The Odds Are Never In Our Favor/Удача никогда не бывает на нашей стороне

Каждый вечер они смотрели записи Игр, выигранных еще живыми победителями. Нил понял, что хоть они и встречались с некоторыми из них до и после собственной победы, во время Тура победы парни их не видели. Когда он заговорил об этом, Ваймак сказал, что последнее, чего хотели бы Морияма, так это показать их с Эндрю связь с другими победителями потенциально мятежным Дистриктам. Те обладали особым статусом, и если бы показалось, что они поддерживают их неповиновение, политическая ситуация обострилась бы еще больше. Рене вела подробные записи, Ваймак делился информацией о личностях победителей с некоторыми дополнениями от Уокер. Постепенно они начали узнавать своих соперников. Эндрю казался таким же безразличным, как всегда, но изредка удивлял всех запомнившимися много лет назад фактами о том или ином трибуте. Каждое утро Ваймак заставлял их делать силовые упражнения. Они бегали (обычно во главе с Нилом и Рене), поднимали тяжести и растягивали мышцы. После обеда начиналась отработка боевых навыков. Уокер и Миньярд дополняли свой распорядок дня спаррингами, в которых Джостен по-прежнему отказывался участвовать. Ваймак показал ему несколько приемов рукопашного боя, пока Рене не спросила о его умении метать ножи. Он не хотел показывать им то, чему научился от Лолы. Однако желание спасти одного из них пересилило отвращение, а для этого им потребуются все умения, какими только получится овладеть. К облегчению, никто ни о чем спрашивать не стал. Эбби посадила Рене и Нила на специальную диету для набора массы, над чем Эндрю и Бетси только посмеивались, поедая шоколад и печенье Рины. Аарон и Кейтлин лечили их больные мышцы. Звонила Эллисон, передавая информацию из Капитолия. Все делали ставки относительно того, кого же из победителей выберут. Эндрю и Нил оставались все еще свежи в их памяти, проведя одну из самых знаковых Игр в истории. Рене пользовалась популярностью среди всех, а Ваймак был старейшим из ныне живущих победителей. Легендой, своего рода, после Кейли Дэй и Тедзуи Морияма. — Как думаете, Кевина и Рико можно брать в расчет? — поинтересовался Нил, поскольку те все еще оставались победителями. — Нет, они больше не жители Дистрикта, — ответил Ваймак. — Ты знаешь, почему они вообще выдвинули Морияма на первые Игры? Парень покачал головой. — Для того, чтобы дать людям ложное чувство безопасности. Как президент может быть несправедлив, если он ставит свою плоть и кровь в один ряд с простолюдинами из Дистриктов? Однако впоследствии они стали разработчиками и начали жить в Капитолии. Поскольку Тедзуи усыновил Кевина, формально тот тоже Морияма. Накануне Жатвы Эбби пригласила на ужин Эрнандесов. Нил подумал, что раз возвращаться живым во второй раз он не планировал, то неплохо бы сказать им что-нибудь. Однако нужные слова не шли на ум, и он отложил это до Жатвы. На самом деле, ему было что сказать им всем. Поблагодарить Рину и ее мужа за заботу о нем, хоть в то время он и не ценил этого, считая ненужным. Ники, Эбби, Ваймака и Рене, которых он считал друзьями, тоже. Даже Аарона, пусть тот все еще и оставался мудаком, но также — частью их команды. Были вещи, которые он хотел сказать и Эндрю, но которые он даже не мог облечь в связные мысли. Однако у него отняли эту возможность. День Жатвы выдался жарким и душным. Жители Дистрикта Двенадцать, потные и молчаливые, просто ждали на площади, находясь под прицелом наведенных на них пулеметов. Четверо победителей стояли в одиночестве на небольшой, огороженной веревками, платформе. Жатва заняла всего минуту. Эллисон в нежно-оранжевом платье даже больше не пыталась притворяться взволнованной. Перед ней находилось два стеклянных шара. В одном покоилась одна единственная бумажка с именем выбранного президентом трибута. В другом — еще три. Рейнольдс довольно долго водила когтями вокруг бумажки в первом шаре, прежде чем, наконец, схватить ее. К всеобщему изумлению, с написанным на ней именем Нила. Следующим стал Ваймак. Едва он успел закрыть глаза, как Эндрю вызывался вместо него. Даже быстрее, чем Рене, которая тоже уже поднимала руку. Парней тут же увели в Дом правосудия, где их поджидал Джексон Планк. — Новая процедура, — объявил он с мерзкой улыбочкой, едва окинув их взглядом, прежде чем двинуться вперед. Выведя через черный ход, обоих посадили в машину и отвезли на вокзал, где не было ни камер, ни толпы, чтобы сопроводить их в путь. Рене, Ваймак и Эллисон появились в сопровождении охраны. Миротворцы поспешно посадили всех в поезд, захлопывая двери. Колеса пришли в движение. А Нил остался смотреть в окно, наблюдая, как исчезает Дистрикт Двенадцать со всеми его прощаниями и благодарностями, все еще висевшими на губах. Он еще долго сидел там после того, как лес поглотил последнюю частичку чего-то, каким-то образом, ставшего его домом. — Ты похож на побитого щенка. Очевидно, что они больше не дали бы нам с кем-то увидеться. И уж точно никаких сопровождающих, — произнес Эндрю. — Им в любом случае нужно учиться жить без меня. — Что насчет твоего обещания Аарону? Разве ты его не нарушил? Кто теперь его защитит? — не оборачиваясь, спросил Нил. — Мой брат глубоко убежден, что никакая защита ему больше не нужна. Кроме того, он все равно не выполнил свою часть сделки. — Ты не нарушаешь своих обещаний, — повернулся к нему парень. — Как он тебя убедил? — Давай не будем о нем говорить. Это скучно, — наклонил голову Эндрю. — Хорошо, тогда давай поговорим о тебе. Зачем ты это сделал? Назови хоть одну причину, и я отстану, — он понял, что сделает Миньярд, как только Эллисон прочитала имя Ваймака. Но не понимал, почему. — Легко, просто я делаю то, что хочу, — и на пятках он развернулся, дабы уйти. Эндрю имел действительно уникальную способность успокаивать Нила в одну секунду и раздражать его в следующую. Ужин прошел тихо. На самом деле, настолько тихо, что долгие промежутки тишины порой разбавлялись лишь убиранием старых и преподнесением новых блюд. Постоянных ссор Ники и Аарона, разговоров Эбби и Бетси о прошедшем дне стало вдруг очень не хватать. Девушки время от времени делали попытки завести разговор. Нил подумал, не была ли Эллисон втайне рада тому, что Рене не пришлось возвращаться на арену. Он быстро отогнал эту мысль. — Мне нравится твое новое платье и ногти, — улыбнулась ей Уокер. Рейнольдс растопырила пальцы, чтобы та могла рассмотреть их поближе. — Спасибо. Я специально сделала маникюр, чтобы он подходил к броши Нила. И я подумала, что нам всем необходимо обзавестись чем-то оранжевым, чтобы выглядеть как команда. — Мне кажется, это отличная идея, — произнесла Рене. — Что скажешь, Эндрю? — Как хочешь, — он одарил ее лишь кратким взглядом. Девушка улыбнулась, и они молча вернулись к еде. Когда убрали последние тарелки, Эллисон сложила руки на столе. — Давайте посмотрим повтор Жатвы. Рене ушла за своей книжкой с записями о победителях, а они собрались в купе с телевизором, чтобы узнать, кто станет соперником парней на арене. В истории Игр было тридцать пять победителей. Тридцать три еще живы, тридцать один доступен для Жатвы. Наскрести из них двадцать четыре казалось невозможным. И с некоторым удивлением Нил заметил, что во Втором Дистрикте победителей столько же, сколько и в Двенадцатом, лишь в Первом чуть больше. Были ли Игры все-таки постановочными? Чередовались ли победители, чтобы организация такого Юбилея стала возможной? Раз каждый Дистрикт мог набрать как минимум двух победителей? Все Жатвы прошли быстро. Рене старательно расставляла в своем блокноте звездочки рядом с именами выбранных трибутов. Время от времени она недовольно хмурила брови, когда выпадало имя человека, которого она хорошо знала. Ваймак наблюдал, крепко сжимая руки на груди, как его друзья и знакомые выходят на сцену. Когда дело дошло до Мэтью Бойда из Шестого и Дэн Уайлдс из Седьмого, Эллисон отвернулась, плотно сжав губы. Смотрел или же просто наблюдал Эндрю, Нил не знал. Он же пытался мысленно всех запомнить, однако немногие отложились у него в голове. Жан Моро, тень Рико, к удивлению всех выбранный президентом. Мэтт, помогающий женщине изможденного вида выйти на сцену. Дэн и женщина средних лет, обе с мрачными лицами. Затем показали, как вытащили имя Нила. Потом Ваймака. Как Эндрю вновь вызвался добровольцем. Один из дикторов даже прослезился из-за очевидной преданности того Джостену. Затем он взял себя в руки и заявил: «Готов поспорить, это будут лучшие Игры в истории!» Вскоре после этого девушки ушли, а Ваймак пожелал им спокойной ночи, махнув бутылкой виски. — Иди спать, — сказал Эндрю Нилу. — Все равно не смогу уснуть, — ответил тот, ложась на диван и прижимаясь макушкой к его бедру. Оба уставились на черный экран телевизора. Через некоторое время Миньярд щелкнул пальцами, и один из служителей тут же появился из тени, будто скрывавшись там все время. Блондин заказал чашку горячего шоколада и теплого молока, а затем присел рядом с присланной Эллисон коробкой, набитой кассетами старых Голодных игр. Он уже начал было рыться в ней, когда отвлекся при появлении служащего. Тот вручил ему горячий шоколад и поставил теплое молоко перед Джостеном. — Я добавил в него немного меда. Для сладости. И щепотку специй, — парень посмотрел на них, словно хотел сказать что-то еще, но затем тряхнул головой и вышел из комнаты. — Что это с ним? — озадаченно спросил Нил. — Он о тебе беспокоится. Единственный эффект, который ты оказываешь на людей, помимо желания задушить, — заметил Эндрю. — Верно, — произнес тот, потянувшись за молоком и продолжив, когда Миньярд наугад вытащил несколько кассет. — Хочешь посмотреть их снова? — Ты их посмотришь, чтобы ничего не забыть, — он протянул ему несколько случайных. — Выбирай одну. Те были отмечены годом проведения Игр и именем победителя. Джостен сел рядом с блондином, начав копаться в них, как вдруг нашел ту, которую они еще не смотрели. Год проведения Игр — третий. Имя победителя — Дэвид Ваймак. — Мы никогда их не смотрели. — Он в нашей команде, так что смысла нет, — взглянул Эндрю. — Я хочу их посмотреть, — закусил губу Нил. — Хорошо, — только и ответил тот, вставляя кассету. Джостен свернулся калачиком рядом с ним на диване, почему-то скучая по кошкам, оставленным на попечение Бетси и Эбби. Сделав несколько глотков теплого молока, он обнаружил, что с медом и специями то и правда восхитительно, сразу предложив попробовать его Миньярду, и через секунду тот принял чашку. Затем Нил потерялся в Третьих Голодных играх. Имя Ваймака прозвучало последним. Как-то удивительно было видеть его. Подсчитав, парень пришел к выводу, что тому около семнадцати. Волосы — темные и вьющиеся, а карие глаза — яркие и, без морщинок смеха, опасные. Руки еще не обвивали печально известные татуировки пламени. Промелькнула поездка на колесницах — Ваймак и блондинка рядом ехали в ужасных шахтерских костюмах, — а затем и интервью. Времени, чтобы на ком-то сосредоточиться, оставили мало, но, поскольку их тренер должен был стать победителем, его обмен любезностями с предшественником Кэти Фердинанд не стали вырезать полностью. — Итак, Дэвид, как думаешь, каковы твои шансы на победу? — спросил ведущий. — Если мои соперники такие же тупые, как и все трибуты до них, то, думаю, удача на моей стороне, - пожал тот плечами. Публика расхохоталась, и он одарил их полуулыбкой. Язвительный. Высокомерный. Равнодушный. Совершенно не похожий на человека, которого знал Нил. Наступило утро, когда Игры наконец начались. Они наблюдали картину со стороны одного из трибутов, поднимающегося по туннелю из стартовой комнаты на арену. На лицах игроков отразилось недоверие. Даже брови Ваймака приподнялись от удовольствия, хотя почти сразу же нахмурились снова. Это было самое захватывающее место, какое только можно представить. Золотой Рог изобилия расположился посреди зеленого луга, усыпанного разноцветными цветами. Пушистые белые облака плыли по лазурно-голубому небу. Судя по тому, как принюхивались некоторые трибуты, пахло фантастически. Съемка с воздуха показала, что луг растягивался на километры. С одной стороны, далеко вдали — лес, с другой — снежная гора. Многих красота дезориентировала, поэтому, когда прозвучал гонг, большинство из них словно пыталось очнуться ото сна. Но только не Дэвид. Он уже находился в Роге изобилия, с рюкзаком отборных припасов и оружием в руках, двинувшись в лес прежде, чем остальные сошли со своих пластин. В первый день в кровавой бойне погибло двенадцать трибутов. Остальные начали вымирать, и стало ясно, что почти все в этом сказочном месте — сочные фрукты, свисающие с кустов, ручьи, даже запах цветов, если вдохнуть слишком глубоко — оказалось смертельно ядовитым. Лишь дождевая вода и еда из Рога изобилия оставалась безопасной для употребления. Ваймак столкнулся в лесу с пушистыми золотистыми белками, оказавшимися плотоядными и нападавшими стаями, а укусы бабочек приносили агонию, если не смерть. Но он упорно шел вперед, держась спиной к снежной горе. Через четыре дня та превратилась в вулкан, уничтожившим полдюжины трибутов. Поскольку извергалась она жидким огнем, а луг не давал возможности укрыться, у оставшихся игроков не оставалось выбора, кроме как броситься в лес. Ваймак, казалось, намеревался продолжить движение в том же направлении, подальше от горы, однако лабиринт плотно переплетенных живых изгородей заставил его вернуться к середине леса, где он столкнулся с двумя Профи и вытащил свой нож. Парень не уступал им в росте и силе, также обладая поразительной скоростью, и убил обоих после быстрой схватки. Используя паяльник, найденный в рюкзаке одного из них, он наконец преодолел ту непроходимую изгородь, оказавшись на ровной, сухой земле, ведущей к обрыву. Далеко внизу виднелись острые скалы. Дэвид пошел вдоль края пропасти, словно пытаясь что-то сообразить. Его нога выбила камешек, и тот улетел, казалось, навсегда в пропасть. Но через минуту, когда он присел отдохнуть, булыжник снова упал рядом с ним. Парень озадаченно уставился на него, а затем его лицо приобрело странное выражение. Швырнув камень размером с кулак со скалы, он принялся ждать. Когда тот вылетел обратно прямо ему в руку, Ваймак начал хохотать. Позже в тот день двое трибутов убили друг друга в бою, а третьего съела стая золотистых белок, в результате чего остались лишь Дэвид и девушка из Первого. Неизбежный бой отличился жестокостью и кровожадностью, оба получили ранения, которые вполне могли стать несовместимыми с жизнью, когда парень наконец оказался обезоружен. Он ковылял по лесу, держа в руках свои кишки, а она, спотыкаясь, шла за ним с топором наготове, который вот-вот должен был нанести ему смертельный удар. Ваймак рванулся к своему утесу и едва достиг края, когда та метнула оружие. Он рухнул на землю, а топор полетел в пропасть. Теперь тоже обезоруженная, девушка просто стояла, пытаясь остановить поток крови, льющийся из ее пустой глазницы. Она думала, что, возможно, ей удастся пережить парня, начавшего биться в конвульсиях. Но чего не знала она, но знал он, так это того, что топор вернется. Вернется, пролетев над краем, и вонзится ей в голову. Выстрелила пушка, тело забрали, а трубы возвестили о победе Дэвида. Эндрю выключил кассету, некоторое время они сидели молча. Наконец тот заговорил. — Неплохо. Значит, тренер все-таки проиграл в своей акции по спасению детей. — Не только это, — произнес Нил. — Он превратил силовое поле в оружие против трибутов и Капитолия. Никто не ожидал, что случится подобное, оно и вовсе не должно было стать частью арены. Они никогда не планировали его в качестве оружия и выглядели глупо, когда Ваймак до этого додумался. Почти так же дерьмово, как у нас с ягодами. Он вдруг рассмеялся, подавив короткий всплеск эмоций рукой. Миньярд наблюдал за ним, освещенный экраном телевизора. — Почти, да не во всем, — произнес позади них ментор. Джостен обернулся, ожидая, что тот рассердится из-за просмотра его записи, но он лишь улыбнулся. Все эти две недели Нил провел, знакомясь с соперниками, но даже не задумываясь о сокомандниках. Что-то загорелось в нем теперь, когда он думал, что наконец знает, кто такой Ваймак. И когда начал понимать, кто он сам. Конечно, два человека, доставивших Капитолию столько проблем, смогут придумать, как вытащить Миньярда живым. Что бы тот ни говорил, Нил будет преследовать свою собственную цель на арене. Заключающуюся в обеспечении безопасности Эндрю. В Центре преображения их снова разделили, каждый ждал Роланда для индивидуальной подготовки. Джостен сидел на том же диване, что и год назад, глядя на большой стеклянный фасад, когда тот наконец появился. Он не улыбался, и через секунду парень понял, почему. Прямо за ним вошел Рико с острой ухмылкой и раскинутыми, будто хотел обнять, руками. К счастью, он этого не сделал. — Главный распорядитель, по-видимому, очень заинтересован в твоей укладке, — произнес стилист, едва сдерживая раздражение в голосе. — Нет причин так возмущаться. Конечно, у вас все еще остается полная свобода действий, дабы сделать любимого трибута Капитолия замечательным настолько, насколько вы пожелаете, — сказал Морияма. — Я всего лишь хочу предложить наилучший из возможных вариант. Он поставил какую-то баночку на стол перед ним. Сперва Нил понятия не имел, что это, но затем узнал запах и цвет. Краска для волос. — Нет, — мгновенно ответил он. Тот лишь рассмеялся, фальшиво и жестоко. — Так и думал, что ты это скажешь. Просто помни, что в твоем Дистрикте есть еще два победителя, которых мы можем выставить на арену. Имею в виду, если с твоим напарником что-нибудь случится. Откровенная угроза, еще и при свидетеле. Рико, должно быть, сходил с ума. Но, как бы то ни было, Эндрю умрет раньше, чем Нил сможет что-либо сделать, дабы остановить безумца. — Убедись, что все будет выглядеть хорошо, — уходя, сказал тот Роланду. Роланд же выглядел так, будто хотел откусить ему голову. Еще долго после того, как дверь за Морияма закрылась, ни один из них не произносил ни слова. — Ты не обязан это делать, — мужчина обошел стол и сел рядом с ним, убрав краску для волос из поля зрения, поскольку тот не мог перестать на нее смотреть. Учитывая обстоятельства, это уже не имело особого значения. Парень не собирался возвращаться в Дистрикт Двенадцать. Он обещал Миньярду оставаться в живых на арене, но лишь до тех пор, пока не убедится, что тот справится сам. И почему-то Нила грела мысль о том, как Джексон Планк смотрит Игры и видит его, выглядевшего в точности как отец, осознавая свою ошибку. — Все в порядке. Мне все равно. Роланд, похоже, этому не обрадовался, хоть уже несколько раз и просил его вернуть натуральный цвет. Но он промолчал, лишь отправив парня в душ и став раскладывать свои рабочие принадлежности. После этого он принялся за его волосы, молча и хмуро. — Это отличный цвет. Он идеально тебе подходит, но я этого не хотел, — произнес мужчина, смывая остатки краски и расчесывая его волосы. — Рико сходит с ума из-за прихода к власти, — ответил Джостен, не заботясь о прослушке. Как оказалось, стилист навсегда выбросил мальчишеский и невинный образ. Лицо Нила почти полностью скрывалось драматическими бликами и темными тенями. Острые скулы, глаза заляпаны чем-то вроде угольной пыли. Парень еще не осмеливался взглянуть на себя в зеркало, однако придется это сделать, дабы избежать прошлогоднего конфуза. Костюм поначалу казался обманчиво простым — простой черный облегающий комбинезон, закрывавший тело от шеи вниз. Затем Роланд надел ему на голову полукорону, похожую на ту, что получил Нил за победу, но сделанную не из золота, а из тяжелого черного металла. А потом мужчина отрегулировал свет в комнате так, чтобы имитировать сумерки, и нажал на кнопку прямо под тканью на его запястье. Парень завороженно смотрел вниз, наблюдая, как его костюм медленно оживает, сначала мягким золотистым светом, но постепенно превращаясь в оранжево-красный цвет горящего угля. Блики вспыхивали и гасли, менялись и смешивались, точно так же, как угли в камине. — Как ты это сделал? — поинтересовался Нил. — Я провел много часов, наблюдая за пожарами, — ответил Роланд. — А теперь посмотри на себя. Он повернул парня к зеркалу, чтобы тот мог оценить весь эффект. Джостен приготовился к тому, что его лицо изменится, что он узнает в нем не себя, а Мясника. И действительно, Нила он не увидел. Но и отца — тоже. Он увидел какое-то неземное существо, похожее на то, что могло бы поселиться в вулкане, уничтожившем столько многих на Третьих Играх. Черная корона, казавшаяся теперь раскаленной докрасна, отбрасывала на его лицо странные тени. Отныне рыжие волосы выглядели, как настоящее пламя, полыхающее прямо на голове. И глаза, глаза не отца, теперь это горящий лед, смотрящий с его покрытого угольной пылью лица. — Не уверен, что Эндрю это понравится, — наклонив голову, произнес парень. — Он тоже в короне? Роланд громко рассмеялся. — Как-нибудь переживет, — он снова коснулся кнопки на его запястье, гася свет. — Давай не будем истощать энергоблок. На этот раз, когда будешь в колеснице, делай то же, что и он. — Ничего? — нахмурился Нил. — Именно. Смотри прямо перед собой, будто все остальные ниже твоего достоинства. — Думаю, это я смогу, — ответил Джостен. У Роланда оставалось еще несколько дел, но он сказал ему, где найти Миньярда, чтобы они вместе могли спуститься на первый этаж Центра преображения. Тот действительно оказался в том же наряде, что и он. Даже с темной угольной пылью вокруг глаз и каким-то образом попавшей на него короной. Но ему шло, подумалось Нилу. Эндрю выглядел опасным, но не для него, а, вероятно, любого другого. Глаза блондина нашли его волосы, и он поднял руку, но остановился, не решаясь коснуться. Парень сделал это за него, взъерошив их пальцами. — Да, Рико подумал, что это хорошая идея, — пожал он плечами. — А ты, конечно, должен делать то, что говорит Рико, — насмешливо протянул Миньярд. — Я думал, в твоих интересах, чтобы он не убил меня в первый же день на арене? Эндрю прижал указательный палец к его щеке, оттолкнув лицо. — Твой умный рот совсем не привлекателен, так что держи его на замке, если хочешь угодить своим спонсорам. — Держу пари, мой рот тебя вполне устраивает. В нем столько восхитительных слов для разговора, — ухмыльнулся Нил. Секунду тот смотрел на него с нечитаемым выражением лица, прежде чем развернуться и пойти к лифтам. — Ты такой идиот, — сказал он у дверей, даже не обернувшись. Добравшись до конюшен, стало заметно, насколько сильно настроение здесь отличалось от прошлогоднего, когда все практически приклеились к своим колесницам. Сейчас же пред парнями предстала почти светская картина. Победители, как трибуты этого года, так и их менторы, стояли небольшими группками и разговаривали. Конечно, все они друг друга знали, а они не знали никого, кроме Бойда и Уайлдс. Поскольку мальчики не из тех, кто представляется первым, а также мало интересовавшимися какими-либо формами тесного общения, они стояли со своими лошадьми. Те были такими же, как и в прошлом году, — большими, сильными и идеальными в роли укрытий, если вы достаточно маленького роста и не хотите, чтобы вас заметили. К сожалению, люди намека не поняли. Однако первым, кто к ним подобрался, стал не Мэтт и не какое-либо другое дружелюбное лицо. Жан Моро находился всего в нескольких сантиметрах от Нила, положив руку на спину его лошади. Великан, одетый в черную тунику, украшенную сапфирами и другими камнями того же цвета. — Я думал, ты будешь прятаться лучше, Нил, — произнес он, ударением на имя, давая понять, что все знает. Конечно, любимый питомец Рико. Джостен решил следовать совету Роланда и делать то же, что и Эндрю, то есть игнорировать свое окружение, включая Жана. Однако от него оказалось трудно отделаться, и он просто продолжал говорить. Глаза метались то к одному, то к другому. — Вам повезло, что люди здесь все еще ведутся на эту любовную поебень. В противном случае президент Морияма уже продал бы вас тому, кто больше заплатит. Даже если вы доставляете им неприятности, они все равно могут использовать ваши лица. Ходят слухи, что люди готовы много платить за ночь с вами. Не успел Нил и глазом моргнуть, как Эндрю уже прижимал нож к животу Моро. Тот немного побледнел, но взгляд оставался непоколебимым, когда он смотрел в глаза блондина. — Осторожно, Первый. То, что с трибутами запрещено драться до Игр, не означает, что меня это волнует. А теперь кыш, возвращайся к своему хозяину, — оттолкнул его Миньярд, но кончик клинка все еще предостерегающе указывал на Жана. — Какой послушный маленький сторожевой пес, — цокнул тот языком. — Да, ты ведь все знаешь о сторожевых псах и о том, что их продают, правда, Моро? — произнес Нил. — Должно быть, очень грустно, если собственная мать не позаботилась о том, чтобы защитить тебя от этой участи. В отличие от моей. Небрежное высокомерие на лице Жана превратилось в нечто мрачное. Но их прервали, когда кто-то выкрикнул его имя. Один из менторов Дистрикта Один махал ему рукой, и Джостен понял, что церемония открытия вот-вот начнется. Моро пошел к своей колеснице, бросая на него последний взгляд через плечо. Похоже, Нил только что нажил еще одного врага на арене, но как иначе? Жана, вероятно, выбрали для его гарантированного убийства, в конце концов, он близок к Рико. Заиграла музыка, ворота распахнулись для первой колесницы с Моро и вторым трибутом Дистрикта Один — большим ухмыляющимся мужчиной. Нил огляделся, стоя рядом с Эндрю на их колеснице. — Где Роланд? И другие? В прошлый раз, когда они провожали мальчиков, стилист буквально поджег их. Сейчас же они остались совсем одни. — Кто знает, — произнес Эндрю, потянувшись к его запястью, чтобы включить костюм, проделав то же самое и со своим. Когда те начали пылать, люди принялись указывать на них и шептаться. — У тебя опять будет нервный срыв? — спросил Миньярд. Тот закатил глаза. — Да, так что поддерживай меня как невесту, пока я не потерял сознание на полпути, — сказал он с сарказмом в голосе. Блондин ущипнул его за талию, не упуская из виду колесницу спереди. — Ебаный умник. Не я сбегаю посреди ночи, чтобы собрать рюкзак и усыновить двух котов, лишь бы отвлечься от своих проблем. — Ты любишь этих котов, — нахально заявил Нил. Голоса толпы превратились в единый всеобщий крик, когда они выкатились в угасающем вечернем свете. Парень просто устремил свой взгляд на точку вдалеке, сделав вид, что ни публики, ни истерики не существует. Когда все достигли Круглой площади и остановились, чтобы послушать речь президента Морияма, Джостен заметил обращенные на них взгляды остальных трибутов. Он поймал ухмылку Мэтта, и не мог не ответить хотя бы кратким взглядом. Тот был милым, и Нил пришел к выводу, что он ему чем-то симпатичен. Его напарница, женщина изможденного вида, казалось, особенно заинтересовалась их постоянно меняющимися угольными костюмами. Парень был почти уверен, что она морфлингистка, обычное явление, особенно для Шестого. Худая, как кость, с обвисшей желтоватой кожей, та не могла оторвать от них глаз, даже когда заговорил Кенго Морияма, приветствуя всех на Юбилейных играх. Заиграл гимн, и, совершая финальный объезд по кругу, Нил заметил на себе взгляд Ичиро. Роланд и Эллисон встретили их, как только закрылись ворота Тренировочного центра. Довольная их выступлением, девушка похвалила Джостена, обняв его за плечо и поведя туда, где стояли их менторы, разговаривая с Мэттом и Дэн. Последние ухмыльнулись парням, заметив их приближение. — Ваши костюмы чертовски крутые, моему стилисту не мешало бы подучиться у Роланда в прошлом году, — произнесла Уайлдс, одетая в бумажное платье разных оттенков коричневого. Конечно, Дистрикт Семь — бумага и древесина. — Я думаю, ты выглядишь очень сексуально, — заметил Бойд, глядя на нее так, будто она не напоминала человека, втиснутого в ствол дерева. Та рассмеялась и ударила его по плечу. Парень продолжил. — Чувак, очень жаль, что мы снова встретились вот так. Давайте извлечем максимум из оставшегося нам времени. Нил только кивнул. Он не хотел с ними дружить. Мог бы, будучи ментором, видясь с ними каждый год на Играх, однако теперь ему предстояло убить их, чтобы спасти Эндрю. Их короткое общение заняло все время, полученное ими до того, как служащие Капитолия решительно направили их к лифтам. Возникло ощущение, что им не нравился дух товарищества между победителями, которых, похоже, это нисколько не волновало. Когда он вместе с Эндрю и Эллисон шел к лифтам, кто-то еще зашуршал рядом с ним. Трибут Дистрикта Десять, парень не мог вспомнить его имени, однако от того исходили неприятные флюиды, и он не удосужился его узнать. — Отъебись, Сет, — произнесла Эллисон, выглядя раздраженной, попытавшись утащить Нила к другому лифту. Однако тот поймал ее за руку. — Не будь сукой, разве мы не достаточно взрослые, чтобы ездить вместе хотя бы на одном чертовом лифте? — раздраженно спросил Сет. К сожалению, в нем они застряли все вместе, и весь путь до десятого этажа эти двое перебрасывались мерзкими словечками. — Ты все еще не прошла фазу «мне теперь нравятся девушки»? И из всех горячих цыпочек ты выбрала христианку? — выплюнул парень. — По крайней мере, она знает, что делать, в отличие от одного трепетного мальчика-вишенки, — ответила Рейнольдс, не отрывая взгляда от своих ярко-оранжевых ногтей. — Ты чертова блядь, — взревел Сет, ткнув пальцем в опасной близости от ее лица. Нил возвел глаза к потолку, надеясь, что скоро они достигнут этажа парня. Видимо, понимание человеческой природы не совсем покинуло его, что бы ни говорил Роланд. Сет оказался таким же неприятным, каким он его и представлял, становившись хуже и хуже. — Что за взгляд, красавчик? Тебя беспокоит мое присутствие? Неудивительно, что Его Высочество выбрал тебя в прошлом году, — повернулся к нему тот, поскольку Эллисон просто оттолкнула его руку, проигнорировав. — Честно? Да, ты чертовски раздражаешь. Мы буквально стоим на ногах друг у друга, так что хватит орать как бешеный. Все тебя слышат, — вздохнув, сказал Джостен. Сет сделал к нему шаг, но Эндрю вмешался прежде, чем он успел что-то сказать. — Отойди, — скучающе произнес тот, даже не смотря в его сторону и следя вместо этого за исчезающим первым этажом. — Точно, я и забыл. Ты трахаешься с другим трибутом из своего Дистрикта. Что, блять, с вами не так, люди из Двенадцатого? — выплюнул Сет. К счастью, тут открылась дверь на десятый этаж, и ему пришлось выйти. — Он мудак, но безобидный, — сказала им Рейнольдс, пожав плечами. — Знаю, — наконец ответил Нил, когда они достигли своего этажа. В конце концов, он мог отличить кого-то с комплексами и большим ртом от того, кто действительно представлял опасность. К ним присоединились Рене и Ваймак, выглядевшими чем-то довольными. Ужин подадут лишь через час, поэтому парень отправился в свою старую спальню и с трудом снял костюм. В ванной он рискнул бросить быстрый взгляд в зеркало. Шрамы на месте, но лицо по-прежнему выглядело так, будто принадлежало кому-то другому. Однако как только он смоет всю эту пыль и краску, придется вновь встретиться с самим собой. Нил принял быстрый душ, избегая после этого зеркал. Одевшись в простую рубашку и брюки, он прошел по коридору в столовую. Все уже сидели там, так что начали они рано. — Мне нравятся твои волосы, Нил — заметила чуть позже Эллисон. — Идея Роланда? — Да, — колеблясь, ответил он. Это было идеей Роланда еще до того, как Рико его увидел. — Ты выбрал цвет? — поинтересовалась Рене. — Я представляла, что он хочет покрасить тебя в ярко-красный. Но так это выглядит очень натурально. Ну разве не неловко? Он закусил губу и посмотрел вниз, ковыряясь в еде. — Это мой натуральный цвет волос. Возникла пауза, все перестали жевать и уставились на него. Все, кроме Эндрю. — Хорошо, я знаю, что мы договорились не спрашивать Нила о его семье после того, что сказал Эндрю, — начала Рейнольдс. — Но в самом деле? Какого хуя, Нил? — Эллисон, — произнесла Рене с мягким осуждением в голосе. — Нет, я знаю, что у него есть свои причины, но мы команда! Он даже не спрашивал о родителях в Восьмом Дистрикте! И для чего контактные линзы и крашеные волосы? Джостен почувствовал, как по всему телу разливается жар. Насколько же он глуп? Он совершенно забыл о своем выдуманном прошлом во время Тура победителей. Нил так привык находиться рядом с Эндрю, где в пространстве между ними почти не оставалось секретов, что стал невнимателен со всеми остальными. Очевидно, тот об этом помнил и снова его спас. Прежде чем он смог себя остановить, парень выдумал еще одну ложь. — Мои родители… из-за них я оказался в Двенадцатом, — достаточно близко к истине. — Их арестовали за государственную измену. Мятежная пропаганда и тому подобное. Меня обвинить не смогли, поскольку я ничего не делал, и отослали, прежде чем я успел бы что-то натворить. Взгляд Эндрю тяжело остановился на нем, но Нил отказывался чувствовать себя виноватым за очередную ложь. Тот, может, и поймет его, но не факт, что поймут другие. И это очень несправедливо, каждый из них десять раз заслужил его доверие, но он ничего не мог с собой поделать. Мать выбила бы из него все дерьмо за то, насколько сильно он все портил, и самое меньшее, что он мог, это держать остальных в неведении относительно его прошлого. — Что ж, тщетно, судя по всему. Теперь родители гордились бы тобой, — произнесла Эллисон после некоторого молчания. Казалось, ее удовлетворил его ответ, и Нил подавил невеселый смешок. Родители, безусловно, испытывали сейчас что угодно, но уж точно не гордость. Если рай или ад существовал, мать, вероятно, проклинала его оттуда в этот самый момент. Не говоря уж об отце. Они закончили ужин пустой болтовней, и после просмотра повтора церемонии открытия, на которой к ним присоединился Роланд, Нил извинился и пошел спать. Ваймак напомнил, что им необходимо встретиться пораньше перед завтраком, чтобы выработать стратегию тренировок. Эндрю последовал за ним, но направился прямо к двери на крышу, и, немного подумав, парень пошел в ту же сторону. Когда он присоединился к нему у перил, блондин уже прикурил две сигареты. Они сели, свесив ноги с края, и молча затянулись. Джостен думал о своем плане сохранить Миньярду жизнь так, чтобы тот и не заметил. Он выжал из него какое-то обещание остаться в живых, не смотря ни на что. И Нил намеревался сдержать его, но если дело коснется обоих, он знал, что выберет. — Спасибо, — произнес парень, щелкнув окурком по силовому полю. — За что? — спросил Эндрю. — За то, что прикрыл меня в истории с Восьмым. Не знаю, за все остальное тоже, наверное, — он повернул голову, чтобы посмотреть на него. Тот тоже наблюдал за ним краем глаза. — Ты несколько раз спасал мне жизнь на арене. И, знаешь, удерживал на земле. Когда я терялся здесь, — парень указал на висок. — При этом никогда никому не раскрывая моих секретов. Спасибо за все это. Я подумал, что ты должен знать. Миньярд ткнул пальцем в его щеку, силой отворачивая. — Не смотри так на меня. Я не ответ на твои вопросы, и ты уж точно — не ответ на мои. — Я не… — начал Нил, но передумал. — Как насчет еще одного раунда? — Моя очередь, тебе не кажется? После нашего последнего разговора здесь ты узнал довольно много обо мне, — Эндрю вытащил еще одну сигарету для себя. Тот опустил голову. — Хорошо, — согласился он. — Спрашивай. Он наблюдал, как Миньярд зажег сигарету, сделал несколько затяжек и выбросил. Затем нашел в кармане еще одну и просто уставился на нее. Прошло несколько минут, но никто не сказал ни слова. — Вот мой вопрос, — произнес он наконец. — Что бы ты сделал, если бы я тебя поцеловал? Мир слегка накренился. — Что? — моргнул Нил. — Ты меня ненавидишь. Эндрю все же зажег сигарету, но лишь смотрел, как она горит. — Каждый дюйм, — подтвердил он. — Но это не значит, что я бы тебе не отсосал. Пришлось ухватиться за край крыши, чтобы не упасть. — Я тебе нравлюсь. — Научись пользоваться ушами, я тебя ненавижу, — поправил Миньярд, но парень его почти не слышал. На какое-то головокружительное мгновение Нил все понял. Он подумал об Эндрю, уступавшем ему раз за разом, поддерживавшем его, когда парень нуждался в нем больше всего. Это также отвечало на вопрос, почему тот снова вызвался добровольцем только для того, чтобы идти на арену с ним. Почему искал его в лесу в первый раз, почему спасал. Нил попытался собрать все это воедино, но чем сильнее он напрягался, тем быстрее оно разваливалось. Он не знал, что думать. Потребовалось три попытки, чтобы снова обрести голос. — Ты никогда ничего не говорил. — А должен был? — Эндрю сделал затяжку, небрежно пожав плечами. — Я склонен к саморазрушению, а не тупости. Ты не качаешься, помнишь? И я лучше знаю. Ничего из этого не выйдет. — Ничего, — повторил Нил. Какое-то мгновение он не мог делать ничего, кроме как смотреть на оранжевый блик сигареты блондина. — Хорошо. Но это не звучало хорошо, и он не чувствовал себя хорошо. Что ему делать с этой правдой? Он собирался умереть на арене. Он не должен был быть кем-то для кого-то, тем более для Эндрю. Тот встал и без лишних слов покинул крышу. Только когда через несколько минут Нил поднялся, чтобы последовать за ним, то понял, что так и не ответил на вопрос блондина. Настала очередь его вопросов, однако он получил еще одну правду, даже не спрашивая. Прошло несколько часов, прежде чем парень смог перестать думать настолько много, чтобы попытаться заснуть.