The Odds Are Never In Our Favor/Удача никогда не бывает на нашей стороне

Не имея определенного пункта назначения, они шли в случайном направлении, блуждая до захода солнца. Оба молчали. Нил не боялся, даже не был начеку, что делало его легкой мишенью. Кроме того, рядом шел Эндрю, и они убьют любого, кто встанет у них на пути. Парень не мог заставить себя что-либо чувствовать. Ожидал, что руки будут дрожать, что вообще последует какая-либо реакция, поскольку он только что совершил убийство, еще и ножом. Прямо меж глаз. Нил вспомнил уроки с Лолой. Та показывала ему, как бросать, куда бить и рубить, как он мог оценивать вес, рост и положение своей цели, даже не глядя. К счастью, мать забрала его прежде, чем они перешли к живым мишеням, но Мэри позаботилась о том, чтобы сын ничего не забывал. Дорогу им никто не переходил. Трибутов осталось немного, а арена большая. Скоро распорядители придумают что-нибудь новенькое, лишь бы столкнуть их всех вместе. Однако на сегодня крови достаточно, зрители наверняка удовлетворены. Тишина была нарушена только тогда, когда Нил расстелил спальный мешок рядом с Эндрю, снова занявшего свою позицию у дерева. — Ты непредсказуем так же, как и нереален, — произнес блондин, подбрасывая нож, извлеченный из тела Леверетт. Ухватившись за рукоять, острием указал на Джостена. — Поделишься с классом? Нил не мог не взглянуть на деревья, где, вероятно, размещены десятки камер. Он не собирался отдавать им еще одну частичку себя, но по какой-то странной импульсивной причине хотел рассказать об этом Эндрю. — Моя мать, она… показала мне несколько приемов, — лишь половина правды, и Миньярд, конечно же, это понял. Как и то, что он не сможет ничего объяснить, пока за ними наблюдает весь Панем. — Как твое ухо? — спросил Нил, все еще надеясь на улучшения, означающие, что Эндрю не оглохнет на левую сторону полностью. Тот покачал головой. — Все так же. Это была вина, понял парень. То, что он чувствовал сейчас, являлось невыносимой виной за состояние напарника. Как такое могло произойти? Эндрю постоянно присматривал за ним, в то время как Нил только и делал, что доставлял ему неприятности и лишал слуха. — Не смотри на меня так, лисёнок, — Джостен, уже открывший рот, чтобы высказать свои мысли, тут же закрыл его. — Как? — вместо этого спросил он. — Будто хочешь сказать что-то глупое. Не переводи воздух, твое жалкое заикание никому не нужно. И он снова сделал это. Каким-то образом Эндрю точно знал, как вывести парня из себя. Он закрыл глаза и попытался считать от ста в обратном порядке. — Да пошел ты, — гневно выплюнул Джостен на девяносто семи. Эндрю промолчал, просто сидя с прислонившейся к дереву спиной и с шерстяным одеялом на плечах. Возобновившуюся тишину прервал слабый писк, серебряный парашют опустился прямо перед Нилом. Подарок от спонсора. Но почему сейчас? Оба находились в довольно хорошей форме и с припасами. Может, это что-то, что поможет уху Эндрю? Нил подошел к напарнику, садясь рядом, и только тогда откидывая парашют. Под ним оказалась небольшая буханка хлеба, на этот раз без записки. Это был не прекрасный белый капитолийский хлеб, а темный полумесяц, сделанный из пайкового зерна и посыпанный семенами. — Это из Одиннадцатого Дистрикта, — сказал Эндрю. Нил удивленно посмотрел на него. Чего это стоило жителям, которые не могут прокормить даже себя? Скольким пришлось отказываться от пропитания, лишь бы наскрести монетку на эту буханку? Это предназначалось для Робин, конечно. Но вместо того, чтобы отозвать подарок, когда девочка умерла, они поручили Ваймаку перенаправить его Эндрю и Нилу. В благодарность? Или потому, что, как и сами мальчики, они не хотели оставаться в долгу? Должно быть, первое, хоть и непонятно, почему Нил так решил. Подарок сразу двум трибутам другого Дистрикта. Джостен осторожно поднес к носу еще теплую буханку. Вкусно. Он поднес ее и к носу Миньярда, дабы и тот ощутил это. В голове снова пронеслись слова Роланда. Он не один. Даже на арене. Оставив хлеб у Эндрю, он встал. Подняв лицо, шагнул в последние падающие лучи солнечного света. — Спасибо всем жителям Одиннадцатого Дистрикта, — он хотел, чтобы они знали, чтобы они поняли, что вся ценность их дара признана. Нил вернулся к Эндрю. По пути схватил свой спальный мешок и, завернувшись в него, снова сел. Их плечи соприкоснулись, и блондин молча протянул кусок хлеба. Некоторое время они сидели так, наблюдая, как сумерки сменяются ночью. Вскоре вспыхнул герб и заиграл гимн. Парень заметил, как напарник отвернулся от него своим слышащим ухом, и подавил улыбку. В небе мелькнуло лицо Леверетт, мальчика из Третьего, Джека из Десятого и, наконец, Робин. Нил убил одного из них. Эндрю тоже. Осталось шесть. Всего шесть. — Как ты узнал, что хлеб из Одиннадцатого? — неожиданно решил спросить он. Вопрос ради вопроса; тишина становилась невыносимой. Хотя любопытство тоже присутствовало. — Я пекарь, — произнес тот, не поднимая глаз и засовывая остатки хлеба в рюкзак. Будто это действительно ответ на вопрос. — Значит, ты знаешь все виды хлеба от Капитолия до Двенадцатого? — Эндрю указал на него пальцем в молчаливом подтверждении. Нил обдумал это. — Какой твой любимый? — Ты серьезно пытаешься завлечь меня разговором о хлебе только потому, что я пекарь? С застенчивой улыбкой Нил пожал плечами. — О чем еще говорить? — Ни о чем, — ему не нужно было видеть лицо парня, чтобы почувствовать его безразличие. Хмыкнув, Джостен решил сдаться, если Миньярд так хочет. Он снова расстелил спальник, но на этот раз рядом с Эндрю. Тот не смотрел на него, поэтому он проскользнул в свой мешок, ложась к нему лицом. Опасно вот так подставлять спину открытому пространству, но Нил уверен, что напарник предупредит его, если сзади что-то случится. — Что ты делаешь? — спросил через некоторое время Эндрю, наблюдая за ним. — Жду, когда ты ляжешь. Тебе нужно поспать. — Отвали, Джостен. — Как только уснешь. Что-то прилетело ему в лицо. Комок рыхлой земли. — Закрой свой рот, иначе следующим станет камень. — А может твоя голова? Она достаточно толстая, — фыркнул Нил. Еще один комок земли ударил его по щеке. Со вздохом он повернулся к нему спиной, уставившись в темный лес. Он думал о ровном дыхании Робин рядом, о ее крошечных улыбках, о ее волнении, когда он учил ее чему-то новому, или наоборот. Когда парень, наконец, заснул, ему приснилась Робин, все еще украшенная цветами и сидящая в открытом море деревьев. Ни ужасной раны, ни крови, только смех. Проснувшись, Нил мгновение держался за умиротворенное ощущение сна. Но оно быстро ускользнуло, как только он попытался перевернуться. Боль пронзила правую сторону спины, на которую он вчера упал. Способность дышать покинула его на несколько секунд, пока снова не удалось завалиться на левый бок. Осторожно потрогав пальцами ребра, едва не всхлипнул. Не хорошо. Через несколько минут ему удалось сесть, постаравшись не скривиться. Давались лишь неглубокие вдохи, поскольку нормальное дыхание стало слишком болезненным. Оглянувшись вокруг, он заметил Эндрю, все еще прислонявшегося к дереву с ножом в руке, но спящего. Спустя несколько мучительных мгновений Нилу удалось встать и сделать несколько шагов. Подвижность была ограничена не самой травмой, а, скорее, болью от нее. Он подумал о рюкзаках Робин и Леверетт, забранных вчера. Может быть, там найдется что-то полезное. Тихо, чтобы не разбудить, парень подкрался к Эндрю, рядом с которым и лежали сумки. Лямка рюкзака Леверетт уже была в его руках, когда кулак впечатался прямо в живот, заставляя сложиться пополам от боли и удивления. — Какого хуя ты творишь? — выплюнул Эндрю, но тот не мог ответить. Опустившись на колени и желая скорой смерти, он держался за живот. Однако удержать содержимое желудка внутри все же удалось. — Я… рюкзак, — только и удалось прохрипеть через несколько секунд. Он все еще держался за его лямку. Эндрю присел рядом с ним, вырывая сумку из мертвой хватки. — Не подкрадывайся ко мне, — только и произнес тот, высыпая содержимое на землю. — Что ты ищешь? Взгляд Нила пробежался по нескольким ножам, двум запасным наконечникам копий, фонарику, маленькому кожаному мешочку, полной бутылке воды, пачке чего-то сухого и аптечке. Он указал на последнюю, и Эндрю подхватил ее, слегка нахмурившись. — Ты знал, что она понадобится еще до того, как я ударил тебя? Ты дебил? Боль от удара постепенно утихала, но ребра разболелись сильнее. — Нет, — прошипел сквозь стиснутые зубы парень, сделав движение, чтобы взять аптечку, но Эндрю отвел руку, со скучающим выражением лица наблюдая, как тот пытается бороться. — Говори. Посмотрев на него, Нил решил, что оно того не стоит. Он терпел боль и похуже и не нуждался в подобном дерьме перед завтраком. — Забудь, — поднимаясь, сказал он. — Я в порядке. Ребра протестующе омыло новой волной боли. Ерунда по сравнению с огнестрельным ранением или даже ожогом на щеке, все еще беспокоившим его. — Уверен, так и есть, — насмешливо произнес Миньярд, следуя за ним. Нил хотел послать недоумка нахуй, когда тот ткнул его в спину, и он чуть не упал. — Да пошел ты нахуй, — таки удалось простонать ему, пока пытался опереться о ствол дерева. Эндрю, как обычно, казался не впечатленным. Он обошел парня, чтобы смотреть прямо в глаза. — Заткнись и покажи мне, — он хотел, чтобы Нил поднял футболку и показал беспокоившие его раны. Глаза парня расширись. — Нет, — он попытался придать лицу нейтрально выражение. — Все хорошо. Я в порядке. — Чертова снежинка может убить тебя, приземлившись на спину. Не будь таким жалким. Он прав, и Нил знал это. Оглядываясь назад, глупый взрыв действительно принес больше вреда, чем пользы. Тем не менее, верх он не снял. Не снял бы, даже истекай он кровью прямо сейчас. Так что Джостен не придумал ничего лучше, кроме как сбросить куртку, схватить руку Эндрю и засунуть ее под футболку, прижимая ладонь к уродливому шраму на животе. Тот метнул туда взгляд, словно мог видеть испорченную кожу сквозь темный хлопок. — Просто почувствуй, — прошептал Нил. Пальцы Эндрю дернулись на его коже. Он не мог сказать, почему не станет поднимать верх, даже если бы от этого зависела его жизнь. Но он уверен, тот поймет и, возможно, поможет другим способом. Эндрю высвободился и скрестил руки на груди. — Повернись. Нил зажал футболку снизу, чтобы камеры не увидели находящееся под ней, пока Эндрю осматривал его спину без шрамов. Каждое прикосновение отдавалось острой болью, но через несколько минут Миньярд, наконец, закончил. — Ребра в синяках, но, скорее всего, ничего не сломано. Мало, что можно сделать, только если найти ручей, чтобы охладить их, — он порылся в аптечке, вытаскивая маленькую пластиковую бутылочку с таблетками. — Пей. Обезболивающие, не очень сильные, но лучше, чем ничего, — Нил насухо проглотил сразу две таблетки, после чего они взялись за завтрак. Поскольку было уже плевать, они развели костер и пожарили птицу, которую Джостен вчера подстрелил. Сегодня предстояло еще немного поохотиться, а также собрать кое-какие вещи. В рюкзаке Робин не оказалось ничего, кроме почти пустой бутылки с водой, горсти орехов, кореньев, кусочка кролика и ножа. Эндрю поднял его, безучастно посмотрев на острие. У нее не было шанса добраться до него под сеткой. Возможно, носи она его на поясе, все сложилось бы по-другому. Но вины девочки здесь нет. Они прикончили хлеб из Одиннадцатого и последний кусочек кролика Робин, а все остальное завернули на потом. После недолгих раздумий они решили закопать ножи и наконечники копий Леверетт, поскольку ни для чего из этого места не нашлось. Затем было решено придерживаться плана перехода вдоль ручья и, возможно, поиска убежища, так же Нилу действительно не помешало бы охладить ребра. Обезболивающие помогали, но только временно, и с такой травмой вредно много передвигаться. Днем ранее боль не ощущалась столь сильно. — Прежде чем станет лучше, станет хуже, — сказал Эндрю. — Но, думаю, ты и так это знаешь. Намек на его шрамы был кристально ясен. Нил обнаружил, что действительно сходит с ума на арене, и неудивительно, если в следующий раз он расскажет Миньярду все о своем отце и о том, кто тот на самом деле. Во время ходьбы они наткнулись на небольшое поле земляники недалеко от ручья. Воздух оказался наполнен запахом сочных ягод, и они собрали почти их все, время от времени кидая одну-две в рот. — Ты умеешь печь клубничные торты? — поинтересовался Нил, пока они продолжали обчищать поляну; мешки и животы уже были набиты клубникой. Эндрю в ручье смывал с рук ее липкий сок. — Летом. — Наверное, это единственный торт, который мне нравится. В детстве я только клубнику и ел, ну, помимо основного, — он не знал, почему вдруг подумал об этом. — Да, ты выглядишь как человек, который не знает о чем-то хорошем, — произнес Миньярд. Нил забыл, каким сладкоежкой тот на самом деле был. Руками описывая круги, он встал перед ним, склонил голову и нахально улыбнувшись. — Так какой твой любимый торт? Или я должен угадать? — тот его проигнорировал, пройдя мимо. Парня это ничуть не задело и он последовал за ним, внимательно осматривая сверху вниз. — Это может быть яблочный или… нет. Шоколадный, верно? Взгляд Эндрю послужил исчерпывающим ответом, и Нил не мог не рассмеяться в голос. Удивив этим обоих, он сразу же зажал руками рот. — Если хочешь, чтобы Профи нас нашли, просто возвращайся к озеру и покончим с этим, — невозмутимо произнес блондин. Нил закусил губу. — Прости. — Не извиняйся, я привык к твоей тупости. День выдался жарче обычного, и вскоре Джостен выскользнул из обуви и пошел прямо по ручью, пока они направлялись вниз по течению. Вода была приятно холодной, но действие болеутоляющих закончилось слишком быстро, и боль в спине мешала дышать нормально. Просить еще одну таблетку у Эндрю не хотелось, а тот и не предлагал. Ходить можно и на том спасибо. Ручей начал изгибаться влево, в новую для них обоих часть леса. Илистые берега, покрытые запутанными водными растениями, вели к большим камням, увеличивающимися в размерах, пока Нил не начал чувствовать себя в ловушке. Важно было избегать ручья прямо сейчас. Отбиваться от Гориллы или других трибутов, пока они карабкаются по каменистой местности, не входило в их планы. Но тут Эндрю заметил почти невидимый проход в пещеру меж двумя скалами, скрытый густыми лианами. При том вода оставалась все так же близко, отчего укрытие становилось идеальным. Эндрю легко перелез через мокрые камни; Нил не думал, что тот может быть таким проворным. Тем временем ему же было трудно даже шагать. Да, утром он принял обезболивающее, но теперь, ранним вечером, в организме почти ничего не осталось. Когда он увидел, как блондин спускается в пещеру, то понял, что для него это невозможно. Парень ненавидел это, ненавидел быть таким беспомощным. Его мать уже кричала бы на него, называя мягким и избалованным. Возможно, так и есть. Может быть, за прошедший год он и правда стал мягким. — Дай мне руку, — откуда-то произнес Эндрю. Он стоял на выступе скалы, смотря прямо на Нила. Джостен посмотрел на него сверху вниз. Это будет очень трудно, но Эндрю все равно протянул руку и нетерпеливо махнул ею. — У меня нет целого дня. Закусив губу, Нил медленно сел и так же медленно перебрался через край скалы, пока Миньярд не коснулся его ног. Если тот не поймает его сейчас, Нил легко сломает шею. Может быть, это и есть план Эндрю. Он не мог убить его сразу, поскольку спонсоры, все еще ведущиеся на их партнерство или что им там хотелось видеть, остались бы недовольны. Так почему бы не подстроить несчастный случай? Трагично, но это, безусловно, принесло бы блондину несколько очков жалости. — Будешь слишком много думать, повредишь свою хорошенькую головку, — ровным голосом произнес Эндрю. Нил стиснул зубы. Неважно. Ему слишком больно, чтобы тащиться обратно в лес, а в нынешнем состоянии его легко обнаружить. — Иду, — сказал он и соскользнул вниз, пока не почувствовал, как рука напарника схватила его за талию, заботясь о том, чтобы не коснуться ушибленных ребер, и помогла спуститься. Дыхание стало тяжелым, от боли закружилась голова, волосы прилипли ко лбу. Но меж влажными камнями было намного прохладнее, чем в лесу или даже на скалах над ними. Эндрю срезал несколько лоз у входа, и тогда они оказались в довольно большой пещере. Днём было прохладно, приятно, а ночью наверняка станет очень холодно. — Жди здесь, — приказал Миньярд, и у парня не осталось иного выхода, кроме как подчиниться. Взобраться на скалы не представлялось возможным, по крайней мере, сейчас. Через несколько минут блондин вернулся с полными руками сосновых веток. Он покрыл ими пол в несколько слоев, затем велел Нилу расстелить на них свой спальный мешок. Совершив заход во второй раз, он обустроил и собственную кровать, подальше от него, у стены пещеры. После удара в живот Нил не задавал вопросов. Снаружи все еще светило солнце, так что они приготовили ужин у входа прямо на закате дня. Он состоял из клубники, орехов Робин и половины индюшатины. Как и часто до этого, ели они молча, а затем просто сидели и смотрели, как растут тени. С чувством тяжести в животе Нил подтянул ноги к телу, поджав колени под подбородок. Он избегал думать о некоторых вещах с тех пор, как вышел на арену, особенно после того, как снова встретил Эндрю, и, в какой-то степени, Робин. Теперь, когда девочка мертва, одна мысль за последние несколько часов так и норовила свести его с ума. В конце концов, он не выдержал. — Эндрю, — он ждал, пока тот обратит на него внимание, прежде чем продолжить. Тот поднял глаза, отвлекшись от своих ножей, раскладываемых им на полу; их оказалось больше, нежели ранее под нарукавными повязками. Нил слегка наклонил голову, так что его правая щека уперлась в колени. — Когда, по-твоему, нам следует разделиться? Блондин лишь уставился на него, но парень уже знал, что это его способ уточнения деталей. — Нас осталось шестеро, и ты знаешь, победитель один. Я не хочу убивать тебя, — тихо произнес Нил. — Предполагаешь, будто и я не хочу убивать тебя? — А ты хочешь? — он начал рисовать крошечные круги на коленях, не зная, что именно хочет услышать. — В девяноста процентах случаев только один твой вид вызывает у меня желание совершить убийство, — небрежно заметил Эндрю. — А остальные десять? — тот проигнорировал это. — Если хочешь уйти, то уходи. Но шесть означает, что помимо меня есть еще четыре человека, жаждущих избавиться от тебя. И не каждый будет так добр, даруя быструю смерть. Нил склонил голову, пытаясь скрыть улыбку, расползающуюся по губам. Глупо, глупо чувствовать облегчение от слов Эндрю. Ничего не менялось, один из них скоро умрет. Но все же, если это будет Нил, он умрет не в одиночестве. Вскоре он скользнул в тепло своего спального мешка и стал жевать листья мяты, дабы отвлечься от боли, вспыхивающей с каждым вдохом. Перед сном выпьет еще одну таблетку, но он еще недостаточно устал для этого. Когда заиграл гимн, он попытался выглянуть из пещеры. Судя по всему, день прошел без происшествий, фотографий не показывали. Нил задавался вопросом, долго ли они продержатся, прежде чем следующая катастрофа не сведет их вместе. Если это случится сегодня ночью, лучше немного поспать. Он оставил свой спальник, направившись к месту, где сидел Эндрю. Он ждал, когда гимн стихнет, чтобы попросить еще болеутоляющее, как вдруг раздались мощные звуки труб. Оба посмотрели друг на друга перед входом в пещеру. Эндрю повернулся к нему правым ухом, и они стали ждать объявления. По большей части единственной информацией, которую трибуты получали в пределах арены, это еженощные списки погибших. Но за звуками труб следовали объявления. Обычно это призывы к пиршеству. Когда еды не хватало, распорядители приглашали игроков на пир во всем известном месте, вроде Рога Изобилия, чтобы побудить их собраться и побороться. Иногда там и правда бывало много вкусностей, а иногда — ничего, кроме буханки черствого хлеба, за которую трибуты резали друг другу глотки. Нил не пошел бы за едой, но сейчас самое время, чтобы убрать пару противников. Голос диктора прогрохотал сверху, поздравляя шестерых оставшихся трибутов. Но он не приглашал их на пир. Скорее, он произнес что-то очень запутанное. В правилах Игр произошли изменения. Изменения правил, как будто те существовали с самого начала, кроме шестидесятисекундного обратного отсчета и негласного запрета на поедание друг друга после определенного инцидента несколько лет назад. Согласно новому правилу оба трибута из одного и того же дистрикта будут объявлены победителями, если они станут последними выжившими. Диктор сделал паузу, будто зная, что они не понимают, и снова повторил. Наконец до них дошло. В этом году могут выиграть два трибута. Если они из одного Дистрикта. Выжить могут оба. Нил посмотрел на Эндрю, который уже смотрел на него. Выжить могут оба. Изменение сделано явно для них; после первоначального недоверия появились подозрения. Они — единственная выжившая пара из одного Дистрикта. Остальные четверо теперь сами по себе, и это давало им обоим огромное преимущество. Что ж, они бы все равно продолжили работать вместе, но теперь, к тому же, оба могут выбраться живыми. — Я… — начал Нил, но остановился. Он не знал, что сказать. К счастью, у Эндрю не возникло такой проблемы. — Я не собираюсь тащить твою жалкую задницу до самого финиша. — Думал, ты все равно хочешь моей смерти, — ответил Джостен, высунув кончик языка. В пещере было так темно, что они больше не могли видеть друг друга, лишь темные силуэты. Но взгляд Эндрю очевиден. В ту ночь Нил заснул, чувствуя себя легче, чем когда-либо. После предыдущего дня, после смерти Робин, он постоянно ощущал, будто что-то грызет его изнутри. После разговора с Эндрю это ослабло, зная, что еще немного они побудут вместе. Теперь же это ощущение исчезло вовсе. Теперь же у них появился реальный шанс. Между ними четыре человека, потом — победа. Всего четверых нужно убить, чтобы вернуться в Капитолий, а оттуда обратно в Дистрикт Двенадцать. Нил мог жить. Он мог жить. Отец, скорее всего, уже знал о его местонахождении. Знал, что его сын жив, и будет поджидать его прямо у выхода с арены, если ему удастся выбраться из нее. Отец, о котором Нил рассказал Эндрю. Но какая разница, что знал Эндрю, когда Мясник уже на пути к нему? Существовал только один путь после арены, и это было как можно дальше от Эндрю и Дистрикта Двенадцать — при условии, что они победят. Этой ночью сны парня были полны надежды и насилия.

***

После завтрака они решили остаться в этом месте на день. Будут охотиться и собирать припасы; Нил даст ребрам отдохнуть. А на следующий день начнут охоту на остальных. Самой большой проблемой станут Горилла и Амаль. Девушку из Пятого, возможно, и трудно поймать, но парень знал, как найти беглеца, знал все маленькие хитрости. С черноволосой девушкой из Первого им, вероятно, тоже удастся справиться. Она хорошо владела ножами и была довольно быстра, но парни не уступали. Вот Горилла по-настоящему опасен, с ним нужно быть осторожными. Как и с Амалем, напарником Робин. Нил, как и Эндрю, ни разу не видел его на арене. Невозможно сказать, на что тот способен, но десять баллов указывали на нечто большее, нежели просто приятная личность, обводившая зрителей вокруг пальца на раз-два. Они собрали вещи, Эндрю помог Нилу снова взобраться на скалы. Он чувствовал себя лучше, чем вчера, и обезболивающие действительно помогали. Парни только начали идти дальше по реке, когда знакомый писк спонсорского парашюта заставил их остановиться. Он приземлился прямо под ноги Миньярда, с прикрепленным контейнером размером с чашу и запиской. Блондин поднял его и прочитал записку прежде, чем Джостен успел дотянуться. Нил находился на расстоянии вытянутой руки от Эндрю, когда тот внезапно напрягся, и контейнер вместе с парашютом врезался в скалу. Парень моргнул, сбитый с толку произошедшим. Эндрю стоял неподвижно, словно статуя, даже грудь не шевелилась при дыхании, а взор был направлен в никуда. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что он сейчас далеко. — Эндрю, — осторожно позвал Нил, приближаясь медленно, будто к дикому зверю. Он сделал еще один шаг, прежде чем голос напарника, ледяной и неприступный, пронзил его. — Не надо. И Нил остановился. Взглянул на разбитый о каменную стену контейнер. Печенье рассыпалось, медленно пропитываясь речной водой. Поэтому вместо этого он направился к нему, возможно, можно еще что-то спасти. Эндрю все-таки любил сладкое. Но он же его и остановил. — Не трожь. Мы уходим. И двинулся дальше. Скомканная записка выпала из его рук. Либо не заметил, либо не обратил внимания. Нерешительно парень последовал за ним. Но любопытство снова взяло верх, и он быстро схватил клочок бумаги. С наилучшими пожеланиями от Дрейка для тебя и твоего парня — В История с парнем устарела, но если это причина, по которой правила были изменены, возможно, чтобы успокоить публику, он бы не стал жаловаться. Эндрю, конечно, знает об этом, так почему же бесится? Нил нахмурился. Кто такой Дрейк? Кто-то, кого Миньярд, по-видимому знал, но, судя по всему, не любил. И уж точно не хотел о нем говорить. Джостен закусил губу и разорвал записку на мелкие кусочки, чтобы их смыло течением. Затем пнул печенье под камень, чтобы не попадалось на глаза, и побежал за напарником, достигшим уже почти опушки леса. Сказать, что настроение стало много напряженней, было бы преуменьшением. Эндрю функционировал; собирал ягоды, тщательно их осматривал, прежде чем положить в мешок, помогал на охоте, даже убил одну из маленьких индюшек, находил съедобные орехи и коренья. Но между ним и Нилом была непреодолимая стена. Последний не осмеливался подходить слишком близко не потому, что боялся, а потому, что Эндрю безошибочно дал понять — он не хочет разговоров и прикосновений. Напряжение отвлекло его до такой степени, что он даже не заметил, как много они прошли, находясь в часе или около того от своей пещеры. Было уже за полдень, сумки до краев набиты припасами. — Надо возвращаться, — первые слова между ними за несколько часов. Эндрю не отреагировал, просто идя дальше. — Эндрю! — снова позвал Нил. Они находились в незнакомой местности, трава здесь почти достигала макушки блондина, а земля была грязной. Там могло быть спрятано что угодно, от голодных животных до ловушек, расставленных распорядителями, чтобы трибуты не ушли слишком далеко. Змеи тоже возможны. Нил схватил палку и стал размахивать ей, прокладывая путь сквозь траву и следуя за Эндрю. Выкрики его имени не давали результатов, и он начал постепенно терять терпение. Наконец он догнал его. — Хватит этой хуйни, мы должны вернуться! Миньярд остановился, глаза на секунду потемнели и расфокусировались, прежде чем он наклонил голову и ответил. — Я никому ничего не должен, Нил. — Нет, но мы, возможно, подобрались слишком близко к концу арены. Если пойдем дальше, они что-нибудь или кого-нибудь пошлют, — он действительно смог бы прожить денек без очередного ада, честно. Эндрю, казалось, задумался об этом. — Ты читал записку? — ни с того ни с сего спросил он. Нил был слишком озадачен, чтобы лгать. — Да, — просто ответил он. Эндрю цокнул языком. — Разве ты не знал? Любопытство сгубило кошку. — Да, но удовлетворив его, она воскресла. И вообще, я же кролик, помнишь? Эндрю ничего не ответил, но его пальцы слегка дернулись. Нил не был уверен, забавлялся тот или же хотел ударить. Так или иначе, они медленно вышли с болотистой поляны, на которую набрели, и парень уже надеялся на спокойный обратный путь без каких-либо помех, когда раздался мягкий металлический звук, далее резкий щелчок, а затем тихое… — Блять. Эндрю не кричал. Он рычал, а потом шипел. Нил на мгновение застыл, наблюдая, как тот медленно оседает и начинает тяжело дышать. Это была довольно маленькая ловушка, к счастью, не тяжелая медвежья, но с острыми зубьями, пронзавшими ногу Миньярда. Кровь медленно сочилась наружу, заливая коричневую кожу ботинок. — Убери от меня эту штуку, — процедил Эндрю, стиснув зубы, лоб уже покрывала испарина. От боли лицо стало белым, как бумага. Нил тут же встрепенулся. Пошарив палкой по земле в поисках других ловушек, он опустился на колени, чтобы осмотреть ловушку, захлопнувшуюся чуть выше лодыжки Эндрю. — Хорошо, — прошептал Нил. — Хорошо, я могу это сделать, я просто… — он уставился на несколько острых, как бритва, зубов, в настоящий момент не пронзавших кожу и плоть. Мотнул головой. — Сейчас открою. Это была простая ловушка со спиральной пружиной, только распорядители улучшили ее, добавив эти самые зубья. Парень поднялся, склонившись над напарником и жестом велев ему откинуться назад, чтобы он мог встать на пружины слева и справа от центрального поддона. Она открылась, и Эндрю наконец смог вытащить ногу. — Давай вернемся к ручью и уже там осмотрим, — предложил Нил, уверенный, что понадобится много воды. Это было так же напряжно, как и их жалкое прихрамывание после взрыва. Эндрю тяжело прижался к его боку, и Нил чуть не свалился под натиском его веса. Потребовалось более пятнадцати минут, чтобы выбраться из леса к ручью. До пещеры оставался час пути, но скалы, по крайней мере, давали хоть какое-то визуальное укрытие. У воды Нил помог Эндрю сесть. Тот не издал ни звука, тяжелое дыхание было единственным признаком стресса, испытываемого телом. Не считая, конечно, пепельной кожи и холодного пота. Нил сглотнул. — Сейчас я сниму с тебя ботинок, хорошо? Миньярд лишь коротко кивнул. Так что Джостен постарался снять обувь и носок как можно аккуратнее. Зрелище, мягко говоря… не очень. Но могло быть и хуже. Кость оказалась не задета. Скорее всего, ничего не сломано и не расколото, но открытые раны крайне склонны к инфекциям. Кровотечение так и не остановилось. Опустив ногу в воду, Нил порылся в аптечке, достал марлю, болеутоляющие и несколько листьев Робин. Однако ничего для дезинфекции. — Что ж, хорошо, думаю, листья вытягивают заразу, так что начнем с них, — пробормотал он больше себе, чем Эндрю, находившегося на грани обморока. — Возьми это, — протянул он обезболивающее, — и выпей что-нибудь. Он начал жевать листья и прижимать их к ране, в конце обернув ее чистой белой марлей. Выглядело намного лучше, но сомнительно, что это сдержит инфекцию. В таком виде вернуться в их пещеру было невозможно. Эндрю упорно пытался не заснуть, но удавалось с трудом. Нил огляделся и обнаружил, что некоторые из камней образуют небольшие пещероподобные структуры. Он нацелился на одну примерно в двадцати метрах над ручьем. — Пойдем туда, я помогу, — он указал на место, которое имел в виду. Эндрю проследил за его пальцем, зрачки так расширились, что глаза казались скорее черными, нежели ореховыми. Однако кивнул. Когда он смог встать, Нил наполовину повел, наполовину понес его к пещере. Хотелось бы поискать место получше, но в том-то и дело, что пришлось бы искать, а Эндрю не мог идти дальше. Он покрыл пол слоем сосновых иголок, как тот делал это прежде, и помог ему сесть. Ничего не оставалось, кроме как приготовить немного еды и насильно запихать ее Эндрю в глотку. Однако тот упорно отказывался, а Нил не решался рисковать быть укушенным за палец. Раздраженный, он сел и сам съел несколько ягод. — Что мне сделать, чтобы ты поел? — Эндрю посмотрел на него, а затем медленно перевел взгляд на туловище парня. — Покажи их мне. Джостен чуть не подавился только что положенной в рот ягодой. — Я… нет. Это… я не могу, — откашлявшись, пробормотал он. — Не здесь, — произнес Миньярд. — Когда вернемся. Назад. Вне арены. Вместе, как победители. Нил открыл было рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Настала его очередь присматривать за Эндрю. Тот не раз спасал его, а он ничего не делал, чтобы облегчить ему жизнь. Быть в долгу он не любил. — Хорошо, — наконец согласился парень. Блондин проглотил горсть орехов и ягод, но на этом все. День снова прошел без смертей. Нил надеялся, что другие трибуты достаточно развлекают публику, чтобы распорядители не начали натравливать на них бешеных животных или устраивать потопы. Утром у Эндрю поднялась температура. Губы пересохли, и Нил коснулся его щеки. Горячая, как печка. Он наблюдал, как парень выпил почти всю литровую бутылку воды. Затем он взял себя в руки и размотал ногу. Сердце упало. Стало хуже. Маленькие ранки от зубьев воспалились и загноились. Листья Робин, по-видимому, годились только для укусов. Нил сглотнул. — Выглядит не так уж и плохо… — он взял бутылку с водой и начал промывать рану. Кожа была яростно красной, и без правильного лечения инфекция может быстро распространиться и даже вызывать заражение крови. Нил никогда не лечил раны без дезинфицирующего средства, и сейчас он пребывал в растерянности. — Не смотри на меня так, лисёнок, — тихо произнес Эндрю. Он горел под его рукой, и парень начал жевать губу. — Я сейчас вернусь. Схожу за водой. Может, найду какие-нибудь листья… не знаю, — и действительно не знал. Он видел маленьких детей, выздоравливающих от открытых ран от укусов, а также здоровых, взрослых мужчин, умирающих от простого кашля. Если Ваймак хотел что-то прислать, сейчас самое подходящее время. Однако стоимость таких сильных противоинфекционных препаратов огромна, а после мази от ожогов он не уверен, что они вообще получат какую-либо помощь в скором времени. День прошел, Эндрю выпивал литр за литром, а Нил наблюдал, как он становится все горячее и горячее. Нога была забинтована, но кожа вокруг, не тронутая марлей, начинала потихоньку краснеть. Звук труб поразил его. Миньярд даже не дернулся; сидел, прислонившись к прохладной стене пещеры и смотря в никуда. Нил встал и подошел к выходу, чтобы не пропустить ни слова. Отменят ли предыдущее изменение правил? Или пригласят на настоящий пир? Да, так и есть, с последним он угадал. Что ж, они не голодали, и парень фактически отмахнулся от приглашения, пока диктор не продолжил. — Подождите. Некоторые из вас, возможно, уже решили отказаться. Но это не обычный пир. Прямо сейчас каждый из вас в чем-то отчаянно нуждается. Нил отчаянно нуждался в том, что вылечит ногу Эндрю. — Вы найдете это в рюкзаке, отмеченном номером вашего Дистрикта, у Рога изобилия на рассвете. Хорошо подумайте, прежде чем отказаться. Для некоторых из вас это последний шанс, — слова диктора повисли в воздухе. Нил повернулся к Эндрю. Тот уже смотрел на него. — Ты не пойдешь. На улице стемнело, так что у него оставалось пару часов, чтобы поспать, прежде чем он уйдет. — Конечно пойду, — посмотрел он на блондина так, будто тот умалишенный. — Нет, — окончательно. Но не для Нила. — Почему? Почему я не должен идти? — причин для этого попросту не существовало. Он не мог видеть выражение лица Эндрю, но когда тот наконец заговорил, голос звучал напряженно. — Потому что ты победишь. Если не будешь рисковать ради подобных глупостей. Пусть другие убивают друг друга. — Это может занять несколько дней, — горячо ответил Нил. — У тебя их нет! — инфекция будет только распространяться, и без надлежащего лечения Эндрю, скорее всего, умрет. Не хотелось об этом думать, не хотелось думать о том, оставался ли у них сейчас шанс на победу. — Тогда продолжай без меня, — он казался скучающим, будто Нил — тугодум, которому нужно все разжевывать. — Нет, — отрезал он, залезая в спальный мешок. Он дал себе несколько часов сна, прежде чем скрыться под завесой тьмы. У него есть очки, нужно быть на месте до рассвета. Чем раньше он вылечит Эндрю, тем быстрее они вернутся. — Ты не пойдешь, — тот уже всерьез начинал злиться. — Если это значит потерять тебя, то нет, — небрежно ответил Нил. Мгновение тишины. — Я тебя ненавижу. Кажется, он только что выиграл спор. — Все в порядке, — произнес парень и закрыл глаза. Нил проснулся посреди ночи и начал собираться. Надев очки ночного видения, он полчаса маскировал вход в пещеру, оставив лишь небольшое отверстие для лаза, заметить ее снаружи теперь казалось практически невозможным. Джостен решил идти налегке, оставив спальный мешок и ненужную еду Эндрю. Он либо умрет во время пира, либо вернется живым. Других вариантов не оставалось, он не бросит Эндрю. — Никто не просил тебя об этом мученическом дерьме, — произнес тот из темноты пещеры. Нил хмыкнул. — По крайней мере, ты все еще можешь жаловаться. Увидимся через несколько часов. Он ушел с луком и девятью стрелами, своим ножом, очищенным и возвращенным ему Миньярдом, и ножом Робин. Мысль о том, чтобы убить кого-то с его помощью, уже не казалась такой тошнотворной, как до смерти Леверетт. Парень по-прежнему предпочитал лук, но в ближнем бою клинок может быть весьма полезен. И он пригодится. Нил на сто процентов уверен, что, по крайней мере, Горилла, Ворониха и Амаль будут по близости, когда начнется пир. Девушка из Пятого не из тех, кто ввязывается в драки, так что она, вероятно, вмешиваться не станет. Он двигался так быстро, как только мог. Очки оказались просто великолепны, но спина снова начинала беспокоить. Теперь им приходится делить обезболивающие, так что перед сном парень принял одну таблетку, но перед выходом — сразу две. Ему понадобится вся концентрация, он не может бороться с болью и Гориллой одновременно. Нил снова поднялся вверх по течению и пошел по той же дороге, что и к укрытию Робин у озера. Признаков присутствия других трибутов не было, ни единого движения, даже ветки деревьев не шевелились. Либо он прибыл первым, либо остальные уже заняли позиции прошлой ночью. Прошло чуть больше часа, пока он извивался в подлеске и ждал первой крови. Парень думал о своей матери, что бы она сделала на его месте. Конечно, убила бы Эндрю, как только увидела. Однако сейчас его мыслями командовала не она. Это Эндрю присматривал за ним, заключил союз, чтобы найти его. Убил для него. Меньшее, что Нил мог сделать, это вернуть долг. Небо стало туманно-серым, утренним, а других трибутов по-прежнему не видно. Ничего удивительного. Все отличились либо силой, либо жестокостью, либо хитростью. Неужели они предполагают, подумал Нил, что с ним Эндрю? Никто даже не знал о его ранении. Тем лучше, пусть думают, что тот прикрывает его, пока он бежит за рюкзаком. Где же они? На арене стало достаточно светло, и он снял очки. Запели утренние пташки. Не пора ли? На секунду Нил запаниковал, что оказался не в том месте. Но нет, диктор говорил о Роге изобилия. И вот он. Он здесь. Так где же пир? Только первый луч солнца блеснул на золотом Роге изобилия, на лугу появилось движение. Земля перед Рогом раскололась надвое, и на арену поднялся круглый стол с белоснежной скатертью. На нем стояло пять рюкзаков, три больших и черных, с номерами «1», «2», «11», зеленый среднего размера с «5» и крошечный оранжевый, помеченный, должно быть, цифрой «12». Издалека трудно рассмотреть. Едва стол замер, из Рога изобилия выскочила фигура, схватила зеленый рюкзак и умчалась прочь. Девушка из Пятого! Какая умная и рискованная идея, пока остальные бродили по лугу, оценивая ситуацию, она уже получила свой дар. Они тоже находились в ловушке, поскольку никто не решался преследовать ее, пока собственный рюкзак беззащитно оставался на столе. Она, должно быть, специально не стала брать чужое, зная, что тогда преследования не избежать. Нил закусил губу. Ясно, что он должен добраться до стола следующим. Любой, кто опередит его, может легко прихватить и оранжевый рюкзачок. Не раздумывая, он бросился к столу. Он почувствовал опасность раньше, чем увидел ее. Первый нож полетел справа, со свистом рассекая воздух, и он отразил его своим луком. Мгновенно развернулся, натянул тетиву и пустил стрелу прямо в сердце Воронихи. Она увернулась ровно настолько, чтобы избежать смертельного удара, но острие пронзило ее левую руку. К сожалению, бросала она правой, но этого хватило, чтобы на несколько мгновений вывести ее из игры, так как пришлось вытаскивать стрелу, еще и учитывая тяжесть раны. Нил продолжил двигаться, автоматически приготовив следующую, как показывала мать. Теперь уже он добрался до стола, сжимая крошечный оранжевый рюкзак. Рука скользнула меж ремнями, и он дернул его вверх. Снова собирался стрелять, но второй нож уже летел ему в лоб. Он полоснул его правую бровь, образовав рану, кровь из которой хлынула на лицо, ослепляя глаза и наполняя рот резким металлическим привкусом собственной крови. Нил пошатнулся, лук выпал из рук. Девушка врезалась в него, швырнув на спину и коленями придавив плечи к земле. Так вот оно что, подумал он. Она хотела насладиться моментом, чувствовала, что есть время. Значит, все еще была в союзе с Гориллой, который, вероятно, находился где-то поблизости, охраняя ее и поджидая Амаля с Эндрю. — Где же твой парень, красавчик? — спросила она. Нил сразу понял, что это девушка с игривым безумием, так напоминавшим Лолу. Только она была просто глупой девчонкой, садисткой, понятия не имевшей, что такое настоящий ужас. И пока они разговаривали, Нил оставался жив. — Он сейчас там. Разрезает твоего приятеля-гориллу, как тупую свинью, которой он и является, — зарычал он и плюнул ей в лицо. Ее кулак впечатался ему в трахею, очень эффектно заглушив голос. Да, спасибо, Кевин. Он прекрасно знал, что не должен был этого делать. Пока что. Но ее голова замоталась из стороны в сторону, и парень понял, что она, по крайней мере, поверила ему. Но Эндрю все не появлялся, чтобы спасти его. — Лжец, — ухмыльнулась девчонка, расстегивая куртку, внутренняя сторона которой оказалась облицована внушительным набором ножей. Она тщательно выбрала изящный клинок с жестоким изогнутым лезвием. — Я пообещала Хокинсу, что если он позволит мне заполучить тебя, я устрою публике настоящее шоу. Это был его отец. Это была Лола, спрашивавшая брата, как ей сегодня проучить младшего. Паника охватила Нила, как и чистый, жестокий страх. На мгновение он перенесся с луга, вообще с арены за много миль от Капитолия, оказавшись в доме своего детства. Отец держал его, пока резал, кромсал и вспарывал. Парень начал брыкаться; он хотел, чтобы она ушла от него, ушла! Но бесполезно, Ворониха слишком тяжелая, а хватка слишком крепкая. — Хорошо смотришься, красавчик. Лежи смирно, мы так или иначе убьем тебя. Так же, как и твою маленькую жалкую союзницу… как ее звали? Робин? Ну, сначала Робин, затем ты, а потом твой паренек. Неплохо звучит? — насмехалась она. — Итак, с чего начнем? Нил больше не мог контролировать дыхание, пытаясь успокоиться; он смотрел прямо в лицо отца. С чего начнем, Младший? Где-то в реальном мире девчонка небрежно вытерла кровь с его раны рукавом куртки. Или это Лола убрала волосы с его лба, говоря, что однажды он станет красивым мужчиной? Лола, не Ворониха, на мгновение осмотрела его лицо, будто Нил был куском дерева, и она решала, какой именно узор стоит вырезать. — Думаю… — она почти мурлыкала. Думаю, я оставлю твое личико в покое, Младший. В нем так много от твоего отца, что это станет пустой тратой красивого лица. — Думаю, начнем с твоего рта, — его начало трясти, когда она дразняще провела кончиком лезвия по контуру его губ. — Да, вряд ли он тебе пригодится. Хочешь послать своему парню последний поцелуй? Нил замер. Он снова оказался под девушкой. Глаза сфокусировались на ее лице. Она совсем не похожа на Лолу. Всего лишь девочка, вероятно, даже моложе него. И поэтому он набрал полный рот кровавой слюны и плюнул ей в лицо. Опять. Она покраснела от ярости. — Ладно. Давай начнем. Нил улыбнулся, холодно и кроваво. — Попробуй, девочка. Он приготовился к агонии, которая обязательно последует. Но когда он почувствовал, как кончик клинка открыл первый порез на губах, какая-то огромная сила сорвала ее с него. Она закричала. Сначала Нил был слишком ошеломлен, слишком не в состоянии осознать, что произошло. Неужели Эндрю каким-то образом пришел на помощь? Распорядители прислали какое-нибудь дикое животное, чтобы добавить веселья? Но когда парень приподнялся на онемевших руках, он увидел, что это не так. Девушка-Ворон болталась в футе от земли с мечом у горла. Амаль был высоким, где-то между Мэтью Бойдом и Жаном Моро, но сложен так, как Горилла. У него не было безумной мышечной массы, скорее, он был похож на бегуна. И все же одной рукой он держал девчонку, как тряпичную куклу, а другой сжимал рукоять огромного меча. Он швырнул ее на землю. — Ты убила ее? — спросил он ровным голосом, и почему-то от этого стал еще страшнее. Это парень, шутивший с Кэти, очаровывавший людей своей ослепительной улыбкой. Так же он один из шести оставшихся. — Что ты сделала с девочкой? — Амаль приставил острие лезвия к горлу девушки, а та, словно обезумевшее насекомое, на четвереньках отползала от него, слишком потрясенная, чтобы звать Гориллу. — Нет! Нет, это была не я! — Ты назвала ее имя. Я слышал. Ты убила ее? — его выражение лица стало пустым, не таким, как у Эндрю, а каменной маской. Холодный гнев. — Ты зарезала ее, как собиралась зарезать Двенадцатого? — Нет! Нет, я… — меч пронзил ее грудь, словно масло. Так легко. Нил видел, что она мертва, хотя жизнь еще теплилась в ее теле, в быстром вздымании и опускании груди, в низком стоне, сорвавшемся с губ. Амаль обернулся, и парень тут же потянулся за ножом, висевшим на поясе. Однако тот не нападал, лишь направил на него свой меч. — Только на этот раз, Двенадцатый. Только на этот раз я отпускаю тебя. Ради девочки. Ты и я, мы квиты. Больше не должны друг другу. Скажи это своему парню, понял? Нил кивнул, потому что да, он понял. О долгах. О ненависти к ним. Он обязан Робин намного большим, даже после смерти она защитила его. — Эй! — голос Гориллы внезапно эхом разнесся по лугу, он уже бежал к ним. — Лучше уходи, — посоветовал Амаль. Повторять дважды не пришлось. Он перевернулся, его ноги впились в мягкую траву и влажную землю, когда он бежал от Амаля, Воронихи и голоса Гориллы. Он врезался в деревья, неоднократно вытирая кровь, заливавшую глаза, и убегал, как дикое раненое существо, коим и являлся. Через несколько минут Нил услышал пушечный выстрел и понял, что девушка наконец-то мертва. Он не замедлил шаг, когда достиг воды. Влетел прямо в нее, не снимая ботинок, и помчался вниз по течению. Рукавом куртки он попытался остановить кровь, но тот промок за считанные минуты. Каким-то образом ему удалось вернуться в пещеру. Он протиснулся сквозь камни и почувствовал, как облегчение обрушилось на него, стоило увидеть Эндрю, все еще сидевшего на своей сосновой кровати с шерстяным одеялом, накинутым на плечи, и очень даже бодрствующего. Он ничего не сказал, когда Нил, спотыкаясь, подошел к нему, стягивая оранжевый рюкзак. Разрезав застежку, вытащил простую черную коробку. Пальцы дрожали, потребовалось несколько попыток, чтобы открыть ее. Еще одна мазь, без записок, конечно. — Я нанесу это на твою ногу, — произнес Нил хриплым голосом. Эндрю по-прежнему молча наблюдал за ним. Но и не отстранился, когда парень снял бинт и щедро намазал мазью рану. Нил смотрел на нее, пока не почувствовал, что голова кружится все сильнее. Правая половина лица полностью залита кровью. Рот, вероятно, тоже. — Нил, — позвал Эндрю. И Нил медленно повернул к нему голову. Он вдруг очень устал. — Нил, иди сюда. Медленно, как в трансе, он подполз к Эндрю, остановившись у его плеча, и последнее, что он почувствовал, стали пальцы, скользящие по ране на лбу. Потом он провалился в сон.