Принцесса Каэнри'ах

Молодой юноша неспешно шёл по коридорам замка, разглядывая портреты предков. Те, как всегда, отвечали бесчувственным и пустым взглядом, овеивая холодом до мелких мурашек вдоль тела. Они лишь на вид выглядели устрашающе. К примеру - бабушка. На холсте её тяжелый взгляд словно жёг душу, хотя она сама нередко любила играть с Кэйей в его детстве, шить разные скатерти и платки, которые затем отдавала ему, тепло улыбаясь и проговаривая, что те будут греть его всю оставшуюся жизнь. Не сказать что в Каэнри'ах было холодно. Скорее наоборот, солнце возвышалось на небе круглый год, опаляя своими лучами и без того тёмную кожу, а земледельцы были только и рады постоянному урожаю. Наконец Кэйя ступил на мягкую, свежеукрытую росой траву, завлекающую в свои цепкие лапы сладостной неги покоя, и направился к фонтану, возвышающемуся в середине летнего сада. Юноша часто проводил время в немом спокойствии прозрачных вод и лазурных небосводов. Это пошло ещё с детства, когда он прятался от назойливых учителей и вечно строгого отца. В кронах деревьев и шуме воды ему было спокойно и, до жути странно, но легко, там он забывал всё, полностью погружаясь в себя и свои мысли, попутно отдаваясь ласкающему ветру и сочности спелого винограда. Кэйя робко присел на бортик каменного изваяния и опустил руку в воду, которая тут же начала омывать пальцы юноши, бережно охватывая словно нежные руки матери в детстве. Принц и сам не заметил как к нему гордой походкой приблизились статные птицы - павлины. Этих обитателей сада можно было считать достоянием Королевской семьи Олберич. Именно во дворце грациозная дичь была идеально белого цвета, словно первый опавший снег в краях Снежной или бледная луна на пороге дня и ночи. Их хвосты были расписными узорами, подобными инею, а от перьев разил холод. Несмотря на постоянную жару, павлины оставались в своей вечной стуже. Хотя почти каждый в стране знал секрет их незыблемого холода. Родовая стихия, оберегающая весь замок, помогала и им оставаться в прохладе. Простые крестьяне и дворяне, кровь которых не имела стольких сил, не могли поддерживать весь замок и его обитателей в сохранности. Те и вовсе не могли пользоваться стихией. Их кровь была не способна пронести потоки магии элементов через себя, а если это делали насильственно, делясь манной с человеком, то тот непременно умирал в адских муках. Юноша непроизвольно вздрагивает от неожиданной для него компании, возвращая взгляд на воду, что уже покрылась тонким слоем льда. Иногда, в потоке мыслей, силу было сложно контролировать, сложнее всего было в начале, когда элемент только пробудился в теле юного наследника. Тому было всего 5 лет от роду, когда стихия дала о себе знать. Тогда маленький мальчик сидел в комнате со своей няней, приставленной наблюдать за ребенком, и играл в деревянных солдатиков, смеясь и делая разные пируэты в воздухе. Но в один момент Кэйя почувствовал, как стало нестерпимо холодно, и заплакал, пугаясь лишь сильнее от слез, моментально превращающихся в лёд. Няня после этого случая ушла, а отец смерил принца презрительным взглядом, безразлично проговаривая, что наследнику не положено ронять слёз. В ответ мать взяла напуганного мальчонку на руки и унесла в его спальню, по пути гладя принца по голове нежными, подобно шёлку, ладонями. - Господин, обед подан. Его Величество ждёт Вас, - окликнула задумавшегося принца служанка, а затем поспешно удалилась. Кэйя, посмотрев ей вслед, поднялся с излюбленного места, принимая тот факт, что ему вновь не дали побыть наедине с самим собой, и отправился по узкой тропинке на выход из уютного сада, оставляя наблюдающих за ним павлинов и беснующиеся мысли позади. *** - Здравствуй, отец. Ты ждал меня? - Присаживайся, сын. - пожалуй, такая формальность была в норме вещей для королевской семьи, да и холодная отстраненность была не чужда роду Олберичей, но некая напрягающая недосказанность присутствовали с самого первого взгляда. Кэйя прошёл на своё привычное место и сел по правую руку от короля, наблюдая за тем, как прислуга вносит изысканные блюда на золотых подносах в зал, по краям усыпанными узорами, напоминающими по форме хоровод снежинок, что Кэйя научился пускать ещё в детстве, радостно демонстрируя это прежним птицам замка. Запах еды тут же распространился по помещению, заставляя слюну выделиться во рту, а губы пересохнуть в ожидании. Перед принцем поставили тарелку с поджаренной до золотой корки рыбой, которая пряно пахла различными специями. Пряность ударила в нос, от чего закружилась голова до мелкой пелены перед глазами, а в носовых пазухах неприятно защекотало, знаменуя всю тишину громким чихом, что юноша так старался сдержать. Мужчина лишь бросил кроткий, но строгий взгляд на сына и приступил к трапезе, после чего и сам юноша потянулся к приборам. Их обед, как и впрочем, другие приёмы пищи, проходили безмолвно, напряжённо и однообразно. Ещё с детства Кэйя запомнил, что не следует говорить за столом, да и вообще говорить когда-либо. Он рос в правилах, где обязали быть незаметным, воспитанным и тихим, но ни в коем случае не покорным. Отец множество раз пытался сделать наследника таковым, но каждый раз принц отказывался принимать такие правила, трактуя это в ином ключе понимания. Его воля и стержень тверды, словно многолетняя мерзлота Снежной, которой он даёт волю так редко, но зато с величественным для него успехом. - Ты сделал всё, что я тебе поручил? - спросил мужчина, откладывая столовые приборы в сторону, но так и не одаривая сына взглядом, бережно стерев остатки соуса с уголков губ, которых там и не было, так, для приличия. Манеры такие. - Да, конечно. - также равнодушно процедил юноша, словно у него был выбор ответить или поступить иначе, отстраняясь от приёма пищи, к которой тот почти не приступил, в силу давящей атмосферы. Король равнодушно кивнул, поднимаясь из-за стола, и проследовал к увесистой двери зала, оставляя Кэйю в одиночестве, что, в общем-то, было куда лучше их совместных пиршеств. Прождав ещё некоторое время, Кэйя под скрип старых, но начищенных до блеска полов покинул обеденный зал и направился в библиотеку. После войны Олберих стал ещё меньше общаться с отцом чем раньше. Все видели в них идеальную семью с, может не теплыми, но приближенными отношениями, на самом же деле никто и не замечал огромную пропасть, разрастающуюся между ними, ну, или они вовсе и не хотели этого замечать. Юноша приоткрыл мощную дверь и зашел в высокое помещение, наделённое множеством полок, лестниц и этажей "книжных домов". Библиотека была для принца любимым местом в замке, помимо сада. Здесь было просторно, но уютно, тихо и таинственно. Привычный запах книг, смешанный с робким ощущением мнимой сказки, прочитанной где-то в детстве, вгоняли разум в иллюзию тёплых воспоминаний и проведённого здесь времени. Вместо потолка в помещении был купол, во многом состоящий из мельчайших кусочков стекла разных цветов и оттенков, но соединяющихся в единую картинку двух статных павлинов. Оба павлина были схожи, но разная окраска символизировала общее бессмертие красоты всех к ней причастных, а точнее королевскую семью. Солнце, что обычно возвышалось над куполом во время полудня, заставляло стекла отбрасывать причудливые цветные тени, нередко проскакивая "зайчиками" по той или иной полке. Стеллажи, усыпанные множеством книг, возвышались над посетителями словно великаны, нередко завораживая своим величием. Их тут было, верное, не меньше сотни, а количество книжных изданий, рукописей и прочей литературы и вовсе счёту не подвластно. Кэйя опустился в своё излюбленное кресло в центре зала, принимаясь за книгу о династиях и основных политических взглядах, кою он явно изучил от корки до корки. Совсем скоро он должен был взойти на престол и править народом своего отца, будучи его точной заменой. Стать твердой подпоркой для своих людей и надежным соратником для других государств. Пусть и с некоторой семьей у Олберичей взгляды явно не сложились. Еще с давнего времени, когда только первые монархи двух семей взошли на престол их нравы и желания были полными противоположностями, как, впрочем, и стихии. Олберичи отличались своим хладнокровным умом, терпением, стойкостью и расчетливостью, а также многочисленными интригами. Они крутили сети в политике и государствах, проникая везде и всюду, оставаясь тем самым во главенствующих ролях. Рагнвиндеры же наоборот, отличались пылким нравом, смелостью, решительностью и чувственностью. В политике они занимали главные военные движения, помогали другим государствам в борьбе против чудовищ, бушующих в каждом регионе, чем и заслужили почёт и честь, коронуя себя самой сильной стороной. Всё началось с холодной войны, которая вскоре обострилась до более жестоких действий, проливая реки горьких слёз и моря алой крови. Так продолжалось множество лет, но совсем недавно война остановилась. Обе стороны подписали мирный договор, прекращающий нескончаемые жертвы, на таинственных основаниях, в которые Кэйю, почему-то, не захотели посвящать, сославшись на личных договорённостях, о которых, якобы, знать не положено. Это настораживало расчётливый ум юноши, но в тоже время облегчало понимание возможного будущего. Ведь не придется отдавать большую часть казны на снаряжение, припасы и зелья для военных, да и видеть смерти на каждом пороге за городскими стенами больше нет нужды, что не могло не радовать юного наследника, в серьёз продумавшего множество веток будущих времён. Как он считал. Принц и не заметил как над куполом светлой от свеч комнаты сгустились сумерки, лишь легких ветер из приоткрытой двери напоминал о счёте времени. Всё же шёлковая ткань не являлась хорошим хранителем тепла, что пожалуй было единственным минусом такого одеяния. Кто бы что ни говорил, но Олберичи, как и обычные люди, мерзли достаточно часто, даже владея самым суровым элементом в жилах. Из-за стихии их кровь была отлична от крови обычного человека. Она была подобна крови рептилий, а значит не грела, из-за чего многие предпочитали греться на солнце, а не сидеть в холодных стенах замка, выжидая промёрзлости всех костей. Кэйя отложил книгу на приставленный им же к креслу столик и вышел из библиотеки, любуясь звёздным небом, которое открывалось из-за колонн длинного коридора, освещённого лишь парой факелов. Стражники и слуги, как только принц вошел в свои покои, поклонились ему, что следовало из обращения к королевской особе, и принялись готовить ванну. Юноша лишь мельком оглядел привычную комнату, задерживая внимание на письменном столе, за которым Кэйя обычно работал. Тот был чист, никаких даже намёков на письма. Это было весьма досадно, но ожидаемо. От кого теперь ждать писем, да и зачем? Верно, в этом нет нужды и повода. То, что было в прошлом, там и остается. - Господин, ванна вас ожидает. - тепло проговорила юная леди, числящаяся новой прислугой, с опаской взявшаяся отвлечь юного наследника от его мыслей. Кивнув, Кэйя, как только переступил порог жаркого помещения, негромко захлопывая за собой дверь, принялся за шёлковую ткань, мягко скидывая её с себя на пол легким движением. Та тут же заструилась по поджарому и статному телу, подобно змее обводя и лаская каждый изгиб, каждую выпирающую косточку до мельчайших деталей, словно красуясь своей гибкостью. Все знали, что принц Каэнри`ах был завидно красив, ходили слухи, что девушки, и не только, увидящие его хоть раз, теряли голову, надолго отдаваясь беспочвенным мыслям о "эталоне" их грёз. Многие хотели бы оказаться в его покоях, но юноша лишь махал рукой, закрывая на это глаза, словно все его поклонники надоедливые мухи. Ему не нужно было внимание. Уж точно не такое. Он не хотел быть зависим от подобных развратств как немногочисленные знакомые. Запах масла шелковицы вскружил затуманенный мыслями разум, приятно оседая где-то на подкорках сознания. Он дурманил и успокаивал, делал тело ватным и податливым, словно воздушным. Вода как и всегда, была тёплой, не горячей и не холодной - идеальной. Такой, как любил Кэйя. Юноша опустился на ступеньку около фонтана журчащих вод и откинул голову назад, подставляясь под трепетные прикосновения рук служанок к волосам цвета неба в освещении белёсой луны. Осторожные движения вгоняли в транс и дрёму, от чего через некоторое время принц был уже на грани сна и реальности. Пробудили его все те же служанки, которые подали ему полотенце и проводили к по истине царской кровати, укрытой шёлковыми тканями и усыпанной множеством пуховых подушек, на коих юноша любил проводить время в детстве. Сев на податливую телу перину, юноша благодарно окинул девушек взглядом, после чего те удалились. Именно они понимали его и заботились будто сестры, обхаживая и трепетно лаская временами. Хорошо, когда рядом есть личные слуги, с которыми можно расслабиться, частично не боясь быть собой. Кэйя в последний раз взглянул на звёзды и провалился в сон, слушая сладостные звуки арфы, доносящиеся из соседней комнаты от мягких рук служанки.