Больше он ничего не чувствует

Он больше ничего не чувствует. Никто его не ждёт. Всё забыто, и он забыт. — Долго ли будут помнить? — после очередной истерики он сидит за столом своей маленькой кухни, от которой исходит лишь одна атмосфера — полный неуют и боль, слёзы, ненависть, насилие, драки, крики, ссоры. Ни разу за этим столом компания не пила кофе, обсуждая прошедшую неделю и смеясь от глупых анекдотов. Ни разу он не забывался в компании друзей. Что ему могло помочь? Алкоголь. Сигареты. Наркотики. Глубокие порезы и желание вызвать скорую после каждого потемнения в глазах от очередного: «Чёрт.. переборщил..» — Неа. Вообще не будут. — она подходит к парню в изящном белом платье, которое покрывало всё тело, кроме ещё сильнее изрезанных рук, чем у него. — Думаю, тебе стоит покончить с этим. — Просто уехать и перестать поддерживать какой-либо контакт? — он не особо понимающе поднимает взгляд на длинноволосую. Девушка берёт ослабшие ладони парня в свои и мягко гладит по свежим порезам, пальцем указывая вертикальные порезы. — Вены. Не кожу. — Неверно режу? — он посмеялся и наклонил голову, любуясь красотой стоящей рядом. — Ага. — она нежно улыбается и садится на стул рядом, забирая его чашку крепкого кофе и делает глоток, что вызывает удивление парня. — Зачем тебе кофе? — Хочется узнать, что за гадость пьют депрессивные взрослые мужики. — эта фраза могла показаться безумно грубой и неуместной для любого, но не для него. Он понимал её. Он знал её. Она хочет помочь, а не обидеть Она — единственная, которая была с ним с самого начала. Она видела его отношения с Алёной. Она видела слёзы счастья от рождения дочери. Она видела крики и разбитую посуду на той самой кухне, где они сидят. Она видела пустоту в его глазах. Видела как он хватал нож в полном безумстве и алкогольном опьянении. Нет, не чтобы причинить боль другому. Чтобы причинить боль себе. Кричит из последних сил, которых уже нет и проливает кровь на свою яркую футболку с милой мордашкой котёнка, ласкающегося о руку хозяйки. На пол, недавно омытый его же слезами. На пижамные штаны и без того красного цвета, добавляя им багровости. — Я не депрессивный мужик, а просто уставший. — тихо проговаривает брюнет и, увидев скорчившееся лицо девушки, забирает кофе обратно. Делает глоток, закрывает глаза и долго молчит. Никто не прерывает молчание. Но и никому это не надо. Они каждый вечер сидят на одном и том же месте. — Почему ты никогда меня не останавливаешь? — не открывая глаз спросил парень. — Я хочу чтобы твои страдания закончились. Они молчат. Зелёные глаза девушки любяще осматривают каждую родинку парня будто видит того впервые. Она не простая. И он не простой. Но их уникальность в разном. Она — его разум. Он — слишком заебавшийся от жизни. — Где твои крылья, которые так нравились мне? — улыбнувшись сменил тему парень. — Ты не забывай, что я — это буквально ты. И когда-то у тебя была надежда. Когда-то у меня были крылья. Но сейчас я знаю как тебе плохо. *** — Эй, Арсюх, зачем тебе отдельная гримёрка? Боишься нас? — усмехается Шастун, специально с силой хлопая того по спине. Арсений лишь зажмуривает глаза от попадания по синякам и старается не подавать виду. — Мда, самый старший, а такая сопля. — подключился Матвиенко. — Да забейте, че с него взять. — Позов был единственным, кто пытался быть мягким к коллеге. Но вы не подумайте что он тот самый положительный герой, попавший не в ту компашку. Нет. Он та ещё скотина. Вспомним один момент… *** А: {Дим, она меня бросила. Я блять в ахуе я не знаю что делать мне пиздец хуево, Дим.} Д: {Очень круто, Арс, мне реально похуй. Я тебе давно говорил что вы с ней не пара.} А: {У нас ребёнок! Маленькая дочь, бесчувственная ты сволочь! } А: {Дим, приедь пожалуйста, из всех я доверяю лишь тебе…} А: {Дим, я переборщил! Пожалуйста…} А: {Дим..} А: {Кажется, я сейчас потеряю сознание. Я печатаю быстро, начинает мутнеть, я плохо вижу. Приедь, пожалуйста.} Д: {Блять братан я тоже в ахуе. Я думал ты не настолько размазня. Я же пытался останавливать парней, чтоб не сильно доёбывались. Короче, больше не буду, заебался уже.} *** Та самая глубокая ночь, около трёх часов. Ему плохо, судорожно звонит всем знакомым, но не скорой. Он не хочет попасть в психушку. Хотя, ему там самое место. Он боится, ему страшно, он верит в каплю человечности друзей. Он пытается довериться им всем. Он говорит что случилось. Они сбрасывают. И вот, он наконец отключился от этого мира. И тогда появилась она. Прекрасная девушка, поднявшая его холодное тело с пола и отнёсшая в ванную комнату, обрабатывая раны. — Есть ли смысл это делать… — она рассуждала вслух, прощупывая пульс. Его нет. Сердце уже не бьётся. Он умер. Это его конец. В страданиях, мучениях, слезах и сожалениях. — Ты правда выбрал умереть? — будто он её услышит… Ей самой становится не по себе. Распускать информацию о смерти, или сделать так, чтобы о нём никто и никогда не вспомнил? Известный актёр, как никак. Толпы фанатов. Но окружали его не те люди. Не те. *** — Это было так просто? — парень открывает глаза в неизвестном месте. — Ага. Я же говорила. — длинноволосая подходит к ослабшему брюнету и присаживается рядом. — Рад? — Не знаю. Это всё очень странно. *** Он больше ничего не чувствует, и боль ему неизвестна. Он не слышит издёвок от самых близких друзей и не помнит тех мучительных слёз. Он больше не будут подчиняться коллегам, лишь бы провести вечер в спокойствии. Он больше не будет лежать на полу своей кухни после избиения Шастуна. *** — КАК ТЫ ЗАЕБАЛ! — Прости… Антон… Пожалуйста. — ДА ЗАВАЛИСЬ, БЛЯТЬ! *** Ему больше не нужно никому писать в истерике и страхе, желая найти спасение. Ему больше ничего не нужно. И никому он не обязан. А что, если это была проверка на прочность? Которую он не прошёл… *** — Арсений! Я сказал, — ты не будешь поступать в театральный! Какой из тебя актёр? — отец яростно хлестает сына ремнём, получая наслаждение его слезами *** — Извините, вы не подходите нам. — уже сотый кастинг. Не берут. Никуда. *** — Успокойся блять! Я не отдам тебе дочь! — Алёна выбегает из квартиры, громко хлопнув дверью. *** — Выглядишь как уебан. — Матвиенко смеётся над заплаканным видом парня. *** — Будь моя воля, тебя бы здесь не было. Заебал выёбываться. — быстро шепнул на ухо проходящий мимо Шеминов. *** — А может, зря мы так? — Позов чувствовал некоторую обиду и несправедливость ситуации… *** — А поздно, Дим. Мёртв он. — в комнату заходит Оксана с поникшим видом. — Теперь мне стало его жаль. *** Все сидящие нервно сглатывают и нахмуривают брови. — Мёртв? *** — Записка? — прервал молчание Воля. Тут не нужно быть гением, чтобы понять причину смерти. *** — М? — переспросила Суркова *** — Предсмертная. Обвинения, последние слова? — он не поднимает голову. — Нет, записки не было. *** И лишь Дима помнит. Помнит, как Арсений писал ему, как надеялся на помощь, поддержку. Помнит, как жестоко поступил. Помнит, как отключил телефон, не желая получать его слезливые сообщения. Сами же довели, а теперь удивляются... *** Прошло полгода с гибели коллеги, а никто не может его отпустить. Никто не хочет в это верить. До сих пор. Шоу закрыто, медийность парней идёт на убыток, никто почти не сидит в интернете. Всем больно. Всем страшно. Отныне они — убийцы Убийцы Убийцы Убийцы — Долго ли будут помнить? — Неа. Вообще не будут.