Моё офисное солнце

— Планёрку я проведу сам, — Арсений стоит напротив Антона. Брови нахмурены, губы искусаны. Эмоции Попова чаще сложно прочитать, но сейчас он их не скрывает. Волнуется. — Ребятам сказал, чтобы материал сразу скидывали тебе на почту. Мониторь её двадцать четыре на семь. Возможно, могут написать после рабочего дня. Сможешь установить приложение на телефон или тебе помочь? — Смогу. — После планёрки я сразу же уеду. Не звони мне. Если что-то нужно, то пиши. Если что-то срочное, то принимай решение сам. После планёрки придёт, скорее всего, Стас, нужно будет сверить новую вёрстку сайта. Посмотришь, вместе что-нибудь да решите. Я тебе составил памятку. Её найдёшь на рабочем столе в «заметках». Ты меня слушаешь? — Слушаю, — Антон кивает, чувствуя, как всё внутри него сжимается от чувства вины. Это всё из-за него. Всё из-за него. — Потом Алёна принесёт тебе документы по кадрам. Полистай, почитай, выбери самых адекватных, отправь мне на почту, я в перерыве между заседаниями посмотрю, — мужчина застёгивает пуговицы пиджака, проводит пальцами по уложенным волосам, блестящим от слоя лака. — Что же ещё… Ах, да! Не забудь снять статистику с сайта, сохрани себе в отдельный файл и отправь мне. В целом, я тебе список написал, проверь почту. Это так, основное, самое важное, — он облизывает губы и выдыхает. — Всё будет хорошо. Мы справимся. — Вы надолго… туда? — осторожно спрашивает парень. Он никогда не видел Попова таким эмоционально напряженным. — Не знаю, посмотрим, — пожимает плечами, выпрямляется. Кажется, его былая невозмутимость стала возвращаться к нему. — Арсений Сергеевич… — Что? Может быть, стоит сказать ему? Так было бы проще. Ну что он сделает? Оштрафует? Накричит? Уволит? Ему слишком нужна эта чёртова работа. Но было страшно не только от этого. Страшно увидеть, как поменяется взгляд, как голубые глаза потемнеют от разочарования. Что скажут ребята, с которыми он успел подружиться, когда узнают, что из-за него они могут лишиться работы? У Стаса жена и двое детей. Илья совсем недавно хвастался, что у него получилось взять долгожданную квартиру в ипотеку. У Тамби болеет мама, он планировал свозить её в санаторий. Ира оплачивает младшему брату частный детский сад, их родители умерли несколько лет назад. А Алёна… Её просто не хотелось разочаровывать. Антон понимает, что давно не чувствовал такой безысходности. Он совершенно не знает, что ему нужно предпринять. Чего он добьётся тем, что скажет правду? Его уволят, но остановится ли Эд? Ему такие чувства не знакомы, но он точно знает, что Антон не позволит сделать плохо людям, которые для него хоть что-то значат. — Ничего, — Шастун растерянно улыбается. — Просто хотел пожелать вам удачи. — Она мне не помешает, — кивает Арсений. — На планёрку не ходи, начинай делать дела. Пока, — несколько секунд внимательно смотрит на него, затем берёт сумку и быстрым шагом выходит из кабинета. Антон медленно идёт к своему рабочему месту, садится в кресло. Вопреки всем увещеваниям начальника, не бросается за работу, а просто пытается немного прийти в себя. У него на душе невероятно тоскливо и одиноко. Чувствует себя покинутым и заброшенным, кажется, всем миром. Кому скажешь… не поверят. Слишком больно осознавать, что ты можешь быть причастен к решению судеб стольких людей. Достаёт из внутреннего кармана визитку, что ему оставил Воля, мнёт её в руках, про себя снова и снова перечитывая напечатанный на ней текст, который уже успел выучить наизусть. «Скажи мне слово, и я всё решу», — в голове всплывают слова Павла Алексеевича. Позвонить ему? Может быть, он сможет что-то придумать? Как-то повлиять на исход событий? Но сейчас проблема касается не только его. Если бы тот мог всё решить, то решил бы уже, не так ли? Вздыхает, убирает визитку в карман, достаёт телефон. Начинает печатать сообщение.

Антон Шастун Хорошо. Я приеду, куда скажешь. Напиши только адрес.

Эд Какой умный мальчик) Я рад, что ты принял правильное решение. Мерзость! Какая мерзость! Он чувствует себя таким гадким и мерзким. Даже не хочет думать о том, что его может ждать на этой встрече, но чувствует, что по-другому поступить не может. «Правильное решение?» Да разве оно правильное? Он просто как проститутка. Его поманят, и он тут как тут. Только в этот раз платят не деньгами. А чем-то более дорогим. Если можно сломать одну судьбу, чтобы спасти десятки других, то разве… Разве это не «правильное решение?» — Ты ещё здесь? — парень вздрагивает от неожиданности. Конечно, а где ему ещё быть? — Получается, что так, — оборачивается и с удивлением смотрит на вернувшегося Арсения. — Пошли со мной на планёрку, — мужчина стягивает с себя пиджак, а Антон снова наблюдает, как изящные пальцы сминают дорогую ткань и вальяжно кидают её на стул. Ему так нравится, что эти состоятельные люди носят такие дорогие рубашки. Их ткань тонкая, просвечивающая и соблазнительная. Не все люди, разумеется. Речь идёт только об Арсении. Парень краснеет от этих мыслей и отводит взгляд. — Ты даже не начинал работать! — голос брюнета очень похож на его обычный строгий тон, но почему-то в нём не чувствуется той злосчастной нотки стали. — Ты идёшь? — Что изменилось? — машинально встаёт, чтобы пойти к выходу и только сейчас до него доходит, что мужчина должен быть сейчас в совсем другом месте. — Заседание перенесли, — Арсений вздыхает и нервно барабанит пальцами по косяку двери. — Тебя долго ждать? — Простите, — следует за боссом, в каком-то тумане наблюдает, как тот запирает дверь кабинета, направляется к лифту. И только сейчас Антон осознаёт, что именно происходит. Он участвует в какой-то новой поганой игре Эда. В игре, где от его решений зависит новый ход. Он сдался, согласился на свидание, и ему дали передышку, внесли аванс за его продажную душонку. Даже не за неё; скорее, за его не менее жалкое тело. Заходит вместе с Поповым в лифт, следит за тем, как мужчина нажимает нужную кнопку, затем прислоняется спиной к прохладной стене кабинки и закрывает глаза. Как же хочется иногда просто взять и прожить чью-то другую жизнь, но только не свою.

* * *

— На этом, пожалуй, всё! — громко объявляет Арсений, захлопывая крышку ноутбука. Раздаётся приглушённый удар. — Простите, было так интересно, что я уснул, — виновато бормочет Воля, потягиваясь на стуле Попова, который он успешно отвоевал в начале планёрки. Ребята переглядываются и хихикают. — Сегодня не будет суда? — интересуется Илья, сидящий между Ирой и Тамби. — Нет, не будет. Наш адвокат свяжется с судьёй и уточнит детали, — отвечает мужчина, складывая свои вещи в сумку. — У нас есть адвокат? — отрывает удивлённые глаза от монитора Стас. — У каждой уважающей себя компании есть адвокат, — вставляет Антон, передразнивая когда-то сумничавшего Попова. Мужчина резко разворачивается к нему, внимательно рассматривает подчинённого несколько секунд. Лёгкая усмешка касается его губ, но он берёт себя в руки и возвращается к коллегам. — Антон совершенно прав. Да, у нас есть адвокат. Поэтому не стоит переживать зря. Быстро все завтракать и работать! — Ого, сам Арсений Сергеевич пригласил нас на завтрак! — восхищённо качает головой Тамби и широко улыбается. — Повезло же некоторым, — недовольно бурчит Шастун, который уже несколько дней подряд работает почти без перерывов. Ему нравится работать, нравится находиться вместе с Поповым в кабинете, но иногда всё же хочется быть более беззаботным и свободным в своём расписании, как ребята. — Что, прости? — Арсений снова разворачивается к нему, поднимает бровь и смеряет пристальным взглядом. — Ты чем-то недоволен? — Нет, — пожимает плечами парень. — Совсем ничем. Хотя… может быть, только тем, что забыл вкус завтраков в будние дни, — он притворно любезно улыбается, даже не скрывая фальшивости этой улыбки, и встаёт со своего места, в глубине души осознавая, что, кажется, позволил себе лишнего. — Хорошо, — брюнет подходит ближе. Голубые глаза смотрят спокойно и уверенно. — Пойдём позавтракаем. Только, — он понижает голос, — не в столовой. — А я всё слышал, — язвительно встревает в их разговор Воля. — Ты хочешь присоединиться? — интересуется мужчина. — Нет. Дела, — он подмигивает Антону, а тот чувствует: врёт, просто нагло врёт. Павел направляется к выходу, за спиной Попова имитирует пальцами телефонную трубку, одобрительно кивает парню и выскальзывает за дверь. Кроме них двоих в переговорной не осталось никого. — А как же работа? — Я сделал всё на сто лет вперёд. Работа подождёт. Ты же так истосковался по вкусу яичницы с беконом и оладьям, — Арсений улыбается уголком губ, берёт со стула сумку и идёт к двери. — Утро не резиновое. Поторопись. Антон спешит за начальником, чувствуя, как на лице расползается глупая и такая лёгкая улыбка. Сам Арсений Сергеевич Попов пригласил его позавтракать? Это похоже на сон? Попов выходит из переговорной, дожидается, пока Шастун покинет её тоже, запирает на ключ. Идут в молчании к лифту. Если бы Антон был бы чуть повнимательнее, он бы обязательно заметил, как изменился взгляд мужчины. А может быть, оно и к лучшему. Ты делаешь успехи, Арсений. Ты делаешь успехи.

* * *

— Скрэмбл с беконом, апельсиновый фреш и стакан воды, — мужчина захлопывает меню, поднимает взгляд на собеседника. — К слову, апельсиновый фреш считается самым вредным среди остальных свежевыжатых соков, поэтому рекомендуется пить его со стаканом воды, потому что он слишком сильно раздражает слизистую желудка и кишечника, — наставительно сообщает Арсений, с интересом наблюдая за муками выбора Антона. «Да погоди ты со своим фрешем, — про себя морщится Шастун, разглядывая позиции в меню. — Разобраться бы сначала, что такое скрэмбл». — Определились? — мягко интересуется у него официант. — То же самое, что и мне, — вдруг вмешивается брюнет. — Вместо фреша… — он вопросительно смотрит на парня. — Кофе? — Чай. Зелёный чай, — произносит Антон, откладывая меню. — Думал, ты любишь кофе. — Сегодня хочется чай, — парирует Шастун, чувствуя, как официант с любопытством наблюдает за их словесной перепалкой. — На этом всё. — Прекрасно! Сейчас вам принесут приборы и воду. Ожидайте, пожалуйста, блюда будут скоро готовы, — парнишка вежливо кивает им и ускальзывает за другой столик. — Так что там про апельсиновый фреш? — спрашивает Антон, пытаясь как-то вернуть перерванный диалог в прежнее русло. — Уже не так важно, — мягко улыбается Арсений. — Я же вижу, что тебе неинтересно. — Неправда. — Меня невозможно обмануть. «А вот с кофе ты проебался», — беззлобно думает парень, украдкой разглядывая босса. Шёлковая рубашка обтягивает его фигуру, ворот идеально подвёрнут, галстук чуть ослаблен, верхняя пуговица расстёгнута, обнажает шею цвета слоновой кости. Волосы уложены идеально, лишь маленькая прядка висит у виска, задевая ресницы. — Извините, — он слишком очарован Арсением и уютной атмосферой ресторана. Всё равно никто из знакомых не видит их, и никто ничего не узнает и не подумает. Антон привстаёт, наклоняется через столик, протягивая слегка дрожащую руку к голове мужчины. Пальцы осторожно поправляют висящую прядку, касаясь прохладной кожи. — У вас тут… — он садится на место и никак не может завершить фразу, слишком смущаясь, чувствуя себя человеком, который переступил какую-то запретную грань. Он прекрасно отдаёт себе отчёт, что иногда делает или говорит лишнее, то, что не стоило бы говорить мужчине, который является твоим начальником, но вот мужчине, который тебе нравится… Антон трясёт головой, словно пытаясь скинуть с себя наваждение. Никак не может понять, почему Попов позволяет ему делать то, что он делает, словно провоцируя его шагнуть ещё дальше. — Спасибо, — мужчина принимает этот жест спокойно, его лицо совершенно не меняется в эмоциях, словно так и было задумано. Как же вас понять, Арсений Сергеевич?! Дайте хотя бы одну подсказку! — Чудное место, — тихо произносит Антон, пытаясь избавиться от чувства неловкости. — Да. Я люблю иногда заходить сюда на завтрак или ужин, — брюнет окидывает взглядом интерьер ресторана. — Вечером здесь бывает живая музыка. Поют одни и те же ребята: парень и девушка, я запомнил их. Чарующие голоса, мне очень нравится. «А я вот люблю бывать в шаурмичной на своём районе. Или в кофейне», — язвит про себя парень. Ему такие роскоши не особо знакомы. Он не мог их себе позволить, да и не очень стремился. Цены здесь, конечно, не то что бы мишленовские, но просто Антон скорее не видел смысла в посещении таких мест. — А что вы ещё любите? — почему-то вырывается из его губ. Ему так нравится слушать спокойный и рассудительный голос мужчины, что не нашёл ничего умнее, чем задать этот вопрос. — Что ещё мне нравится? — Арсений отрывается от созерцания окружающего пространства и смотрит на Шастуна. — Нравится пение птиц по утрам, вкус крепкого кофе, работать после заката солнца, а ещё… а ещё панорамные окна. Это отдельный вид искусства, — он замолкает, словно переводя дыхание. — А тебе что нравится? Антон никогда не думал об этом. Его жизнь всегда неслась так быстро и насыщенно, что, кажется, он совсем не успевал насладиться ею. Просто цель на миллион: выжить. — Не знаю… — мнется, подбирая слова. Кажется, никто ему ещё не задавал таких вопросов. — Мне нравится смотреть телевизор вечером с друзьями, нравится готовить блинчики по утрам, нравится… гулять по городу. Когда никто тебя не трогает, и можно просто разглядывать людей и то, чем они занимаются. Нравится работать, нравится читать книги, читать на них потом рецензии в интернете… — замолкает, чувствуя, как, наверное, просто и глупо звучат его слова. Вряд ли такому человеку, как Арсений, интересно это слушать. — Ты такой интересный, Антон Шастун, — еле слышно произносит мужчина. Антон давно заметил, что у того меняется оттенок глаз в зависимости от испытываемой эмоции. Сегодня его глаза были цвета молочно-голубой небесной лазури. Цвета летнего и ясного неба. — Приятного аппетита, — возвращает его с небес на землю. Официант уже принёс блюда, а парень и не заметил этого. — Приятного аппетита, — неуклюже хватает вилку и нож, чувствует вибрацию в кармане штанов.

Входящее сообщение

Эд Сегодня в 19:00. Место ты знаешь. Что-то тоскливо скребёт изнутри. Кладёт телефон обратно в карман. Отвечать не хочется. Хочется стереть сообщение из памяти телефона и из своей памяти. Чувствует себя гадким и противным. Вот так сидеть напротив Арсения Сергеевича и скрывать то, что буквально решает его судьбу. Насколько серьёзна эта ложь? Или не ложь? Недосказанность? Чем ещё придётся пожертвовать, чтобы она никогда не всплыла на поверхность? — Ты в порядке? — мужчина протягивает руку и неожиданно кладёт свою ладонь на пальцы Антона. И тот только сейчас замечает, как предательски они дрожат у него. От прикосновения брюнета внизу живота становится так сладко и приятно, это чувство растекается по всему организму, провоцируя россыпь мурашек по спине. Он давно уже не ощущал такого прекрасного и волнующего состояния. — Да, — поднимает взгляд. Зелёные глаза сталкиваются с голубыми. Переворачивает ладонь Арсения, кладёт свою сверху, внимательно следит за каждым миллиметром лица Попова, надеясь найти там хоть какой-то отклик. — Ешь, давай, — Арсений мягко убирает руку, берёт стакан воды, делает несколько глотков и отводит взгляд, отворачиваясь к окну. Поспешил? Сделал что-то не так? Неправильно истолковал жест? Антон нервно кусает губы и еле заметно вздыхает. Кажется, он просто облажался и неправильно понял мужчину. Раздосадовано вонзает вилку в кусочек бекона и отправляет его в рот. Что ты творишь, Антон Шастун? Просто успокойся.