every

Я тебя научу

— М-может н-не стоит... — возможно, впервые тихо и робко произнес Мик, отходя вглубь класса. Полночь покачала головой, неумолимо надвигаясь. Спина Ямады упёрлась в стенку, он сглотнул, заметавшись взглядом в поисках спасения. "Всего лишь проведи урок за меня" — услышь он такое от любого другого учителя, не раздумывая, согласился бы, ведь, Господи, о чём речь? Да не вопрос, брателло, всё будет в ажуре. Но... уроки Полночи... это не те уроки, которые он мог бы преподавать. — Мик, не будь тютей, ну чего тебе стоит? — устало говорила Полночь, покачивая бёдрами в разрез движениям собственных рук, так плавно и соблазнительно, что Ямаде требовались усилия, чтобы отвести взгляд. — Д-д-да-да я-я п-попросту не смогу! — Что за чепуха, сможешь, — отмахнулась Немури и, сделав шаг вперёд, склонилась к лицу Хизаши, заставив вжаться его в стенку. — Я тебя всему научу. Ямада готов выть: он отчаянно краснеет, зажимая рот рукой, когда Каяма опускается на колени, а пряжка его ремня щёлкает. Его взгляд мечется по классу, слава Богам, пустому, но дверь не заперта, и застукать их может кто угодно, в любой момент. (Хоть Хизаши пока и непривычно применять к ним с Полночью глагол "застукать") Ямада стонет в ладонь, когда Каяма касается губами возбуждённой головки, смачивая языком, впрочем, и так мокрую кожу. Она движется быстро, по-настоящему профессионально. Мика не держат ноги, и в какое-то мгновение Полночь позволяет ему сползти по стенке вниз. — У меня нет резинки... — отчаянно шепчет он, чувствуя пульсацию мышц и горячее напряжение внизу живота. Каяма усаживается между его ног и, закусив губу, оседает, заглядывая в туманные глаза напротив. — Вот и скажешь им, что без неё нельзя, — чуть громче шёпота произносит она, после касаясь мокрыми губами тонкой линии его губ. Ямада стонет, накрывая ладонями упругие ягодицы и помогая ей набирать темп. Её пышная грудь подпрыгивает вместе с ней, а острые кончики волос скачут с плеч на лопатки и с лопаток на плечи. Полночь приглушённо мычит и тихонько хныкает, запрокидывая голову, чтобы открыть шею для его поцелуев. Хизаши глушит собственные стоны, покусывая её нежную сладковатую кожу и утяжеляет бёдра, вынуждая их двигаться в ускоренном темпе и вбивать его таз в стену. В какой-то момент, Немури несдержанно мычит, цепляясь за его плечи острыми коготками. Ямада останавливается, прижимая её дрожащее тело к себе, чтобы почувствовать резкую пульсацию стенок и то, как они отпускают и стискивают его внутри. — Что... что ты... — растерянно шепчет Каяма, когда Мик спешно поднимается, удерживая её на себе, делает пару шагов и роняет её на парту. С её губ слетает отчаянный стон, когда он начинает ритмично толкаться внутрь, покрывая её шею поцелуями. Парта дрожит, скрипит и угрожающе качается под ними. Хизаши, словно окончательно одичав, рычит в её губы, заглядывая в самое сердце глаз, и впивается в изогнувшуюся шею ровными рядами зубов. — М-мик... Мик!.. О, Боже, Мик!.. — срываясь на крик, произносит Немури, чувствуя, как внизу живота всё вновь скручивает и тянет, а потолок перед глазами плывёт. Ямада вновь притормаживает, когда тело под ним содрогается, однако на этот раз продолжает медленно качаться навстречу. Его вновь охватывает желание, а щёки пылают от вида тяжело вздыхающей Каямы внизу. Отдаляясь, он позволяет ей подняться, но только, чтобы, когда она встанет на подрагивающие ноги, развернуть и наклонить, проникнув внутрь с ещё большей страстью вновь. Немури стонет на резкие толчки, цепляясь руками за шатающуюся парту. — Кажется, я тоже могу тебя чему-то научить, Немури, да? Скажи, могу ведь? Скажи это! — Д-да-а... Да-да! — отчаянно кричит она, закатывая глаза и чувствуя, как вязкая слюна стекает из рта. Ямада громко выдыхает, сжимая в кулак её длинные синие волосы и горячо шлёпая по упругой ягодице. Всё внутри него кричит, рвётся наружу. Чувствуя приближение собственной разрядки, Хизаши спешно выходит, спуская между её ног. Немури разочарованно скулит, протискивая руку между собой и партой, чтобы коснуться его мокрой головки, зажатой её пухлыми ляжками и потереть о неё пальцы, размазав белую, горячую жидкость. Мик елозит ладонью по её ягодице с покрасневшим следом от его руки и опускается на колени, касаясь языком пульсирующей дырочки. Его пальцы скользят дальше, отыскивая чувствительный пучок нервов и ловко раззадоривая его сильнее. Каяма громко стонет, когда чужой язык скользкими касаниями припадает к коже, и отчаянно дрожит, чувствуя, как постепенно, одна за другой расслабляется каждая мышца внутри неё.

...

— Ну... Эм... — Мик мнётся у доски, прокручивая в руках указку и сглатывая, когда взгляд отыскивает последнюю парту. Дети смотрят на него выжидающе, выгибая брови на выступивший на его лбу пот. Хизаши разрывается в предположениях с чего ему начать: с того, как офигенно ему было переменой ранее или... или... с того, что... — К-короче, если у вас нет резинки, начинать этого не стоит!!.. Вопрос высветился бегущей строкой на лбу всего класса А. Откуда-то с задних парт (да будь они прокляты) даже донеслось "а у меня есть резинка! Но для коротких волос... подойдёт?", и Ямада почти взвыл. Он отдаёт Каяме должное, если каждый урок она выкручивается из таких ситуаций. Но, о, нет, он не хочет вспоминать Каяму и её поначалу тихие хмыки, что потом превратились в громкие стоны. Но взгляд так и мечется в сторону задних парт, воспоминания плывут перед глазами, а в ушах эхом отдает её приглушённый голос: — Я тебя всему научу... Мик краснеет, пулей вылетая из класса, и минует пустые коридоры, не оглядываясь назад.