Можно и нельзя

Взгляды Жана и Мии на то, что можно и что нельзя, весьма различаются. Жан считает, что ему можно плюхаться на кровать так, что во все стороны летят перья из подушек, и подползать к Мии, даже не скрывая своих намерений, чтобы обхватить руками, развернуть к себе лицом и, тяжело навалившись сверху, опрокинуть её в мягкое одеяло. Мия считает, что ему нельзя устраиваться на ней сверху с таким самодовольным видом, держа её весом своего тела, и начинать бормотать всякие глупости, зачастую граничащие с откровенными неприличностями, целовать куда придётся и куда можно дотянуться, потому что целовать хочется всюду и не по разу, и недвусмысленно и тесно прижиматься к ней бёдрами. Жан считает, что ему можно избавляться от мешающей и ненужной, по его мнению, одежды девушки: например, стягивать с неё джинсы, поводя по ногам обжигающими подушечками пальцев и немного — ногтями, или забираться суховатыми, горячими губами под край футболки, которую Мии приходится приподнимать, чтобы он не растянул её своей взъерошенной головой. Мия считает, что ему нельзя так бесцеремонно оставлять её зацелованной и в одном лишь белье, которое постепенно соскальзывает с тела усилиями его ловких пальцев и наверняка пропадало бы на полу, если бы он не научился обращаться с её вещами осторожно. Жан считает, что ему можно творить всё, чего его душа пожелает, — касаться, ласкать, гладить, целовать, порой немножечко кусаться и всюду оставлять вызывающе яркие следы, которые потом приходится прятать; он уверен, что имеет на это право, и потому сводит Мию с ума своими жаркими поцелуями, спускающимися по телу вниз, замирающим, глубоким дыханием, скользящим по коже, своими пальцами, поглаживающими и играющими, собой, прижимающимся к ней так крепко, горячо и сильно и остающимся на ней и в ней — своим запахом и жаром. Мия считает, что ему нельзя… Останавливаться нельзя.