Одиссея Вильгельмины Антуанетты или недельный круиз по Средиземному Морю

      Две госпожи стояли на баке корабля друг напротив друга. Свита Джулии состояла из единственной придворной дамы, её хорошей подруги по имени Моника, в то время как её визави была окружена сразу четырьмя придворными - молодыми девушками. По правую руку от них, чуть в стороне, стояла и хозяйка корабля, на котором происходила встреча. Хозяйку, как было известно итальянской госпоже, звали Констанция Филип­п.       Из всех собравшихся Констанция была единственной кто, не смотря на весьма женственную внешность, которая только подчёркивалась длинными золотистыми волосами и более чем объёмной грудью, своим поведением полностью соответствовала образу типичной содержанки Германского Кайзера, — строгая осанка, максимально серьёзное выражение на лице, и, кажущаяся, почти полная неподвижность.       Стороннему наблюдателю, должно быть, сильно бросились бы в глаза различия платьев, в которые были одеты содержанки двух благородных монархов.       Одеяние Вильгельмины не пестрело дорогими украшениями — лишь два вертикальных ряда золотых пуговиц да позолоченный пояс ярко выделялись на фоне чёрной, слегка отливающей синим, ткани. Руки покрывали сравнительно широкие рукава. Юбка немецкой госпожи закрывала колени, а ноги обтягивали толстые чулки такого же чёрного цвета.       Наряд Констанции отличался от одежды её госпожи, разве что, серебряными пуговицами вместо золотых, чуть более короткой юбкой, да чулками которые слегка больше отливали тусклым серым цветом.       Немецкие придворные дамы были одеты несколько откровеннее: их юбки были выше колен, а рукава сильнее обтягивали руки, подчёркивая их стройные фигуры.       На Джулии было белое платье, создающее заметный контраст с её загорелой кожей и заметно более лёгкое, чем у немецкой визави: посередине шёл один ряд пуговиц, талию обвивал чёрный пояс с серебряной пряжкой, рукава плотно покрывали руки. Самым заметным отличием было то, что на итальянской госпоже не было чулок — лишь характерные туфли практически без каблука; юбка же едва доходила до колен и ничуть их не закрывала.       Вставшая позади и чуть в стороне придворная была одета ещё более откровенно, на её платье не было рукавов, а юбка, начинающаяся из-под чёрного пояса с простой металлической пряжкой, заканчивалась примерно на середине бедра.       Было нетрудно догадаться, какое количество нареканий у итальянок вызывала одежда, которую они были вынуждены носить по прихоти своего Короля. Среди итальянских морских содержанок даже ходила шутка что платья для них шьют француженки! А также что, по степени пользы для морского потенциала Королевства, замена морских платьев на более практичные и удобные — была бы эквивалентна постройке ещё одного большого корабля, если не двух!

***

      «Морская жена» не знала, был ли этот жест намеренным, но получилось так, что она стояла спиной к кормовому флагштоку, в то время как за спиной Антуанетты находилась кормовая башня, а чуть выше была хорошо видна кормовая возвышенная башня. Если это был намеренный жест, его смысл был очевиден без словесных уточнений.       Манчини склонилась в реверансе, настолько низком, что её колено почти коснулось палубы. Жест, крайне отличный от общепринятого приветствия и более чем фамильярный, резко контрастировал с вольным или невольным намёком её визави.       — Джулия Манчини, — представилась женщина.       У немецкой госпожи такое поведение коллеги вызвало явное смятение; она с довольно неловким видом изобразила общепринятое приветствие.       — Вильгельмина Антуанетта, — представилась в ответ благородная содержанка кайзера.       В левой руке итальянская госпожа держала свёрнутый наподобие свитка лист бумаги. Выпрямившись, посланница Короля принялась читать:       — «Дорогой брат Его Величества Кайзера Германии Фридриха Вильгельма Виктора Альберта Прусского Его Величество Король Италии Виктор Эммануил Фердинандо Мария Дженнаро, с глубоким почтением к своим дорогим союзникам вынужден объявить, что условия развития нынешнего конфликта не соответствуют тем условиям, которые были обговорены при заключении оборонительного союзного договора между тремя благороднейшими монархиями Европы. В связи с этим Его Величество не считает себя обязанным немедленно выполнять условия данного договора. Итальянское Королевство в соответствии со всеми нормами международного права остаётся нейтральным государством», — голос Джулии был смущённым и немного неуверенным, при этом в нём не было и капли наигранности. Женщина прекрасно понимала значения тех слов, которые произносила.       Видя, как после всего услышанного изменилось лицо Вильгельмины, «морскую жену» кольнуло чувство стыда, её щёки слегка покрылись румянцем, а руки задрожали. Она должна была продолжать читать.       — В соответствии с выше сказанным Его Величество Король Италии Виктор Эммануил не может допустить, чтобы итальянские порты использовались какой-либо из сторон конфликта в качестве базы, потому все корабли стран-участниц нынешнего конфликта, находящиеся в портах Итальянского Королевства, а также все содержанки, находящиеся на их борту, подлежат немедленному интернированию в согласии с международным морским правом, — немного подрагивающим к концу голосом вымолвила Манчини.       Её визави окончательно помрачнела, а придворные дамы нервно заёрзали. Хозяйка корабля, похоже, испытывала странную смесь смущения и гнева: её лицо залилось краской, а руки подрагивали с явно не благими намерениями.       Повисла напряжённая тишина.       Наконец выражение лица Антуанетты сменилось задумчивостью, а затем стало полностью бесстрастным.       — Прощу прощения, Ваше Превосходительство Джулия, однако я должна заметить, что немедленное интернирование несколько противоречит международному морскому праву, — максимально вежливым тоном промолвила немецкая госпожа.       Джулия обратила на свою собеседницу удивлённый взгляд.       — Прощу прощения, — повторила она вежливое предисловие кайзеровской содержанки, — но насколько я знаю, судно стороны, участвующей в конфликте, может находиться в нейтральном порту не более семидесяти двух часов, — напомнила итальянская госпожа.       — Вы совершенно правы, однако до данного момента я имела все основания считать, что мои корабли находятся в порту союзного государства, и в связи с этим считаю более чем справедливым, если начало отчёта этих семидесяти двух часов начнётся с момента, как вы передали мне данное сообщение, — пояснила Вильгельмина, делая несколько шагов вперёд и протягивая руку, чтобы взять бумагу из рук посланницы Итальянского Короля.