любить нельзя ненавидеть

Надпись "Обморок на Met Gala" красовалась на первой полосе журнала Marie Claire, а под ней и фотография Миранды Пристли, обустроившейся в объятиях фон Хэллман. Баронесса представила, насколько скучным для всех оказался бал, раз на "витрину" журнала выставили такое событие. Она мысленно уволила криворукого фотографа за ужасно подобранный ракурс, из-за которого её талия казалась шире, а сама она ниже. —Если уж решили поднять продажи за счет фотографий со мной, то хоть снимали бы нормально. —Миранда, многие британские журналы опубликовали на первой полосе вашу фотографию с бала. –Эмили принесла 3 журнала и подала их начальнице. Та лишь посмотрела на нее вопросительным взглядом. —И что мне это даёт? —главная редакторка незаинтересованным взглядом посмотрела на журналы, но про себя отметила, что фотографии у всех довольно неплохие: Миранда выглядела словно играющая обморок актриса, нежели действительно потерявшая сознание женщина. —Мы занимаемся "Подиумом" по США, Эмили, надеюсь вы не забыли. —девушка помешкалась, но быстро сообразила и оставила начальницу. Да, в Пристли определенно снова загорелся огонёк, тот самый, который потух много лет назад. Она не знала, загорелся ли он в баронессе, но если нет, она его зажжет. То, что женщины работали в разных странах усложняло дело. Карьера была важнее Миранде какой-то любви, если это можно было так назвать. Именно поэтому она не делала никаких ходов в игре с Хэллман и посвятила себя работе следующие три месяца. Пока не пришло время для London Fashion Week, одного из важнейших событий в индустрии моды. И Пристли, и Хэллман ни за что не могли пропустить это. 27.02.89. London. —Это самое важное событие в вашей жизни, облажаетесь – можете навсегда забыть о подиуме. Помните, что я открываю вам путь в индустрию моды и если вы сделаете свою работу достойно, на вас обратят внимание. Вы ведь не разочаруете меня? —Нет, мэм. –девушки ответили почти хором. —Хорошие девочки. –дизайнерша пробежалась взглядом по каждой модели и удостоверившись, что все они выглядят идеально, ушла к своему месту. Как только она села, показалась светловолосая женщина в безупречном черном костюме. Миранда, слегка улыбаясь, села рядом с владелицей дома Хэллман. —Надеюсь, ты оказалась достаточно умна, чтобы принять антистрессовые препараты, прежде чем сесть сюда? Просто волнуюсь, что опять свалишься. —Как мило, что ты волнуешься за меня. На этом их краткая беседа закончилась, на подиум вышли модели Balenciaga, Chanel, Christian Dior... Модели с безупречными нарядами сменялись одна за другой, каждая из них стремилась показать себя и свой модный дом лучшими. Стуки каблуков, шелест одежды и вспышки камер создавали особенную атмосферу. На подиум вышли модели дома Hellman, Миранда сразу узнала этот стиль: наряды являлись чем-то необыкновенным, с первого взгляда это была классика, но стоило обратить внимание на детали и проявлялся дух новизны; цвета, ткани, фасоны, все было подобранно великолепно. Миранда приблизилась к баронессе и прошептала ей: —Хорошая коллекция, мы напишем о ней. —Ты используешь не то слово, это великолепнейшая коллекция —баронесса повернулась к Пристли, из-за чего они оказались на опасно близком расстоянии. Недолго просидев в этом вызывающем положении, обе отстранились и продолжили наблюдать за показом. Не прошло и трех минут, как показ закончился. Множество гостей ушли, в здании остались лишь члены светского общества, имевшие приглашения на Афтер-Пати. Баронесса фон Хэллман, значившаяся как королева моды, всегда присутствовала на этой вечеринке, в этот раз сюда пришла и Миранда Пристли. Весь вечер она общалась с гостями, сдержанно шутила и обсуждала с ними прошедший показ. Когда редакторка отошла к бару, к ней "подкралась" баронесса. —Тебе повезло попасть сюда. —Мне не повезло, я это заслужила. —Миранда взяла бокал красного и скривила губы в улыбке, больше похожей на оскал, Хэллман оценивающе посмотрела на собеседницу. —Присядем? —светловолосая ничего не ответив, села на кресло. —Вечер скоро закончится, а мы толком не поболтали, не думаешь? Женщины говорили о коллекциях разных дизайнеров, обсуждали показ и пили вино словно старые подруги. Баронесса в какие-то моменты забывала, что Миранда для нее почти чужой человек и с нескрываемым влечением делилась мнением обо всем, что можно. Пристли была на одной волне с Хэллман, они обе давно находятся в индустрии моды, имели схожие взгляды на те или иные вещи, но самое важное – они когда-то были в отношениях; баронесса выбрала Миранду среди джентльменов, готовых исполнять любой её каприз. Афтер-Пати подошел к концу, гости начали расходиться. Фон Хэллман невольно вышла из здания вместе с Пристли. Вторую уже ждал шофёр, а вот машины баронессы не было видно, хотя она уже давно должна была быть на месте. —Мне не нравится новый шофер, давно хотела его уволить, вот и повод появился. —Уволить его ты успеешь всегда, а как домой доберешься? Я тебя подвезу. –это был не вопрос, а утверждение. Дизайнерша хотела поспорить, но поняла, что начинается гроза и ничего не сказав, направилась к машине. Пристли победно улыбнулась. Когда машина отъехала достаточно далеко от папарацци, блондинка велела шоферу отправиться домой, а сама села за руль. —Не знала, что ты умеешь водить. —Я много чего умею. По дороге баронесса периодически смотрела на женщину за рулем и странно улыбалась. Нарушено правило одного бокала? Не исключено. —Ехать до Хэллман-холла немного дольше, чем я представляла. И сколько же мне ехать отсюда до Grand Hotel? —Это на другом конце Лондона. Знаешь, у меня тут целый замок, для тебя комната найдется. —Хэллман удивилась тому, что сейчас сказала, но теперь отказывать в предложении было невежливо. О, нет, она никогда не старалась быть вежливой, просто это немного другой случай. Миранда припарковалась и женщины пошли в замок. Несмотря на то, что они почти бежали, ливень беспощадно промочил их с головы до ног. —Мне нужно переодеться. —блондинка действительно не могла спать в такой одежде. Баронесса жестом поманила её за собой, в гардеробную. Она подбирала Миранде что-то более менее удобное и в итоге подала шелковый халат с меховыми оборками. —Больше ничего нет? —Это самое удобное для сна. Во всем остальном будет жарко и некомфортно, тут всё обтягивающее, кожаное, плотное...—Хэллман явно могла еще долго продолжать список. —Всё, я поняла. —Миранда ушла переодеваться. Баронесса прихватила себе похожую одежду и стала ждать, пока блондинка закончит переодеваться. Вскоре Пристли вышла в халате, подчеркивающем её ключицы; баронесса осмотрела Пристли с ног до головы и заметив её пронзительный взгляд, прошла в раздевалку. Женщина довольно быстро переоделась и они пошли в гостиную. —Здесь будешь спать. –Хэллман приоткрыла дверь. Миранда пробежалась взглядом по комнате и повернулась к баронессе. —Мерси! Они уже должны были разойтись, но по какой то причине оставались на своих местах. Баронесса смотрела на губы Пристли, она начинала вспоминать всё больше о тех поцелуях, которые давно позабыла. В голове мелькали воспоминания, будто в фильме. В какой момент Хэллман оказалась прижатой к стене? Баронесса задыхалась, но не уворачивалась от страстного, глубоко поцелуя. Как долго она этого неосознанно ждала? Еще одно мгновение и дворянка жалостливо стонала, лежа на кровати, под Мирандой. Когда они успели оказаться нагими? Пристли оставляла на теле партнерки багровые засосы, начиная с шеи и опускаясь все ниже, но та резко отпрянула, будто выйдя из транса. —Нет! Хватит! —Что не так? —Ты ушла от меня, пропала на 20 чертовых лет и думаешь, что можешь просто взять меня? Да иди ты! —женщина торопливо натягивала на себя халат, руки не слушались из-за вина или утихающей страсти? Миранда закатила глаза и устало выдохнула. —Это не было ошибкой. Да, я по тебе скучала, я читала статьи о тебе, покупала журналы, сначала я безумно хотела бросить всё и вернуться к тебе. —Но не вернулась. Баронесса чуть ли не выбежала из комнаты в собственном же замке. Её до жути раздражало то, что она бесхребетно поддалась мимолетному желанию и безгордостно обмякла в объятиях бывшей. Почему Пристли неравнодушна именно к ней? Эта капризная женщина действительно думала, что мир крутится вокруг неё, какая прелесть! Но сердцу не прикажешь, даже если разум твердит оставить всё в прошлом. Сердце чувствовало, что баронесса, сама того не осознавая, хранила некие чувства.