OmegaverseAU

      Короткий факт про омегаверс (не только)в тачковой Вселенной: только пара альфа+омега может воспроизводить потомство. Все остальные: бета+бета, альфа+альфа, омега+омега, бета+альфа или омега этого делать не могут. Этот факт и в обычном омегаверсе является каноном и здесь канон будет именно таким, ничего нового в сущности.       Касаемо именно тачковой вселенной. Бет собирают на заводах. Но только их. Альф и омег, как правило, нет, так как они сами себя воспроизводят. Собирать их могут, но редко. Такое может делаться под заказ (каким-нибудь богатым альфой, например, для себя), но и удовольствие не дешёвое.

***

      Дасти не повезло родиться омегой. Тяжело мечтать о большом спорте и больших высотах, когда все вокруг тебе только и твердят, что твоё место на земле, или ближе к ней. Зачем же тогда он родился самолетом? Дасти никогда не мог этого понять.       У Полейполе было трое братьев: двое альф и один омега. И первые двое тоже всячески пилили его по поводу того, что большой спорт, о котором он с детства так мечтал с горящими глазами, не для омег, тем более таких маловыносливых моделей вроде кукурузников. Родись он альфой, даже будучи кукурузником у него ещё были бы какие никакие шансы, но он омега. А омега не должен мечтать о подобном. Для омеги спокойная и размеренная сельская жизнь над полями должна быть просто раем на Земле. Омега то, омега сё… тфу! Да сколько же можно! Он самолет или кто, в конце-то концов?       Но мечтать не вредно. Даже несмотря на всё это, Дасти упорно не хотел расставаться со своей мечтой. Она прочно въелась в его кабину. В большом спорте точно есть для него место. Он это нутром чувствует всю свою жизнь и ни за что не откажется от мечты просто так. Тем более возможность уже не за горами.       — Дасти, — голос выбил кукурузник из потока мыслей, заставив невольно вздрогнуть. Он летел над полем в компании двух своих старших братьев-альф. Вообще, лететь он сейчас должен был в компании только Леталбокэма, но, видимо, погрузившись в мысли, не заметил, как те его подменили. — Дасти, — голос звучал взволнованно.       — Мх, что? — процедил Полейполе, открыв глаза. — Что? Вы даже здесь меня не можете оставить в покое? — он чуть трепыхнулся, подчеркивая своё недовольство.       — Что? Нет, — подхватил голубой кукурузник. — Оливер. Малыши. Они решили появиться раньше. Все уже там.       Оливер — их общий младший брат омега. То, что он должен был родить, Дасти, само собой, было известно, но этого ждали только на следующей неделе. Принесённая старшими братьями новость слегка шокировала своей преждевременностью. Оливер всё это время слабо, но хоть как-то поддерживал стремления Дасти — был одним шасси на его стороне (второе, правда, стояло на нейтральной, но даже малая поддержка уже радовала, заставляя чувствовать себя менее одиноким на пути к своей цели), поэтому в эту минуту Полейполе почувствовал горькое предательство с его стороны. Теперь-то Оливеру уж точно будет не до него: у него окончательно сформируется своя собственная жизнь и будут другие заботы. Что ж, теперь остается лишь надеяться, что у Чуха вдруг не появится личная жизнь и ему тоже станет не до Дасти.       Не то, чтобы Дасти не радовался за брата, какое-то теплое чувство внутри эта новость всё-таки разогрела после того, как эмоции немного улеглись, но эта перемена вызывала так же и грусть по теперь уже ушедшему времени.       Смотреть на сам процесс Дасти совершенно не хотелось. Он думал притвориться спящим или ещё что-нибудь придумать, когда наступит этот момент. Но сейчас ситуация сама буквально на блюдечке преподнесла отмазку. Грех, ведь, не воспользоваться.       — Я не полечу, — твердо сказал он, хотя голос чуть-чуть сорвался. Это заявление противоречило зажегшемуся внутри огоньку любопытства, но Дасти с усилием его потушил. Нет уж! Нет, значит нет.       — Почему? — спросил зеленый кукурузник, летевший от него по левому борту. Джаспер, он родился вторым, после Джоэла, самого старшего из четырех братьев, летевшего сейчас по правому борту от Дасти.       — Не хочу на это смотреть, — честно ответил седьмой, отводя взгляд. Может он и прилетит, но определенно позже и по собственной воле, а не под чьим-то давлением.       — Но, Дасти, он твой брат, — попробовал уговорить Джоэл. — Ему бы не помешала и твоя поддержка тоже.       — Его поддерживает чуть ли не весь город, — раздраженно процедил Дасти сквозь стиснутые зубы. — К тому же в качестве основного «успокоительного» у него там есть его альфа. Я там точно буду лишним. Летите без меня, я тут свою работу доделаю.       Старшие кукурузники переглянулись и решили не настаивать. Они всегда старались быть мягче с Дасти, не только потому, что тот был омегой, но и потому, что, в первую очередь, он был их младшим братом, которого они всегда старались защитить. Дасти это не нравилось. Он считал, что такое к нему отношение принижает его достоинство и гордость, он и сам мог о себе позаботиться, что иной раз даже не боялся высказать прямо в лицо. Правда, быстро понял, что такие выпады в их сторону — дохлый номер, поскольку их спокойная из раза в раз реакция начисто сносила всю уверенность за секунду. Поэтому высказывался Дасти теперь только если сил терпеть их опеку над собой ну совсем уже не было.       — Что ж, как хочешь, — с нотками искренней грусти в голосе сказал Джаспер. — Мы займем тебе место. Куда лететь, ты знаешь.       Кукурузники чуть сбросили скорость, отставая от Дасти, и, синхронно заложив вираж влево, взяли курс на город, оставив омегу с неприятным осадком на душе в виде чувства вины.       Когда Дасти наконец решился показаться в ремонтном ангаре, пошел уже девятый час вечера. На улице ещё было светло, но пасмурно. Большую часть дня, когда закончил орошать поля, Дасти проспал в ангаре. Капризная погода сегодня располагала только к такому размеренному времяпровождению. Он даже отказался от тренировки с Чухом. Отчасти на это решение повлияло и чувство вины: ну не мог он так беззаботно скакать через деревья, когда его брат страдает где-то тут совсем рядом. Но и смотреть на эти пытки тоже не хотел.       Однако, переспав все мучившие его мысли об этом, кукурузник подумал, что было бы всё-таки лучше появиться там. После сна сделалось как-то совершенно спокойно и умиротворенно на движке, даже застать сам процесс казалось уже не таким страшным и неприятным.       Не дожидаясь, пока спадет сонная дымка, под которой абсолютно всё, в общем-то, кажется хорошим в первые минут двадцать после пробуждения, Дасти направился к ремонтному ангару Дотти. Оказавшись от него в паре десятков метров, кукурузник резко пожалел о своем решении. Когда в кабине прояснилось, отворачивать было уже поздно — его заметили и поприветствовали, вызвав цепную реакцию у знавшей его публики. А публики тут собралось не мало: самолеты, тачки, погрузчики; беты, альфы, омеги — все смешались в одну большую разноцветную толпу, с нетерпением наблюдая и ожидая конца долгожданного события. Лица были все знакомые, Полейполе почти не заметил никого постороннего, так, только парочку любопытных зевак с краю толпы.       Завидев Дасти, техника расступалась перед ним, давая проехать к самому центру события. От этого становилось ещё более неуютно. С каждым проеханным сантиметром неистово хотелось дать по тормозам, развернуться и удрать или просто провалиться сквозь землю на месте.       Дасти отыскал в толпе впереди хвосты своих братьев у самых дверей ангара, протиснулся к ним.       — Дасти, — Джаспер заметил его, но не сосредоточил на нем свое внимание, с волнением вернувшись к наблюдению за происходящим в ангаре.       Дасти долго смотрел на него, не зная, куда себя деть — смотреть вперед было откровенно страшно.       — Давай, ты молодец, всё хорошо! — Сверчок.       — Осталось совсем чуть-чуть, — приговаривала Дотти.       Боже мой, сейчас жизнь остановится! Валить надо отсюда! Дасти попятился, но назад пропустить его толпа уже не захотела — все были в каком-то предэйфорично-тревожном ступоре — с места не сдвинешь. Ещё и стояла за ним, как назло, «стена» из трех крупных самолетов альф, которых и в обычном-то состоянии не обойдешь, если упрутся. Сдавшись, Дасти не нашел ничего лучше, как просто закрыть глаза и ждать, ориентируясь по звуку.       Долгожданная кульминация, впрочем, наступила довольно скоро: раздался последний болезненный возглас, за которым последовал тоненький, похожий на сирену, надрывный визг. По толпе прокатился вздох радостного облегчения, будто они тут сейчас все разом рожали, а не один единственный кукурузник.       — Последний, наконец-то, — сказал кто-то за хвостом.       — Интересно, кто будет?       Дасти осторожно открыл один глаз, посмотрев в ремонтный ангар.       — Ну всё, поздравляю, — радостно произнесла Дотти, аккуратно поднося к носу желтого кукурузника его завернутую в полотенце серую уменьшенную раз в десять фыркнувшую копию. — Ещё один омега. — Самолетик чихнул и запрятался в полотенце, из которого остались торчать только подрагивавшие завернутые на кончиках крылья. Дотти отнесла его к остальным двум, лежавшим на теплом полу с подогревом под крылом у альфы — отца — крупной серо-белой Цессны. Он с теплой улыбкой наблюдал, как механик кладёт последнего малыша к нему под правое крыло. Потом перевёл тревожный взгляд на своего омегу.       Оливер едва стоял на дрожащих передних шасси. Хвост был специально подвешен тросами под тупым углом к полу, чтобы механикам было удобнее работать при родах — сейчас его максимально мягко опустили. Самолет тяжело глотал ртом воздух, фюзеляж под лобовым стеклом блестел от слез, остатки которых всё текли из сжатых век, так как под хвостом ещё очень неприятно ныло. Зрелище было очень измученное и болезненное, но ничего, сейчас от него отстанут механики, и можно будет уже выразить ласку и сочувствие прикосновениями, а не только запахом*.       И, хотя происходившая тут мука уже постепенно начала растворяться, сменяясь искренним счастьем и облегчением от того, что всё уже наконец-то позади, да и при виде малыша у Дасти внутри аж приятно трепыхнулась чуть ли не вся его омежья сущность, дольше двух минут кукурузник не выдержал, потеряв сознание, чем вызвал волнение в первых рядах. Ну вот кто за хвост дернул здесь появляться? Нет, конечно, известно, кто, но зачем надо было идти на поводу! Будь проклят сегодняшний вечер!