Сёстры

      — Как думаете, у него фетиш на эту книгу?       — Кира! — сделала замечание Киллиса.       — Что? Я же ничего плохого не имела в виду! Мне ведь тоже книги нравятся, между прочим! Правда, с картинками…       — Ага, — скрестила руки на груди старшая. — Я даже догадываюсь, какого содержания должны быть картинки, чтобы заинтересовать тебя и твой развращённый разум.       — Ещё бы ты не знала обо мне такой детали! — развела руки в стороны младшая, победно добавив: — Вместе же смотрели родительские журнальчики, пока взрослые…       — К-кира! — вспылила Киллиса.       — Что?!       — Следи за языком, а не то я тебе его укорочу! — выпалила старшая так же, как и средняя, приобретя пунцовый оттенок щёк из-за воспоминаний о детских любознательных и безрассудно рискованных временах, которые лучше унести в могилу от родни подальше.       — Ладно, — сдалась младшая — в одном, но не в другом. — Нет, ну правда! Для него, наверное, мира вокруг не существует, разве что эта долбанная книга!       — Может, она очень интересная? — предположила средняя.       — Ага. Кому, как не такой зубриле, как ты, защищать книголюба! — поддразнила Кира.       Объектом их обсуждений послужил эльф с волосами до плеч. Его ноги и руки были наполовину обмотаны тканью, и читал он энциклопедию Крэнли Хуберта.       Наблюдения за эльфом продолжались всего несколько минут, но на их основании Кира сделала ранее озвученный вывод:       — Мне наскучили твои обвинения всех и вся в том или ином фетише, а потому я займусь, в отличие от тебя, полезным делом!       — Эм… устроишься на высокооплачиваемую работу?       Старшая закатила глаза и двинулась вперёд, оставив сестёр одних. Киллиса хотела последовать за ней, но рука младшей, упавшая на плечо, остановила её.       — Давай поговорим!       — Кира… Калиста будет ругаться…       — Она лает, но не кусается. Ты что, не хочешь поболтать с этим чудным эльфом? Он, кажется, очень, очень, очень любит книги. — с каждым «очень» Кира всё ближе подступала к сестре, в конце встав к ней впритык. — Ты с ним наверняка поладишь…       Киллиса, отойдя от сестры, засомневалась:       — То, что кто-то любит книги, как и я, не гарантирует хорошие отношения между нами.       — Попытка не пытка! — не унималась Кира.       — Сестра…       — Без труда не выловишь и рыбку из пруда!       — Может…       — Воля и труд дивные всходы дают!       — …       — Труд кормит, а лень пор…       — Ладно…       — Йе-ху!

.

.

.

      — Записываться пришла, красавица? — спросил бодрый магистр, стоявший у двери. — Славно, славно. Магистр Уильямс как раз заканчивает с последним пассажиром.       Калиста фыркнула на его слова, не сочтя их хоть сколько-нибудь интересными.       — Ты там как, держишься?       — Неужели тебе не всё равно, колпак? — плюнула синяя, стараясь казаться ещё выше.       — А как же, — мигом отозвался тот. — За вашим братом исчадия по пятам ходят. Разве ж это жизнь получается? Вот увидишь, мы вам поможем.       Магистр старался убедить в этом Калисту и, похоже, сам верил в сказанное.       — Естественно. Можете хоть сейчас отпустить меня и моих…       — Кстати, вроде ещё кто-то должен был прийти.       — Ты о чём, придурок? Я и не од… ах…       Обернувшись, Калиста увидела, что сестёр рядом нет. Те наверняка донимали эльфа, ранее читавшего книгу с неотрывным интересом.       — Эх, ладно, — снова обратилась она к магистру. — Пока можешь не отпускать меня на волю. Без сестёр я всё равно не уйду.       — Конечно! — радостно воскликнул магистр, помахав ей вслед рукой.

.

.

.

      — Поразительно, — прошептал эльф, смотря на возвышающихся над ним ящериц розового и голубого окрасов.       Он оценивающе наблюдал за обеими, не упуская ни единой детали, а потом протянул руку, задев одну из чешуек Киллисы, которая запоздало отошла, чувствуя неловкость от столь диковинного эпизода.       — Поразительно, — потирая подбородок с не меньшим трепетом, чем в первый раз, повторил эльф и вернулся к книге, утратив интерес к подошедшим или вовсе о них забыв.       Сёстры обменялись взглядами: сбитым с толку и очень насмешливым.       — Приблизительно этого я и ожидала! — поведала младшая.       — Давай догоним Калисту, пока… Кира!       Та вытянула руку, с улыбкой взъерошив волосы эльфа, перелистывающего страницы.       — И в чём был смысл этого действия? — покосился он на улыбчивую незнакомку, убрав упавшие на глаза пряди. — Было ли это приветствие? Или…       Внезапно до эльфа дошло нечто, отдалённо походящее на истину:       — О, понятно! Похоже, я нарушил культурное табу. Как проблематично.       Сёстры снова переглянулись. Во взгляде одной читалось замешательство, другой — весёлое недоумение.       — Прими мои извинения, ящер.       — Ящер? — в один голос переспросили девочки. Эльф, похоже, пропустил это мимо ушей.       — Возможно, мне стоило потребовать того же от тех людей в красных одеждах. Они прикасались ко мне не раз и не два…       — Эм, приятель, — взяла слово Кира, ощущая абсурдность огромной отстранённости эльфа от социума, в котором ему приходилось влачить существование. — Мне кажется, ты не совсем понимаешь, что происходит.       — Возможно… — не стал отрицать такой вероятности чудной типчик.       — С-скажите, а откуда вы и кем будете? Лично я — Киллиса. А это моя сестра — Кира.       Младшая при упоминании о себе приветственно приподняла руку.       — Ах да, начались расшаркивания, — отметил очевидное эльф. — Что ж, моё имя произносится на языке, который вы никогда не слышали и уж точно ничего на нём не сможете выговорить. Поэтому зовите меня Фейном. Я учёный из… Скажем так, я искатель знаний. Этого будет достаточно.       — Я тоже не прочь поиска знаний, — поделилась средняя.       — Душевно рад знакомству. С вами обоими. Обеими…       — Эм… — розовая вопросительно указала на книгу, пытаясь сгладить неловкость разговорных навыков собеседника. — А много ли вы отыскали знаний?       — Едва ли, — горестно ответил он. — Я читаю книгу уже несколько минут и до сих пор не нашёл ни одной крупицы знаний о тайнах Вселенной.       И вновь глаза ящериц встретились, и в них застыло недоумение.       — Она чрезмерно детализирована и вместе с тем слишком поверхностна. Я знаю начало и конец этой истории, но середина отсутствует, — всё не унимался Фейн, не отвлекаясь на собеседниц, а затем вдруг со всей серьёзностью обратился к ним: — Скажите мне. Что вы знаете об истории вашего… нашего мира?       — Ну, типа… — поспешила впереди сестры Кира. — Магистры долбятся с исчадиями Пустоты по всему Ривеллону…       Заметив скептический взгляд Фейна, Кира развела руками и более уверенно продолжила:       — А вообще, наверняка что-то, где-то и когда-то происходило. Некоторые даже поговаривают, что и сейчас что-то где-то происходит…       — Какая необычная позиция, — с иронией отметил эльф, поглаживая гладкий подбородок. — И, не сочти за грубость, это не ответ на мой вопрос.       Только младшая намерилась попытаться дать более толковый ответ, как её опередила Киллиса:       — Что ж… Энциклопедия Крэнли Хуберта считается очень уважаемым источником, но я могу осмелиться порекомендовать вам исторические труды по каждой из рас…       — Да умоляю тебя, — уныло прервал её эльф. — Я отнюдь не интересуюсь этим. Ваши книги и так им переполнены. Нет, я хочу знать о делах небесных. Я ищу знания о ваших богах.       Он покачал головой и указал на энциклопедию.       — Здесь сказано, что они сотворили всех существ, но ни слова о том, что было раньше. Откуда взялись эти боги? Кто их последователи? Где остальные представители их народа?       — Килли… А ты сомневалась, что с ним будет весело. Он же ходячий — или сидячий — источник для потехи!       — Кира, успокойся, пожалуйста… — эльф терпеливо ждал, и Киллиса задумчиво обратилась к нему: — Если вы интересуетесь легендами, то не найдёте их в исторической книге. Есть замечательный сборник…       — Эх… — устало вздохнул Фейн. — Разумеется, у тебя нет никакой ценной информации. И почему я ожидал иного? А теперь, прошу тебя, не мешай. Мне надо расшифровать целый мир.       — Целый мир? — удивилась Киллиса. — Что вы имеете в виду… И почему вас так интересуют боги?       Казалось бы, обычный рядовой вопрос, а лицо эльфа на мгновение замерло в одном-единственном выражении. Правда, он быстро пришёл в норму и сделал безразличный жест рукой.       — А, просто пустое любопытство. Мы, смертные, любим размышлять о таких вещах, разве нет?       — Мне это ваще не сдалось, — хмыкнула Кира. — Это больше подходит…       — Эй, вы обе! Я вас ходить искать должна?! Дуйте сюда! — проорала Калиста, и младшие дочери пустыни ломанулись к ней навстречу.       Когда девочки наконец собрались вместе, старшая не без любопытства спросила, идя с ними:       — Ну и? Сильно задолбали того эльфа? Что вы с ним обсуждали?       — Мы обсуждали… — постаралась сформулировать ответ Киллиса, но озорная сестра оказалась шустрее.       — Поговорки! — в отличие от средней она поняла, что легче соврать, чем пытаться объяснить их разговор с тем чудиком.       — Поговорки? — не поверила Калиста.       — Поговорки! Я победила! Больше всех их назвала! — гордо выпятила грудь младшая.       — Поговорками увлеклась, значит? — спросила со взлетевшей бровью Калиста.       — Ага! Ты какие-нибудь знаешь? Хочешь отнять мой титул победительницы? Рискнёшь?       — Да, парочку знаю, — лицо её почти встретилось с лицом сестры. — Дурная голова ногам покоя не даёт. Козу бойся спереди, кобылу — сзади, а дуру — со всех сторон. Заставь дуру богине молиться, она и лоб себе расшибёт. Дуре хоть кол на голове теши, она всё своё несёт. Дурой на свете жить — ни о чём не тужить. Мне продолжать?       — Эм… Ты победила!       — Как всегда.

.

.

.

      Пройдя в просторное, куда более приятное для глаз помещение — с новым декором, длинными столами и изысканными блюдами на нём, — сёстры поплелись к лестнице.       — Кира, лучше не стоит, — неодобрительно проронила Киллиса, заметив желание той стащить что-нибудь с магистерского стола.       — Ну, ты только взгляни! Красная рыба! Мясо птицы! Свежий хлеб, дорогое вино…       — Получше лесного мха, а? — съязвила Калиста, отчего младшая хмыкнула и тут же усмехнулась, когда синяя подошла к столу с желанием стащить с него рыбу.       — Вы можете это бесконечно долго отрицать, но схожестей в вас не меньше, чем различий.       Киллиса хохотнула, наблюдая за тем, как в карманах тюремных роб скрывалась еда со стола. На все предложения сестёр присоединиться к ним в этом благородном деле средняя отвечала:       — Не-а. Меня слегка мутит от волн.       — Как знаешь.       Она отвела взгляд от еды на стол с бумагами и книгами, сочтя их интереснее. Первая маленькая книжка страница за страницей была заполнена изображениями драконов. Художнику, пожалуй, недоставало таланта, зато на нехватку энтузиазма жаловаться не приходилось.       Следующее, что оглядела Киллиса, оказалось запиской со следующим содержанием:       «Некоторые из них в хорошем расположении духа, особенно дети. Другие же впали в уныние. Сложно их винить: такую перемену принять непросто. Но рано или поздно у них появятся новые друзья. А, когда мы их окончательно вылечим, они станут нас благодарить, а не проклинать.       Ну, по крайней мере, большинство из них. Эльфийка со своими костями, Одинокий Волк, скрипучая карга с кухни или та здоровенная, агрессивно настроенная ко всем магистрам синяя ящерица (нам от неё изрядно досталось ещё при погрузке на корабль). Найдутся и те, кто так и не сможет смириться (снова вроде этой агрессивной ящерицы).       Вряд ли их вылечат первыми. А может быть, и не вылечат вовсе».       Видя в тексте упоминание сестры, Киллиса усмехнулась и обернулась к Калисте и Кире, видя, что они не поделили какую-то закуску. Спор длился до того момента, пока Калиста не пригрозила Кире кулаком. После этого все попытки младшей убедить отдать тарелку утонули в обиженном: «Ну и пожалуйста».       Вновь усмехнувшись, Киллиса вернула глаза к бумагам, найдя ещё одну любопытную:       «Запрос для пропитания колдунов:       тыквенная мука, 1 ящик;       подсолнечная мука, 1 ящик;       репа, 3 ящика;       капуста, 1 ящик;       человеческий эль, ½ ящика».       «Приблизительно так и обстоят дела… Эм, что?»       «Запрос для пропитания магистров:       тыквенная мука, 1 ящик;       подсолнечная мука, 1 ящик;       репа, 3 ящика;       капуста, 1 ящик;       человеческий эль, ½ ящика».       «А вот тут приврали», — подумала она, вернув взгляд к столам, заставленным тарелками с блюдами куда вкуснее здешней баланды.       Киллиса хотела снова вернуться к бумагам, но с лестницы вдруг послышались недовольные требовательные возгласы и шаги со скрипом дерева. Кто-то спускался к ним, и этот кто-то был явно не в лучшем расположении духа.       Ящерица положила бумаги на прежнее место, а её сёстры надёжнее спрятали в карманы еду, не сильно заботясь о столах, которые после их рейда выглядели необычайно пустыми.       — Назад! — гаркнули с лестницы.       В центр помещения вышли трое магистров и начали заставлять пятиться назад пожилую колдунью Истока с длинными седыми волосами и крупными морщинами. Та отступала, приподняв руки. Под прицелом двух арбалетчиков она нацепила на лицо ещё более насмешливую улыбку. Это — и, видно, не только — не нравилось двум взволнованным магистрам с арбалетами и их командиру.       — Что за хрень? — прошептала Кира.       Калиста ответила:       — Спросила так, словно я е…       — Так ты сознаёшься? Ты убила этого бедолагу? — с долей волнения, но властно спросил магистр с высоким чином.       — Она — убийца? — удивилась Киллиса.       — Да, — ответила женщина словно на оба вопроса одновременно соответствующим её дряхлому виду голосом. — Но это было лишь начало, разумеется…       Её взгляд, пугающий до дрожи, переместился на дочерей пустыни. Ухмылка дьяволицы вызвала холодок по спине розовой.       — Есть и другие, чья жизнь должна закончиться.       — Не повторишь ли, сука? А то у меня слух уже не тот, — предупреждающе зарычала Калиста, намекая на жестокую расправу. Эта клокочущая в горле ярость могла вогнать в дрожь и самого опасного преступника, однако лицо женщины не исказилось даже намёком на страх.       — Боги, эта женщина безумна! — выпалил главарь и обратился к ящерицам: — Эй вы, колдуньи! Скорее бегите за магистром Сивен!       — Ещё чего, — проворчала Калиста.       — На эту сумасшедшую мало просто надеть ошейник — её надо сковать по рукам и ногам!       — Кали! — ударила сестру по плечу Кира. — Лучше изолировать себя от опасности, чем потом с нею столкнуться!       — Ладно, если моя работа от этого станет чуточку легче…       — Что вы имели в виду, — с заметным трепетом обратилась к колдунье Киллиса, — говоря, что есть и другие, чья жизнь должна оборваться?       — Это означает, — заулыбалась та, обрадованная вопросом, — что твоё путешествие и путешествие твоих подруг подходит к концу. Но советую задержаться до финала. Поскольку я как раз собираюсь…       Колдунья потянулась к ошейнику — ей не составило никакого труда снять его, и он бесполезным куском железа встретился с полом.       — …закатить сцену…       — Быстро сделайте с ней что-нибудь! — взревел глава магистров. — Если она обратится к Истоку, грядут исчадия Пустоты! И тогда нам конец!       Арбалетчики выпустили в колдунью болты, но те зависли перед ней в воздухе. Она состроила злобную и радостную улыбку, сказав одно слово, показавшееся страшнее тысячи криков мучеников из бездны, терзаемых демонами:       — Именно.       Истоком называли таинственную силу, вытекающую в Ривеллон из мира, называемого Пустотой. Способных управлять Истоком называли колдунами Истока, и каждое применение его — осознанное или же случайное — могло приоткрыть для кошмарных чудовищ, населяющих Пустоту, дверь в этот мир. И, судя по безумию седовласой колдуньи, она собиралась призвать в Ривеллон если не всех исчадий, то одно, но… титаническое.       Женщина вскинула руки к небу и резко их опустила. Зависшие в воздухе болты вернулись отправителям, убив обоих. Командир, отступив на шаг, рухнул, не зная, как противостоять безумной колдунье.       Видя в убийце угрозу для сестёр, воинствующая рептилия, выкрикнув ругательство, без видимых усилий схватила скамейку у стола с яствами и ломанулась на противницу. Кира не отставала. Она ловко подобрала столовые приборы, метко отправляя их в седовласую. Киллиса тем временем с помощью телекинеза запустила первое, что попалось ей на глаза — чернильницу.       «Стыд и срам мне…»       С усмешкой колдунья незримой силой расщепила скамейку Калисты на сотни разлетевшихся в стороны щепок. А оглушённую нападающую она, истерично смеясь, отбросила назад, тут же остановив в воздухе дюжину летящих в неё ножей и вилок.       Колдунья смеялась, пока ей в глаз не угодила… Чернильница? Пузырёк, содержимое которого окрасило часть её лица и волос в тёмно-синий. Свирепо зыркнув на отправительницу, она прорычала что-то нечленораздельное и вернула ножи с вилками рогатой рептилии, что успела скрыться за колонной. Все столовые приборы глубоко вонзились в неё. Кира ощутила спиной, как те встряли в дерево, и невольно сглотнула.       Взмах руками — и сёстры отлетели назад. Выживший же магистр наконец-то ломанулся наутёк. Женщина, видя вязкую попытку к бегству, притянула того к себе и выпустила рвавшуюся из неё силу.       Комната и всё содержимое закружились в огненном смерче. Магистра разорвало в клочья и разбросало во все стороны, а сестёр откинуло ещё дальше, до самой стены, которая воспрепятствовала их дальнейшему полёту.       Ещё секунда и новый удар. Ведьма исчезла, а слабое пламя мало-помалу начало завоёвывать всё новые и новые территории в комнате. Расти и шириться.       На долю секунды Киллисе показалось, что в момент особенно сильного удара некая неведомая сила предотвратила их с сёстрами погибель. Но это было до того, как глаза сомкнулись, а сознание взяло перерыв от реальности.

.

.

.

      Вода казалась необычайно спокойной. Плывущий крохотный кораблик с пассажиром в виде жучка не наклонялся ни влево, ни вправо, что было странным. Обычно в этот сезон течение разгоняло воду до почти немыслимых пределов, но в текущем году её леность могла потягаться разве что с леностью Киры, когда дело доходило до уборки в комнате.       — Что-то рыбки в этом году, как и течение, очень вялые, — заметила младшая, кроша хлеб в воду. — Им даже заглатывать лень!       — Не так громко! — осадила её Калиста, сидящая у берега с удочкой. — Распугаешь всю рыбёшку и будешь рыбачить вместо меня!       — Рыбалка — это ужасно скучно…       — К подводной это не относится! — уже угрожающе шикнула ворчунья и кивнула на крупный булыжник, на котором хорошо бы смотрелась верёвка, примотанная к ноге шумной сестрицы.       Младшая подняла руки в защите.       — Намёк ясен… Ах… — поддавшись новому приливу скуки, голубая обратилась к другой сестре: — Килли, хочешь пить?       — Кира, не стоит, — в спешке отложила читаемую книгу средняя, валяясь у самой кромки воды. — Я же с книгой…       — Да я не про то! — про себя Кира усмехнулась прошлой выходке, благодаря которой сестра сухой не вернулась домой. — Я про лимонад.       Пить не хотелось. На самом деле сейчас она бы отказалась, но сложно так жестоко поступить по отношению к скучающей сестре. Вздохнув, Киллиса согласилась.       — Хорошо. Достань мне новую бутылку.       — Уан момент!       Младшая вступила в воду, схватив верёвку, и потянула её на себя. Старшая отреагировала на это спешным замечанием:       — На кой хрен так делать?!       — Не я придумала, что лимонад лучше держать холодным! — парировала младшая, отчего старшая познакомила ладонь со лбом в приступе негодования.       — Но вступать в воду-то зачем?!       — Тс-с-с-с, Кали! Ты же так всю рыбу распугаешь! Сама говорила!       — Ар-р-р-р…       — А? — прислушалась Кира к, как ей показалось, урчанию. — Кто-то здесь голодный?       — Тебе послышалось! — гаркнула Калиста, поправляя выпавший из глаза монокль. — Заканчивай рыб пугать!       — Секунду…       К концу верёвки были примотаны бутылки. Достав одну, шутница закинула остальные обратно и поспешила передать лимонад «заказчице».       — Вот, держи. Специально для тебя рисковала получить по шее и попе, но ради тебя я и не на такое готова!       — Спасибо тебе. Ты моя спасительница, — усмехнулась Киллиса, открывая бутылку и делая микроскопический глоток. — А что там? Клюёт, что ли?       — Где?!       Кира поспешила к своей удочке, торчащей из песка, а Киллиса незаметно припрятала начатую бутылку лимонада — среди дюжины таких же, едва начатых.       — Килли, ты ошиблась! Только червяк сбежал, а в целом ничего нового!       — Не переживай так: уверена, ты что-нибудь поймаешь…       — Например, новую обувку, — съехидничала Калиста, выловив очередную рыбёшку, тут же отправившуюся в ведро к остальным.       — Ого, Кали! Ты себе рыбы на неделю вперёд решила наловить? Что же это выходит? Ты целую неделю не будешь ходить хмурой и на меня срываться?       — Нет, тупица. Будь у меня ведро морской рыбы, так бы всё и было. А с пресноводной рыбёшкой моих нервов хватит дня на три… А потом — держись!       — Пресноводная рыба для тебя не в почёте? А, Кали?       — Терпеть её не могу.       — И лососей?       — Это не совсем… Ну, можно считать, выкрутилась, — закатила глаза старшая, сочтя замечание забавным.       Кира рассмеялась, радуясь победе, а Киллиса, не открываясь от книги, пробегала взглядом по тексту с широченной улыбкой.       Наступила эпоха повисшей тишины. Только пели птицы, квакали лягушки да ветер шевелил камыши. И снова одолеваемая скукой голубая озорница решила разбавить уныние.       — Кто хочет посмеяться?       — Над тобой, что ли? Ну, это запросто, — ухмыльнулась старшая.       — Да нет! Слушайте, если что — я в роли продавщицы газет!       — Мне даже сложно представить, как ты комнату прибираешь…       Кира закричала, якобы привлекая внимание покупателей громким заголовком:       — Убийство ради наживы! Маньяк убил рыбака и забрал червей!       После такого шумного развеселения Калиста деликатно поправила монокль, с трудом удерживаясь от опрометчивого поступка, но резко повернула голову на хихиканье.       — Хи-хи-хи…       — Киллиса…       — Калиста, ну право, смешно же. Хи-хи…       — Ладно, соглашусь, — и сама слегка усмехнулась старшая. — Словесный юмор у тебя в этот раз удался.       — О! О! О! — заскакала голубая, а синяя тут же кинула:       — Хватило и одной!       — Но она тоже смешная!       — Не надо!       — Почему?!       — Я рыбачу, дурья твоя башка!       — Всем нужна разрядка!       — Рыбалка этому способствует поболее твоих глупых шуток!       — Но ты признала, что она была неплоха!       — Я соврала!       Пока шла оживлённая перепалка, Киллиса листала страницы книги, догадываясь, что скоро рыбалка подойдёт к концу и что они направятся домой куда раньше, чем обещали матери. Впрочем, как и в прошлый и позапрошлый разы…       Отвлёкшись от грызни между сёстрами, Киллиса взглянула на воду в поисках самодельного кораблика Киры. Тот, как это ни печально, медленно, но уверенно шёл ко дну. И только в последний миг, заползя на импровизированную мачту, единственный шестиногий моряк распахнул крылья, скрытые под хитиновыми панцирем, и взмыл в небо, не оглядываясь на исчезающее в пучине вод судно.       Киллиса смотрела за удаляющимся насекомым, и по её телу прошла дрожь от пугающей мысли: «Не всем так везёт».       Отчего же стало так холодно? Будто она сама очутилась в аналогичной ситуации с тонущим кораблём. Откуда этот страх и трепет, словно она заложница, как и мелкая букашка ранее?       Отчего же так холодно?       — Киллиса, на что уставилась?       — Да, Килли. Кораблик давно уплыл!       Мир завертелся.       — Эм… Килли?       — Киллиса? Киллиса…       — Килли?       Угас.       — Килли!       — Киллиса!       И смолк.

.

.

.

      Первой пришедшей в себя оказалась Калиста. Ощущая дым неспешно разрастающегося пламени и усилившуюся морскую качку, она осознала себя под телами сестёр. Застыв с раскрытым ртом, Калиста вздохнула с облегчением, заметив, как у тех лениво расширялись ноздри при вдохах и выдохах воняющего гарью воздуха.       — Девки, вставайте! — затрясла их старшая. — Бегом поднялись!       Выдрессированные с детства сёстры тут же распахнули глаза и вскочили на ноги, чуть не вернувшись на пол от слабости в конечностях и покачивания судна на штормовых волнах.       — Что за хрень произошла? — недоумённо бросила Кира, поглаживая ушибленный лоб.       — Плевать! Это наш шанс сбежать! — отчеканила синяя, но средняя уточнила:       — Скорее уж не шанс, а прямая необходимость! Корабль, видно, изрядно пострадал! Не говоря про исчадия от такого всплеска Истока! Они скоро слетятся сюда со всей Пустоты!       — Тогда не будем терять времени зря! — подвела итог Кира, указав на небольшую витрину с металлической решёткой, под которой было разложено оружие.       — Оно нам понадобится! Дайте минутку, и я её… — проигнорировав сестру, Калиста напряглась и вырвала решётку «с мясом», отбросив в сторону. — Ну… Твой способ тоже действенный.       Калиста извлекла из витрины простенький двуручный меч, швырнула Кире поношенный арбалет и пару болтов к нему. Киллисе она намеревалась кинуть длинный кинжал, но та воспротивилась.       — Уверена?       — Моё отношение к насилию ты знаешь, — напомнила розовая. — Да я и без оружия смогу за себя постоять. Без крайней степени.       В её ладони образовался небольшой снежок, поросший крепчайшим льдом.       — Всё же лучше, чем поливать врага водой и ожидать, пока он сляжет с простудой…       — Погнали уже наверх! — крикнула Кира, зарядив арбалет.       — А как же остальные?       — К ним мы вряд ли вернёмся, — проследив за рукой Калисты, Киллиса увидела, что дверь, в которую они вошли, оказалась под кучей досок и огня. — Да и больно надо. Все, кто мне важен, со мной.       — Возможно, поднявшись на борт судна, мы сможем вернуться в его начало и посмотреть, выжил ли кто-нибудь! — обнадёжила Кира одну, а вторую — взбесила.       — Язык бы тебе вырвать…       — Нельзя никого бросать, Калиста!       — Нельзя и самим уйти на дно или задохнуться в дыму! Бегом наверх, идиотки!       На этот раз возражений не последовало. Каждая дочь далёких песков Древней империи поднялась на этаж выше.       Поднимаясь по лестнице, сёстры отчётливо ощущали корабельную дрожь, регулярно выводящую из равновесия. Оглушительный скрип дерева пугал сильнее грозы средь бела дня. Создавалось впечатление, что судно изгибалось, дабы совсем скоро развалиться на куски и занять своё место на морском дне, среди других затонувших судов.       На верхней палубе их встретил задымлённый коридор. Стена огня. Захлопнувшаяся дверь была объята пламенем. Недолго думая, Киллиса телекинезом запустила в неё ближайшую бочку с водой.       Бочка разлетелась на части. Во все стороны хлынула вода. Огонь погас, исчезнув с паром и шипением, а дверь, изрядно подгоревшая, распалась на несколько крупных фрагментов. При столкновении бочки с ней по ту сторону кто-то издал испуганный вопль.       Бегло переглянувшись, сёстры ворвались в комнату: Калиста впереди с мечом наготове, сбоку — Киллиса, готовая швырнуть телекинезом во врага ближайшую утварь, а из-за стены, глядя через прицел арбалета, показалась Кира.       — Чисто! Всего лишь воет одна магистерская шавка! — доложила Калиста, кивнув в адрес псины, болезненно скулящей между чистыми и простенькими кроватями магистров.       Земля и небо в сравнении с гамаками на нижней палубе…       — Что с тобой?       Собака отчаянно царапала лапой морду и морщилась, когда из мокрого чёрного носа начинала сочиться кровь, но всё равно продолжала скрести, а после окрика псина внезапно заметила посторонних. Зарычала. Шерсть на загривке встала дыбом, и тело напряглось для рывка.       — Эй, колдуньи! — гаркнула собака, но расчихалась и снова приложила лапу к носу, растирая и без того кровоточащую морду. — Не чую! Нечем дышать! Слишком много Истока. Слишком! Много! Пожалуйста… Пожалуйста, не надо…       Животное отчаянно заскулило.       — Что она несёт? — буркнула Калиста, которая, в отличие от сестёр, не понимала языка зверей.       — Ей очень плохо, — пояснила Киллиса и, встав на колени на некотором отдалении от собаки, спросила: — Ты можешь учуять колдунью, воспользовавшуюся Истоком?       Это был вопрос, не лишённый смысла. Если дамочка, обладающая такой силой и намерением их погубить, вдруг им встретится, то бегство с тонущего судна закончится для них тем же, чем и спокойное пребывание на корабле некоего Финна.       — Слишком много. Слишком. Не чую. Нечем дышать. Сраные колдуны!       В который раз лапа с окровавленными когтями стала раздирать морду. При этом псина то кидалась презрительной руганью в адрес сестёр, то скулила о своём несчастье.       — Это не наших рук дело! — кинула Кира. — Будь у нас возможность, мы бы этого не допустили!       — Богиня… Что не так?! — рявкнула старшая.       — Она невменяемая, — озвучила свой вывод Кира.       — Но мы не можем бросить её…       — Живой не бросим, не переживай.       Синяя обнажила меч, приблизившись к собаке.       Та насторожилась, зарычала, но тут же стала тереть лапой морду до вновь выступившей крови. Один удар меча — и псина с последним скулежом упала на бок.       — Калиста!       — Кали!       — Нам бы самим выбраться живыми! — обернулась к ним та. — Об остальном следует беспокоиться в последнюю очередь! Берём всё, что может пригодиться, и наверх!       Кто казался в то мгновение красноречивее — кричавшая сестра или содрогающийся корабль под ногами? Ответ очевидным не был, но все участники одинаково заслуживали шанса на первое место.       Комнату обыскали, но не нашли там ничего ценного. Тогда Кира предложила заглянуть за закрытую дверь. Младшая приготовилась к взлому, однако старшая снова опередила её — ударила кончиком меча по одной из петель и выбила ногой.       С грохотом дверь упала наземь, а в комнате раздался испуганный вопль. Женский, что ли… Когда сёстры вошли внутрь, перед их глазами предстала пара магистров в углу просторной, должно быть, капитанской каюты.       — Хвала богам! — облегчённо воскликнул чернокожий магистр. — Во имя Божественного, что это был за…       Вся его радость улетучилась, стоило ему рассмотреть вошедших. Магистр сразу потянулся за мечом, как и часть незваных гостей.       — Ещё колдуны! — закричал он.       — Стойте! — подняла руки Киллиса. — Здесь опасно! Помогите нам снять хоть один ошейник! Наши шансы выбраться с корабля возрастут!       — Она дело говорит, красные колпаки. Пошевеливайтесь!       — Да если бы я и знал, как они снимаются, всё равно не стал бы этого делать, — ответил тот же магистр, пока молодой рыжеволосый дрожал, прикрыв голову руками. — А то сперва прибегает какая-то чокнутая и вопит, потом твари Пустоты налетают. Я догадывался, что всё так и будет. Бунт колдунов!       — Ни о каком бунте и речи не идёт! — крикнула средняя.       — Та полоумная баба едва нас не прикончила! — подтвердила голубая.       Синяя в качестве поддержки неохотно кивнула.       — Найдите укрытие и сидите там!       — Сидеть и ждать смерти? Эту участь уже выбрали для себя вы! — буркнула Калиста и добавила: — Обыскиваем каюту и валим!       Все рассредоточились, занявшись делом. Кира обыскивала сундук у кровати и столик. Киллиса — письменный стол с грудами книг и бумаг. Калиста же стояла, не сводя взгляда с магистров в углу, с опаской посматривающих на колдуний.       Кира смогла найти одну мелочевку да нечитаемый дневник, тогда как Киллиса отыскала пару монет, успев пробежать глазами по бумагам и открытым на столе книгам.       Первым в поле зрения попало письмо с указаниями о перевозке колдунов в форт «Радость». Чья-то злая рука перечеркнула его чёрной линией из верхнего левого угла в нижний правый.       Дальше Киллиса прочитала отрывок из книги:       «Когда-то короли Истока творили великие свершения по всей стране, и на заре своего правления так поступал и Бракк, пребывая на родном острове. Но со временем, как это часто бывает в мире, Исток развратил его.       Столь велики были его алчность и страх, что он приковал к себе душевными узами свою сестру, Кассандру. Завершив ритуал, Бракк обратил её в нежить, сделав бессмертным личом, чтобы самому жить, как и она, вечно.       Правление тирана Бракка продолжалось долгие десятилетия. Жадность к власти и к Истоку побудила короля создать кошмарные, невиданные прежде машины и заклинания. Живых он наказывал смертью, а мёртвых — не-жизнью.       Многие пытались дать ему отпор: волшебники, философы, учёные… Но в конце концов поплатиться за грехи Бракка заставил орден Истокоборцев.       Но сколь бы ни были доблестны Истокоборцы, никто из них не мог предвидеть того, что Культ Непорочных воскресит короля. Мы своей жизнью обязаны тем двум славным членам ордена, что сражались, дабы Бракк не ушёл от справедливого возмездия.       Король Истока мёртв. Однако его изваяния всё ещё повсюду встречаются в наших краях — жуткое, но необходимое напоминание об эпохе жестокости, алчности и высокомерия».       От книги (с огорчением, что её не удастся дочитать) Киллиса перевела взгляд на, судя по всему, неотправленное письмо.       «Милая Стефин!       Я пишу это письмо, и наш корабль ещё совсем недалеко от острова. Но, когда сова принесёт тебе его, мы будем уже в пути.       Вняв твоему совету, я подчинился приказам Александара. Но я часто думаю о Люциане. Смирился бы Божественный с тем, что мы делаем? Благословил бы тех, кто отбирает детей у матерей? Неужели… Неужели это единственный способ?       Мне холодно. Холодно телу и душе, и я уверен только в одном: твои руки согреют меня, когда мы встретимся снова.

      С любовью,       Рикс»

      Утерев слезу, Киллиса крикнула: «У меня ничего» — и подошла к магистрам, обратившись к ним:       — Мы могли бы вместе…       — Сестра! — требовательно крикнула Калиста.       Розовая ящерица ещё раз взглянула на магистров. Рыжий не перестал дрожать, а чёрный — смирять всю их семейку подозрительным прищуром.       Выдохнув от тяжести принимаемого решения, она побежала за уходящими сёстрами в надежде спастись с корабля, чьи дни сочтены. Корабля, который морское дно звало к себе само.

.

.

.

      Ступая по неистово дрожащему полу, девочки вышли в грузовую часть судна. Обилие ящиков и бочек прямо кричало об этом. А количество трупов, разбросанных по полу — о том, что здесь с недавних пор организовали и морг.       — Обыскиваем и валим!       Сёстры рассредоточились, и их чешуйчатые руки быстро пробежались по ящикам, бочкам и телам. С трупа магистра Калиста подняла одноручный меч, забрав себе в качестве запасного. Кира взяла у другого мертвеца пару болтов, а Киллиса нашла у одного из погибших ключ и записку:       «Мертоф!       Бочки с туманом смерти заперты в хранилище. Вам с Риксом нужно держаться от них подальше. Если внизу кто-то начнёт глупить, добром это не кончится.

      Капитан Келвин»

      — Туман смерти?       Глаза Киллисы наткнулись на огромную дверь с возвышающимся нарисованным белым черепом. От шока записка выпала из рук, а от внезапного окрика ключ чуть не постигла аналогичная участь.       — Тут здоровенная дверь! Но она заперта! Находил кто-нибудь ключ? Такой большой…       — Нет! — тут же откликнулась Киллиса, и ключ улетел под ящики.       — Всё обыскали? — спросила Калиста, когда сёстры собрались снова.       — Там ещё осталась комната.       — У меня нет от неё ключа! — нервно выпалила Киллиса.       — Эм… Это другая. Там есть ещё одна. Без двери.       — Оу… Ладно…       Быстро добравшись до тесной комнатки, они застали внутри сидящего на табуретке и читающего книгу… скелета в тюремной робе.       Калиста вытащила меч, но Кира остановила её.       Череп представителя нежити отличался необычной угловатостью, а посреди лба его красовался великолепный драгоценный камень. Скелет быстро листал энциклопедию Крэнли Хуберта, что-то бормоча себе под «нос». Голос его казался до одури знакомым. Как и книга и обмотки на руках и ногах.       — Нет, нет и нет! Какой идиот фиксирует знания на прессованных опилках? Они горят, они раскисают в воде, они даже не могут выдержать кислоту! Неудивительно, что сей народ столь невежественен…       Подняв голову, читающий заметил гостей. С тяжёлым вздохом он произнёс:       — О, это вы. Почему вы не убегаете, не орёте, как резаные, и так далее?       — Хорошая мысль, — ответила синяя, поманив за собой остальных. — Уходим.       — Погоди! — попросила Кира. — Он мне кого-то сильно напоминает…       От скелета послышался вздох, и вновь он уткнулся в книгу, суетливо перелистывая страницы.       — Да, разумеется, я тебе кого-то напоминаю. Наверное, того, кто держит в руках книгу и хочет её прочесть. А теперь, если вы закончили, полагаю, вам пора искать место в спасательной шлюпке.       — Ага, прямо сейчас и начнём.       Но за Калистой снова никто не пошёл, и она с гневом вернулась.       — Да, конечно же! Эльф! — вспомнила Кира, и Киллиса кивнула. — Тот эльф, с которым мы ранее…       — Ну что ты. Я эльф не более, чем ты, рваное тряпьё, в которое ты облачена. У меня была маска — весьма остроумное устройство, благодаря которому я и смог принять эту примитивную форму. И маску эту у меня украла та проклятая ведьма после своей дешёвой сцены. Что ж, — скелет снова вернулся к книге, — она всё равно умрёт вместе с остальным дурачьём. И тогда я просто заберу маску с её хладного трупа.       — Какое бессердечие! — воскликнула Киллиса, теперь уже Кира кивнула. — Вы могли бы спасать уцелевших, а не сидеть сложа руки!       Быстрым раздражённым движением Фейн поднял книгу.       — Я пытаюсь выяснить, есть ли те, кто заслуживает спасения. И будь я проклят, если позволю жизням каких-то бабочек-подёнок мне в этом помешать.       — Резон в твоих словах улавливается, — заметила Калиста.       — Вот! Хоть одна здравомыслящая нашлась из рода ящеров! Ступайте уже — плывите, тоните или что там ещё вам заблагорассудится. А меня ждёт книга.       — Вы…       — Прошу, — вздохнул Фейн. — У меня мало времени. Хотя у вас, как мне кажется, его безмерно меньше.       Будто в подтверждение ехидства скелета, корабль дрогнул. Потом ещё раз — яростнее, и следом раздался отчётливый звук, напоминающий удар по корпусу. Что-то… Колотило по кораблю?       — Груда костей дело говорит. Бегом с корабля!       В этот раз ни одна душа (кроме Фейна) не ослушалась.

.

.

.

      Дождь лил с чудовищной силой, словно всерьёз подумывал погрузить под воду весь мир. Волны ударялись о борт корабля с не меньшей мощью, заливая палубу и грозя отправить судно на дно. А ночь, молчаливая свидетельница совершающегося преступления, обещала утащить с собой в могилу сегодняшние события, стоит морю поглотить улики.       Верхняя палуба корабля оказалась поразительно ярко освещённой. Всюду горел огонь, не угасающий даже под непрерывными потоками дождя. Весь груз на борту склонялся то влево, то вправо, а кое-какие тюки, ломая фальшборты, попадали в воду — порою с телами членов экипажа.       Рыцарь-магистр собирался дать бой двум исчадиям, напоминающим полузрелых личинок мерзких насекомых.       Воин занёс меч, готовясь сразить тварей, но из моря вдруг вынырнуло щупальце. Огромное и страшное. Небось, на шум и гам пожаловал сам кракен. Но всё же это вряд ли он. Очередное исчадие, просто немыслимых размеров…       Щупальце угрожающе нависло над кораблём, прежде чем упасть на палубу и расплющить рыцаря. Его труп с доспехами прилип к присоскам, и, когда щупальце исчезло в волнах, тело пропало вместе с ним. Исчадия же переключились на выбравшихся из трюма сестёр, вознамерившись сожрать их вместо исчезнувшего из мира воина. Казалось, им это только на руку, не придётся до мяса прогрызаться сквозь доспехов слой.       Но что сёстрам какие-то букашки, пусть и прибывшие из Пустоты? Киллиса телекинезом отправила тварюгу за борт, а Калиста с разбега прыгнула и вонзила меч в брюшко второй. Плюясь чем-то чёрным и едким, исчадие отдало концы.       Сёстры побежали к другой части палубы, видя там спасательную шлюпку с несколькими выжившими. В творящемся аду ещё не спущенная лодка напоминала врата в рай. Не хватало лишь падающего на неё света, ласкающих слух арф и парящих над ней детишек с белоснежными крылышками.       Несясь по скользким доскам, ударяемые бешеным ветром и ливнем в лицо сёстры неутешительно думали о том, что весь корабль, по сути, — всего лишь игрушка для огромного исчадия под ними, как для многих резиновая уточка в ванне.       И тут, и там щупальца колоссальных размеров плясали по кораблю, его палубе и трюмам. Треск ломаемого дерева болезненно ударял по ушам и очень пугал взволнованные сердца.       У штурвала, пытаясь как-то повернуть судно, встретили гибель двое магистров, когда очередное щупальце свалилось сверху. К оглушавшему треску досок прибавился и треск костей с предсмертными воплями.       Пробегая средь обломков и тел, к собственному неудовольствию, Киллиса заметила труп магистра, к которому обращалась на нижней палубе. Может, если бы она не разбудила его тогда, он бы сейчас был жив и имел хоть призрачные шансы на выживание…       Но все мысли об этом улетучились, стоило глазам увидеть нечто в бушующих волнах. Там показалась чешуйчатая макушка с отростком, на конце которого был закреплён источник света. Неисчислимые ряды огромных, кривых зубов и глаза… Такие не развидишь.       «Не его ли я видела во сне…»       — Бегом к шлюпке! — первой вырвалась из оцепенения Калиста.       Подбегая к лодке, сёстры заметили, что спастись удалось нервному Гилу и детям. Сейчас они что-то бурно обсуждали с гномом, пока тот пытался спустить шлюпку на воду.       — Хватит болтать, девчонка, — вырвалось у Гила на замечание смуглой девочки. — Дети и гномы вперёд — всё как в старых байках!       — Вы говорили, что там внизу ещё есть люди. Мы… — плакала девочка. — Мы должны им помочь!       — Видишь эти щупальца, дамочка? — парировал гном. — Нам надо убираться отсюда подальше.       — Соглашусь с полуросликом, — сказала Калиста, двинувшаяся к шлюпке.       — Так нельзя! — воспротивилась Киллиса.       — Да! — поддержала её Кира. — Там ещё внизу наверняка есть те, кому удалось уцелеть! Они могут оказаться в ловушке! Надо им помочь!       — В шлюпку, дуры!       — Заставь нас!       Кира подтолкнула Киллису к люку в трюм — в ту часть корабля, которую ранее им перекрыло пламя. Вместе они ломанулись внутрь. Грязно выругавшись, Калиста схватила гнома за шею и приблизила его к себе.       — Ты никуда не свалишь, пока мы не вернёмся!       — Спасибо-спасибо-спасибо! — со слезами на глазах тараторила девочка.       Отшвырнув гнома, синяя ломанулась к люку вслед за сёстрами. Гил недобро покосился на смуглую пассажирку, потирая сдавленную шею:       — Мы все из-за тебя погибнем! Ясно?!

.

.

.

      — Если ноги не отказали, вылезайте по лестнице наверх! Там шлю… — Киллиса прервалась, когда отовсюду налетели исчадия, не отличающиеся от уже увиденных на верхней палубе личинок жутких насекомых. — Стоп! Исчадия Пустоты!       — Мы с ними справимся! — крикнула Кира, выхватив арбалет.       — А потом я с вами обеими справлюсь, — прорычала Калиста, обнажив меч.       Послышались борьба, драка, треск, толчки, ругань и боевые кличи. По ту сторону трюма остались выжившие, и сейчас они активно боролись против исчадий за свои жизни!       Сёстры присоединились к ним. Меч разрубал тварей на подлёте. Выпускаемые болты прибивали лапки монстров к полу, а магия Киллисы отвлекала, замедляла или выводила исчадий из строя.       Этому — ледышку в морду, этого — телекинезом о стену, а этого и вовсе в море через разлом в обшивке.       Расплющив ногой пасть очередного порождения Пустоты, Калиста настороженно огляделась. Всё стихло. Исчадий не осталось. Выжившие устремились наверх — тем же путём, которым пришли к ним на выручку.       Вот, на удивление, впереди всех пробежал гном: минимум опытный моряк, а максимум — бывалый капитан, придерживающий рукой свою двууголку. За ним — красный ящер, бормочущий, что это корыто всё равно не было достойно ни одной известной королевской персоны, не то что его. Следом бежала эльфийка, лизавшая руку Киллисе. Вот Ифан, а за ним — Лоусе.       Никто не удосужился обратиться к сёстрам или отвесить хоть одну благодарность. Но в мимолётных взглядах всё же прослеживались её ростки. Одни их глаза могли сказать больше тысячи слов.       — Пора и нам наверх!       Кораблю недолго осталось. Старшая была права (в принципе, как и всегда): следовало покинуть его, и как можно скорее.       Сёстры помчались к люку, через который спустились и через который последний из уцелевших поднялся на верхнюю палубу.       После всех к лестнице подбежала Киллиса, краем уха уловив стон да булькающий звук.       — Остался кто-то ещё…       Киллиса выбежала в коридор и прислушалась. Ноги и слух привели её в комнату, в которой она в последний раз общалась с магистром Сивен. Её же Киллиса там и обнаружила. Всю в крови. С серьёзной раной. Изо рта текла кровь, и подняться с пола у Сивен не было никаких сил.       Киллиса упала перед ней на колени. Глаза магистра в шоке расширились, точно опасаясь следующих действий колдуньи. За спиной розовая услышала гневный окрик, но не обернулась. Когтистая ладонь легла на рану, озарив её ярко-голубым свечением. Травма постепенно начала сходить на нет.       — Киллиса! Бежим! Ну!       Средняя снова не дала ответа, продолжая исцелять магистра. Сивен всё ещё была шокирована. Должно быть, не ожидала помощи от колдуньи.       — Идём же! — почти на ухо орала Калиста.       — Я её не брошу! — огрызнулась средняя, пытаясь помочь Сивен подняться, но дело шло черепашьими темпами.       Ругаясь, скрипя зубами и угрожая поркой, Калиста продолжала кричать, грубо отталкивая сестру:       — Отойди, слабачка!       Раз, два — и магистр наконец оказалась на руках синей. Та, поднимая женщину, даже намёка на трудность не подала. Словно подушку взяла, а не взрослого человека в доспехах.       — Спаси… бо…       — Это не ради тебя, мразь, — огрызнулась Калиста на благодарность Сивен.       — Давайте! — подозвала к себе Кира, стоявшая у люка, что-то спрятав в сумке. — Мы почти выбра…       — Поздно… — под адский треск произнесла старшая.       Корабль накренился, и она упала, выпустив Сивен из рук. Та скатилась к стене, как и остальные.       — Когтями! Когтями! — кричала Калиста, пытаясь с их помощью добраться до люка, ныне казавшегося неимоверно далеким из-за сильного наклона судна.       — Поздно.       Ей на руку легла голубая ладонь, а следом, на другую, — розовая. Прекратив попытки добираться до люка и осознав плачевность положения, Калиста просто обняла сестёр, крепко прижав их к себе и надеясь, что хоть немного сможет их защитить даже в такой пагубной обстановке…       Щупальца морского гиганта с новой силой вонзились в корабль, словно он был сделан из бумаги, а не из крепчайших пород. Всё внутри превратилось в обломки. Вода стремительно заполняла внутренности судна, ставшего сегодня для многих деревянным макинтошем.       Последние уцелевшие давно погрузились в шлюпку и отплыли от судна, но… Могучая волна настигла их и потопила, когда тварь, терзавшая корабль, возвысилась на десятки метров над его палубой и разломила его надвое, как тонкую ветку…

.

.

.

      «Достопочтимая Даллис, мы потеряли корабль «Свежий бриз», перевозящий колдунов Истока в форт «Радость». Полагаю, что часть заключённых смогла сбежать и освободиться от ошейников. Их мерзкая магия привлекла исчадий Пустоты. Все находящиеся на борту, скорее всего, погибли.

      Остаюсь Вашим слугой на веки вечные,       Верховный судья Ориванд»

.

.

.

      Она тонула. Шла ко дну. Оружие, прикреплённое к поясу и рубашке, тянуло в бездну. Она сорвала рваньё и избавилась от одноручного меча вместе с поясом, на котором тот висел, и юбки. Собиралась обойтись так и с двуручным, но отсутствие воздуха помешало. Она обхватила руками горло в приступе кислородного голодания, забыв о своей первоначальной цели, и стала тонуть ещё стремительнее. Смыкала глаза, задыхаясь. Вот-вот совершит вдох, но вместо спасительного воздуха грудь наполнит солёная вода; ещё немного — и она захлебнётся.       Рептилия вяло пыталась убедить себя бороться. Ради сестёр, которым сейчас, может, даже хуже. Но глаза предательски закрывались. Воздуха катастрофически не хватало, и мозг отказывался функционировать. Кислородное голодание усиливалось, и внезапно остатки мыслей обо всех бедах начали стираться.       Вдруг ящерица услышала голос… Поначалу неразборчивый. То ли сам по себе он такой, то ли из-за воды.       Потом он стал отчётливее. Голос нежный, любящий, будто это мать твердит, что нуждается в ней. Твердит, что она важна для какого-то плана.       — Давай! — раздался голос, который теперь с материнского тона перешёл на повелительный, не терпящий отказа.       И как бы ни хотелось не подчиниться, этот голос был совершенно прав. Она утонет, если не продолжит бороться. И если сдастся, то позволит умереть и…       Но как же мало энергии в теле в сравнении с накопленной усталостью…       — Давай же, моя защитница…       Тонувшую захватило странное чувство лёгкости, и она пришла в сознание. Она всплыла… Это немыслимо! Это невозможно, но это так.       Она всё приближалась к поверхности воды, и её встретил яркий свет. И по мере того, как тот становился ярче, реальность удалялась от неё всё больше и больше. Пока ослепляющий свет не сменился непроглядной тьмой.       И только уши уловили какой-то крик напоследок… Будто кто-то о ней вспомнил…

.

.

.

      Солнце обжигало спину. На дворе, оказывается, стояла не ночь, а позднее утро, сокрытое страшнейшей, но уже оканчивающейся бурей. Кости и мышцы ныли от усталости, мокрую чешую покалывало, а в лёгких ощущалась лишняя влага.       Но даже при таких обстоятельствах душа полнилась счастьем. Не всякий день доводилось переживать подобное. И особенно сильный прилив радости вызвал окрик:       — Килли!       Только Киллиса попыталась оглядеться, как её заточили в крепкие, тёплые и такие знакомые объятия.       — Ты жива, — с облегчением выдохнула Кира.       — Мы живы, — с придыханием поправила Киллиса, не выпуская сестру из рук.       «Мы живы? А сколько нас?»       Осознав неладное, обе начали быстро озираться. Веки их широко натянулись, а глотки издали слышимое на километры:       — КА-А-А-АЛИ-И-И!!!

.

.

.

      Комната, свободная от шумов, слегка изменила себе, только дверь открылась со слабым скрипом, впустив высокую гостью, что голосом необычайно тёплым и родным разрезала тишину:       — Киллиса, всё хорошо?       Ящерка, пребывающая за письменным столиком у стены, оторвалась от записи в дневник, обернувшись к матери:       — Да. Уже всё хорошо.       — Девочки сказали, что ты «резко провалилась в сон». — Махалия прошла в комнату, встав у стула, за которым сидела дочь. Ладонь легка на узенькое плечо под свитером, — Ты потеряла сознание?       — Д-да… сама не знаю, почему… — говорила она как дитя огорчившее мать. Звучит просьба мамы, и как и любую другую, Киллиса ту выполняет: — Я о чём-то задумалась у воды. О чём-то далёком. Вдруг… стало холодно.       — Х-холодно? — повторила Махалия, точно опасаясь услышать подобное.       — Да. И совсем скоро всё завертелось. Потемнело. Замолкло. А потом…       — Сёстры привели тебя в чувство совсем рядом с домом. — закончила за неё мать, уже услышав эту часть от других своих дочерей. — Что ж, я отправила Даэлу за доктором. Она скоро с ним воротится. До сюда минут тридцать топать из города, но, думаю, она притащит врача на себе и за пятнадцать. Настолько она распереживалась за твоё самочувствие, — улыбнулась ласково мать от понимания, какая у неё замечательная подруга. — А тебе, — налепила она строгости на лицо, — Надлежит лечь и ждать их. Как я и велела ранее.       — Но мне уже лучше-а-а-а! — не удержала меньшая рептилия вскрика, когда оторвалась от стула и поплыла по комнате к краю огромной постели, что она делила с сёстрами.       Мать же ослабила телекинез, уложила дочь и накрыла ту по грудь одеялом, велев ещё раз напоследок не вылезать из постели, на что Киллиса неохотно кивнула.       Махалия покинув комнату, столкнулась с довольно привычной картиной взаимодействия её дочерей с друзьями семьи.       Гром, бывалый гном, удерживал и Киру, и Калисту под мышками, не давая тем и шанса вырваться, чтобы повидаться с Киллисой, несмотря на материнский запрет, а Марти, этот рыжий паренёк, старше девочек на десяток лет, подшучивал над ними, под раскатистый смех гнома, и недовольное ворчание сестёр, не способных к побегу.       — Маленьких обижаете, а? — приподняла бровь Махалия. Дочери её округлили глаза в надежде на вмешательство матери, но та заговорщически ухмыльнулась, произнося: — Делайте это хотя бы не на моих глазах, а то я, как мать, буду вынуждена прервать ваше весёлое времяпрепровождение. А так неохота…       Обе ящерки в хватке гнома под его громкое «ха-ха» уронили челюсти на пол, следя неотрывно за мамой, со смехом удаляющейся из коридора.       — А вы точно не приёмные? — посмеивался Марти, а за ним Гром.       — Не больше твоего! — огрызалась Калиста, всё ещё лелея надежду вырваться. Кира, между попытками, с тяжёлым дыханием сообщала:       — Вот вырасту! Стану больше тебя! И сама буду тебя так под мышкой носить!       — Хо-хо-хо! — хотелось Грому ударить себя по коленке, но руки были заняты, — Ящеры, что больше всего желают вырасти, обычно не выше гномов вымахивают, девочка! Ха-ха!       — Нет! Ты врёшь!       — Поспорим?       — Нет!       Слыша происходящие события за спиной лишь краем уха, Махалия скрылась за дверью в общую с Даэлой комнату, и тут же выудила увесистую записную книжку из укромного местечка, уронив ту на стол, и раскрыв приблизительно по центру.       Каждая страница от первой до последней, были исписаны плотным, мелким текстом. Первая половина вся была перечёркнута, а вторая лишь ждала этой участи.       С пером в руке, рептилия пробежалась глазами по абзацу последнему. Особенно по словам:       «Вдруг… стало холодно.»       Опустив веки, зачеркнуло перо весь текст до этих слов. С губ сорвалось обеспокоенное:       — Тревожные дни не за горами…       И шёпот прозвучавших слов казался чуждым уху, что одновременно с этим могло слышать смех родни из коридора с весёлой перепалкой взрослых с детьми.       Её детьми.       Её.