Маленький кролик

Все, что кажется непоправимым, порой просто нужно перетерпеть. Как сейчас, Карл нервно наворачивал круги по темной комнате, а мог бы спокойно лежать на своей кровати, раскуривая сигару, невесть откуда доставленную Герцогом, ни капли не задумываясь об этой дрянной девке. Может и вовсе не стоило рассчитывать на ее благоразумность и просто пустить на фарш, но об этом однозначно нужно было задумываться раньше. Злость нарастала, словно клубок катился в голове мужчины, собирая и заматывая все его негативные мысли в плотный шар. Такое дичайшее неповиновение могло порадовать только в сторону Миранды и других ее выблядков, к числу которых мужчина себя не приписывал, но не к нему самому. На секунду задумавшись о том, как неприятно Матери его поведение, он тут же тихо прорычал и отбросил думы, от того, что срал на ее чувства с высокой колокольни. Гейзенберг уже не так сильно желал смерти своей пленнице, как она вновь вытворила все, что только можно и нельзя. ‘ Девушка нехотя приоткрыла глаза, щурясь от любого света, что был ярче полной темноты. Кажется, кто-то не хочет ее смерти, раз она постоянно ее избегает. На этот раз, ноги тянула ноющая боль, подкреплённая сдавливающей, от плотно прижатых к левой ноге цепей, имитирующих кандалы. Тело затекло в неудобной позе. Цепь была пригвождена к полу, позвякивая от любого движения. Протерев сонные глаза, Лия все же смогла немного открыть их, оценивая обстановку. Все те же мрачные комнаты, обшарпанные стены, груды металлолома. Ничего нового она увидеть не планировала, но вдруг случится чудо. — Как тебе осознание приближающейся смерти? Вдохновляет на что-нибудь экспрессивное, согласись. — Голос Карла резко прозвучал где-то справа. На этот раз не просто звук. Сейчас он настоящий сидел в старом, потрёпанном жизнью кресле, закинув ногу на ногу. Возле его ног лежала знакомая сумка. Лия облегченно вздохнула, зная, что сейчас в безопасности и больше не нужно никуда убегать. Но воспоминания о ее выходках пришли в голову девушки чуть позже, после чего мнимое успокоение улетучилось. Она с надеждой посмотрела в глаза Карла, рассчитывая увидеть в них хоть немного понимания, а не холодное безразличие, которое было на самом деле. От страха грудь стала вздыматься чаще, а пальцы медленно обняли плечи. — Кажется ты меня спас… Что ж, 1:1. — Пытаясь добавить в дрожащий голос немного дружелюбия, надеялась сгладить острое напряжение между вами, ты лишь усугубила ситуацию. Стыдливо потупившись в пол, девушка закрыла глаза и сжалась, готовясь услышать в свою сторону ругань и брань. — Знаешь ли, дорогуша, ты кажется не до конца уяснила где и в каком положении находишься. — Мужчина настолько резко выговаривал каждое слово, что сердце начинало замедлять свой бег, — Вот скажи мне на милость, ты кто вообще, блять, такая? — ему явно не требовался ответ, так как вопрос был скорее риторический, — может, Английская Королева, или дохуя бесстрашная идиотка, раз пытаешься держать меня за дурака?! — Мужчина вовсе не собирался останавливаться, выговаривая все, что было у него на уме как есть, не подбирая слов. — Я же предупреждала, что сбе… — Тихо прошептала ты, но он был настолько разъярен, что тут же тебя перебил. — Закрой свой поганый рот, пока я не набил его этой гребаной тушенкой! — Закричал в ярости Гейзенберг, кидая одну из банок в твою сторону. Девушка вскрикнула, рефлекторно закрывая голову руками. По звуку банка отскочила от стены где-то совсем рядом, упав на грязный пол. От неожиданности слёзы полились из глаз обжигающими потоками, а страх лишь сильнее вжимал тебя в угол. Чувство вины вдруг засело в голове. Сложно будет ему объяснить это, потому мужчину можно было понять. Ситуация с накопленными за матрацем банками действительно была обидной. ‘ Карл, вернувшись в комнату, раздраженно стучал пальцами по столу, в момент, пока девушка бегала по его фабрике, когда взгляд случайно метнулся на место, где она спала. Матрац неестественно выгибался ближе к стене, словно под ним что-то лежало. Он никогда не обращал на это внимание, так как на этом месте обычно сидела девушка, да и в силу своей занятости он почти не заходил в комнату. Найденные банки тут же разлетелись в стороны, звонко гремя от удара об стену. Металл завибрировал, а рассерженный рык вырвался из груди Лорда. Да кто она такая, чтобы пытаться обмануть самого Карла Гейзенберга? Мысль об унижении только сильнее разжигала огонь в сердце мужчины. Злость пеленой окутала его, заставляя непроизвольно сжать кулаки до хруста. Кожа перчаток жалобно заскрипела, но мужчина ничего не слышал. Кровь шумела в ушах настолько громко, что хотелось оглохнуть. ‘ Лия мелко подрагивала от каждого шороха, боясь выхватить отменную порцию злости от мужчины напротив. Если бы она могла объяснить ему, может, гнев бы не распирал его так сильно. — Прости… Я просто, — всхлипы мешали сформулировать слова в предложения, что ещё сильнее кипятило Гейзенберга. — Ну же, детка, ненавижу когда ты мямлишь, — недовольно протянул он, закатывая глаза. Все же было гуманно дать ей шанс объясниться до того, как вспороть ей живот, выпуская кишки проветриться. От этой мысли огоньки в глазах собеседника заплескались, а гнев стал сменяться заинтересованным предвкушением. — Я просто не ем мясо… Не могу даже смотреть на эту тушенку. Прошу, прости, я вовсе не хотела обидеть тебя, как бы там ни было, для меня многое значит то, что ты не бросил меня умирать и приносил еду, мне правда, правда, несмотря ни на что, стыдно. — Лия протараторила все на одном дыхании, страшась быть перебитой. Глаза раскрылись в удивлении, когда мужчина спокойно слушал ее, даже не собираясь затыкать. Неожиданно для него, пленница разрыдалась, прикрывая ладонями лицо. — Ты чего ревешь-то, совсем кукушка покинула? — его лицо скривилось в недовольной гримасе, а голос сочился отвращением. — Испугалась, что ты не дослушаешь и будешь думать, будто я не ела назло. — в этот момент девушка выглядела словно ребёнок, совсем маленький, боящийся получить неодобрение. Карл задумался, что перегнул палку и сердце неприятно защемило. Неужто ему чужда жалость? — Боже, ну все, прекрати тут сырость разводить. — Гейзенберг встал со стула, подошёл вплотную к девушке. Опускаясь на одно колено, пальцами приподнял ее лицо за подбородок, попытался заглянуть ей в глаза в поисках лжи и наигранности. Не увидев в них ни того, ни другого, Карл искренне удивился. Сумасбродная, словно он сам, она менялась в лице каждый миг, будучи такой… Настоящей? Скорее даже, незащищенной. Последнее слово Карлу не понравилось. — Да у тебя крыша подтекает побольше моего, — усмехнулся он, но вовсе не злобно, а, скорее, с досадой. То ли ему действительно стало жалко свою пленницу, то ли он сказал это просто, чтобы заполнить пустоту от неловкого молчания. — На день рождения подарю тебе сеанс у психолога. Лия лишь опустила пустой взгляд в пол, опираясь на стену. Слёзы тихо капали из глаз, заставляя иногда легонько вздрагивать. До Карла дошло, что ты не ела уже очень долго и выглядела совсем плохо, затем встал, тихо выругавшись про себя и направился к выходу из комнаты. — Чтоб тебя. — прошипел он напоследок, кажется, задумавшись о чем-то своём. Гейзенберг совсем себя не узнавал. Такое раздражающее поведение должно было привести девчонку лишь к одному — ее скоропостижной смерти. Но вместо того, чтобы придушить ее как котёнка и вышвырнуть на съедение ликанам, он шёл к Герцогу за чем-то, что было не похоже на мясо. Мужчина слабо представлял, есть ли у торговца такое, хотя он, на самом деле, мог достать все, что угодно. Поднимаясь на лифте к верхним этажам, Карл раскуривал сигару, о чем-то крепко задумавшись. Вся эта ситуация двигалась в неизвестном ему направлении. Кошмары который день посещали его, оставляя наутро тяжёлую усталость. Голова болела, а привычный ранее шум фабрики отзывался плотно сжатым, давящим на виски кольцом спазмов. Плохие сны и раньше посещали мужчину, но в последнее время один и тот же сон зачастил к его подсознанию. По ночам Гейзенбергу снилось, как он стоит на берегу реки. Его пронизывает туман, а сырой воздух делает одежду сырой. Тишина напрягала, казалось бы, бесстрашного человека, способного разорвать любое существо на куски, если ему будет что-то угрожать. Он был совсем один и тоска просочилась в «железное» сердце мужчины, оседая коррозией в потаенных уголках давно забытых воспоминаний. Снова одиночество. Он никогда не чувствовал себя нужным, потому вёл себя грубо. Не потому, что был рождён таким, а скорее потому, что был вынужден таким стать. Даже особое, но лживое внимание Миранды не могло закрыть зияющую дыру в сердце. Как вдруг тишина прервалась криком, словно прозвучавшим где-то в голове. Таким тихим, заглушенным, истошно знакомым. Гейзенберг подбежал к воде, всматриваясь куда-то вдаль. Небольшой, старый мостик вёл к центру мутной, темной реки. Доски прогнили, покрылись склизким илом. Опустившись на колени у самого края шаткого моста, Карл вглядывался вглубь, пытаясь что-то разглядеть, сощурив голубые глаза. Сквозь мутную воду едва виднелся силуэт. — Помоги мне, прошу! — прозвенело в его голове прежде, чем он очнётся в своей комнате, где металл дрожал от напряжения, а стены слегка вибрировали. ‘ Поворачивая голову из стороны в сторону, разминая затёкшую шею до легкого хруста, Гейзенберг шагнул вперёд, покидая лифт. Перед ним стоял знакомый магазинчик, а в телеге восседал старый знакомый. Одному известно, что знает этот чудак. Однако товары у него отменные, Герцог в принципе был единственным, кто поставлял продукцию из внешнего мира. — Приветствую, дружище. Есть что-нибудь для меня? — Дружелюбно начал Карл. Торговец хоть и был загадочный, но все здесь не без своих тайн. Как бы там ни было, он отличный собеседник. — Оо, Лорд Гейзенберг, рад видеть. Разве я мог проигнорировать Вашу просьбу? — Широко улыбнулся грузный человек, — Безусловно, Вашей гостье должно понравиться. Он указал небольшой, по сравнению с телом, рукой в сторону прилавка, где лежал мешок с продуктами. Карл довольно заулыбался, поправляя очки. Его смутило, что эту придурковатую назвали «Его гостьей», но акцентировать на этом внимание не стал. Взял мешок в руки, передал Герцогу деньги и зашагал обратно в сторону лифта. — С Вами приятно иметь дело, господин. — Услужливо бросил напоследок торговец. — Взаимно. — Карл на ходу в пол оборота повернулся к Герцогу, слегка наклонил двумя пальцами поля шляпы в жесте уважения, затем разворачиваясь в лицом к выходу. ‘ Лия в это время отчаянно пыталась распутать цепь, удерживающую ее покрытую синяками лодыжку. Карл оставил фляжку с водой, которую девушка жадно выпила почти сразу. Сухое горло, словно омытое святой водой, перестало хрипеть, позволяя пробиться нормальному голосу. Но живот все также сводило голодными спазмами. Сейчас бы поесть, а затем решать остальные проблемы по ходу дела. Кусок хлеба был самым заветным желанием на данный момент, вспоминая который, рот наполнился густой слюной, а голова закружилась. Карл задумался, не сильно ли он добр к дурной девчонке. Ещё не хватало показаться заботливым в ее глазах, что даже в мыслях казалось раздражающим. Он шумно отпер дверь, за которой находилась Лия, а та от испуга забилась в угол. В памяти был свеж приступ гнева мужчины. — Моя госпожа, позвольте искушать свой благородный обед. — Карл вальяжно поклонился, не скрывая своей саркастичной манеры речи. Девушка настолько удивилась, что тихий вздох ненароком вышел из ее груди, а раздражение собеседника было проигнорировано. Она растерялась, однозначно не ожидая от своего похитителя чего-то подобного. Брови изогнулись в искреннем удивлении, а руки опустились на колени в предвкушении долгожданной пищи. — Спасибо большое, — только и смогла прошептать ты, когда щеки налились стыдливым румянцем, — это действительно мне? — Я что, похож на травоядное? — в своей грубой манере буркнул Гейзенберг. Он поднёс к девушке мешок, выпуская его из рук. Лия дрожащими от слабости руками перехватила его, торопясь скорее открыть. В мешке лежал вкусно пахнувший хлеб, кусочек сыра и ярко-красные томаты. Удовлетворенно простонав, ты принялась жадно потреблять милосердно подаренную пищу. Карл сел на своё кресло, заинтересованно рассматривая тебя. Ты и вправду была похожа на изголодавшегося зверька. Такое забавное сравнение заставило его ухмыльнуться, а затем резко поменяться в лице. Брови нахмурились в тяжелой гримасе, а злость постепенно стала накатывать. Гейзенберг послал нахуй сам себя за такой опрометчивый поступок. Должно быть девка теперь возомнила себя хозяйкой положения, а это бесило его сильнее всего. Когда кто-то позволял себе смотреть на него свысока, превознося свои возможности, зловещая участь не заставляла себя долго ждать. Всей его гребаной семейке оставалось совсем немного до этого долгожданного момента. Момента их самой ужасной и мучительной гибели. Неожиданная смена настроения диктовала Карлу заставить тебя понервничать. Щелкнув пальцами, цепь упала подле грязных ступней девушки. Подождав, пока ты насытишься и довольно прикроешь глаза, ощущая сытость и прилив сил, он подорвался с места, хватая тебя за воротник футболки. Испуг перемешался с удивлением и ты попыталась вырваться из цепкой хватки, переместившейся на твоё плечо. Сильные пальцы в перчатке сжали слабую девичью руку, отчаянно пытающуюся вырваться. — Что ты делаешь?! Отпусти! — прошипела девушка сквозь зубы, рассерженно выбиваясь из плена сильных, мужских рук. — Шагай молча. — Безразлично кинул он. Лия не прекратила попыток вырваться, пытаясь толкнуть Карла свободной рукой. Он лишь грубо встряхнул ее, заставляя суставы в руке захрустеть. Пленница вскрикнула, но так и не успокоилась. До последнего билась, удерживаемая рукой Гейзенберга, пока тот с громким рыком не толкнул ее на пол себе под ноги. — Я же сказал, заткнись! Детка, мое терпение на исходе, ты хочешь испытать мой гнев на своей слабой тушке? — Каждое его слово сочилось яростью и злобой. Психологически мужчина был нестабилен на 100%, но он старался бороться с этим, чтобы сильно отличаться от обезумевшей Миранды. Мышцы напряглись, а на лице проявился злобный оскал. Девушка попятилась назад, резко поднялась на ноги и ринулась бежать, куда глаза глядят. Не успев пробежать и 2 метров, в ноги больно впились ржавые цепи, дергая вниз. Лия упала на живот, ударяясь коленями и руками. Кисти болезненно заныли, заставив тихонько проскулить. Гейзенберг быстро подошёл к тебе, резко хватая за длинные волосы и потянул вверх, заставляя встать на ноги. Девушка перехватила руками его руки, болезненно сжимающие волосы. Он распахнул первую попавшуюся дверь и бросил тебя в комнату, отчего ты чуть не кувыркнулась на грязном полу. Дверь тут же закрылась, впуская внутрь разъяренного хозяина фабрики. Паника билась в голове, отскакивая от ее стенок, а сердце шумно колотилось в груди, будто сейчас же разорвется. Недолго думая, Карл привязал тебя цепями за руки, лицом к старому стеллажу. Сила мысли заставила плотный жгут появиться в его руках. Девушка не видела, что происходит у неё за спиной, но знала, что ничего хорошего. Имитация кнута со свистом рассекла воздух, ударяясь о спину девушки. От неожиданности крик вырвался из ее груди, а хлёсткие удары один за другим обжигали спину. Лия сжала зубы до боли в челюсти, сдерживая истошные крики. Она не позволила бы себе показаться слабой, стоило просто перетерпеть. Хлыст продолжал рассекать ей спину, когда футболка уже была исполосована на небольшие тряпочки, слабо удерживающиеся на плечах, а рваные раны запеклись багряной кровью. Спина уже была вся синяя от ударов, рубцы горели, словно обожженные пламенем, а всхлипы и тяжелое дыхание наполнили комнату, когда Карл поднял с пола цепь и замахнулся на девушку, делая последний, выбивающий из лёгких утробный крик, удар, наполнивший комнату. Последний размах цепи между лопаток оказался решающим, ведь боль была настолько сильной, что молчать стало невозможно. Обмякшее тело повисло на цепях, сдерживающих руки на месте, чтобы пленница не смогла убежать. Карл шумно выдохнул, стёр со лба проступивший пот, а затем отошёл поодаль, прикуривая сигару. Со стороны мужчина наблюдал за результатами смены его настроения, жадно затягивая в лёгкие горький дым. Он подкатил рукава рубашки, шумно вдохнул, впуская горячий воздух с терпким запахом табака. Кажется, сдерживать эмоции у него получалось не очень. Вероятно, девушка после подобного могла не то, что обидеться на него, но и вовсе умереть. Гейзенберг не спеша подошёл к обвисшему телу, поднес два пальца к шее и прощупал пульс. Живая. Прикусив сигарету зубами, он нахмурился, отвязывая цепи от твоих посиневших запястий. Падающее без сил тело было подхвачено крепкими руками. Горячая кожа предплечья, между локтем и краем кожаной перчатки, обжигала похолодевшее тело девушки. Карл подхватил ее на руки, затем зашагал к выходу, пнул дверь ногой. Пепел сигары, удерживаемой в зубах, сыпался на оголившийся живот Лии, которая лежала мертвым грузом на руках истязателя, но это совсем его не беспокоило. Он кинул короткий взгляд на представшее перед ним молодое тело, тут же отводя взгляд. Чтобы не разорвать раны на спине девушки сильнее, он закинул ее на плечо, свободной рукой перехватывая сигару. Когда подопытная была небрежно брошена на живот, рядом с матрацем опустился и сам Карл, держа в руках зелёные бутылочки со странными жидкостями, которые вместе с бинтами достал пару минут назад из ящика тумбы. Выбросив сигарету куда-то в сторону, он принялся обрабатывать сочащиеся кровью раны. Резкая боль пронзила все тело, внезапно выдергивая тебя из бессознательного состояния. Ты закричала, сильно жмуря глаза. Ногти больно впились в кожу ладоней, запястья ныли, а синяки на руках почернели. Слёзы текли из глаз, соленые капли обжигали раздражённую кожу лица, а сосуды в глазах лопнули, делая белки глаз розовыми. — Мам, я не справляюсь, — проговорила ты, захлебываясь слезами. Перед глазами все плыло, тело горело, словно девушка запекалась в духовке заживо. — Я не смогла спасти тебя, а теперь и сама не могу спастись. Девушка бредила, в то время как Карл торопливо обрабатывал раны какой-то настойкой из трав и спирта. Затем он встал, вышел из комнаты, через некоторое время возвращаясь с миской снега. Значит, на улице уже наступила зима, прерывая осенью хандру. Холодная пора стремительно быстро наступила в этом году. Сделав холодный компресс, Гейзенберг опустил его на твою спину. Резкий холод заставил вздрогнуть, сильнее напрягая тело, но со временем начал успокаивать, останавливая болезненную пульсацию. Облегчённый вздох сорвался с твоих губ, а отступившая на время боль позволяла уснуть. Мужчина внимательно наблюдал за твоим состоянием, чтобы в случае чего успеть помочь. Не то чтобы он чувствовал себя виноватым, но дать ей умереть так быстро он не спешил.