Somnum

В какой момент это началось? Шень Юань устало потёр переносицу, тихо выдыхая и ощущая как возвращается вездесущая головная боль. Маленькие иголочки уже начали раскаленными жалами вгрызаться в виски, а список лежащих перед ним жалоб не приблизился и к половине. Позволив себе едва слышный стон, мужчина уткнулся разгорячённым лбом в стол, наслаждаясь нежной прохладой дерева. И всё же… С каких пор? Вскоре после повышения Шеня до уровня «платинового вип-юзера» система смолкла. И надолго. Шень Цинцю давно уже не слышал ставший родным после всех этих перипетий безэмоциональный голос из гугл-транслейта. И это очень… Расстраивало? Шень боялся признаться самому себе, насколько привык к холодному механическому голосу, то и дело раздающему задания. Как оказалось, без постоянной гонки со смертью в его теперь уже долгой жизни слишком много свободного времени. Свободного времени, наполненного тревожными мыслями. Мужчина снова вздохнул, выпрямляясь и пытаясь принять чинный вид, присущий его персонажу. Бесконечные свитки, добрая половина которых — гребанные жалобы. Да, Шень Цинцю имел неосторожность рявкнуть, чтобы все претензии направляли только в письменном виде. Но кто ж знал, что оно так обернётся? Очередной свиток едва раскрытым отправился в растущую кучу. Жалобы на поведение Ло Бинхэ всё множились. Видимо, все ошибочно считали, что Шень может хоть как-то повлиять на своенравного демона. И что, доверив свои жалобы бумаге, им удастся избежать его мести. Ну, отчасти так и было. Шень Цинцю пришлось изобрести тысячу отмазок, среди которых были убеждения в том, что у демона и так много дел, чтобы ещё помогать учителю с внутренними вопросами пика. Поэтому сбором всех документов тихонько занимались Нин Инъин и Мин Фань. Бесило ли это Ло Бинхэ? Несомненно. Насколько сильно это волновало Шень Цинцю? Что ж… С каждым разом всё меньше. — Ну сколько можно, а?.. — новый свиток отправился вслед к остальным, и мужчина, махнув на всё рукой, встал из-за стола, направляясь к выходу из хижины. Задержавшись на пороге, он в очередной раз зачарованно уставился на открывающиеся пейзажи. Да, в своей прошлой жизни он видел такое разве что на картинках в интернете. В принципе, тогда его это вполне устраивало. Сейчас же он был вынужден признать, что фотография слабо передаёт все эмоции. Лёгкие шаги прошелестели по пожухлой траве, удаляясь от хижины, уводя его как можно дальше от возможных любопытных глаз. Маленькие иголочки всё глубже впивались в мозг, нещадно терзая усталого мужчину, чуть стихнув лишь в полумраке под сенью бамбуковой рощи. Шень Цинцю глубоко вдохнул холодный вечерний воздух, не спеша выпускать его из судорожно сжавшихся лёгких. Тихая паника накатила мягкой волной, заставляя резко сжать руки, впиваясь ногтями в собственные запястья и закусить щёку изнутри. «Тихо. Молчи. Только бы не заскулить», — Шень Цинцю привалился плечом к стволу бамбука, чуть сгорбившись и обхватывая себя за плечи, не замечая как на зелёных верхних одеждах неровными цветами распускаются алые следы. Приступ паники закончился так же внезапно, как и начался. Просто в один миг резко отступила тянучая боль, сжимающая позвоночник, и ледяной воздух с тихим свистом устремился во вновь заработавшие лёгкие. — Блять, — мужчина как мог мягко опустился на землю, почти полностью распластавшись по траве. Перед глазами всё ещё плясали чёрные мушки, но это лишь значило, что скоро придёт Дрожь. И лучше бы ему в этот момент не стоять на своих двоих. По мышцам пробежала первая, пока слабая волна дрожи, оставляя после себя тянущее ощущение, и Шень прижался спиной к слегка качающемуся стеблю бамбука, запрокидывая голову, чтобы видеть сквозь листву кусочки темнеющего неба. Горло снова сжало тисками, и следующая волна Дрожи привела с собой Отчаяние и Страх. Пробежавшись крючковатыми пальцами по телу, нещадно сжала мышцы, выкручивая их и заставляя изломанной марионеткой тянуться и вытягиваться вслед за Неболью. Главное, не кричать. Ни звука. Пусть жгучие слёзы текут по ледяным щекам, выедая солью дорожки. Пусть пальцы паучьими лапками впиваются в неподатливую почву, взрывая её. Пускай. Главное, чтобы было тихо. Главное, успеть потом сменить одежды или придумать оправдание. Только бы никто не видел. Только бы не видел Ло Бинхэ. Шень Цинцю не мог сказать точно, в какой момент начались эти приступы. Первое время это был просто страх. Внезапный. Животный. Будто инстинкты, проснувшись, вопили о необходимости бежать. Этот страх был так непохож на его страх перед главным героем, когда он только попал сюда. Нет, это было что-то более древнее. Когда же пришли кошмары… Вот тогда Шень Цинцю впервые начал по-другому смотреть на своего супруга. Это были не кошмары, насланные Мэнмо. И не наваждения, которые контролировал бы сам Ло Бинхэ. Первое время, глядя в растерянные глаза разбуженного посреди ночи демона, Цинцю старался давить из себя улыбку, ища успокоения в крепких объятиях, прижимаясь к горячей груди. Но вскоре, выныривая из очередного кошмара, и судорожно глотая воздух, он натыкался лишь на пустоту. И даже если демон был рядом, все попытки разбудить его пропадали впустую. Сидя в темноте и слушая размеренное дыхание Бинхэ, Шень давился собственными сипами и временами кусал фаланги пальцев, пытаясь успокоиться. Со временем Шень Цинцю предпринял было попытки тихо выскальзывать по ночам из кровати, но видимо собственник в демоне оказался сильнее, и раз за разом спящий Ло Бинхэ, не просыпаясь, сгребал в охапку супруга, а тот лежал, глядя невидящим взглядом в потолок, стараясь сдержать дрожь. И понять. Когда же он перестал чувствовать успокоение рядом с возлюбленным. Стало хуже, когда нервные приступы начали случаться при свете дня. Шень Цинцю старался прятать в широких рукавах сжатые пальцы, желая лишь скорее уйти, запрятаться в нору, где его никто не тронет. Но, если Бинхэ оказывался рядом, он неизменно мягко улыбался, с силой разгибая сжатые судорогой пальцы. Снова и снова. Демонстрируя окружающим нежность и заботу по отношению к «своему». Однажды Шень Цинцю заглянул в этот момент прямо в лицо демону. И содрогнулся. Может, виной было его взвинченное состояние. Может, сказывался недосып вследствие постоянных бесформенных кошмаров. Но в тот единственный момент он увидел одну эмоцию спрятанную в глубине. И это была не любовь. Тогда он постарался отшутиться. И сбежал. Но после того дня он всё чаще стал замечать то двуличие, о котором не раз выслушивал от других. Однажды вечером, сидя за столиком и наблюдая за возвращающимися учениками Шень Цинцю в очередной раз увидел, как Бинхэ ведёт себя как последний надменный ублюдок, разве что не в открытую угрожая и задирая учеников. Может, те его чем-то разозлили, а может демон просто встал не с той ноги, ведь обычно он не опускался до таких препирательств. Но факт оставался фактом. Шень Цинцю уже готовился было вмешаться, чтобы неразумные ученики не покалечились об старшего товарища, как тот сам заметил учителя и, изменившись в лице, радостно подбежал, останавливаясь на почтительном расстоянии. Мужчина смотрел на юношу, в очередной раз думая о том, как тому не хватает хвоста, которым он в данный момент активно бы махал, изображая послушного пёсика. И наверное, он бы снова поверил, если бы не видел всё своими глазами. Поэтому в тот день он с хрустом захлопнул веер и велел растерянному демону убираться с глаз. — Но, шицзунь! Чем этот Бинхэ провинился? — Ты ещё будешь пререкаться со мной? — в ледяном голосе сквозило презрение, Шень очень старался, чтобы так казалось со стороны. — Пока ты не научишься ладить с другими людьми, не смей попадаться мне на глаза. Свободен, — лишь захлопнув за собой дверь, мужчина с трудом расцепил судорожно сжавшиеся вокруг веера пальцы. С едва слышным стоном, как есть, в одежде, мужчина тогда повалился на кровать и не двигался до следующего утра. Всё тело парализовал страх. Ведь своенравный демон мог решить, что его любимая игрушка вновь пытается сбежать, Шень Цинцю почти видел эту злость, промелькнувшую на лице Ло Бинхэ. Всю ночь он ждал насланных кошмаров. Или боли от взбунтовавшихся кровяных паразитов. Но… Ничего не произошло. И Шеню пришлось признаться себе, что это пугало гораздо больше. С того проклятого вечера прошло несколько месяцев. Ло Бинхэ почти не напоминал о своём существовании, и мужчина хотел бы расслабиться, если бы не возросшее количество жалоб. «Эх… Жизнь моя жестянка», — проследив за сорвавшимся с губ облачком лёгкого пара, Шень Цинцю с тихим кряхтением поднялся с земли. Промерзшие, недавно скрюченные в судорогах суставы ещё плохо слушались его, но оставаться лежать на ледяной земле было бы не лучшим решением. Мужчина с некоторой тоской подумал о Нин Инъин. Как-то раз ученица застала его приступ. Он тогда снова поспешил скрыться среди зарослей, понимая, что «дома» ему не хватает воздуха. Тогда он ещё не привык сдерживать жалобные завывания, что время от времени терзали грудь во время приступов. А в тот день Дрожь была особо сильной… Возвращающаяся с поручения Нин Инъин услышала хриплый стон боли и, поспешив на звук, увидела Шень Юаня, судорожно цепляющегося ногтями в собственные предплечья. Светлые одежды были покрыты пятнами грязи и крови, но девушка смотрела только на искаженное мукой лицо. Мужчина как сквозь туман видел, как она поспешно подбежала ближе, осторожно окликая. Шень Юань внутренне сжался, ожидая чего угодно, но только не того, что тёплые нежные руки осторожно лягут на плечи, приобнимая. Едва ощутимо тонкие пальцы пробежались по голове, ласково оглаживая. А потом снова и снова. Шень Юань смутно слышал, как девушка тихо бормочет ему что-то, едва слышно напевает похожую на колыбельную мелодию. Постепенно, Дрожь стала отступать, и Шень Юань, сморгнув выступившие слёзы, попытался резко отстраниться, извиняясь перед ученицей, но та мягко рассмеялась. Нежные руки легли на узловатые пальцы, оглаживая сухие ладони. Она не пыталась заставить ослабить хватку. Просто делилась своим теплом. Тёмные глаза смотрели с бесконечной любовью и тревогой. «Учитель Шень, вы не должны были это скрывать. Если вам нужно… Давайте ещё немного так посидим» — и снова улыбнувшись, девушка осторожно откинулась спиной на ствол дерева рядом с учителем, слегка касаясь плечом плеча. С мягких губ вскоре снова зазвучала похожая на колыбельную песня, и Шень Юань сам не заметил как заснул, измученный долгим приступом. Проснулся он от того, что кто-то ласково гладил его по голове, а открыв глаза обнаружил, что умудрился заснуть на коленях ученицы. Раскрасневшись, он негромко отчитал девушку за столь неподобающее легкомысленное поведение, но та вновь только рассмеялась. В этот раз звонко, будто уже не боялась спугнуть робкого зверька. «Пожалуйста, просто не прячьте своё состояние хотя бы от нас с Мин Фанем. Мы знаем, как сильно занят учитель Шень, поэтому не бойтесь просить нас о помощи,» — отряхнув с юбки прилипшие травинки, Нин Инъин первая выдвинулась из рощицы. Тем же вечером девушка о чем-то пошушукалась с Мин Фанем, и уже со следующего утра деятельный юноша пристал к учителю с просьбами дать ему хотя бы часть дел. Эти несколько месяцев ученики окружили Шень Юаня такой заботой, что он не мог не улыбаться. Снова и снова удивляясь ласковым объятиям Нин Инъин и тому, как ей удаётся успокоить этот бесконечный звон в голове. Иногда Мин Фань тоже оказывался рядом. Но он просто сидел, обнадёживая своим присутствием. И, слава богам, молчал. Отдельно Шень был благодарен ученикам за то, что они не нарушили данное учителю слово, и никому не рассказали о его приступах. «Эй, Система. У меня есть один вопрос…», — наугад попробовал дозваться своей бывшей спутницы Шень Цинцю, входя в тёплый дом, где его уже ждала кадушка с горячей водой и ароматными добавками, в запахе которых угадывались успокаивающие травы. Мужчина тихо хмыкнул, раздеваясь и в очередной раз удивляясь внимательности Мин Фаня и Нин Инъин. Когда тёплые воды окутали собой усталое тело, даря расслабление и покой, Шень, откинувшись на край кадушки, снова попытался достучаться до системы. В конце концов на некоторые вопросы только она знала ответ.

* * *

Шень Цинцю нервно мерил шагами комнату. В очередной раз в голове проскочила мысль о том, что задуманное им предприятие слишком рискованное, но мужчина тут же сам себя оборвал, зло щёлкая пальцами. Нет. Отступать нельзя. Не для того он вытряхивал всю душу из Братца Самолёта. Прошло порядка месяца после «амнистии» Ло Бинхэ. Первое время, то и дело натыкаясь на заискивающие полные слёз алые глаза, Шень Цинцю чувствовал только всё нарастающее раздражение. Мигрень терзала виски почти без остановки, звоном отдаваясь в ушах. Вот и сегодня утром, вновь столкнувшись с заискивающим демоном, Шень не выдержав хлопнул ребром веера по руке, хмурясь из-за очередного приступа головной боли. — Прекрати. Достал уже, — по спине мужчины пробежала волна мурашек, предвещая скорый приступ, а в голове раздался уже почти позабытый голос. [Пользователь, просим вас обратить внимание на снизившиеся очки благосклонности] «Смотрите-ка, кто дал о себе знать», — тонкие губы скривила холодная усмешка. Система в голове продолжала ещё что-то вещать, запугивать плохими последствиями потери неких мифических баллов, но мужчина уже не слушал. Он вовсю стоял на чересчур тонком льду, и ещё один шаг не изменил бы ничего. Повелев растерянному демону прийти к нему вечером, Шень Юань спешно скрылся в хижине. Лишь скрывшись ото всех в полумраке комнаты, он устало опустился прямо на пол, позволяя Дрожи снова скрутить всё его тело, терзая суставы. «Главное, пережить этот вечер. Без приступа», — Шень Юань был готов поспорить, что у его Дрожи есть если не разум, то какие-то зачатки сознания точно, ведь последнее время ему удавалось «договориться» с ней. Он полностью отпускал контроль над телом, когда был один, а она взамен не сдавливала его с такой силой. Везде одна лишь выгода, как пытался пошутить Шень Юань. И вот он нервно меряет шагами комнату, а Дрожь будто издевательски успокаивая оглаживает тонкими пальцами вдоль позвоночника. Ну, хоть какая-то поддержка. Из унылых мыслей мужчину вывел тихий стук и робкое «шицзунь». — Заходи уже, — едва дождавшись, пока Ло Бинхэ переступит порог и закроет за собой дверь, Шень Юань резко кивнул в сторону стола, где уже томился небольшой чайничек с чаем. Уже привычно скрывая лицо веером, мужчина первым занял своё место, указывая бывшему ученику, чтобы тот сел напротив. — Шицзунь, я… — Помолчи, — постаравшись сделать как можно более незаметный глубокий вдох, Шень Юань отложил веер и сам налил демону чай. — Ло Бинхэ. Сейчас я буду говорить, а ты будешь слушать. Не перебивай. И пей чай, — под внимательным взглядом юноша сделал свой первый глоток обжигающего напитка, и Шень удовлетворенно кивнул. Он понимал, что сейчас звучал совершенно не как учитель, а на удивление беззаботно и по-дурацки. Ну, тем будет лучше. Сделав ещё один глубокий вздох, и едва пригубив для вида чай, Шень Цинцю медленно принялся рассказывать. Обо всём. О том, что он — простой самозванец. Что он всего лишь когда-то прочитал популярную новеллу, и по не очень счастливой случайности оказался здесь. На роли одного из злодеев. Рассказал о причинах своего странного поведения. О том, как всегда заботился лишь о себе. Сумбурная исповедь иногда прерывалась скручивающей всё тело болью, и Шень Юань слегка опускал голову, будто собираясь с мыслями. Мучившая его головная боль будто усилилась во сто крат, и к тому моменту, как он закончил, мужчине казалось, что он оглох от постоянного трезвона проснувшийся системы. — Ш… Шицзунь. Почему ты рассказываешь такое? — в повисшей тишине было отчётливо слышно, как дрогнул голос Ло Бинхэ. Шень же только отрицательно качнул головой. — Ло Бинхэ. Я хочу, чтобы ты понял. Я не твой учитель. И никогда им не был. Настоящий Шень Цинцю, тот, кто принял тебя на пик, уже не существует, — мужчина с трудом сглотнул, едва морщась из-за пересохшего горла, но так и не притронулся к чашке, вместо этого снова подливая чай демону. — Я лишь проходимец, что изменил твою судьбу, заботясь лишь о своей шкуре. И за это… Прошу прощения. Дождавшись, пока бывший ученик сделает глоток, Шень Юань чуть улыбнулся, хрипло прошелестев. — А ещё хочу, чтобы ты понял. Ты меня не любишь. — Шень Цинцю! — Сядь! — мужчина рявкнул, хлопнув ладонью по столу, когда юный демон порывисто вскочил, даже не обратив внимания на то, что его повело в сторону. Глядя снизу вверх в алые глаза и чуть морщась от боли, Шень Юань хрипло продолжил: — Сядь. Заткнись. И слушай. Времени не так много. — Ты хочешь снова сбежать от меня? Что значит «времени не так много»? — под суровым взглядом мужчины Ло Бинхэ всё же плюхнулся обратно. Видимо, уверенный в том, что в случае экстренной ситуации, он всё равно успеет среагировать. Шень Юань устало потёр виски, стараясь абстрагироваться от беспорядочного звона Системы. Плевать на наказание. Надоела ложь и недосказанность. — Там, откуда я родом, это зовётся «зависимостью». Когда я занял место Шень Цинцю… Настоящего лорда пика… Короче. Той толики ласки и доброго отношения хватило, чтобы ты привязался, — Шень Юань осторожно покачал раскалывающейся головой, видя полное непонимание и отрицание в глазах напротив. Тяжёлые слова падали в ночной тишине, оставляя на языке горький привкус желчи. Мужчина сжимал и разжимал кулаки, оставляя новые следы от ногтей, пряча ладони в широких рукавах. В какой-то мере он говорил всё это для себя. Ведь и сам привык. Привык считать, что он любит… Любил. Любил этого щеночка. Лишь постепенно, успокаиваясь, он начал видеть правду. Простую истину — его Белого Лотоса давно нет. Сгинул в Бездне, а Шень Юань сам столкнул его туда своими руками. Есть только Ло Бинхэ, главный герой нишевого порнушного романа. Безумный кровожадный демон. Тот, кто не отпустит того, что считает своим. — Послушай, Бинхэ. Я же не совсем идиот, — мужчина устало щурится и чуть опускает голову, невольно понижая голос. — Нет, я, конечно, достаточно туп, чтобы решить, что смог перевоспитать тебя, и долго ничего не видеть. Но, знаешь... Я, наконец, осознал. Ты не изменился. Ни капли. Ты всё тот же маньяк, про которого я читал. — Это не правда! Шень Цинцю, я не понимаю, о ком ты там бормочешь, но я не тот человек. Я люблю тебя! — Очередная ложь, — Шень Юань снова отрицательно качнул головой, всё так же не повышая голос. Сквозь мутную пелену, застилавшую глаза, мужчина наблюдал, как собеседника начинает время от времени клонить в разные стороны, но тот этого будто не замечал, лишь сильнее распаляясь. — Ты хочешь владеть мной, нет, Шень Цинцю. Это другое, — новый вздох, пытаясь подобрать слова в надежде достучаться до юноши. — Бинхэ, слушай. Я видел, как ты относишься к другим людям. Сколько раз я просил тебя быть добрее… — Мне никто не нужен кроме тебя. — Что и требовалось доказать, — бледные губы против воли искривляет подобие улыбки. Мерзкий привкус во рту усилился, но при этом почему-то в глубине души мужчина чувствовал непонятное облегчение. Ему всё равно было больно, и он готов был поспорить, что Бинхэ тоже. Но иногда нужно просто пережить эту режущую всё нутро боль. — Ты больше меня не любишь? — алые глаза, полные готовых сорваться с ресниц слёз, с невероятной жалостью смотрели на мужчину. — Как и ты. Вернее… Ты никогда не любил «меня», — Шень Юань тихо фыркнул, язвительно посмеиваясь. — Встретились два лжеца. И оба хотели обладать тем, кого нет. Больше нет на этом свете. Шень Юань плавно встал со своего места, мягко вытягивая край рукава из ослабших пальцев демона. Голова юноши упорно клонилась к столу, но он всё не отрывал пылающий злобой взгляд от мужчины. Узкая ладонь ласково легла на затылок, оглаживая и заставляя окончательно прижаться щекой к прохладной столешницей. — Поспи, Бинхэ. Когда ты проснёшься, всё будет на порядок лучше. — Шень Цинцю… Не смей сбегать… — алые глаза медленно потухли и, несмотря на грозный рык, окончательно закрылись. Их владелец уже не мог видеть грустную улыбку и как мужчина с сожалением покачал головой, шатаясь и хватаясь за стены, направляясь к выходу из хижины. Холодный ночной воздух немного отрезвил и притупил терзающую боль, и Шень Юань уже более уверенно двинулся прочь, не разбирая дороги. В голове разрывалась сирена, а он тихо улыбался в ответ на её ругань. В конце концов, он будет скучать по горе-писаке, который всё же оказался полезен, и смог подобрать смесь трав, которая смогла свалить с ног Ло Бинхэ. — Госпожа Система… [В наказание за нарушение контракта вы будете отправлены обратно!] — Я знаю… — мужчина тихо засмеялся, обессиленно опускаясь на землю и запрокидывая голову к небу. Каждая клеточка тела болела, сердце заходилось в бешенном ритме, а в голове пронзительно выла Система. — Я лишь хотел узнать… После моего ухода. Оригинальный владелец тела, он… [Условия одинаковы! Вследствие вашего вмешательства сюжет продолжился, но фактически Главный Злодей не должен был выжить] Слушая недовольное бурчание Системы, которая соизволила-таки приглушить сирены, разрывающие мозг, Шень Юань позволил себе тихие смешки. — Так этот отброс всё равно умрёт? Что ж… Как и было в оригинале, не правда ли? Спасибо. Я был рад нашему знакомству. Мужчина улегся на спину, закидывая руки за голову. В голове Система начала обратный отсчёт до его конца. Мучительная боль, скручивающая всё тело, отходила перед пронизывающим холодом. Система отключала его организм постепенно. Шень Юань даже сказал бы, нежно, не звучи это так иронично. Раскаленное дыхание облачками пара таяло в ночном воздухе. Шень Юань прикрыл глаза, отдаваясь на волю своей верной спутницы. В голове прочно засел пронзительный писк. Но вскоре и он прекратился. Порыв ледяного ветра стер последние следы человеческого тепла, и последнее упоминание о Шень Цинцю.