Жмыр в мешке!

— Добрый день, мадам Снеллинг! — Мисс Тагвуд! Заходите-заходите, не стесняйтесь! Входная дверь уютного парикмахерского салона с выразительным скрипом закрылась за спиной юной девушки с розовыми волосами, из которых беспорядочно выбивались яркие фиолетовые пряди. Сахарисса Тагвуд отправилась сюда напрямую из Хогвартса, и впервые за долгое время она вышла дальше порога своей спальни без укладки. Она уже бывала здесь несколько раз: ставила цветные эксперименты над своими роскошными волосами, заходила на уходовые процедуры и на массаж головы. Да, она заглядывала сюда совершенно по любому поводу. Мало кто в школе мог похвастаться такой сияющей кожей, настолько мягкими розовыми губами и таким аккуратным маникюром, и Сахарисса была прекрасна с совершенно любым, даже самым безумным цветом волос, за каким бы она сегодня ни пришла. Но сегодня был особенный день. Покраска волос перед выпускным. Попытка подобрать идеальный образ, в котором она будет сиять ярче тысячи заклинаний уже через несколько дней. А после этого Хогвартс-экспресс увезет ее обратно в Лондон, и с тех пор каждый ее новый день будет совершенно иным. Наконец-то школа, больше похожая на тюрьму, закончится, и начнется свободная взрослая жизнь. И Сахарисса собиралась войти в нее безупречно. Она увидела, как Каллиопа Снеллинг развернулась на устойчивых черных каблуках, довольно приподняв брови и улыбнувшись одним кончиком ярко-красных губ поверх чашки недопитого чая. Поставив белую чашку на стол, она поправила свой объемный пучок блестящих каштановых волос, которые всегда были собраны, чтобы не мешать работе. — Не стесняться, — тихо повторила себе под нос Сахарисса, снимая мантию. Сахарисса не знала, как можно было не стесняться мадам Снеллинг. И пусть она появлялась в этом салоне не в первый раз, его хозяйка казалась ей какой-то возвышенной и недосягаемой. Если у всех одноклассников Сахариссы были эти мерзкие гнойные прыщи, то у мадам Снеллинг всегда была чистая, белая бархатная кожа. Скорее всего, бархатная. Иногда Сахариссе очень хотелось ее потрогать, чтобы узнать это наверняка, но она отгоняла эти мысли как неподобающие и невежливые. К тому же, они никогда не говорили ни о чем, кроме погоды и последних новостей Хогсмида. — Нервничаете перед выпускным, мисс Тагвуд? — ласково спросила Каллиопа, нанося на голову девушки шампунь. — Не волнуйтесь, я сделаю все на высшем уровне. Уже знаете, чем будете заниматься после школы? — Да. Родители хотели, чтобы я пошла на службу в аврорат… — В аврорат?! — почти вскрикнула Каллиопа, случайно брызнув белым шампунем Сахариссе на лицо. — Ой-ой, простите, я сейчас все уберу! Но только не говорите мне, что вы согласились с ними… — Конечно же, нет, — посмеялась в ответ Сахарисса. — Мои родители говорили мне то же самое. Что нужно выбирать стабильную и престижную работу, а красота — это несерьезно. Только вот они были совершенно неправы. Красота — это то, чего люди действительно хотят. А я счастлива делать этот мир чуточку красивее. Слова Каллиопы подействовали на Сахариссу как живительный элексир, и ее тело само собой вытянулось в кресле и расслабилось. — Спасибо вам, мадам Снеллинг, мне действительно нужно было это услышать… — Каллиопа. Для вас, мисс Тагвуд — Каллиопа. Вы без пяти минут взрослая, так давайте не будем делать вид, что я гожусь вам в бабушки, — сказала молодая женщина, подмигивая. — О, вы слишком хороши для бабушки. Меня можете называть Сахариссой. Или… Просто Рисси. Мое полное имя слишком длинное. — Да? Тогда я буду Кали, — посмеялась Каллиопа, продолжая намыливать голову Сахариссы массажными движениями подозрительно долго. — И что же ты, Рисси, не собираешься слушаться своих родителей? — Совсем не собираюсь, — ответила Сахарисса. — У меня есть своя пламенная страсть. На самом деле, я почти никому об этом не рассказывала… Ну, если не считать того странного ученика, который помогал мне с бубонтюберами… — Который еще с тыквой на голове ходил? — уточнила Каллиопа с ноткой осуждения в голосе. — Прости, дорогая, перебила. Так чего же ты хочешь? — В общем, я хочу всерьез заняться косметическими зельями. — Это потрясающе! — воскликнула Каллиопа. — И почему ты стесняешься этого? Это же очень сложная работа, которая, к тому же, хорошо оплачивается, если уметь вести дела. — Все, кому я об этом рассказывала, говорили мне, что это очень мелко, и я со своим умом могла бы заняться чем-то более важным… — Да что вообще может быть важнее красоты и эстетики? — вскинула брови Каллиопа. — И действительно, — подхватила Сахарисса. Каллиопа ополоснула и высушила волосы Сахариссы заклинанием и направилась к стенду с яркими красками. — Какой цвет ты хочешь в этот раз? — А какой тебе нравится? — выпалила Сахарисса. — В смысле, какой посоветуете? — Мне нравится твой, — сказала Каллиопа, загадочно улыбаясь. — Розовый. Предлагаю добавить к нему красные и немного рыжие пряди, чтобы один цвет переходил в другой. Можно будет сделать прическу с белой заколкой посередине. Будет очень красиво. Она взмахнула волшебной палочкой, и кисточка сама начала замешивать и наносить краску, направляясь в другой конец комнаты, к Сахариссе. — А почему вы сами не с яркими волосами? — спросила Сахарисса. — Мне часто приходится закрашивать седину уважаемым дамам и господам, которые работают в этом вашем аврорате, — закатила глаза Каллиопа. — Поэтому мне приходится выглядеть, ну, знаешь, привычно. К сожалению, интересные и свободные люди сюда заглядывают редко. А как бы я хотела ходить с такой прической, как у тебя… Такая красивая… Притягательная… И ты так украшаешь этот цвет… — Спасибо, — слегка покраснела девушка в кресле. Сахарисса не поняла, правильно ли она услышала сказанное, или ее окруженная кисточками голова все перепутала, но отчего-то на душе стало тепло и приятно. — А у вас длинные волосы? — спросила Сахарисса. — О, да, довольно-таки да, — ответила Каллиопа. Желая это продемонстрировать, она распустила свой высокий объемный пучок, и ее густые волосы крупными волнами упали ей на плечи. Объем, оставшийся от зачеса назад, красиво обрамлял ее точеное лицо, теперь казавшееся Сахариссе не таким взрослым и строгим. Длина, достающая почти до талии, впечатляла своим здоровым блеском. — Ого! А можно потрогать? — спросила Сахарисса. — Пожалуйста, — улыбнулась Каллиопа и направилась к Сахариссе. Четкий стук твердых каблуков по плиточному полу ритмичным звуком пронесся по маленькому салону. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. И он смешался с участившимся пульсом Сахариссы. Сахарисса и подумать не могла, что ей действительно можно будет прикоснуться к этому совершенному созданию, к этой богине красоты в прямом и в переносном смысле… — Пожалуйста, — повторила Каллиопа, поворачиваясь к Сахариссе спиной. И Сахарисса не могла не обратить внимание, как изящно длинная строгая темно-бордовая юбка подчеркивает бедра уважаемой мадам Снеллинг, и она с трудом подняла глаза вверх, в зону бордовой полосатой рубашки, по которой так красиво были раскиданы блестящие темные волосы. Сахарисса осторожно провела по ним, ощущая запредельную гладкость кончиками своих пальцев. И ее глаза расширились и стали огромными, как у лунотеленка. — Потрясающие… — сказала Сахарисса, забывая дышать. — Спасибо, дорогая, — ответила Каллиопа и развернулась к ней, — Пора смывать краску, а не то передержим. И она уложила голову Сахариссы в ванночку, призывая воду заклинанием и совсем не касаясь ее. Таким же образом она высушила ее волосы, создавая красивую укладку с локонами среднего размера. — Вот так… — сказала Каллиопа, расправляя локоны руками. — Ой, здесь, одна прядь запуталась, я сейчас… И она встала вплотную к сидящей в парикмахерском кресле Сахариссе, почти впечатываясь своей грудью ей в лицо, и стала распутывать небольшой узелок на ее макушке. Все мысли тут же покинули голову Сахариссы, и она из последних сил боролась с желанием податься немного вперед. Ее сердце намеревалось сойти с ума, а дыхание стало тяжелым и сбивчивым, и вовсе не потому, что грудь Каллиопы перекрыла ей весь воздух. — Не стесняйся, — прошептала Каллиопа. Эти слова молнией просияли в сознании Сахариссы вместе с пониманием: Каллиопа знала. Конечно же, она знала о чувствах Сахариссы все. Она видела, как розовеют ее щеки, слышала, как сбивается ее дыхание, когда она наклонялась слишком близко, и, конечно же, она понимала, что приходить сюда снова и снова Сахариссу толкала не только любовь к красоте. И она была совсем не против этого… И Сахарисса положила руки ей на талию, блуждая по ее спине пальцами. — Такая… Приятная ткань, — проговорила она, почти проглатывая слова. — Да? — спросила Каллиопа. — А юбка не грубовата? — Нет, — ответила Сахарисса, проводя рукой по бедру в темно-бордовой юбке. — Тоже очень приятная… И она сжала ее ягодицу сквозь плотную ткань, вырывая из груди Каллиопы сдавленный стон. — А как тебе моя рубашка? — спросила Сахарисса, совсем осмелев. — Ммм… Я думаю, мы подберем тебе что-нибудь получше школьной блузки… Она слишком тонкая… Я чувствую сквозь нее кружевное белье… — ответила Каллиопа, бесстыдно изучая Сахариссу руками. — Кали... — рвано выдохнула Сахарисса. — Рисси... — нежно сказала Каллиопа и наклонилась к девушке, сидящей в кресле. Она накрыла сладкие губы Сахариссы своими, и ее красная волшебная помада не сдвинулась с ее полных терпких губ. Она только засияла ярче от давления и покусывания, которым Сахарисса жадно награждала Каллиопу каждое мгновение. Колокольчик на двери прозвенел так неожиданно, будто в парикмахерский салон из каминной трубы упала топеройка. Каллиопа отпрянула от Сахариссы и совершенно механически поправила свои волосы, разворачиваясь в сторону входа и натягивая на себя дежурную улыбку. — Мадам Снеллинг! Не купите у меня плащ из драконьей кожи? — спросил запыхавшийся студент в очках с глазами тритона. — Я таким не занимаюсь, с этим ко всяким лавочникам, не ко мне, и я уже говорила вам об этом! — возмутилась Каллиопа. — Простите за беспокойство, забыл, удаляюсь, — ответил исчезающий голос в дверях, мелькнув полами зеленого фрака, подозрительно похожего на фрак директора школы. И тяжелая деревянная дверь со скрипом закрылась. — И где он только берет всё это барахло… — закатила глаза Каллиопа, направляясь к выходу. Ровный стук каблуков пронесся по маленькому салону, и мадам Снеллинг защелкнула замок на двери и обернулась на Сахариссу, выжидающе глядя на нее и облизывая губы. — На чем мы остановились?..