Любовь в холодном октябре

      Булочки из слоёного теста, щедро посыпанные молотой корицей, уже были в духовке, и Азирафаэлю оставалось самое (по его мнению) сложное – приготовить карамель. Мама иногда заходила на кухню и мило предлагала свою помощь, но каждый раз слышала настойчиво-взволнованное «нет, спасибо, я разберусь».       Азирафаэль правда разобрался – по крайней мере, он прочитал рецепт столько раз, что выучил его, как стихотворение. Взять кастрюлю, смешать сахар и воду, нагреть их, постоянно помешивая, подождать потемнения смеси, добавить сливки со сливочным маслом. Всё вроде бы так просто, но…       На маленькой кухне, в окно которой настойчиво стучал осенний дождик, витали запах сладости и первая нежная влюблённость. Азирафаэль посмотрел на таймер (булочкам оставалось двадцать две минуты) и, тяжело вздохнув, взял кастрюлю. Ещё вчера непреодолимым препятствием были математические уравнения, но теперь приготовление карамели казалось гораздо страшнее.       Мама снова заглянула на кухню, коснулась плеча Азирафаэля полной молочно-белой рукой:       – У тебя всё получится.       Сын улыбнулся ей, поправив соскочившую на лоб кудряшку:       – Спасибо, мам.       Тоненьким слоем Азирафаэль насыпал сахар, плеснул немного воды – некоторые капли, ударившись о дно кастрюльки, выскочили наружу. Стареньким венчиком, которым пользовалась ещё его прабабушка, он смешал ингредиенты и включил конфорку. Вместе с газовым огоньком зажглась лёгкая паника, обещавшая вырасти до слоновьих размеров.       Из-за пасмурного неба в комнатке было темновато, даже с горящим светом. Дождик стал сильнее, превратился в крупный напористый ливень. Азирафаэль на секунду подумал (и сам не понял, расстроился или понадеялся), что Кроули не приедет. Он однажды сказал, что не любит кататься в непогоду, не чувствует себя уверенно. Так даже лучше: тогда неважно, будут ли булочки хрустящими и не подгорит ли карамель.       Азирафаэль пошевелил кастрюльку, заметив образовавшийся сахарный сгусток, – это ему подсказала мама. Коричный аромат слабел, уступая место запаху карамели, уже потемневшей до золотисто-медового оттенка. Когда она запенилась, Азирафаэль схватил кастрюльку (и обжёгся о ручку), выключил огонь и добавил три кубика жёлтого сливочного масла. Потом влил немного жирных сливок, взял венчик и тщательно перемешал. Оставалось снова зажечь плиту, проварить карамель минутку-две и можно переливать в глубокую мисочку.

***

      Когда Кроули приехал, то ливень из сильного превратился в невероятный, будто облака заменились на огромные вёдра. Его длинная зелёная «Ауди», отпраздновавшая в прошлом году двадцать лет и пожалованная отцом за хорошие оценки, беспрестанно работала «дворниками». Они, как сумасшедшие, ходили по стеклу туда-сюда и всё равно не справлялись с потоком воды.       Азирафаэль запрыгнул на переднее сидение, успев насквозь промочить светлые кеды. Он очень нервничал (потому что это было только второе свидание) и не знал, как правильно поздороваться. Но Энтони, излучавший уверенность, сам потянулся к нему, и их губы на несколько секунд встретились – вышло смазанно, чуть неловко, трогательно.       – Мы не поедем к озеру, – Кроули улыбнулся, заводя за ухо длинную рыжую прядь, – дорогу в лесу развезло, и мы можем там застрять.       – Да, конечно, – откликнулся Азирафаэль, подумав, что он не отказался бы застрять в лесу. Жалко, их планы не совпадали.       – Я отъеду к парку, рядом с ним удобная парковка. Встанем там и немного поболтаем, ладно?       – Да, отлично, – Азирафаэль кивнул, с ужасом заметив, сколько грязи зацепилось за синие джинсы. – Кстати, у меня для тебя кое-что есть.       Кроули с интересом взглянул на него. Азирафаэль протянул бежевый бумажный пакетик (ради него пришлось покупать круассан в кондитерской напротив дома) и уставился вниз, на замызганный автомобильный коврик. Когда он снова посмотрел на Энтони, тот уже держал в руках булочку с корицей и карамелью и тщательно рассматривал её, словно задачку в контрольной.       Тут же Азирафаэль подумал, что у Кроули может быть аллергия. На корицу, дрожжи, странных парней, любящих готовить. Или он может оказаться диабетиком и…       Послышался хруст – Энтони откусил кусочек от булочки.       – Очень вкусно, – радостно сообщил он, продолжая жевать и не обращая внимания на крошки, падавшие на клетчатую жилетку. – Такие классные, где ты их купил?       Мозг сказал Азирафаэлю соврать: в семнадцать лет нормальные люди покупают выпечку, а не делают её. Но язык оказался быстрее:       – Я сам их приготовил.       Кроули удивлённо поднял брови и даже перестал есть. Повисло молчание. Часто стучал дождь, со скрипом метались «дворники», урчал мотор. Карамельно-коричный аромат смешался с двумя парфюмами (один – неявно-мускатный, другой – ярко-цитрусовый).       Энтони шумно вдохнул носом воздух и, опершись правой ладонью о свободное место рядом с рычагом переключения передач, поцеловал Азирафаэля. Его язык осторожно коснулся чужих губ, и, когда они разомкнулись, мягко скользнул внутрь. Азирафаэль тут же обхватил лицо Кроули руками, ласково погладил пальцами скулы и, чувствуя чудесный карамельный вкус и разливающееся внутри тепло, наконец-то перестал бешено думать о своей неправильности.       Они целовались уже несколько минут, когда Энтони до жути захотелось дотронуться до щеки Азирафаэля. Он совершенно забыл про то, что держит слоёную булочку, поэтому именно она и прочертила по бледной коже. Азирафаэль отпрянул, но сразу засмеялся; Кроули проклял себя и улыбнулся с таким отчаянием, как будто совершил самую большую ошибку в жизни.       – Прости.       – Всё хорошо, – заверил его Азирафаэль, продолжая тихо смеяться. – Поедем к парку? А то мы стоим прямо напротив моего дома.       – Конечно, – Кроули убрал выпечку обратно в уютно зашелестевший пакет и взялся за чёрный руль.       «Ауди» медленно отъехала от невысокого бордюра. Азирафаэль, уставившись в лобовое стекло, залитое водой, несмело положил ладонь на чужую коленку. Кроули подвинул ногу поближе к нему и начал рассказывать про концерт какой-то местной рок-группы. Азирафаэль ощущал на щеке что-то странное и, коснувшись её, понял, что там осталась капля карамели. Он быстро слизнул её с подушечки указательного пальца, когда Кроули посмотрел в левое боковое зеркало.       Энтони всё же заметил это, тихо охнул, но тут же продолжил говорить про музыкальное выступление.