Crazier Than You | Безумнее, чем ты

Несмотря на то, что показывали в фильмах, не каждый орган вашего тела мягкий и красный. Сухожилия, например, совершенно белые. Жир, болезненного желто-зеленого цвета. Мускулы, однако, бывают самых разных оттенков малинового, смородинового и темно-бордового — все красные. Красные, как глаза Кацуки. «Думаю, у него ещё и кровь красная», — смутно подумал Изуку. — Изуку. Звук его имени вернул его на место, заставляя инстинктивно вздрогнуть. Это испортило стежок, над которым он сейчас работал, нить натянулась и вырвалась из тела. Он застенчиво улыбнулся доктору Гараки над трупом на операционном столе. Доктор посмотрел на шов, который Изуку испортил, и тихо цокнул. — Если ты собираешься продолжать отвлекаться, тебе следует вернуться наверх. Бормоча тихие извинения, Изуку снял шов с предплечья, над которым он работал. Обычно он был гораздо более сосредоточен, когда работал над ному. Если бы он не был, доктор не позволил бы ему заниматься одним из своих маленьких проектов. В течение многих лет он протестовал против того, чтобы Изуку даже находился в подвальной лаборатории, но, к счастью, отец всегда стремился поощрять болезненное любопытство своего сына. Умный и быстро обучающийся, Изуку знал, что он лучший помощник, который когда-либо был у Гараки. Но он не мог заставить свой мозг перестать думать о Каччане. Доктор, кажется, заметил его недовольство и сказал: — Мы можем закончить это завтра. Иди позови кузена на ужин. Кивнув, Изуку отстранился от операционного стола и снял окровавленные перчатки, а затем отправился в путь по лаборатории. В подвале было темно, в основном его освещали только светящиеся повсюду чаны с Ному. Он никогда не понимал почему доктору нравилось работать в полной темноте — почему бы не включить свет во время операции? У Томуры была теория о том, что ему нужна эстетика жуткого злодея из телевидения, но, честно говоря, она не особо работала. Гараки не был жутким. Он был слишком самоуверен. Он был гением. Изуку ненавидел то, как сильно ему нравился этот человек. Он поднялся по лестнице и помчался через поместье туда, где, как он знал, находится Томура. На той неделе перед ужином он всегда играл в видеоигру, которой был одержим на этой неделе. Догадка Изуку оказалась верна. Он нашёл своего брата перед телевизором в их гостиной, лежащего на диване, положившего ноги на стол. Если бы папа был рядом, Томура бы этого не делал, но Изуку не был стукачом. Он плюхнулся рядом со старшим мальчиком, схватил подушку и крепко прижал ее к груди. Ему хотелось бы выжать из себя ту странную тягучесть, которую он сейчас чувствует. Или, что еще лучше, он хотел бы сжать Каччана настолько сильно, чтобы его лицо посинело и он начал задыхаться. Изуку готов поспорить, что он выглядел бы очень мило с синяками на шее. — Не облажайся, — сказал он, когда персонаж Томуры приготовился совершить сложный прыжок. — Иди умри, — ответил Томура, не теряя ни секунды. Персонаж преодолел прыжок. Прошли годы с тех пор, как Изуку удалось отвлечь своего кузена от игры, но эта мысль по-прежнему имеет значение. Стук больших пальцев Томуры по контроллеру начал сводить Изуку с ума, поэтому он начал говорить. — Я снова испортил еще один стежок на ному. Томура фыркнул: — Удивлен, что ты не портишь все, к чему прикасаешься. — Это из-за Каччана, — продолжает Изуку, игнорируя комментарии Томуры, как он обычно делает. Его сердце отвратительно трепещет, когда с языка слетают слоги прозвища Кацуки. Они были такими сладкими на вкус. — Он засел у меня в голове. — Может где-нибудь еще? Изуку ударил Томуру подушкой, чувствуя, как предательский жар поднимается к его лицу. — Это не так. По крайней мере, пока. Мы только сегодня поцеловались. Воспоминание об этом заставляет его желудок сжиматься, как будто он летит над каньоном. Кацуки спорил с ним о чём-то совершенно неважном, но Изуку не хотел ничего слушать, а тем более споры. Поэтому он заставил блондина замолчать, дернув его вперед и сжав их губы вместе, прикусив так сильно, что из нижней губы Кацуки потекла кровь. — Черт, — выругался Каччан, отстранившись, кровь окрасила его зубы и губы красивейшего красного оттенка. — Это было горячо. А затем блондин схватил его за шею и поцеловал так сильно, что Изуку увидел звезды. Томура хихикнул. — Тебе лучше рассказать папе, пока все не стало слишком серьезно. Это вывело Изуку из розового тумана, в котором он находился. От этой мысли его тело похолодело. — Это не так уж серьезно. День, когда он рассказал отцу о Кацуки, стал днем ​​смерти Изуку. Будучи единственным ребенком в семье, его раздражающе чрезмерно опекающий отец любил обращаться с ним так, будто ему было шесть лет, а не шестнадцать. По его мнению, Изуку не разрешалось встречаться, пока ему не исполнилось пятьдесят. — Разве ты не говорил, что он учится на курсах моды? Изуку мрачно кивнул. Кацуки был наследником империи моды Бакуго, а Изуку — сыном Короля Демонов Подземного мира. Купидон был такой сукой. Это продолжает безмерно забавлять его кузена. Он выдавливает улыбку. — Только ты из нашей семьи мог влюбиться в кого-то нормального. — Однако он ведет себя ненормально, — протестует он. — Он громкий, злой и… — …мечта любого парня и девушки, — усмехается Томура, и терпение Изуку лопается. Он бросился на другого мальчика, целясь прямо в глаза Томуре. Его лицо уже было покрыто царапинами и шрамами, некоторые из них оставил сам Изуку. Ногти Изуку прорвали кожу на щеке Томуры, прежде чем ботинок ударил его прямо в живот. Изуку инстинктивно подвернулся и перекатился, падая с дивана и приземляясь на корточки удивительно изящным образом. — Из-за тебя я проиграл, — издал Томура раздраженный вой, смахивая капли крови с кожи, прежде чем вернуться к игре, — брат. — Ублюдок, — ответил Изуку, снова забираясь на диван. — Хорошо, но что мне сказать папе? Я думаю, он замечает, что я стал чаще гулять, и я не могу продолжать оправдываться тем, что выкапываю тела. Обход местного больничного кладбища в поисках только что умершего человека звучал для Изуку как обычный пятничный вечер — поскольку он был маленьким и умел заставить себя плакать, он достаточно хорошо играл роль бедного скорбящего ребенка, чтобы никто не задавал вопросы. Но его отцу не нравилось, что он отсутствовал слишком долго, и на этой неделе Изуку почти каждую ночь ускользал, чтобы потусоваться с Кацуки. Как и в последние несколько месяцев. И это не его вина, ясно? Что-то в Каччане сводило Изуку с ума. Он привык к тому, что люди убегают при виде оскаленных зубов, а не бегут к нему с рычанием, достаточно свирепым, чтобы соответствовать его собственному. Это вызвало у Изуку головокружительный кайф, из-за которого ему захотелось разрезать Кацуки ножом, вдавливая его в него, пока костный мозг и кости не раздробились бы. Боже, это плохо. Он так извращён. — Это пиздец, — повторил Томура свои мысли, пожимая плечами и наконец ставя игру на паузу. Он перевёл свои малиновые глаза на Изуку — круги под ними сегодня выглядели особенно темными. Должно быть, он пропустил дневной сон, чтобы продолжать играть в свою игру. — Я не буду тебя прикрывать, если он спросит. Изуку бросил на него злой взгляд. Томура был таким паинькой, когда дело касалось их отца. Хотя технически Хисаши не был отцом Томуры, он воспитал их как братьев и ожидал от них честности. Томура давал ему это без колебаний, а Изуку… Хорошо. Будучи самым младшим, некоторые вещи ему могли сойти с рук, просто потому что он моргал глазками и говорил «люблю тебя», чтобы заставить Хисаши делать все, что он хотел. Его отец, вероятно, знал, что Изуку манипулирует им — в конце концов, он научил его этому — но часть Изуку все еще думает, что Дьявол Подземного мира Японии втайне был мягким семьянином. Но блин. Выскользнуть из охраняемого поместья, чтобы тайно встретиться со своим ужасно нормальным парнем?? Если бы Хисаши когда-нибудь узнал об этом, Изуку мог бы стать еще одним телом на операционном столе. Он начал дуться на своего кузена. — С тобой не весело. — Укуси меня. Изуку бы сделал это с радостью, но он не знает, когда Томура в последний раз принимал душ, и не хочет чувствовать во рту вкус грязной геймерской кожи. ————————— Изуку знал, что ему не следовало доверять Томуре держать рот на замке. Тем вечером за ужином Хисаши небрежно спросил, как проходят новые эксперименты с ному. — Один из них обладает достаточной амортизацией, чтобы он мог спокойно убежать после того как его собьёт поезд, — весело сообщил Изуку. — Это еще не та сила, которую мы хотим, но она уже не маленькая. Сила, которую они хотели получить, заключалась в том, чтобы выдержать удар Всемогущего, который, по словам его отца, мог наносить удары с силой двухсот локомотивов одновременно. — Наверное, ты уже получил бы то что хотел, если бы ты не был так отвлечен, — пробормотал Томура себе под нос. Изуку пнул его под столом своими ботинками с железными носами, молясь, чтобы отец этого не услышал. К сожалению, боги судьбы сегодня ему не улыбаются. — Отвлечён? — переспросил Хисаши. Теплая понимающая улыбка тронула его губы. — Ты не из тех, кто бросает проект на середине строительства. Ты нашел что-то еще, на чем можно зациклиться? Томура закашлял так, что это было подозрительно похоже на слово «кто-то», и если бы его отец не смотрел, одна из рук Томуры уже была бы пронзена вилкой Изуку. — Ничего особенного, — быстро говорит Изуку — слишком быстро, он понимает это слишком поздно. Он чувствует, как у него пересыхает во рту, когда брови отца поднимаются. — Я просто… — Боже, стоит ли ему лгать? Притворяться глупым? Нет, учитывая, что Томура был в настроении для стукачества, любой из этих поступков, вероятно, еще глубже погрузил бы его в яму, в которую его уже бросили. — У меня, э-э, появился друг, когда я был на раскопках. — Друг? — улыбка Хисаши превратилась в нахмуренное выражение лица, — Изуку, ты знаешь, что разговаривать с посторонними опасно. Изуку ненавидит то, что разочарование в голосе отца заставляет его съежиться. Он слышал предупреждения сотни раз. Взаимодействовать с кем-либо за пределами кругов клана Шигараки было рискованно. Если кто-то обнаружит, что они крадут тела для Ному, в дело может вмешаться полиция или, что еще хуже, герои. И, конечно же, Томура мог покинуть поместье и поговорить с кем угодно, но старший мальчик никогда не решался уйти, если только он не собирался играть в D&D с Твайсом и Химико или убивать кого-нибудь. Домоседство Томуры раньше сводило Изуку с ума, когда он был моложе, но теперь он больше не испытывает такой зависти. У него действительно нет причин уходить. Все, что ему когда-либо хотелось есть под крышей отца: еда, кров, достаточное количество экспериментов и исследовательских проектов, чтобы занять его. Изуку не помнит, когда он в последний раз ездил в город до встречи с Каччаном. И действительно, даже встреча с Кацуки была чистой случайностью. — Он не гражданский, — лжет Изуку. — У него есть двоюродные братья из якудза. Были ли у Кацуки кузены-гангстеры? Что ж, сейчас они должны появиться, потому что это немного смягчило выражение лица его отца. Тем не менее, его глаза были расчетливыми, а это никогда не было хорошо. — Какой клан? — Хассайкай, — плавно отвечает Изуку, игнорируя острый взгляд Томуры в его сторону. Он знает, что Томура знает всех членов Хассайкай благодаря нескольким сделкам, которые они заключили в прошлом. Они доказали, что его отцу можно доверять. И действительно, втягивать Томуру в его ложь — не лучшая идея, но Изуку ожесточен и хочет отомстить. Он и Томура переглядываются через стол. Не выручишь, и я проведу твоё вскрытие лично, — попытался передать глазами Изуку. Кажется, это сработало, потому что его кузен громко вздохнул и упадал в кресло. Хисаши выглядит так, будто хочет поговорить об этом подробнее, но в столовой раздается тихий звук оповещения одной из их лабораторий. Доктор звонил туда только тогда, когда ему нужно было на что-то одобрение Хисаши. Хисаши уже был на ногах: — Извините, мальчики, мне нужно этим заняться. О, и Изуку, — багровый взгляд отца пронзает его, как молния пронзает темноту неба. — Мне интересно узнать больше о твоём друге. Изуку понятия не имеет, проявляется ли ужас, который он чувствует внутри себя, на его лице. С щелчком туфель Хисаши выходит из столовой. В тот момент, когда он ушел, Изуку бросился через стол и врезался в Томуру с такой силой, что сбил их обоих с ног на пол. Он услышал, как дерево трескается от их общего веса, но ему было все равно. Одной ногой он прижал левое запястье Томуры к полу, а обеими руками сжал горло другого мальчика. — Ты грязный стукач, — шипит Изуку, — Ты меня сдал. Томура поднял не прижатую к земле руку в опасной близости от лица Изуку. Он знает, что старший мальчик никогда не воспользуется своей причудой против него – по крайней мере, не полностью – но этого движения достаточно, чтобы Изуку отодвинулся назад ровно настолько, чтобы Томура мог его оттолкнуть. — Ты раздражал. И зачем ты меня в это втянул? У меня есть и другие дела, кроме того, чтобы быть твоим покрывателем. — Например, планировать нападения на старшеклассников, потому что один из них посмеялся над твоими жирными волосами? — Изуку даже не может собраться с силами, чтобы ответить дерзко, он чувствует себя совершенно опустошенным при мысли о том, что его отец знает о Каччане. Он прижал лицо к рукам. Возможно, он мог бы изобрести что-то, что могло бы повернуть время вспять и отправить его назад на пятнадцать минут до того, как слово «друг» слетело бы с его губ. — Просто… не упоминай об этом больше. Думаю, мне придется сказать ему об этом сейчас. Томура встал с кошачьей грацией, схватил со стола булочку и запихнул её в рот. — Удачи с этим. ————————— Изуку не любит хвастаться, но знает, что он гений. Будучи сыном высокоинтеллектуального злодея, который с раннего возраста развивал свой аналитический ум, он может решить и уничтожить большинство проблем, встающих на его пути. Даже если эти проблемы оказались людьми с раздражающими причудами. Но он не знает как решить проблему «как скрыть своего парня от отца». И что самое удивительное, именно Кацуки в конечном итоге предложил решение. — Чего они хотят?! Однако это не значит, что это не стало для него шоком. Изуку пристально посмотрел на блондина, сидящего за обеденным столом напротив. Это одно из тех круглосуточных мест рядом с кампусом его средней школы, которое, как известно, посещают подростки в неурочные часы. Они встречались здесь несколько раз, и персонал начал улыбаться Изуку, когда он входит. Каччану оно нравится, потому что оно близко к школе и содержит абсурдно острую лапшу. Изуку это нравится, потому что никто и глазом не повёл увидев его черный и обтягивающий костюм. Кацуки противно жует лапшу. Звук напоминает Изуку, каково это — сжимать между пальцами связку кишок. Он скорее предпочел бы что-то анализировать прямо сейчас, чем столкнуться с последствиями того, что только что предложил Каччан. — Это идея моей ведьмы, — легкомысленно говорит он, проглотив лапшу. — Она и старик думают, что, поскольку мы уже некоторое время встречаемся, было бы хорошо познакомиться с тобой и твоей семьей. — Но не слишком ли рано? — Изуку слабо запротестовал, хватаясь за что угодно, чтобы увести этот разговор от того места, где, как он знал, он закончится. — Мы встречаемся всего пару месяцев. И технически мы даже не в отношениях. — Хочешь быть? — Да, — глупый рот Изуку выдает его прежде, чем его мозг успевает это понять. Однако реакция того стоит — резкая, удовлетворенная ухмылка Кацуки заставляет желудок Изуку трепетать. И действительно, это несправедливо. Каччан чертовски красив, в его низко висящих спортивных штанах и черной майке, которая открывает там много участков его кожи. Его мускулы были абсурдно выражены — чем сейчас занимаются студенты-модельеры?? Но его кожа — это то, что действительно очаровало Изуку. Она была светлой, чистой и без шрамов. Изуку хочет провести одним из своих ножей по его прекрасной коже и слизать всю кровь. Господи, теперь он говорил как Химико. — Ладно, — кивает Кацуки, — теперь мы бойфренды. И мои родители хотят познакомиться с тобой и твоими родителями. — Моя мама умерла, — прямо говорит Изуку, — а папы нет в стране. Отработанная ложь скатывается с его языка, как вода. — Нет, это не так. Ты жаловался на то, что он сказал вчера вечером о твоём комендантском часе. Когда ты сбегал. Изуку ударился лбом о стол, отчего миска с лапшой задребезжала. Он ненавидит, когда Кацуки доказывает свою точку зрения. Его голос стал более плаксивым: — Ты не хочешь с ним встречаться, честно, он не такой уж интересный. Он просто скучный бизнесмен. Который так уж получилось заправляет всем преступным миром страны. — Мои родители тоже чертовски скучные, — пожимает плечами Кацуки. — Но если мы собираемся начать встречаться по-настоящему, они хотят убедиться, что человек, с которым я встречаюсь, — хороший выбор. Или что-то в этом роде. Изуку едва сдерживает истерический смех, поднимающийся в его горле. Хороший выбор? Он был худшим выбором, но он не хотел говорить об этом Кацуки. — Кроме того, — блондин протянул руку через стол и переплел их пальцы. Изуку почувствовал, как бьется его сердце, ударяя по каждому ребру. — Невозможно выставить напоказ то, что принадлежит мне, скрывая это. Что-то в Изуку мурлыкает от собственничества в тоне парня. Он хочет связать Кацуки и держать его в запертой комнате на каком-нибудь отдаленном острове, чтобы они могли быть вместе навсегда. Прежде чем это произойдет, Изуку полагает, что было бы вежливо познакомиться с его родителями. Злодей он или нет, Хисаши научил его хорошим манерам. Но знание Хисаши о Каччане было уже достаточно плохим. Мысль о том, что его отец действительно встретится с Кацуки, намного хуже. — Я… я не знаю, — говорит Изуку, отдергивая руку назад. — Мой папа не любит встречаться с незнакомцами. Кацуки пожал плечами. — Так скажи ему, чтобы он разобрался с этим. Ради тебя он мог бы быть достаточно мужественным, чтобы выдержать один ужин. Каким бы абсурдным ни был этот аргумент, он полагает, что Кацуки прав. Хисаши мало что мог сделать Изуку, когда он искренне чего-то хотел. Преимущество быть любимым ребенком пригодилось. — Один ужин, — он медленно повторил слова, пытаясь убедить себя, что это хорошая идея. Это развеяло бы подозрения его отца. Тем не менее, рациональная часть его разума знала, что это, вероятно, не пойдет хорошо, но если Кацуки этого хочет… — Хорошо. Блондин ухмыльнулся. — Знал, что ты будешь слабаком. — Нет, — прорычал Изуку, стиснув зубы и немедленно переходя в оборону. Личность Кацуки балансировала на острие ножа: в один момент он был очарователен, в следующий — остр, как колючая проволока. Несмотря на то, что они знали друг друга совсем недавно, он каким-то образом знал, как проникнуть под кожу Изуку. Это было опьяняюще заманчиво. — Правда? — глаза Кацуки сверкнули голодом, от которого у Изуку скрутило желудок. — Докажи это. Едва он закончил говорить, как Изуку схватил его за воротник рубашки, уже таща ухмыляющегося блондина в дерьмовую ванную закусочной. Хорошо, что Кацуки любил укусы, потому что Изуку нравилось кусать в ответ до крови. ————————— Он работал над проектом, когда впервые встретил Кацуки. Ну, назвать это проектом можно было бы с преувеличением. Заметание следов, вероятно, было точнее. Он возился над сращиванием одного из генов Мокко, прежде чем маленькое существо имело смелость удвоиться и вырваться из трубок, которые его удерживали. К тому времени, как Изуку встал, существо выбежало из задней двери подвала. Изуку выругался так, что его отец вырвал бы ему язык, и схватил сеть. Конечно, это был не первый раз, когда Мокко убегал от него, и, вероятно, не последний. Малышка предпочитала только руки Гараки, хотя познания Изуку в сращивании причуд намного превосходили знания доктора. Однако это был первый раз, когда Мокко действительно сбежала наружу, и это было проблемой. Изуку даже не удосужился снять очки, накинул сетку на плечи и выскочил за дверь вслед за существом. Их поместье располагалось посреди густой лесистой местности рядом с общественным парком, поэтому там было много мест, где маленький ному мог спрятаться. Меньше всего ему было нужно, чтобы существо нашло одну из пешеходных троп и откусило кусок бедного бегуна. Был уже поздний вечер, солнце окрасило небо в туманно-оранжевый цвет, прежде чем исчезнуть за линией деревьев. — Мокка, иди сюда! — позвал Изуку ласково. — У меня есть для тебя кое-что особое. У него этого не было, но ному не обязательно было это знать. Его глаза осматривали землю в поисках потайной лисьей норы, где могло бы спрятаться маленькое существо. Было начало августа, и из-за поздней летней жары цикады сходили с ума. Он начал нервничать, идя дальше к парковой зоне, его внимание было настолько сосредоточено на земле, что он не заметил человека, идущего рядом с ним. — Привет. Изуку вскрикнул, поворачиваясь лицом к говорившему незнакомцу. Он быстро заметил длинные темные волосы мужчины, налитые кровью глаза и комбинезон. Глаза мужчины слегка прищурились, когда он наблюдаел за Изуку. — Ты потерялся, малыш? Начало тропы в том направлении. «Я знаю, я живу здесь», — хотел сказать Изуку, но передумал. — О-о, я… я не заблудился, — он заметил, что взгляд мужчины проскользил к сетке в его руках. — Я, э-э, ищу своего кота. Маленький вонючка вылез через заднюю дверь и побежал в через парк. Он не уверен, поверил ли мужчина в его ложь. — Так ты нарядился в костюм на Хэллоуин, чтобы поймать его? Изуку съежился и почувствовал жар в ушах, понимая, насколько нелепо он, должно быть, выглядит для постороннего. Он все еще в лабораторном халате. Он незаметно спрятал руки за спину, надеясь, что мужчина не заметил испачканных кровью перчаток. — Хахаха, оооо это? Это просто защитные меры. Он кусается. — Ага. Что-то в этом человеке нервировало Изуку, но он не мог понять, что. Мужчина устало вздохнул, наконец оставив Изуку и пошёл по лесистой местности вокруг него. — Хорошо, мы поторопимся и найдём его, пока не стемнело. В этом районе поступает множество сообщений о подозрительной активности, и мы не хотим, чтобы здесь пострадали мирные жители, если появится злодей. Изуку внезапно понял, почему этот человек заставил его нервничать: он герой. И разве это не было лишь вишенкой на торте? На краю их территории скрывается герой, а Изуку потерял своего гребаного ному. Отлично, просто великолепно. — Я… я буду следить за этим, — пообещал он с дрожащей улыбкой, а затем практически убежал, прежде чем герой успел сказать что-нибудь еще. Так что да, его социальные навыки были не на высшем уровне, и что с того? Изуку не разговаривает почти ни с кем, кроме своей семьи и своих безумных экспериментов, у него очень мало опыта общения. Особенно с героями. Этот мужчина выглядел так, будто мог заглянуть в саму суть Изуку, а Изуку не хотел оставаться здесь достаточно долго, чтобы мужчина понял, что у шестнадцатилетнего парня перед ним нет души. — Мокка! — прошипел он с новым рвением, крепче сжимая сеть, а его глаза нервно осматривали деревья. — Тащи свою задницу сюда, маленькое дерьмо! Боже, он надеялся, что поблизости нет других героев. Он знает, как убить человека, но Томура обычно превращал людей в пыль. Изуку просто нравилось возиться с ними после их смерти. Шум на тропе справа заставил его замереть. Недолго думая, Изуку выпрыгнул из кустов, выбросил сеть на тропу и туго натянул шнур. Мгновение спустя раздался возмущенный крик и небольшой взрыв. Громкий шум заставил Изуку подпрыгнуть, и он пробрался сквозь листву, чтобы увидеть раздраженно выглядящего подростка, присевшего на корточки, где он завязывал шнурки своих ботинок. Изуку не поймал ному. Он поймал парня. Подросток выглядел ровесником Изуку, у него были колючие светлые волосы и лицо, искаженное гневом. Он был потным, должно быть, остановился на пробежке, чтобы завязать шнурки. Ткань сети Изуку теперь была опалена, металлический шест безвольно висел на широких плечах мальчика. Мальчик вскочил на ноги, губы искривились в рыке. — Какого черта ты думаешь, что ты… Изуку сорвал с себя очки и упал на землю, со стоном закрывая лицо руками. — Убейте меня. Отлично, теперь он потерял Мокку, пообщался с героем и испортил свою сеть. Папа собирался убить его, пока Томура использовал его кишки, чтобы прыгать, как на скакалке. Кстати, стоит ли ему вернуться домой и позвать Томуру? Поможет ли добавление еще одного человека в эту спасательную операцию быстрее найти Мокку? Или Томура пойдет прямо к Хисаши и станет болтать о том, насколько безответственным был Изуку? Стоил бы выговор того, если бы чертового ному поймали до того, как он кого-нибудь съел и привлек внимание героя? Блондин, о существовании которого Изуку, честно говоря, забыл, фыркнул: — Что за мокко? Дерьмо. Бормотание себе под нос было привычкой, с которой обычно приходилось иметь дело только его семье. Не обращая внимания на то, что его щеки стали горячими, Изуку встал и посмотрел на него. — Моя кошка, — таким же успехом можно было бы придерживаться той лжи, которую он уже сказал. Малышка действительно чем-то напоминала кошку. Если бы вы щурились на неё в темноте и не носили очки. Блондин фыркнул, ковыряясь в полуразорванной сети, все еще висящей на его плечах. — Ты используешь сеть, чтобы поймать её? Изуку нахмурился. Что-то в ухмылке этого мальчика заставляет его пальцы придушить его. — Вам не нужно говорить мне, как заботиться о моих домашних животных. Он снял сетку с плеч мальчика и потёр обгоревшие края ткани между пальцами. — Какая у тебя причуда? — Ха? Какая разница? — Я услышал звук фейерверка, и эта часть ткани подгорела, — приступил Изуку к наблюдаемым фактам. — У вас легковоспламеняющаяся причуда, но сохраняющийся запах пахнет нитроглицерином, что означало бы взрывы, а не пожар. Разумеется, что-то должно было бы это поджечь, — он наклонился, с любопытством глядя на мальчика, который был одет в спортивные шорты и черную майку. — Ты носишь с собой спички? Мальчик с рычанием оттолкнул Изуку. — Отстань от меня! Кто ты вообще такой? У Изуку хватило ума зарычать в ответ, потому что никому не разрешалось прикасаться к нему без разрешения, но тошнотворный хруст заставил обоих мальчиков поднять головы. Мокко сидела на дереве прямо над ними, прижимая широкую пасть к чему-то, похожему на очень несчастную птицу. — Нет! — рявкнул Изуку: — Плохо, Мокко. Выплюнь это! Маленькое существо этого не сделало, и Изуку издал рычание, прежде чем бросить сеть и сорвать с себя пальто, а затем повернулся, чтобы взобраться на дерево. У ному даже не было желудка, но в последнее время он увлекся ощущением чавкания своим глупо большим ртом. — Проглоти это, и твой кишечник позже будет очень расстроен. Я не буду тебя жалеть, — пригрозил Изуку, ударяя существо. Кончики его пальцев коснулись спинного хвоста Мокки, но эта чертова штука находилась слишком далеко на ветке, танцуя прямо за пределами его хватки. — Черт возьми, — слышит он снизу. — Это твой кот? — Ах… — Изуку заколебался. — Его сбила машина? — Лучше бы был грузовик. Эта штука похожа на уродливую сводную сестру моей покойной тети. Внезапно из живота Изуку вырвался смех, громкий и неожиданный. Этого было достаточно для того, чтобы он потерял контроль над ногой и соскользнул с ветки. Боль распространилась вверх по позвоночнику, когда его задница упала на землю. Он моргнул мимо звезд и увидел блондина, склонившегося над ним с ухмылкой. — Тупица, — фыркнул он. Изуку мгновенно вскочил, его волосы спутались, а руки уже сжались в кулаки, но другой мальчик, похоже, не хотел драться. — Вот. Мальчик не протянул руку, чтобы помочь Изуку подняться (которую он бы в любом случае не взял, спасибо), а вместо этого встал на цыпочки и протянул ладонь в сторону Мокко, сидящего на дереве. Раздались хлопки, и на его ладони ожили искры, освещая полутьму крошечными, сдержанными взрывами. Шум заставил Мокко пронзительно заскулить и спрыгнуть с дерева в руки Изуку. Однако он не обратил на это внимания, он был слишком занят тем, что мальчик перед ним просто потрясен. Самовоспламеняющиеся взрывы? Но это означало, что нитроглицерин должен был откуда-то появиться на его коже — было ли это похоже на самовыделяющуюся слизь? Нет, потому что тогда у него загорелась бы вся рука, а не только ладонь. Тогда это должно было быть каким-то образом контролируемое высвобождение из его пор! — Твоя причуда действительно крутая, — сказал Изуку, прежде чем успел заткнуться. — Я знаю. Кстати, пожалуйста. Ухмылка блондина острая и самодовольная, и по какой-то причине она заставила сердце Изуку биться чаще. С приливом внезапного восхищения он внезапно должен узнать все об этом мальчике. — Как тебя зовут? Блондин прищурился. — Зачем мне это тебе говорить? — Потому что, если ты этого не сделаешь, я могу выбить из тебя ответ сам. Блондин запрокинул голову и засмеялся. — Такой тощий крошка, как ты? Я бы хотел увидеть, как ты попробуешь. Твоя причуда не имеет ничего общего с моей. И ох, адреналин, который пронзил Изуку, просто восхитителен. Что-то в этом мальчике заставляло его кусать, царапать и рвать его, пока они оба не останутся в синяках и ранах. — Мне не нужна никакая причуда, чтобы выбить тебе колено, — просто отметил Изуку. Мальчик наклонил голову, рубиновые глаза начали оценивать его, словно проверяя, стоит ли он потраченных сил. От этого Изуку захотелось извиваться и рычать одновременно. Мокко заерзал в его руках, срыгивая перья, предоставляя столь необходимое отвлечение от взгляда другого мальчика. Изуку сочувственно почесал ему голову, заставляя существо ворковать. Вероятно, в следующий раз его вырвет, а это означало, что ему, вероятно, следует вернуться в лабораторию. — Кацуки. Голова Изуку резко поднялась. — Хм? — Это мое имя. — Ой, — по какой-то причине мальчик внезапно стал застенчивым, но Изуку понятия не имел, почему. — Привет, Каччан. — Почему, черт возьми, Каччан? — Ты, ты только что сказал, что это твое имя. — Я сказал Кацуки, придурок, а не Каччан. Не называй меня так. — Слишком поздно, — сказал Изуку с дерьмовой ухмылкой. Не похоже, что он когда-нибудь снова увидит этого мальчика. А злить блондина было гораздо веселее, чем возиться с Томурой. — Как тебя тогда зовут? Я сказал тебе свое, это справедливо. Изуку заколебался. Он определенно не может раскрыть свою личность этому случайному незнакомцу. Признание того, что он Шигараки, по сути, означало, что этот герой в комбинезоне вернётся и создаст проблемы. — Деку. Блондин нахмурился. — Тебя зовут Деку? — Это прозвище, — пояснил он. Это не была полная ложь. Томура назвал его так однажды, когда он учился читать и неправильно произнес последний кандзи имени Изуку. — Тебе подходит, — кивнул блондин. — Ты выглядишь как придурок. Затем Кацуки наклонился вперед и щёлкнул его по носу. Изуку возмущенно вскрикнул и почувствовал, как его щеки краснеют. Кацуки хихикнул, затем сказал «увидимся» и продолжил пробежку по тропе. Ему уже хотелось бросить Мокко и погнаться за мальчиком, чтобы забрать его обратно, но ному снова срыгнул. На этот раз его сопровождал неприятный запах, поэтому Изуку отбросил мысли о блондине и отправился обратно в лабораторию. ————————— Как учёный, Изуку был очень наблюдательным. Он должен быть таким, чтобы знать, когда его гипотезы реализуются правильно. Его отца читать гораздо труднее, но с годами Изуку преуспел и в этом. Поэтому он осторожно ждет, пока Хисаши будет в хорошем настроении, чтобы сообщить ему эту новость. Его отец находится в своем кабинете, просматривая геройские новости, как и всегда в это время суток. Судя по всему, в последнее время комиссия героев подверглась сильной критике, поэтому Изуку знает, что жадные мнения разгневанных журналистов всегда поддерживают его настроение. Хисаши поднял взгляд, на стоящую перед ним кружку его любимого чая. (Изуку хотел подготовиться и задобрить его.) Хисаши откинулся на спинку стула и переплёл длинные пальцы вместе. — Ну, это приятный сюрприз. Визит моего маленького комочка злобы и чашка чая? Должно быть, ты хочешь от меня чего-то особенного. — Ч-что? — Изуку попытался притвориться невиновным. — Это не взятка! Нееет, я просто… — Хисаши поднял бровь, и Изуку тут же сдался, не в силах выдержать вес взгляда отца. — Не злись. Хисаши небрежно подул на чай: — Ты говоришь мне не злиться, прежде чем признать, что что-то не сулит тебе ничего хорошего. — У меня есть друг! — выпаливает Изуку, его нервный рот выплевывает слова прежде, чем его мозг успевает их уловить. — Его зовут Кацуки, и я встречаюсь с ним уже несколько месяцев, но теперь его родители хотят встретиться с тобой и поужинать вместе, и у меня заканчиваются оправдания, чтобы сказать им нет! Хисаши моргнул. Изуку закусил губу прежде, чем успел произнести какие-либо предательские слова, наблюдая, как крутятся шестеренки в голове его отца. — Ох, — говорит он. — Это тот самый друг, о котором ты упоминал? — Да, — Изуку опустил голову. — Я так понимаю, он не якудза. Изуку печально покачал головой. — Я знаю, что мне не следовало приближаться к гражданскому лицу, но он другой. Он сводит меня с ума. Всякий раз, когда я рядом с ним, мне хочется содрать с него всю кожу и надеть ее на себя. — Хм. Хисаши сделал долгий, мучительно медленный глоток чая, позволяя Изуку томиться в тревоге. Боже, он ненавидел, когда его отец делал это. Мозг Изуку мог превратиться в кашу, если его слишком долго не контролировать. Он уже на полпути, нервная энергия заставляет его руки дрожать. Вот почему он удивился, когда отец сказал: — Хорошо. Изуку тупо посмотрел на него, это слово звучит чуждо для его ушей. — Хорошо. — Я встречусь с ними, — несмотря ни на что, Изуку почувствовал, как на его лице появляется взволнованная улыбка. — Мне интересно познакомиться с мальчиком, который привел в восторг моего любимого сына, особенно если ты тайком ускользнул, чтобы видется с ним. Обычно Изуку съежился бы от очевидного раскрытия, но сейчас он слишком счастлив, чтобы его это волновало. — Отлично! Это всего лишь один ужин, и потом тебе больше никогда не придется с ними общаться. Они будут свободны в следующую субботу. — Я скажу Курогири начать готовить меню. Изуку моргнул. — Зачем? Губы Хисаши растянулись в забавной ухмылке. — Разве ты не хочешь, чтобы наши гости ели, пока они здесь на ужине? Изуку потребовалась доля секунды, чтобы понять, что сказал его отец. Когда он это сделал, его живот провалился сквозь пол. — Что… папа, нет, они не могут прийти сюда! — Почему нет? — Бакуго нормальные! — прохныкал Изуку: — Они модельеры. Мы не совсем… — он замолкнул, пытаясь придумать слово, которое лучше всего описало бы дом Шигараки. Его отцом был 200-летний криптид, у его двоюродного брата/брата был фетиш на руки, а Изуку экспериментировал на трупах ради развлечения. — … Вот так, — неуклюже закончил он. Отец странно посмотрел на него. — Изуку, ты же не ожидаешь, что я приду в дом незнакомца и покажусь обществу. — Никто не должен видеть твое лицо. У нас есть Курогири! Он может просто телепортировать нас прямо к ним домой! — Я не был участником светской вечеринки уже столетие, — продолжил его отец. — Если я собираюсь познакомиться с этим твоим Кацуки, я хочу, чтобы это было на моих условиях. Будь он проклят его отец и его контролирующий характер. Изуку может сказать, когда мужчина будет настаивать на своём решении, и сейчас один из таких случаев. Хорошо. По крайней мере, Хисаши сказал «да». И по большей части их дом не указывал на то, что они были семьей злодеев. Там было несколько баночек с частями тел и накидками, которые Хисаши сохранил после прошлых побед героев, но все это можно было бросить в чулан. Изуку мог запереть дверь в подвал, чтобы никто не выбрался наружу, и заставить Томуру надеть эти перчатки, чтобы он ничего не распылил. Или, еще лучше, он мог бы запереть Томуру в подвале и притвориться, что он единственный ребенок. Наверняка их семья могла бы на один вечер притвориться нормальной. Он вздохнул: — Хорошо. Спасибо. — Не говори слишком взволнованно, — поддразнил его отец. — Знаешь, как бы меня ни обижало, что ты держал это в секрете от меня, мне действительно очень интересно узнать об этом мальчике. Какая у него причуда? — Он выделяет нитроглицерин вместо пота и воспламеняет ладони. Хисаши промычал, в его глазах запылал интерес. — Это звучит мощно. Страх забрался под кожу Изуку. Он знает этот взгляд. — Папа, ты не можешь её украсть. — Неужели ты так плохо обо мне думаешь, дитя мое? Я бы вернул её обратно, прежде чем он заметил, что она пропала. — Дело не в этом, — подчеркнул Изуку. — Нормальные люди не могут перенимать чужие причуды. — Вот почему твои драгоценные «нормальные люди» такие скучные. — Пожалуйста, — умоляет Изуку, — не будь странным. Всего один вечер, без какого-либо воровства причуд, убийств или политики героев. Король Демонов Подземного мира надулся. — С тобой не весело. Но затем он откинулся на спинку стула с задумчивым вздохом. — Полагаю, на один вечер я могу притвориться, что унижаюсь. Однако тебе придется самому убедить Томуру согласиться на твою маленькую шараду. Изуку простонал. — Могу ли я просто запереть его в подвале? Хисаши с сомнением поднял бровь. — Думаешь, подвал продержит его весь вечер? — Нет, — жалобно проворчал Изуку. Ему, вероятно, придется подвергнуть себя избиению в Super Smash Bros, чтобы Томура согласился. Он вздохнул и провёл рукой по лицу, искренне задаваясь вопросом, знали ли Бакуго, в какой ад они ввязываются.