Шёпоты в библиотеке

      Гермиона сбежала. Самым позорным способом. Она не знала, как скрыть то, что произошло в командировке, стыдные, волнующие пятна по всей её шее и плечам, одна мысль о которых вызывала горячую волну возбуждения и охлаждающую, следом, стыда. Поэтому, только оказавшись дома, она сказала Рону, что ей написал Невилл и ей надо срочно отправиться в Хогвартс за ингредиентами для кровавого рубина. Дело министерской важности. Покидав в чемодан все водолазки с высоким горлом, какие были в гардеробе, она снова зашла в камин. Рон выглянул из кухни в полной растерянности. Она вернулась в Министерство и связалась с Невиллом и МакГонагалл, буквально напросившись на несколько дней в Хогвартс. В придуманную командировку = способ залечить раны и собрать себя заново. В любимую библиотеку, как самое безопасное место на земле, в родные стены школы, питавшие её магию с 11 лет. Невилл проводил её до комнаты, в которой когда-то жила профессор Спраут. Она была залита солнечным светом, зелёная, заставлена горшками с растениями. Гермиона жирно намазала шею мазью и натянула свитер, закрыв горло до ушей. Сегодня она планировала весь день провести в Хогвартской библиотеке, изучая фолианты по списку Невилла, который он любезно подготовил для неё. Гермионе нужно было придумать, чем окружить магию крови волшебника, как связать её с огнём, океанической водой, кровью единорога и дракона. Она думала про травологию, думала про зелья. Магию крови должен был питать помощник, но что могло бы быть эквивалентом пламени и бесконечной волны? Она прочитала все отчёты о совместной работе с Отделом изучения проклятий крови Мунго, подготовленные Голдстейном. Гермиона подумала об отварах из волшебных трав, это должна быть сердечная трава либо очищающая, улучшающая качество крови. Во многих отчётах фигурировала Дафна Пьюси, но Гермиона точно не знала такую волшебницу. Родственница Эдриана Пьюси? Возможно, Дафна была права, нужно было попробовать использовать отвары из шалфея кентавров, кусачей герани и самого обычного пустырника в рубине. Гермиона запросила у Порши публикации Дафны и зло усмехнулась, когда увидела в списке исследовательскую работу по магической пересадке сердца с артефактами с сердечной жилой дракона. Дафна Пьюси, урожденная Гринграсс, была старшей сестрой Астории, вышла замуж за Эдриана и, по-видимому, строила карьеру колдомедика. Малфой создавал законы, чтобы помогать не только себе, но и членам своей семьи. Три дня Гермионе удавалось избегать толп школьников, сидеть в любимой нише в библиотеке, читать свои книги, пробираться на кухню за перекусом, наблюдать звёздное небо с Астрономической башни, много думать. Вечерами она помогала Невиллу ухаживать за растениями, и простой ручной труд, а также красивая магия ухода за магическими растениями принесла ей долгожданное умиротворение. Но наступала ночь, и Гермионе оставалось только лежать без сна в комнате профессора Спраут и прокручивать всё, что произошло в отеле. Ей хотелось прикоснуться к себе, и она запрещала себе это, изнывая от желания. Она ненавидела себя. На третий день Джеймс вычислил её в библиотеке и прикрепился, как котёнок, а после обеда ещё и привёл с собой Скорпиуса. Как Чарли и предсказывал, они и правда подружились — шляпа отправила Джеймса на Слизерин, где он сам протянул Малфою руку дружбы и тот её благодарно принял. Гермиона с тоской подумала о том, что Сириус был бы в бешенстве, а также о том, что она даже не спросила у Джинни и Гарри, как у них дела, как они себя чувствуют, отправив сына в школу до Рождества. Смотреть на склонившихся над книгами две головы рядом, чёрную лохматую и платиновую, с падающей на глаза чёлкой, было странно. Ещё более странно было слышать от их одногруппников «Поттер, Малфой», буднично, в одном предложении, без какого-либо подтекста. Гермиона постоянно ловила отголоски школьных стычек из своих воспоминаний. Гермиона пропустила момент, когда без зелий её кашель перешёл в сухой, сотрясающий всё тело, так, что копчик болел. Голос становился всё более хриплым, пока не сел окончательно. Гермиона молчала и слушала мальчишеские разговоры Джеймса и Скорпиуса, которые так расслабились рядом с безмолвной Грейнджер, что проговорились про страшную тайну, которую уже успели разделить. Младший Малфой протащил в школу своего ручного нюхля Бакса, что не то чтобы было запрещено, но не приветствовалось. И нюхль тут же стал грабить школьников и приносить блестящие вещи и монеты в свою волшебную нору у Скорпиуса в чемодане. Гермиона предложила научить студентов заклинаниям возврата, чтобы деньги возвращались обратно сразу же, как Бакс забирал их из студенческих кошельков. МакГонагалл призналась, что это не первый год, когда студенты притаскивают с собой нюхлей и в целом это хорошее решение проблемы. Если бы не воровство и не желание рыть всё вокруг, нюхли были бы идеальными домашними питомцами — они крепко привязываются к одному хозяину, приятные на ощупь и просто очень симпатичные. Блестящие вещи МакГонагалл предложила также заколдовать либо, в случае обнаружения пропажи, каждому студенту сразу же идти к Скорпиусу. Инцидент был бы исчерпан, если бы какой-то гриффиндорец, у которого Бакс украл медальон, не вцепился в Скорпиуса мёртвой хваткой, обзывая вором и сыном Пожирателя. Вора юный Малфой ещё мог пережить, но оскорбления отца не простил — мальчики подрались, втянув в драку и свои группы поддержки. Тихий Джеймс, от которого Гермиона ожидала меньше всего, превратился в настоящего зверя, его нос был сломан, под каждым глазом расцвёл синяк, а кулаки были сбиты в кровь. Гермиона как раз склонилась над ним, помогая мадам Помфри, которая всё ещё умело управляла больничным крылом, лечить боевые синяки, когда за спиной раздался оглушительный звук хлопнувшей двери, до дрожи матового стекла в раме. Юные Малфой с Поттером переговаривались о том, что гриффиндорцы не умеют драться, за что сын Гарри получал от Гермионы тычки и гневные взгляды, и это прекратилось за секунду. Глаза их округлились. — Папа, — голос Скорпиуса прозвучал тихо, но Гермиону пронзило иглами ужаса. Она не хотела оборачиваться, увидев их реакцию. Ещё не почувствовала запах бальзама и каштана, но уже спиной ощутила, как нагрелась под взглядом кожа. — Скорпиус, — голос звучал низко и строго, пробирая до глубины мозга, где плескался страх. — Кто это начал? Гриффиндорец (вроде бы его звали Брайан) смотрел на старшего Малфоя не мигая. Гермиона следила за его реакцией, сравнивая её со своей — они были на одной с ним стороне, настоящие гриффиндорцы, всегда поддержат друг друга. Когда Пожиратель, хоть и бывший, появился перед ним, Брайан оказался уже не таким смелым. — Никто. Больше это не повторится, отец, — Скорпиус всё ещё говорил тихо, но твёрдо. Гермиона поразилась его выдержке. — Как получилось, что Бакс не остался в Мэноре, а отправился с тобой в Хогвартс? — Я спрятал его в чемодане. Директор МакГонагалл разрешила его оставить! Гермиона показала, как накладывать заклинание возврата монет, — Скорпиус начал тараторить, нервно сжимая руки в кулаки. Бакс, со своей блестящей чёрной шерстью и абсолютно невинным выражением мордочки, сидел рядом с хозяином на больничной койке. — Гермиона показала, — протянул старший Малфой за её спиной и она обернулась, встречаясь с обжигающим взглядом. Она ожидала, что Малфой будет в неизменном костюме, в мантии, в пальто, в любом другом привычном виде, как выглядел его отец в их школьные годы. Не хватало бы только трости, которой Драко знатно прилетало от Люциуса, она видела это своими глазами. Но Малфой был в чёрном, в высоких ботинках, штанах из плащевой ткани и бомбере, блестящем от огнеупорных чар. Она знала этот блеск от формы драконологов, в которой ходил Чарли и его коллеги в заповеднике в Румынии. Она сама надевала такую в прошлом месяце, когда училась работать с огнём. Это значило только одно — Малфой отправился в школу либо из заповедника, либо собирался туда аппарировать, когда его вызвали в Хогвартс. Это объясняло и трепетный ужас, с которым на него смотрели все без исключения студенты, рассевшиеся на больничных койках в ожидании прикосновения целебной магии мадам Помфри. Отец Скорпиуса выглядел как волшебник, который может надрать за сына зад любому, кто перейдёт ему дорогу. Даже если это одиннадцатилетний волшебник, получивший свою первую палочку. Но сейчас Малфой только открыл дверь и кивком позвал сына на выход. Бакс проследил блестящими глазками за хозяином и спрыгнул Джеймсу на колени, свернувшись калачиком. — Бакс, не бойся, никто тебя не заберёт, — шепнул ему Джеймс. Гермиона не была бы так уверена. Уже прошло 20 минут после отбоя и она шла в свою комнату так быстро, что сердце заходилось в тревожном стуке. Ей резко стало жарко, хотелось как можно скорее сорвать свитер, плотно сжавший тканью шею. Гермиона спустилась из больничного крыла на первый этаж, прошла мимо лестниц в башню Когтеврана, по центральной лестнице и мимо библиотеки. Вот там как раз и обернулись руки Малфоя вокруг её талии, затащив за собой в читальный зал, плотно закрыв за собой дверь. — Я ищу тебя повсюду, донимаю Поршу, а ты залегла на дно в старом добром Хогвартсе. И как я не догадался? — Горячий шёпот на ухо запустил сладкий спазм в низ живота. Гермиона сама потянулась к его губам, к шее, путаясь в ногах, почувствовала, как он повёл её к нишам дальнего зала спиной назад. Она уперлась пятками в пол, телом подталкивая его к Запретной секции. — Хочешь сказать, ты знаешь пароль? — усмехнулся Малфой. — Ты будешь смеяться, — хрипло ответила ему Гермиона, уходя в шёпот. Голос сел окончательно. — Draco dormiens nunquam titillandus. Кованая дверь, оглушительно скрипнув, открылась, ровно тогда, когда Гермиона почувствовала ладони Драко на своей заднице, подтянувшие её вверх, и обхватила его ногами, снова обрушив губы на его губы. Она рухнула на него в кресло в нише. — Грейнджер, куда делся твой голос? Почему ты хрипишь? Гермиона сжала его бёдра своими, ей хотелось давления члена внутри и поцелуев, ей не хотелось сейчас разговоров. — Было бы проще, если бы ты носила юбки, — Малфой расстегнул её сапог и помог освободить одну ногу от джинсов, Гермиона неуклюже балансировала на второй ноге, и снова опустилась на его бёдра. Драко отодвинул в сторону барьер тонкой ткани и направил её вниз, на член. Они видели друг друга и теряли связь с реальностью. Только так Гермиона могла объяснить бурю, которая происходила прямо сейчас. — Я больше не учусь в школе, — прошептала Гермиона ему в губы, насаживаясь на него. — Грейнджер, — его руки скользнули под свитер и горячо легли на поясницу, поддерживая каждое её движение. — Не знал, что ты любишь быть сверху. Это не было тотальным убийством настроения, но Гермиона сразу же закрылась и Малфой это почувствовал. — Только не говори, что это единственная поза, известная Уизелу, — шёпот Малфоя был резким, снимающим защитный слой с души. Малфой перехватил её за талию и поднялся, прижав её к полке спиной — корешки книг возмущенно застонали, вонзившись ей в лопатки и поясницу, он с трудом удержал равновесие, но снова начал движение внутри неё. Гермиона сцепила лодыжки у Драко за спиной. Ей сейчас жизненно необходимо было кончить у него в руках. Она уже больше ничего, кроме рассудка, не теряла. — Грейнджер, где мои свитки про вибрирующие заклинания? — Иди к черту, — Гермиона целовала его в шею, чувствуя, как крепко он прижимает её к полке. Вибрация появилась почти сразу, и её затрясло у него в ладонях. Она чувствовала предплечья сбоку, чувствовала его температуру внутри и вокруг и не думала ни о чём, погрузившись в ощущения с головой. Она схватила его за руку с кольцом с печаткой на большом пальце и потянула к себе, вниз — ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней не только магией, но Малфой хрипло засмеялся. — Выбери что-то одно, у меня всего две руки. Он упёрся рукой в полку рядом с её плечом. Хотела бы она сказать, что они кончили вместе, но на деле её накрыло волной оргазма от вибрации, пока Малфой продолжал трахать её у книжного шкафа. Она пустым взглядом соскальзывала с корешков книг в стеллаже напротив. В темноте у неё бы и не получилось ничего разглядеть. Она сфокусировалась на серых глазах напротив и могла поклясться, что во мраке библиотеки видела искры в его радужках. Как? С глухим стоном Малфой зажал её у полки и она почувствовала, как внутри разлилась горячая волна. Она гладила его лицо, плечи — блестящая плотная ткань бомбера скрипела под пальцами от чар и пропитки. Гермиона запустила ему пальцы в волосы и он толкнул её в плечо лбом. У Малфоя было несколько совсем кошачьих повадок. Гермиона вновь нащупала пол под ногами, Малфой оттолкнулся от неё и прошёл по запретной секции, поправляя одежду. Гермиона нагнулась, неловко вернув ногу в джинсы и потянула ткань вверх, пока Драко палочкой призвал её сапог и медленно вернулся к ней. Они оба тяжело дышали. Присев на колено, как Золушке, Малфой вернул ей на ногу сапог, застегнув молнию. Взявшись за язычок ширинки на джинсах, он поднялся под звук скользнувшего вверх зиппера. Они молча смотрели друг на друга, пока Драко палочкой не разрезал ткань её свитера и потянул его с плеч вниз, изучая её шею, чуть наклоняя её голову кончиками пальцев. — Зажило, — удовлетворённо заметил Малфой и сразу же скользнул губами по исчезнувшим следам, снова втягивая кожу. Гермиона толкнула его в плечи, вызвав у него тихий смех, платиновая голова качнулась вбок, серый взгляд прикрепился к её зрачкам. — Малфой, — её шёпот не способен звучать пугающе или строго, но вот раздражения в нём было через край. — Хорошо-хорошо, — он изучал её лицо, не скрывая ухмылку. — Выполнил одну из твоих библиотечных фантазий? Взмах ресниц — и снова они целовались, Малфой прижимал её к себе и одновременно к полкам с книгами, когда за стеллажом прозвучал строгий, выбивающий душу из тела голос МакГонагалл. — Молодые люди, что здесь происходит? Гермиона метнулась из рук Малфоя, но он только сильнее сжал её. У него в глазах тоже было изумление, но у Гермионы внутри разорвалась бомба, у неё в глазах был чистый шок. Директор в ту же секунду завернула в их укромный уголок и, казалось, потеряла дар речи. Вероятно, она ожидала увидеть обжимающихся старшекурсников, а не тридцатилетних героев Битвы за Хогвартс, женатого и замужем за совершенно другими людьми, в объятиях друг друга в Запретной секции школьной библиотеки, в которую ещё даже нет доступа у сына одного из них. Молчание длилось несколько десятков секунд, мёртвой хваткой вцепившись им в горло. МакГонагалл поджала губы в жесте крайнего неодобрения. — Пройдите за мной. И, развернувшись, мантией хлестнув полки Запретной секции, пошла к выходу из библиотеки. Гермиона на ватных ногах отошла от Малфоя, во весь рост вытянувшегося над ней. Бросив «репаро» на её свитер, Малфой подтолкнул её к выходу. В кабинет директора они шли молча, но Гермиона чувствовала его хватку на плече. Направляющую или поддерживающую — оставалось только гадать. — Я хотела обсудить содержание нюхля вашего сына, мистер Малфой, но, похоже, этот инцидент решён? — Голос МакГонагалл звучал сухо. — Да, нюхль останется здесь, Скорпиус лично проследит, чтобы все заклинания были вовремя наложены и личные вещи студентов возвращены владельцам. Минерва молчала, переводя взгляд с Гермионы на Малфоя и обратно. Грейнджер против воли чувствовала стыд и страх, в то время как Малфой не испытывал ни малейшего неудобства, откинувшись на спинку стула напротив директора. — Можем ли мы надеяться, что об этом никто не узнает? — Начал Малфой, достав из кармана бомбера портсигар. — Ни одна живая душа не узнает, — произнесла МакГонагалл, смотря ему прямо в глаза. — И мёртвая, — веско заметил Малфой. Он, как всегда, чётко отслеживал пункты договора. — Мистер Малфой, вы думаете, я буду обсуждать ваш и мисс Грейнджер шокирующий адюльтер с портретами? — Голос МакГонагалл звенел от возмущения. — Или с призраками, мне неизвестно, кто доложил вам о происходящем, — Малфой вытянул сигарету из портсигара и усмехнулся, когда Грейнджер выхватила металлическую коробочку у него из рук и захлопнула её. МакГонагалл молчала. Портреты за спиной спали. Её неодобрение, пропитавшее кабинет директора, ощущалось физически. — Поцелуи в библиотеке запрещены правилами школы, — строго отрезала МакГонагалл. — Но мы уже не студенты школы, — усмехнулся Малфой. — Именно по этой причине я никак не буду комментировать этот инцидент. От меня об этом никто не узнает. Думаю, вам следует попрощаться со Скорпиусом. — МакГонагалл сняла очки, прикрыв уставшие глаза. — Уже попрощался. Директор, — Малфой выпрямился во весь рост и легко поклонился, направившись к выходу. Гермиона поднялась за ним следом под неотрывный, неверящий, разочарованный взгляд Минервы и вышла из кабинета. — Поцелуи в библиотеке, — пренебрежительно фыркнул Малфой. — МакГонагалл всё ещё живёт в 1910-х. Гермиона шла за ним безмолвно. Её голос сел полностью, она просто не могла ничего сказать. Драко повернулся к ней, взяв её за плечо. — Грейнджер, когда ты молчишь — ты самая восхитительная ведьма. Но я скучаю по твоему голосу. Скользнув рукой по её затылку он притянул её к себе и она растворилась в его объятиях. Гермиона думала о том, из какого заповедника драконов он аппарировал и что он успел сделать? Как далеко он зашёл в своих экспериментах? — Ты бы узнала об этом, если бы не отобрала у меня единственный действующий рубин, Грейнджер. Этого я не могу тебе простить, — прозвучал его голос рядом с ухом. Он мог бы просто рассказать ей зачем ему нужен рубин и не было бы причин отбирать у него опасный артефакт. Она бы лично выдала ему рубин обратно, повязав на него ленту. — Нет, я не мог бы и не могу рассказать, зачем он мне нужен. — Малфой отодвинул её от себя. — Я больше не доверяю тебе. Гермиона закатила глаза. Можно подумать, он когда-либо планировал ей рассказать. Малфой взмахнул палочкой, создав стакан и наполнив его водой с помощью «агуаменти». — Выпей. И дойди до Помфри, возьми у неё зелье, чтобы вернуть свой голос. Мне нужно идти. Гермиона выпила воды и тяжело закашлялась. Малфой смотрел на неё гораздо строже, чем МакГонагалл минуты назад. Что, если директор всё же расскажет кому-то? — Она никому не расскажет. Но я бы на твоём месте покинул Хогвартс как можно скорее. У старухи вскипел мозг, она захочет поговорить с тобой в ближайшее время, — Малфой усмехнулся на её возмущение такими детскими обзывательствами. — И да. Ты больше не её любимая студентка. — Его голос прозвучал торжествующе, смех — хрипло, когда она ткнула его в плечо. — Я скучал по тебе, Грейнджер. Он довёл её обратно к больничному крылу, забрал свой портсигар, нагревшийся от её ладони, чуть сжав пальцы на прощание. Она тоже очень скучала. И уже начала снова. — Знаю. Малфой в последний раз прикоснулся к ней взглядом и, развернувшись, скрылся в темноте коридора. Гермиона толкнула дверь лазарета.