Сын человеческий

      Минхо смотрит новостные сводки и крепко сжимает губы. Всё катится в бездну слишком рано. Ему кажется, что он не успеет вовремя закончить то, что должен, но разве отцу не известно лучше, что будет во благо?       Чанхи стучится ему в окно и приходится его впустить. Свой чёрный мотоцикл он куда-то волшебным образом дел (Минхо предполагает, что просто уложил в карман, уменьшив) и теперь совершенно бесстыдно катается на пассажирском сидении его любимой хонды. За последнюю неделю им удалось более менее ужиться, но это совсем не значит, что Минхо был доволен. Что ж… По крайней мере, Чанхи был достаточно чистоплотным и не слишком шумным, когда не рассуждал о том, что на Земле ему нравится больше, чем в Раю или Аду.       — Левиафан объявился, — сообщает ему Минхо.       — Рановато, — Чанхи хмыкает. — Значит, всадники уже гуляют во всю по Земле. Есть какие новости?       — Ты про обострение военного конфликта в Израиле? Или про стонущую от голода Африку? Или про новую вспышку пандемии? — Минхо поджимает губы, думая о том, что всё это ужасно, но двигаться надо дальше.       — И Мор с ними, я понял, — Чанхи поднимает руки, сдаваясь.       Это заставляет задуматься. Минхо тихо хмыкает и интересуется:       — А вы с ним не из одной конторы? Я думал, что ты и есть Смерть.       — Ну… Не совсем. Смерть есть смерть, но по факту я помогаю душам пойти куда надо, а не отнимаю жизнь. А он… Мор это как очень большой поставщик. И сейчас он собирает большую жатву, чтобы передать нам, — Чанхи объясняет вроде понятно, но Минхо всё равно не понимает.       — Зачем смерти посредники? — спрашивает он, а Чанхи только вздыхает.       — Ну смотри, когда вселенная была в своём зачатке, типа золотое яйцо, до большого взрыва и всё такое…       — Так большой взрыв был? — перебивает Минхо, потому что… Разве можно верить в большой взрыв и в Бога одновременно? Это всё равно, что говорить о пантеоне, будучи христианином.       — Это фигура речи, не знаю я, что там было на самом деле, — Чанхи вздыхает.       — Поэтому просто так решил ляпнуть про большой взрыв и мировое яйцо? Кстати, яйцо это что вообще? Индуизм? Ты серьёзно? — Минхо бросает на него скептический взгляд.       Чанхи смотрит на него в ответ не менее скептически, а потом демонстративно закрывает рот и складывает руки на груди, тем самым объявляя, что если Минхо сейчас не замолчит, то на этом разговор окончен. Минхо, может, и не слишком против, но всё же покорно замолкает. Только выждав добрую минуту тишины, Чанхи начинает заново:       — Так вот, до всей херни, что придумали атеисты, индуисты и прочие оные, включая христиан, Мор уже был. Мы, кто служим сейчас перевозчиками душ, земные жители, которые проебались в жизни, но не слишком. И теперь отрабатываем. Типа чистилище, — Чанхи хмыкнул.       — То есть ты имеешь ввиду, что Мор — нечто типа Бога? — спустя какое-то время молчания спросил Минхо.       — Не совсем. Но он подчиняется Богу, — Чанхи неопределенно махнул рукой. — А вообще это слишком сложно. Золотое яйцо вселенной проще объяснить, чем вот это вот вам, смертным.       — Теперь я знаю, что ты смертный тоже, — заметил Минхо.       — Больше нет, — Чанхи улыбнулся загадочно. — Всё, давай, рули куда нам надо, хватит разглагольствовать.       — Да пошёл ты, — спокойно ответил Минхо, но с места сдвинулся.       Путь предстоял долгий.