Сын человеческий

      Тихая молитва за упокоенные души едва не обрывается, когда за спиной у Минхо раздаётся истошный вопль. Он замолкает лишь на мгновение, чтобы выдохнуть и завершить:       — Да будет твоя воля, а не моя. Во имя отца, владыки моего Господа, Аминь.       Вопль повторяется снова и на этот раз Минхо встаёт с колен, чтобы оглянуться. Пойманный в ловушку из соли призрак выглядит хуже некуда. Глаза на выкате, оттяпанная рука болтается на остатках жил, изо рта капает пена. Как будто он снова при смерти. Как хорошо, что Минхо не боится этого, он и не такое повидал.       — Прости, у меня нет твоего имени, но есть уверенность, что так будет лучше, — Минхо вздыхает и крестит его, заставляя орать снова.       — КТО?! КТО СКАЗАЛ ТЕБЕ, ЧТО ТАК ЛУЧШЕ? — верещит призрак.       Минхо молчит, продолжая своё дело, снова встаёт на колени и рисует пентаграмму. Он знает, что так лучше, верит в это, даже если призрак визжит, захлёбываясь криком и молит только об одном — отпустить его.       Призрак замолкает на несколько секунд, когда Минхо отходит за своей сумкой, а когда тот возвращается, начинает натурально умолять, слово за слово выплёвывая отчаянное:       — Там нет света, я прошу тебя, остановись. Там нет вообще ничего. Там только пустота! — но когда Минхо становится на колени перед кругом, вопит. — БОГ НАС НЕ СЛЫШИТ, НИ НАС, НИ ТЕБЯ. БОГ СЧИТАЕТ, ЧТО МЫ НЕ ДОСТОЙНЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ.       Но Минхо поднимает на него спокойный взгляд и начинает читать заклинание на латыни, изгоняя его. Слово за словом, медленно проговаривая и открывая врата туда, куда нужно. Потому что для этой души света и правда больше нет. Но это не потому, что его нет вовсе, просто ни одна душа, заставившая такое количество людей покончить с собой, в рай попасть не может.       Минхо встаёт с колен, когда крик наконец обрывается, хоть от него всё ещё звенит в ушах. Он тихо выдыхает и начинает уничтожать следы своего пребывания возле старой церкви у кладбища. Это не так уж сложно. Работает он всё равно в перчатках, отпечатков не остаётся, но слишком характерные вещи типа соляных кругов, часто привлекают внимание.       — Ты всё сделал правильно, — шепчет голос ему, а Минхо только кивает, тихо сглатывая густую слюну.       — Спасибо, отец, — тихо бормочет он, засовывая вещи в багажник, и садится за руль своей серебристой хонды.       Минхо никогда не сомневается в том, что бог думает о призраках, и какой приём их ждёт. Минхо знает это, каждый день своей жизни он слышит глас божий и молится только об одном — помочь ему спасти ещё одну душу.       Триединый Бог смотрит с небес, с Земли и с воздуха. Триединый Бог занят своими делами, и дела Минхо, как его земной оболочки, очень и очень просты — спасать. И он думает, что шанс спасти есть каждого, но как это сделать, знают далеко не все.