К вам обращаюсь

За неделю до заезда школьников решили дать людям передышку, поскольку они работали не покладая рук как в самом Хогвартсе, так и на внутренней территории и прилегающих землях. Готово было уже почти все. К позднему завтраку Гарри и Рон спускались из своих временных спален сонные и позевывающие. В Большом зале все уже были в сборе, и слуха Гарри достигло необычайно громкое и оживленное жужжание голосов. Он мгновенно проснулся. Плюхнувшись на свое обычное место, положил в тарелку яичницы и налил в чашку кофе с молоком, ничего так не желая, как отрастить себе удлинители ушей. На преподавательском конце стола шла какая-то бурная дискуссия. Гарри вопросительно глянул на Джинни, которая сидела по правую руку, но ему ответил сидящий напротив Драко: — Обсуждают ритуал, с помощью которого номинально действующий директор, то есть Снейп, официально передает школу своей преемнице МакГонагалл. — А такой ритуал существует? — поднял брови Гарри. — Существует, но это не самое распространенное знание, — вклинилась Гермиона. — Выходит, именно поэтому кабинет директора не пустил внутрь мерзкую розовую жабу на пятом курсе, — сказал Рон и сунул в рот кусок сосиски. — А Снейпа — пустил, мышку нашу летучую, — развила его мысль Джинни. — Во-во. Ну и чего там с ритуалом, что не так? — У Северуса есть идея расширить ритуал, а МакКошка сомневается, — наябедничал Драко. — Действительно, как она даже может сомневаться, если сам профессор Почетный-упырь-подземелья предлагает ритуал, — не удержался Симус. — И мой отец его поддерживает, — безмятежно продолжал Драко, намазывая поджаристый тост маслом и апельсиновым джемом. — Да ну? Но это же все меняет, — Симуса вдохновенно несло. — Если уж сам мистер Малфой его поддерживает… — Может, мне можно уже услышать, что именно предлагает профессор Снейп, если я вас, Драко и Симус, конечно, не очень сильно отвлекаю. — Ну чисто Снейп, фу ты, ну ты, Гарри. Ой, Гарри, что это ты голову не помыл… му-м-пф! — продолжал придуриваться Симус, пока Дин не заткнул ему рот тостом. — Профессор предлагает включить в ритуал те чары, которые накладывал Дамблдор на дом твоих родственников-магглов, Гарри, чтобы усилить кровную защиту твоей матери, — сказал Невилл. — Ритуал жертвы, но штука в том, что жертвы уже принесены, нужны только эти чары. Их может наложить Флитвик. И тогда до тех пор, пока в замке останется хоть один человек, в чьих жилах течет кровь Защитников, он будет неприступен. А это очень многие Защитники. Как те, кто едва не погиб или погиб, так и те, кто готовился отдать за замок жизнь, но выжил. Это прежде всего ты сам, Гарри, профессор Снейп, все Уизли из-за Фреда, да и сами по себе. В будущем Тедди Люпин. Но вообще все мы, потому что могли погибнуть и искренне готовились отдать жизнь в защиту школы. А значит, и наши дети, и наши внуки. — Ну и чем плохи эти чары? Раз сам Дамблдор их использовал. — Магия жертвы — это магия крови, Гарри. Дамблдор был вынужден так поступить, но сам он считал этот ритуал темным и опасным, — объяснила Гермиона. — А профессор Снейп говорит, что необходимо присутствие всех нас, всех Защитников. А директор МакГонагалл поэтому боится. — Ну офигеть, есть действенное средство, но она боится! А вы вообще откуда все это знаете? — Ну, мы с Драко при зельях и нас иногда проверяет профессор Снейп, мы слышали его разговор с мистером Малфоем, — сказала Гермиона. — А я помогаю мадам Помфри и миссис Малфой и тоже слышала разговор, — призналась Джинни. — А мы с Луной, Падмой и Парвати… — начал Невилл. — Не продолжай, дай угадаю! Помогаете профессору Спраут в теплицах, и тоже слышали, да? — спросил Гарри. — А мы с Роном и остальными парнями, значит, просто дешевая рабочая сила, только знай каменюки таскаем да лестницы крутим-вертим! В этот момент ажиотаж на дальнем конце стола на мгновение стих, и все услышали холодный чистый голос Нарциссы: — Предоставьте решение министру, Минерва. Возможность слишком заманчива, чтобы ею не воспользоваться. *** Шеклболт, прибывший в школу во второй половине дня, просто-таки ухватился за эту возможность и настоял на немедленном проведении ритуала. Предложение Флитвика пригласить еще и тех Защитников, которых сейчас не было в замке, чтобы сделать эффект максимально возможным, министр отклонил со словами, что время работает против них, защита нужна немедленно, а жертву от находящихся здесь самых преданных замку людей магия воспримет как наиболее осознанную и поэтому особенно действенную. Вызвали только Флер, Джорджа, Перси и мистера и миссис Уизли, и они все гуськом направились в кабинет директора по уже вновь приведенным в рабочее состояние лестницам: министр, оба директора, деканы и преподаватели, Малфои и Уизли. Шествие замыкали студенты. Небольшой ритуальный зал директора Хогвартса находился в одной из трех малых башенок, являвшихся частью Большой лестничной башни наряду с кабинетом директора, личной библиотекой и спальней. Северус прошел вперед, отмыкая неприметную дверь в овальный зал, в центре которого пульсировало сердце Хогвартса — сияющий теплым медовым светом янтарный алтарь. Рядом с ним стоял древнейший эльф, Верховный эльф-хранитель Хогвартса, который представлял здесь замок, тогда как маги были наследниками Основателей. Минерва никогда ранее здесь не бывала, поэтому с любопытством осматривалась. Да и все присутствующие вертели головами по сторонам. Если бы Северус не спасся, эльф привел бы сюда Минерву как истинную директрису, которую принял замок. Дамблдор в свое время предпочел не рисковать и провел ритуал передачи должности лично. Северус привычно подавил всплеск болезненных эмоций при мысли о Дамблдоре. Они с Минервой взялись за руки как при Непреложном обете, и Северус произнес необходимую формулу, закрепляя в должности Минерву. Свидетели внимали ему с благоговением, поскольку до сих пор в обряде в тех редчайших случаях, когда он вообще проводился, участвовали лишь оба директора и эльф. Затем, повинуясь жесту Флитвика, все Защитники выстроились в большой круг вокруг алтаря и взялись за руки, начиная с директора МакГонагалл и ее теперь уже заместителя Северуса Снейпа и заканчивая Люциусом Малфоем. У Северуса были серьезные опасения насчет участия в ритуале троих Малфоев, но раз сами они не колебались, то, видимо, их помыслы относительно замка были чисты. Сам он сначала рассматривал в качестве Защитника только Поттера, а предложить Минерве всеобщее участие собирался лишь для того, чтобы не привлекать к его персоне излишнего внимания, но, поразмыслив, пришел к выводу, что на самом деле Защитников гораздо больше, что серьезно повышало эффективность защитных чар. Чего стоили одни Уизли. Потеря Фредерика была трагедией, но и намерение оставшихся в живых Уизли защитить замок ценой собственной жизни не подлежало сомнению, а их многочисленность и плодовитость делали вероятность пребывания в замке кого-то из их потомков практически стопроцентной. Конечно, Северус и сам в первую очередь являлся Защитником, но тут замку будет нечем особенно поживиться, у него потомков нет и не предвидится. Флитвик поднял палочку на манер дирижерской и затянул первый катрен. *** На педсовете перед началом учебного года Северус Снейп обычно мирно спал. Умение спать с открытыми глазами его никогда не подводило, хотя ни на заседаниях Ордена Феникса, ни на собраниях Упивающихся Смертью им воспользоваться не доводилось. Педсовет же был вещью хорошо известной, предсказуемой и навязшей в зубах не хуже Альбусовой нуги. Все шло по накатанному сценарию, обсуждались учебные планы, временное расписание, постоянное расписание, почасовая сетка — эти вопросы касались всех учителей. Деканы дополнительно отчитывались по состоянию факультетских спален и гостиных, согласовывали распределение квиддичного поля, расписание матчей и прочее. Для курсов зелий, начальных и высших, необходимо было заказать специальные ингредиенты, которые в силу дороговизны или потенциальной опасности требовали визы директора или даже специального разрешения министерства Магии. Оборудование, саженцы и семена для теплиц, метлы, квиддичная форма, особые требования для содержания магических животных, школьный хор и Больничное крыло — список нужд школы был беспределен, как Вселенная, и так же вечен. Обычно у Северуса все было в ажуре, ингредиенты подписаны и заказаны заранее, спальни и гостиная Слизерина приведены в полный порядок, время квиддичных тренировок для своего факультета Северус успевал всегда выбрать первым и самое лучшее, а остальным деканам оставалось только зубами скрипеть. А потому что в большой семье не щелкай клювом. Поэтому он с чувством выполненного долга спал, не закрывая глаз, и иногда так крепко, что украдкой вызванный темпус показывал исчезновение двадцати минут, тогда как Северусу казалось, что прошла лишь секунда. Просыпался он только, если коллеги несли уже совсем невероятную чушь и требовалось экстренно их приструнить, да однажды Дамблдор вдруг неожиданно воскликнул: «На что это ты так умильно смотришь, Северус?», так что Северус разом пришел в себя и пригвоздил Альбуса к месту суровым взглядом. Превентивно, так сказать — наверняка найдется, за что. В самом начале Минерва объявила, что передает свой класс по трансфигурации для первых шести курсов и деканат Уильяму Уизли. Решение было разумным и практически единственно возможным. Северус только до конца не был уверен, что Уильям согласится оставить свое место в «Гринготтс», что ж, тем лучше. Сам же Северус, передав деканат Нарциссе и будучи в полной уверенности, что за ним осталось только зельеварение для всех восьми курсов, спал вдвойне сладко. Все шло по плану, учителя один за другим отчитывались и представляли свою учебную программу, дошла очередь и до преподавателя ЗОТИ. Которым в этом году был назначен не кто иной, как Люциус Малфой собственной блистательной персоной. Северус немедленно проснулся и сел прямо. На это стоило посмотреть. Он даже налил себе горячего кофе из стоящего на подносе с сэндвичами и сладостями кофейника. Очень уж умаялся, боялся поэтому снова заснуть и пропустить ненароком этакое зрелище. Неизвестно, чего ожидал Северус от Люциуса в роли профессора ЗОТИ, только Люциус избегал показаться чрезмерно экстравагантным и к вопросу подошел серьезно и профессионально. Он представил свои соображения, основанные на подробном разборе ключевых моментов Битвы за Хогвартс, обрисовал слабые места в знаниях и практических навыках студентов, привел сравнительный анализ дисциплин, аналогичных ЗОТИ, в Шармбатоне, Дурмштранге, Ильверморни и Колдовстворце. Минерва пыталась держать лицо, но было хорошо заметно, что тщательный подход и изменения в программе ЗОТИ, которые предложил Люциус, ее приятно удивили, и она, несколько раз обратившись за советом к Северусу, приняла все поправки лишь с незначительными изменениями. Так что развлечься не вышло. Придется ждать учебного года. Чего Северус не дождался от гусака, с лихвой восполнила гусыня. Поскольку академические обязанности Нарциссы, кроме должности декана, никакого преподавания не предусматривали, от нее как раз Северус особых сюрпризов услышать не предполагал. Нарцисса сделала глоток чаю из полупрозрачной фарфоровой чашечки и, отставив ее в сторону, открыла расшитый мелким морским жемчугом шелковый ридикюль и вынула несколько пергаментных свитков и самопишущее перо. — Я проверила состояние спален и гостиной Слизерина и нашла его удовлетворительным. Конечно, помещения слишком темные и сырые, они всегда такими были, сколько я помню себя студенткой. Я взяла на себя смелость заказать во Франции настенные и напольные ковры со встроенными чарами подогрева и несколько десятков парящих светильников. Детям нужен свет, чтобы расти, Минерва. — Да, но… — попыталась что-то возразить Минерва. — Конечно, эти расходы для факультета Слизерин будут оплачены со счета Малфоев, — перебила ее Нарцисса, шурша своими свитками. — Право, не стоило, Нарцисса, бюджет школы в этом году еще даже не распределен до конца и предусматривает незапланированные расходы… — Отрадно слышать, — резко подняв голову, Нарцисса взглянула Минерве в глаза. — Потому что я настоятельно советую профессору Уизли и профессору Флитвику закупить такие же ковры для башен Гриффиндор и Рейвенкло. Это же уму непостижимо, как там, должно быть, мерзнут дети! Там зябко даже сейчас, летом! Что же будет в октябре, Салазар помилуй? Я считаю, что ковры нужны как минимум в спальнях, и если... — Я не помню, чтобы в гриффиндорской башне было как-то чрезмерно холодно, — нерешительно проговорил Билл Уизли. — Мне никто никогда не жаловался! — пропищал Филиус. — … и если вы их не купите, я их сама куплю, — закончила фразу Нарцисса, а перо возле ее руки поставило энергичную галочку, брызнув зелеными чернилами. — Далее, Минерва, после посещения мной гостиной и спален Хаффлпаффа, — она строго взглянула на возмущенно пыхтящую Помону, — я установила, что эти помещения можно счесть приемлемыми, и зашла на кухню. — Кухня в ведении эльфов, — попыталась перехватить контроль МакГонагалл. — При всем уважении, Минерва, эльфам требуется руководство и твердая рука. Я решила, что плиты и кухонная утварь устарели и в столь плохом состоянии, что они уже не соответствуют уровню такой элитарной магической школы, какой является Хогвартс. Новое оборудование заказано и на пути сюда. Конечно, и этот счет будет оплачен семьей Малфоев. — Право, Нарцисса… — Пустяки, — отмахнулась Нарцисса, и перо вновь черкануло по свитку. — Это все не стоящие внимания мелочи, которые легко исправить. Но проблемы с питанием, Минерва, должны быть решены радикально! Наступило потрясенное молчание. Проблемы с питанием? В Хогвартсе?! Но Хогвартс славился своей кухней, и дети, возвращаясь в школу с каникул, так всегда радовались вкусным и сытным блюдам, которые подавали школьные эльфы! — Но ведь никто никогда… — снова пискнул Флитвик. — Сладости, жирное мясо и мучное! — прошипела Нарцисса, и все вздрогнули. — При всем уважении к покойному директору Дамблдору, современные принципы полезного питания не стояли высоко в списке его приоритетов. Минерва, выпучив глаза, глотала воздух. Северус не решался даже лишний раз посмотреть на нее, чтобы не напомнить о себе как авторе этой гениальной идеи. — В школе повсюду горы конфет и печенья, дети пьют тыквенный сок литрами! На завтрак каждый день сосиски и бекон! — Но традиционный английский завтрак включает в себя… — Избыточный вес, плохую кожу и проблемы с зубами — вот самое меньшее, что дети приобретут от такой пищи! Если не верите мне, спросите хотя бы Поппи! — Милочка Нарцисса совершенно права, — отвечала из своего угла Помфри, энергично работая спицами и считая петли. — Но ведь… это… вкусно же! Детишки любят же, вот! — расстроенно прогудел Хагрид. — Рубеус! — неожиданно развернулась к нему Нарцисса. — Вот вы мне сейчас и скажете! Возьмем, к примеру, гиппогрифов. Они чем питаются? — Гиппогриф — насекомыми, он их из земли выкапывает, еще может мышку поймать или птаху какую махонькую, — сказал Хагрид. — А представьте, ему дадут не насекомых или птичек, а вместо этого торт с кремом! — Как же, это ж никак нельзя, животинке вредно, у него эта… диррея будет, значитца, и… — А детям сладкое в безумных количествах, значит, можно! — Ну хорошо, Нарцисса, — вступила в разговор Минерва, стискивая пальцами переносицу. — Что именно вы предлагаете? — Не подавать на завтрак оладьи, сосиски и бекон, а вместо этого яйца, фрукты и порридж. — Но дети!.. — Убрать из меню тыквенный сок или хотя бы подавать его сильно разбавленным. — Но они будут жаловаться и совсем перестанут пить! — восклицала Минерва. — На обед — овощные супы и салаты, вместо десертов — йогурт, — безжалостно продолжала Нарцисса. — Нет, это совершенно невозможно, я категорически против! Один день в неделю. — Шесть. — Три завтрака в неделю никаких сосисок и бекона, вместо этого порридж с орехами и ягодами и омлет. — И три ужина в неделю не подавать тыквенный сок, а вместо этого овощной и томатный. — Согласна. Но в воскресенье никаких изменений в меню, это выходной, и все должно быть согласно традициям! — Согласна. Но в субботу на обед только овощной суп и никакого десерта, дети потом идут в Хогсмид и там тоже объедаются сладким. — Договорились, — выдохнула Минерва. Люциус наклонился к Нарциссе за спиной у Северуса и свистящим шепотом произнес: — А по воскресеньям наш дорогой Драко… — Обычно приглашает милочку Джинни в Вильфранш-сюр-Мер, — успокоила его Нарцисса. Раскрасневшаяся Минерва залпом пила воду. Нарцисса, пригладив волосы и одернув манжеты, допивала чай. Северусу они живо напомнили двух вылизывающихся после драки кошек. Минерва, вновь обретя душевное равновесие, строго спросила: — Нет ли у вас, Нарцисса, вопросов, связанных непосредственно с обязанностями декана? — Нет, здесь мне все ясно, — кротко ответила Нарцисса. — Может быть, вы хотели бы проконсультироваться с более опытными коллегами, как вам решать проблему агрессии? Как внутреннюю, так и между факультетами? Что делать с групповой динамикой пубертатных юношей и девушек? — Я справлюсь, — с сияющей улыбкой сказала Нарцисса. — Я уверена, Северус не откажет мне в помощи, если у меня возникнут вопросы! — Северус! Ты-то мне и нужен, — хищно прошипела Минерва, поворачиваясь к нему. Северус принял тот вежливо-презрительный вид, на который был способен только он. — Относительно зельеварения, Минерва, у меня все подготовлено. Планы как для первых пяти курсов, так и для Высших зелий полностью готовы, и я как раз заканчиваю специальную программу для восьмого курса с учетом индивидуальных особенностей студентов. «И Лонгботтома», — осталось невысказанным. — Мерлин мой, Северус! — тут же расчувствовалась директриса. — Ты просто золото! Гораций будет счастлив! А я как раз хотела просить тебя! Гораций приедет в самом конце августа, и он бы никак не успел в срок, а ты уже все подготовил! Лицо Северуса выражало сейчас, наверное, что-то вроде «совсем сошла с ума, старая кошка», но преувеличенно почтительно — примерно так он смотрел на Темного лорда перед тем, как тот науськал на него Нагайну. — Северус, — покаянно сказала Минерва. — Неужели я забыла тебе сказать? Со всеми обсудила, только с тобой забыла! Но ведь ты не будешь возражать? Северус обреченно закрыл глаза. Он уже догадывался, что сейчас услышит. — Северус, Гораций согласился взять зельеварение для первых пяти курсов, так что помимо Высших зелий я смогу поручить тебе кураторство восьмого курса! Северус открыл глаза. — Восьмой курс немногочислен, и мы решили, что он будет особняком, без разделения на факультеты. Это символично и служит идее объединения студентов, — вдохновенно вещала Минерва. — Кроме того, они воевали, совершеннолетние и поэтому имеют особый статус: на них не распространяется отбой, им не будут назначать отработки… При виде потрясенного лица Северуса Минерва поторопилась прибавить: — Конечно, в рамках учебного процесса ты волен назначать им любое дополнительное задание, но оно должно иметь академическую ценность, то есть полировать кубки в Зале трофеев они не будут. Северус кипел. «Мы решили». Северус хорошо знал, кто такие эти «мы» и чья морщинистая рука во всем этом видна! — Ах, да. Еще один важный момент — ни снимать, ни назначать баллы будет нельзя — сам понимаешь, ведь они не принадлежат ни одному факультету, а значит, не могут и участвовать в межфакультетском соревновании, в том числе и в школьном чемпионате по квиддичу. Но все остальное, Северус, строго на твое усмотрение, и ты единолично распоряжаешься… До этого момента Снейп еще как-то держался, но последнее издевательство переполнило чашу его терпения, и он взорвался: — Да что это вы придумали такое с Альбусом, Минерва? Как это возможно — ни баллов, ни отработок? И им еще разрешается гулять, где вздумается, после отбоя? И даже в Хогсмид невозможно запретить пойти, они же совершеннолетние! А совершеннолетним студентам по правилам разрешается покидать школу на ночь и на выходные! Какие же у меня рычаги воздействия, скажи на милость? — Ну что ты так возмущаешься, Северус, ведь они взрослые люди… — Вот именно! — рычал Снейп. — Они взрослые и приехали сюда развлекаться, как на курорт! Будто я не знаю, сколько у них при себе спиртного! — Ну что ты, дорогой, ведь они приехали закончить школу после войны. Они очень заинтересованы получить образование, Северус, тебе не подстегивать их надо будет, а, напротив, останавливать… — Это какой-то бред, я и в кошмарном сне не мог бы себе представить... — Северус, — проникновенно заговорил Люциус. — Это достойный вызов твоему педагогическому искусству и многолетнему опыту, разве не так, мой друг? С помощью наказаний всякий справится, даже мы с Нарси. Вот заинтересовать, мотивировать, добиться успеха, заставить загореться глаза учеников, не имея в своем распоряжении ни кнута, ни пряника — это высшее искусство! Для этого нужен талант. Это только тебе по плечу! Кто, кроме тебя… Филиус тихо хрюкнул. Разъяренный Снейп бросил взгляд на Люциуса и повернулся к порозовевшей Нарциссе, промакивающей глаза кружевным батистовым платочком с монограммой Малфоев. — Поперхнулась, Северус, — грудным хриплым голосом сказала Нарцисса, абсолютно серьезно глядя на него и обмахиваясь платком. Снейп прищурился. Непреложный обет, чтобы защитить Драко — это ладно. Но педсовет этот Малфоям еще аукнется. И мышкины слезки кошке тоже отольются — так Минерве и передайте. *** За август Гарри окончательно пришел в себя и обрел относительное душевное равновесие. Все оттого, что каждый день, час, минуту он чувствовал — он сейчас там, где в нем действительно нуждаются. Это было созидательно, жизнеутверждающе, символично — то, что они здесь делали. Что вот они все вместе, учителя и студенты всех факультетов, даже слизеринцы, восстанавливали школу. На участке Билла и Чарли во Внутреннем дворе, ворочая с напарником каменные обломки под палящим солнцем, так что соленый пот тек в глаза и уже через полчаса ничего так не хотелось, как содрать с себя рубашку вместе с кожей. Или в благословенно-прохладном, полутемном после слепящего августовского зноя замке, помогая Люциусу и Драко ставить на место лестничные пролеты, вдыхать жизнь в эти замечательные артефакты, чтобы они работали еще лучше и надежнее, чем прежде. Или вместе с Хагридом, приводя в порядок вольеры для содержания магических животных. И пусть его руки выглядели теперь просто ужасающе — ободранные, с поломанными ногтями — а сам он загорел так, что облупился нос и со спины клочьями слезала кожа, зато теперь он владел многими полезными чарами и трансфигурационными навыками и поднимал тяжеленные каменные плиты не моргнув глазом. По вечерам у Черного озера они, с чистой совестью развалившись в прохладной траве и чувствуя натруженные за день мускулы и обожженные плечи, с наслаждением пили холодный пузырящийся грушевый сидр и бездумно следили, как солнце опускается за горизонт и отражаются в воде первые звезды. В первый же день Драко привел к озеру Дафну Гринграсс и Блейза Забини, и Рон без слов подвинулся на подстилке, чтобы дать им место. И это тоже было жизнеутверждающе и символично. Гермиона опиралась спиной о грудь Рона, Драко обнимал за плечи Джинни, Луна плела Невиллу венок. Блейз, кажется, целовал Дафне костяшки пальцев, Гарри не был до конца уверен — в темноте было не различить наверняка. Сам он совсем не чувствовал себя одиноким и обделенным среди друзей, в самом мирном месте на земле. Наоборот, он наслаждался покоем. Здесь было тихо. Спокойно. Никаких идиотских поклонниц и охреневших вкрай журналистов. Конечно, на стройку в любую секунду мог примчаться черный вихрь и злобно нарычать на кого-то, кто на счет «три» не успел оказаться на дереве. Но это тоже было так знакомо и привычно и как-то… умиротворяюще, что ли? Просто Снейп был в доску свой, хоть что он делай с ними теперь. И он все делал, все было как обычно: орал, ругался, обзывался, но это было не обидно больше, а скорее даже трогательно. Ну правда же, ведь он не для того, чтобы баллы снять, к ним придирался, он просто хотел, чтобы они работали как следует, чтобы в школе все было вовремя готово к приезду учеников. Гарри пиханул Рона, чтобы тот не наваливался и не грел его — и так жарко — и улегся на бок, подперев голову рукой. Мысли привычно свернули на Снейпа. Понять этого человека казалось чрезвычайно важным. Будто, разобравшись в Снейпе, Гарри тем самым разобрался бы в себе самом. Гарри отнюдь не заблуждался — Снейп не сделался белым и пушистым в одночасье. Злюка и сволочь, что есть, то есть. Но только это ничего не меняло. Огромность его самопожертвования все еще, спустя четыре месяца после Битвы за Хогвартс, не укладывалась в голове. День за днем представать перед змеемордым чудовищем и бестрепетно смотреть ему в красные глаза, зная, что каждый взгляд и каждый вдох может оказаться последним. Он любил его мать, он ненавидел его отца и крестного, он стал Упивающимся смертью и, невольно предав его родителей, послужил причиной их гибели. И потом семнадцать лет работал для Дамблдора и Ордена Феникса. Каким должен быть человек, совершивший столь противоречивые поступки? Способный на столь невероятную смелость? Будучи сам в гуще сражения в недавнем прошлом, Гарри сейчас — месяцы, годы спустя — покрывался холодным потом при одной лишь мысли о том, что могло пойти не так. В любой миг Снейпу могли изменить его хладнокровие и острый ум, и он бы ошибся, прокололся, запутавшись в сложной паутине полуправды и недолжи, тогда как и одни свои, и другие свои пристально следили за каждым его шагом, надеясь найти наконец последнее, окончательное доказательство его неверности. Чем постоянно занимался и сам Гарри. Вечерний вызов к Темному лорду, ночное собрание Ордена Феникса, а утром ЗОТИ или зельеварение, и Гарри Поттер — копия своего отца, сын погибшей любимой — дерзит, нагло смотрит в глаза, одним своим присутствием напоминая вновь и вновь о невыполненном долге. Стоит ли удивляться, что Альбус Дамблдор мог приказать ему все, даже совершить убийство и защитить школу, в которой ни одна душа не относилась к профессору так, как он того заслуживал? Стоит, еще как стоит. Каким должен быть человек, чье чувство долга потребовало от него такого? Разве не мог он сбежать, как Каркаров? Наверняка он смог бы успешнее затеряться, скрыться от преследования. Разве не мог он отказаться выполнить последний приказ Дамблдора? Разве не мог он покинуть школу еще задолго до того, как маленький Гарри Поттер вступил в Большой зал, разглядывая круглыми от удивления глазами его зачарованные своды? Мог, конечно, но предпочел остаться. Придирался, издевался, отравлял Гарри жизнь из года в год — и все это время был на его стороне. Следует ли удивляться, что их отношения — запутанный клубок ненависти и взаимных обид? Гарри уже давно не испытывал к профессору ненависти, но менее запутанными его чувства от этого не стали. Он рвался в Мунго сразу же, как пришел патронус Кингсли, и плевать ему было на этот день рождения, но Рон и Гермиона удержали, уговорили не бежать взмыленным фестралом, дать Снейпу прийти в себя перед этаким потрясением — Поттер придет извиняться. Гарри дружеских объятий и поцелуев в щечку отнюдь не ждал, поэтому отсутствие реакции его не слишком удивило и не обескуражило. Каким бледным, потерянным выглядел тогда Снейп, как он смотрел на Гарри, таким темным, каким-то тоскливым взглядом… Вспомнив их первую встречу здесь, на стройке — профессор был без рубашки, в одних джинсах — он поспешно зажмурился, так больно вдруг защипало в носу. Глубоко дыша, он кусал губы в попытке подавить навернувшиеся на глаза горячие слезы, но безуспешно. Он опять увидел, будто наяву, острые косточки на бедрах над поясом низко сидящих брюк, худую напряженно изогнутую спину, всю исполосованную шрамами, и у него сдавило горло, а слезы так и хлынули из глаз. Лежа на боку и прикрыв лицо локтем, он беззвучно плакал, стараясь не слишком трястись, чтобы друзья не всполошились и не принялись задавать вопросы. На которые у него не было ответов. Просто яростная ненависть сменилась чем-то другим, не менее яростным. Бывает яростная нежность? Пронзительная? Безудержная? Гарри украдкой вытер лицо рукавом. Мысль, что профессор совершенно одинок и столь очевидно несчастен, терзала его невыносимо, жгла как огнем. Он стиснул зубы. Как же несправедливо, Мерлин, ведь он для себя и вовсе не жил! Откуда у этого человека такая железная сила, и физическая, и душевная — чтобы выдержать, выстоять? Что это за источник, из которого он ее черпает? Он такой худой, даже хрупкий, у него просматривается каждое ребро, каждый позвонок! Кожа да кости! А все только требуют, требуют, требуют от него! Всем мало! Неделю назад очнулся после ранения — и вот, полюбуйтесь, он уже на стройке в Хогвартсе, где без него ну никак не обойтись! Разве можно с ним так обращаться?! Шеклболт, МакГонагалл, оставьте уже его в покое! А Снейп еще и позволяет им все это! Почему у него хватает сил, чтобы не сломаться, но не хватает сил, чтобы сказать «нет»? Гарри так разозлился, что у него даже слезы высохли и руки сами собой сжались в кулаки. В основном он нелогично злился на самого Снейпа, но еще, конечно, и на всех тех, кто так бесцеремонно им пользовался. Мерлин, помоги ему кого-нибудь из них не придушить! Он лежал спиной к другим, стараясь совладать с разбушевавшимися чувствами.