Двойная тубероза и лайм

***

      Последствия утреннего визита приводят Намджуна в замешательство. Он, по наитию, без чёткого осознания смысла своих поступков, совершает несколько попыток наладить контакт с Чимином, но тот не отвечает ни на его звонки, ни на сообщения, не открывает дверь после минутной трели, блокирует во всех социальных сетях – он твёрдо, с неким оттенком эпатажа, таким несвойственным ему, обозначает своё нежелание выходить на связь. Чимин, который достаточно крепко ценит самого себя, искореняет любую возможность подобраться к нему. Намджун даже выделяет целый день, караулит под дверью Чимина, но тот, будто чувствуя его присутствие на лестничной клетке, не выбирается наружу. Но даже если Чимин, проявляя свою строптивую натуру, так и будет продолжать игнорировать существование Намджуна, то он всё равно не сдастся, потому что страдает от сильной эмоциональной привязанности, а ещё потому, что искренне не понимает гневную реакцию на безобидный кактус. Чем ему кактус-то не угодил? Может быть, все омеги выдают подобные истерические припадки перед началом течного периода? Намджун не силён в познаниях всех тонкостей устройства организма омег, и тогда он, сдавшись, обращается с этим вопросом к Минджуну – тот явно преуспевает в этом деле больше, чем Намджун: тот регулярно занимается сексом со своим одноклассником (у них, вроде как, любовь или её подобие). Намджун застаёт его в объятиях Чонгука на кровати, они что-то бурно обсуждают, почти спорят на повышенных тонах, но, кажется, даже не слышат друг друга – да и не стараются.       — Да нет, не со всеми такое бывает, — равнодушно произносит Чонгук, отзываясь на вопрос быстрее Минджуна. — Вообще, я таких омег не встречал. Проявление агрессии – явно не то, чем будет заниматься омега в период течки, обычно мысли другим заняты. Ну, ты понял, — и он, выдавая лукавую улыбку, пихает Минджуна в бок. — Но это, мы предохраняемся, если что! А почему спрашиваешь?       — Чимин истерит в последнее время, — Намджун дёргает плечами, строя озадаченный вид. — Я ему неделю назад кактус купил, — он сам просил, честно! — принёс, значит, в самое утро, а он как накинется на меня, думал, он меня до смерти этим кактусом забьёт, честное слово! Настолько злой был, что мне даже почудилось, что на меня обрушатся великие разрушения, как на Содом! Вот я и решил, может, это ваши всякие омежьи штучки вырисовываются.       — Не знаю, а он давно сексом занимался, не знаешь? — когда Чонгук тянется к Минджуну, чтобы поцеловать его в нос, тот, выпрямляясь, отстраняется, уворачиваясь, и сводит брови на переносице, глядит на стену напротив, а на него в ответ Боб Марли с плаката взирает, выдавая жизнерадостную улыбку.       — Так-то да… точно! Раз уж мы начали обсуждать такие интимные вещи, то обещайте не трепаться об этом! Но вот что скажу: он уже год ни с кем этим не занимался.       — Ах, бедняжка Чимин! — задушевно вскрикивает Чонгук. — Тяжело ему, наверное, без альфы-то, знаешь, как тошно, когда течка начинается? Короче, совет такой: надо найти ему кого-то, а не то сожрёт однажды в порыве гнева, и там уже будет что-то пострашнее этого твоего кактуса.       Когда Чонгук покидает братьев, так и не сумев уговорить Минджуна проводить его до дома или, как минимум, до автобусной остановки, альфа подходит к Намджуну с крайне озабоченным выражением лица. Он, склонив голову, виновато покусывает губы и подбирает слова, чтобы начать тяжёлый разговор. Ведь он уже на отправной точке понимает, что их диалог перерастёт в склоки.       — Ну, говори как есть, чё мнёшься? Или опять хочешь попросить, чтобы я тебя от родаков отмазал? — раздражённо тараторит Намджун, откидываясь на спинку компьютерного стула и крутясь на нём. — Я же всё понимаю, Чонгук, все дела, долг зовёт. Иди, – и вздыхает, — я придумаю что-нибудь, — а затем возвращается к игре на приставке.       — Не, ты не понял, я… знаешь, я по поводу Чимина, — подросток трёт шею, и упоминание Чимина заставляет Намджуна отложить приставку в сторону. — Короче, блять, ты не подумай, я не подонок какой-то, просто… Мне Чимин нравится.       Откровенное, почти интимное для Минджуна признание не вызывает в Намджуне какую-либо реакцию, он напрягается всем телом, предчувствуя нутром неприятное известие, которое прогремит выстрелом из пистолета в воздух. Он вглядывается в лицо брата, пытается проанализировать его мимику и забраться одним только взглядом в соты его души, чтобы препарировать самые серьёзные тайны и извлечь их, окровавленные, наружу. Но Минджун хранит молчание, ожидая какой-то инициативы со стороны Намджуна.       — Мне, вообще-то, тоже, — Намджун поднимается с кресла, приближаясь к брату вплотную, – бросает вызов. Ведь он имеет равные шансы на Чимина и, возможно, даже больше, ведь у него имеются свои привилегии.       — Я… бля, я реально не знаю, как это случилось… — начинает Минджун и запинается.       — Ну?! Не тяни резину, я злиться начинаю.       — Короче, мы с ним чуть не переспали.       И раздаётся долгожданный выстрел.       — Вы с ним чуть что?       — Ну да, мы с ним чуть не потрахались, — Минджун делает шаг назад, когда Намджун делает шаг вперёд, и испытывает напряжение каждой клеткой своего тела от пристального взгляда, насквозь пронзающего его, словно прутья арматуры. На лбу он ощущает жжение, его штампуют раскалённым добела железом, и вырисовывается чётким контуром звание «Предатель», Минджун трёт лоб, пытаясь унять боль.       — Когда? Это он из-за тебя такой? Что ты ему сделал? — он хватает брата за вырез футболки. — Что?!       — Я!.. Й-я ушёл просто… о-он перепутал меня… с тобой, а я ему правды сказать не смог…       — Ты охуел совсем?       Минджун оказывается на кровати после грубого и мощного толчка в грудь, строит притворный виноватый взгляд, а сам готовится к ответному удару.       — Какого хрена ты опять повторяешь это, а?! Не хватило тебе два года назад, да?! Паршивец какой! А если бы ты не остановился?! Что бы сказал ему потом: «Прости, Чимин, но тебя отымел совсем не тот, кого ты любишь»?! Ты больной ублюдок!       — С чего ты это решил, что я ему не нравлюсь? — Минджун встаёт на ноги, отталкивая от себя брата. — Он тебе это в лицо сказал, а? Если не знаешь, то не неси чушь.       — Такое по глазам читается, ты вообще с Чонгуком встречаешься, вот и трахайся с ним! А на чужих омег не засматривайся!       — Не нравится он мне, что ты прикопался ко мне с ним? Я даже запаха его почти не ощущаю! А Чимин… я чувствую его, он мой истинный, и у меня чуть крышу не срывает, когда он рядом. По глазам, по глазам такое читается, — передразнивает Минджун, указательными пальцами обеих рук тыча в своё лицо, — и если ты такой мастак, то загляни в мои глаза! Ты видишь? Иди нахуй, Намджун. Мы с Чимином истинные, так что не мешай мне.