Я буду любоваться прекрасным издалека

      — Ну поехали, Чифую, — хнычет Баджи, телом прижимаясь к сидящему на кресле Мацуно. — Ты же знаешь, как это важно для меня!       — Баджи-сан, черт возьми, — в который раз пыхтит младший, пытаясь спихнуть Кейске с себя. Предложение Баджи поехать с ним в обсерваторию в Гэкко он упорно отклоняет по одной простой причине: в это время года — середина августа — обсерватории кишат туристами, которые стремятся поглазеть на Персеиды. В этом году условия что ни на есть располагающие — ночи безлунные, ясные и теплые. Чифую не любит скопления людей.       А Баджи любит.       — Фую, — жалостливо тянет старший, упираясь и физически, и морально. — Котенок, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!       Золотистыми глазами Кейске буквально умоляет его, всматривается в лицо младшего, пытаясь угадать настроение последнего.       — Какой ты говнюк, — выдыхает Мацуно, приобнимая возлюбленного. — Когда?       — Двенадцатого выезжаем, девятнадцатого приедем, — чуть ли не мурчит от удовольствия Кейске, носом утыкаясь в пшеничные волосы. — Я так тебя люблю, Фую.       Баджи принимается исцеловывать щеки Чифую, пока младший фырчит: щекотно.       — И я тебя люблю, дурачина.       — Кстати, нам нужно будет кое-кого захватить, — слова оседают на лице Мацуно все новыми поцелуями.       — Кого? — Чифую успевает прикрыть левое веко, на которое приземляются мягкие от прилившей крови губы.       — Увидишь.

***

      — Ты шутишь, — неверяще мотает головой Ханемия, запуская кошку в вольер. Он вглядывается в серьезное лицо Баджи, все еще не до конца понимая, что предлагает Кейске.       — Ну, если для тебя бесплатная поездка в Гэкко — шутка, то-       — Я согласен!       В приют заходит Чифую, наблюдает, как Казутора прыгает на шею Баджи и тянет его вниз. Кейске чисто рефлекторно приобнимает Тору за талию, прижимая к себе, чтобы этот балбес не упал.       — Ладно, я почти ревную, — смеется Мацуно, насыпая очередному коту еды. — Рад, что ты согласился, Тора-сан.       — Не называй меня так, — обиженно ворчит Ханемия, — я себя старпером чувствую. Кстати, когда выезжаем?       — Завтра, — выдает Баджи как что-то обыденное, само собой разумеющееся. У Казуторы округляются глаза.       — А приют мне с кем оставить? А кошек? Кто за ними следить будет? А? — возмущения Торы прерываются, когда Кейске засовывает палец в рот первого, пока тот кричит. — Кефке бвять.       — За приютом присмотрит Ханагаки, все нормально будет, — спешит его уверить Мацуно, за локоть вытаскивая конечность Баджи изо рта Торы.       — Фиг с вами, — Казутора показывает напускное возмущение, однако и Кейске, и Чифую видят: он рад.

***

      — Ты точно не сядешь впереди, Тора-сан? — щурит глаза Чифую, запихивая последний — второй — чемодан в багажник. — Ты ведь любишь сидеть впереди.       — Думаю, вам нужнее, — улыбается Казутора, залезая на заднее сидение автомобиля. — Я и сзади посижу.       — Вот и славненько, — улыбается Баджи, видя, что приготовления завершены. — Приедем ближе к ночи, так что поспите в дороге.       — А ты? — взволнованно спрашивает Мацуно, плюхаясь на переднее сидение.       — Мне машину вести, — дергает уголками губ Кейске. — Не смотри на меня так, я уже привык.       Убедившись в исправности транспорта, старший занимает водительское место, заводит машину и трогается с места. Они довольно быстро покидают Токио, и Ханемия решает достать наушники, чтобы прослушать аудиокнигу. Не смотря на название, включает, кажется, это «Муки Ада» Акутагавы. Монотонный голос повествователя умиротворяет, и спустя некоторое время он засыпает, падая телом на сидение.       — Точно кот, — смеется Баджи, бросая мимолетный взгляд на Ханемию через зеркало заднего вида. — Наш персональный кот.       — Верно подмечено, — улыбается Чифую, но тут же серьезнеет. — А он не упадет?       — Не должен, — пожимает плечами Кейске. — В любом случае, словить мы его не сможем.

***

      — Хотелось бы, чтобы звезды были ближе, — завороженно выдыхает мальчик, задирая голову до спирающего дыхания. — Представь, как красиво было бы!       — Глупое желание, — не сдерживается Баджи, все же высказывая свое мнение. Чифую, прячущийся в объятиях Кейске, задирает голову, чтобы понять настроение старшего; он молчит.       — Почему? — искренне недоумевает мальчишка.       — Солнце: расстояние от Земли — сто пятьдесят миллионов километров, спектральный класс — G. Самая близкая к Земле звезда, но на нее никто не смотрит. Солнце выжигает глаза, звезды большего размера выжгли бы нам сердце.       В последний раз Мацуно видел настолько серьезного Баджи перед экзаменами. Он переводит взгляд на мальчишку, тот, кажется, ничего не понял.       — Баджи-сан имеет в виду, что большие звезды сожгли бы Землю дотла. Лучше наблюдать за звездами издалека, — Чифую не может сдержать улыбки, когда чувствует, как Кейске легко касается губами его лба. Со стороны слышатся голоса — кажется, Кейске кто-то зовет, и он спешит чмокнуть Мацуно в лоб, уверяя, что скоро вернется. Младший кивает.       — Тут так красиво, — тихо шепчет Казутора, едва подойдя к нему. Он приобнимает Чифую за плечи, кладет свою голову на чужую. — Что скажешь?       — Ты прав, Тора-сан, — поднимает уголки губ Мацуно; впрочем, в темноте этого не видно.       — Еще раз обратишься ко мне так фамильярно, и я тебе палец откушу. Не веришь? — Ханемия показательно притягивает чужую ладонь к своему рту, не встретив никакого сопротивления, легко щелкает зубами около ногтей.       — Это так непривычно, — младший дергает плечами.       — А ты попробуй и привыкнешь. Кей, конечно, мечтал в средней школе, чтобы к нему почтительно обращались, но сейчас, думаю, ему будет приятнее, если ты будешь называть его по имени. И мне, честно говоря, тоже. О, смотри!       Ночное небо разрезает очередной метеор, словно ножницы легкую материю. Сверху раздается восхищенный вздох Казуторы, и Чифую его прекрасно понимает: этим нельзя не любоваться. Последний опирается спиной на чужую грудь, чувствует, как руки Ханемии придерживают его.       Баджи, оторвавшись от своих дел, бросает на них легкий взгляд. Ревновать к Торе глупо, даже очень. Во-первых, Чифую всегда доказывал, что не уйдет, во-вторых, сам Казутора — тактильный и прилипчивый говнюк — не давал повода для ревности, наоборот, он даже помогал им во время «кризисов» в их отношениях.       И, наконец, Кейске доверяет Чифую.       Тора вновь отходит к толпе туристов, оставляя Чифую одного. Баджи вскользь смотрит на любимого человека, стараясь про себя отметить как можно больше деталей. Сам Мацуно на фоне неба выглядит крошечным и в какой-то степени беззащитным, так и хочется обнять его и укрыть от всего. Кейске упорно подавляет желание отойти от коллег и прижаться к Чифую, старается делать вид, что он увлечен работой, а не юношей поодаль. В следующую ночь Баджи должен будет остаться в обсерватории, что не особо радует. Он уже успел пообещать Мацуно, что они все втроем посмотрят на пик активности Персеид. Кейске вновь смотрит на Мацуно. Случайный порыв ветра развевает кажущиеся черными в темноте волосы, и парень, щурясь, смахивает мешающиеся пряди. Кажется, кто-то говорит о необходимости сделать несколько фотографий ночного неба, и Баджи предлагает свою помощь, хоть займется завтра их обработкой. Фразу «все свободны» он удачно пропускает мимо ушей, но когда видит расходящихся коллег, то спешит подойти к едва озябшему Чифую. Пока младший его не замечает, Баджи снимает с себя кофту и набрасывает на плечи возлюбленного. Чувствует, как чужое тело едва вздрагивает. Мацуно поднимает голову, встречает теплый взгляд Кейске и немного улыбается, тянется к старшему. Баджи немного склоняется и приобнимает партнера за плечи.       — Вы такие милые, — тянет гласные Казутора, подходя ближе. — Чего делать будем?       — Мне надо будет фотографии для отчетности сделать где-то через полчаса. Может…       — Мы с тобой! — восклицает Тора, не давая Баджи закончить свою мысль.       — Если не помешаем, — едва заметно кивает Чифую.       — Не помешаете, — смеется Баджи, трепля Казутору и Чифую по головам. — Сейчас, только вынесу оборудование. Нам стоит отойти чуть дальше, здесь туристов много.       — Понял-принял, — с серьезным видом кивает Ханемия, утаскивая Чифую с собой. — Позовешь, когда начнешь.       — Обязательно, — Баджи идет в здание, где предположительно находилось все необходимое для съемки.       На самом деле Кейске приступает к работе чуть позже, через минут сорок. Казутора, уже имевший опыт с камерой, устанавливает штатив, пока Кейске настраивает фотоаппарат. Мацуно же просто наблюдает со стороны. Он хочет сесть прямо на землю, но строгий голос Баджи ему запрещает, аргументируя тем, что «земля холодная, отморозишь бубенчики, и звенеть не будут».       — Дурак ты, — не может сдержать смеха Ханемия, — но прав, признаю. Чифую, подожди еще немного, ладно?       — Конечно, — тихо вздыхает Мацуно, опираясь на подошедшего Кейске. — Я немного устал.       Астроном знает, насколько сильно Чифую выматывают путешествия и контакты с людьми, поэтому позволяет партнеру эту минутную слабость.       — Готово, Кейске, — отзывается Ханемия, завершив приготовления.       — Хорошо, сейчас выставлю выдержку, и можно начинать.       Несколько щелчков затвора — и Баджи всматривается в фото. Еще не обработанные, они выглядят в большинстве своем черными, лишь кое-где виднеются маленькие огоньки ярчайших звезд.       — Интересно, та камера такая же, как и у нас? — спрашивает Тора, кивая в сторону нескольких туристов. Те фотографируются на фоне ночного неба — лишь вспышка изредка разрезает непроглядную тьму.       — Нет, — Кейске мотает головой, — эта камера намного круче. Хочешь, пофоткаю? Бесплатно, между прочим.       — Ты лучший! — Тора быстро клюет его в щеку, после отходит, попадая в кадр. — Нормально выгляжу?       Баджи делает пробное фото, кивает, и Ханемия сменяет позу. Это действие привлекает даже Мацуно, и он, оторвавшись от Кейске, следит за каждым движением Казуторы.       — Чифую, иди ко мне, — подзывает младшего Ханемия. Мацуно лишь мычит, обратно прижимаясь к Баджи. — Вредина ты.       Кейске делает еще несколько фотографий, затем отпускает Казутору, сообщая, что он закончил. Тора спешно подходит к парням, склоняется, рассматривая снимки.       — Темные, — хнычет Ханемия, пытаясь хоть что-то разглядеть.       — Я их еще не обработал, балда, — Кейске легонько стукает Казутору по лбу.       Пока Фую возится с установкой, а Баджи — с камерой, Тора, как ему казалось, незаметно делает фото на телефон, но, как выяснилось, Ханемия забыл выключить вспышку, и на секунду местность пронзает яркий свет, прежде чем все снова погружается во тьму. Мацуно ожидаемо вскидывает голову, но видит лишь убегающего и громко хохочущего Ханемию. На фразу «Он как ребенок, ей-богу» от Баджи Чифую громко фыркает и едва заметно кивает, прислоняется к Кейске.       Казутора возвращается через некоторое время, опасливо оглядываясь, и астроном громко смеется.       — Потише будь, — смеется Тора, указывая на Мацуно. Тот уже спит стоя, в обнимку с Баджи. — Его по-хорошему в постель отнести надо.       — А оборудование кто будет убирать? — едва слышно шипит Кей, подхватывая Чифую.       — Давай я уберу, — пожимает плечами Ханемия. — Ты ведь это все в ту каморку относишь?       — Да, — кивает Баджи и, чуть погодя, добавляет: — Спасибо.       — Иди уже, герой, — смеется Казутора, разбирая установку.

***

      — Тора, если будешь так широко открывать рот, когда зеваешь, муха залететь может, — скептично отмечает Баджи, занося в блокнот кое-какие данные.       — Получается, я стану отцом? — мечтательно вздыхает Ханемия, впрочем, после этого фыркая.       — Какой же ты придурок, — беззлобно улыбается Кейске.       — Неправда, — Казутора вскидывает голову, обращая взгляд к самому младшему из них. — Скажи ему, Фую!       — Вы оба друг друга стоите, — ворчит Мацуно, ставя на стол две кружки кофе. Баджи напряженно вглядывается в монитор, немного сутулясь. Пальцы нервно сжимают мышку, изредка клацая по ней. Глаза бегают по снимку в поисках изъянов, и белки их понемногу краснеют.       Все втроем находятся в обсерватории около двух часов: Кейске обрабатывает снимки, Чифую помогает с чем-то рода «подай-принеси», а Казутора бродит туда-сюда, мешая то одному, то другому, то обоим сразу.       — Тора, идиот, иди хоть попяль в телескоп, не мельтеши перед глазами, — бурчит Баджи, когда Ханемия берет кружку со стола и благодарно кивает Мацуно.       — Я не умею настраивать, — хнычет Тора, — да и хрен знает, куда там да как смотреть.       — Фую? — больше спрашивает, чем утверждает Кей.       — Хорошо, — смеется Мацуно, понимая, чего хочет Баджи. Он юркает к самому большому телескопу, где уже пристраивается Казутора, который недоумевает, почему все черное. — Сначала надо крышку снять, Тора-сан.       — А, — в растерянности кивает Ханемия, принимая чужую помощь. Он искренне старается запомнить, какой винт что регулирует, наблюдает, как пыхтит Чифую, настраивая четкость. — Долго еще?       — Смотри, Тора-сан.       И, конечно же, Мацуно получает неодобрительный взгляд за обращение и благодарный кивок за помощь. Младший бредет к Кейске, опирается на его плечо, трется подбородком о изгиб тела и смотрит в монитор. Большую часть времени молчит, лишь изредка подсказывает, как лучше. Помогает сначала со снимками для отчета, затем с фотографиями Торы.       — Красиво, — лепечет Ханемия за спинами парней, когда те заканчивают работу.       — С тебя — бутылка сакэ, — поднимает указательный палец вверх Баджи, а затем тихо вскрикивает, когда чужие зубы впиваются в фаланги.       — Заметано, — смеется Казутора, выпуская палец изо рта.

***

      — Уже уезжаем? — печальным голосом спрашивает Казутора. Укладывает последний чемодан у багажник.       — Мы еще приедем сюда, — спешит обнадежить друга Кей, убеждаясь, что они ничего не забыли. — Чифую, ты где?       — Тут я, — ворчит Чифую, подходя ближе.       — Ловлю на слове, — смеется Тора, залезая на заднее сиденье. — Заползай, старик, а то без тебя уедем.       — Да как вы без водителя поедете, — фыркает старший, занимая место за рулем. — Ты что ли поведешь?       — Вот и повел бы, — горделиво вскидывает голову Ханемия, словно это не он опасается даже садиться за водительское сиденье. — Или Фую на крайний случай. Он все равно самолеты водить будет.       — Самолет — это тебе не машина, — сердито бросает Мацуно, прежде чем усесться и обиженно уставиться в окно.       — Я тебя обидел? — недоумевает Казутора, переползая с середины на сторону Чифую. Через спинку обвивает чужие плечи руками, прижимает несильно. — Прости, я не хотел.       — Дурак ты, — беззлобно ворчит Мацуно, кладя свою ладонь поверх чужих. Поглаживает длинные пальцы, едва дергает уголками губ. Машина заводится, и они трогаются с места. Другую руку Чифую кладет на бедро Кейске, легко поглаживает и не может сдержать улыбку, когда Баджи сплетает свои пальцы с его.       — Хорошо тебе? — хохочет Ханемия, намекая на ласку, обрушившуюся на Фую со всех сторон.       — Просто прекрасно, — отвечает Мацуно, и Кей с Торой подмечают блеск в лазурных глазах. Не врет, значит. — Будешь аудиокнигу слушать?       — Чуть позже, — Казутора прислоняется лбом к спинке сидения. — Спать хочу.       — Так ляг и спи, — пожимает плечами Баджи, не отрывая взгляда от дороги.       Ханемия и впрямь плюхается на кожу сидения, принимает удобную позу и вслушивается в течение шин об асфальт. Через некоторое время ему и правда удается уснуть, лишь изредка он вздрагивает во сне.       — Он совсем как кот, — смеется Чифую, ощущая разливающееся в груди тепло.       — Наш персональный кот, — подтверждает Баджи, и взгляд его теплеет.       — Он не упадет? — с беспокойством спрашивает Мацуно, глядя на довольно опасное положение друга.       — Не должен, а если и упадет, то сильно не пострадает.       Они едут некоторое время в тишине: Баджи беззвучно ведет машину, Чифую вглядывается в пейзаж за окном，будто на что-то решаясь.       — Спасибо за поездку, — Мацуно замолкает на секунду, тушуется, но все же тихо выдыхает: — Кей.       Старший замирает на секунду, но потом улыбается, приподносит ладонь Фую к губам и мягко целует, не отводя глаз от дороги.       — Не за что, Фую, — нежно произносит Баджи.       Сзади все же падает Казутора, недовольно хмурясь и что-то ворча.       Чифую молчит; Кейске тяжело вздыхает:       — Похоже, мы кота проебали.