Хроники Орбиты и Космоса: Janteloven

- Ксюш, детка, - Лидия Дмитриевна стоит со мной на улице и ждёт, когда Тима доберётся до нас на такси. - Да? - А откуда у тебя это кольцо? – мама Тимы проводит рукой по кольцу, которое мне подарил её сын. Она смотрит на него так печально, но с такой надеждой, что я теряюсь и не сразу понимаю, как ответить на её вопрос. - Тима подарил. Перед самым нашим расставанием. – Мама Тимы молчит и кивает. Потом она улыбается, будто вспоминая что-то очень хорошее, но давно прошедшее. - Мой сын гораздо внимательнее, чем я думала, и гораздо чувствительнее, чем хочет казаться. - Что это значит? - Думаю, ты должна услышать от Тимофея историю тех колец, что надеты на ваши пальцы. Из моих уст это будет уже совсем другая история. Я киваю. Как раз в этот момент машина подъезжает, и Тима выходит из транспорта. - Поезжайте на моей машине, Тимофей, вернёшь потом, - мама Тимы протягивает сыну ключи. Потом обнимает меня и по-родственному целует в волосы. А после уходит к себе, оставляя нас наедине. Ночь была беспокойной, мне то и дело снились разные эпизоды из реальной или выдуманной жизней, но в этот раз никаких кошмаров о Дориане. За ночь я точно решила, что хочу пойти к врачу, чтобы решить свои проблемы со здоровьем, что хочу увидеть Тимофея и что не хочу больше врать. - Привет. - Привет.       Мы стоим около минуты, а потом обнимаемся. Тимофей закрывает меня своими руками, как доспехами. Я утыкаюсь в его плечо и поражаюсь, как мы ещё вместе. Мы обнимаемся несколько минут, а потом я вижу женщину, выходящую из магазинчика. Она поворачивает голову на нас, и я вижу, что её глаза застланы белой пеленой. Она слепая.       Моё сердцебиение усиливается, я разнимаю руки, чувствую подходящий страх. Глаза тяжело держать открытыми, грудную клетку сдавливает нарастающая паника. Я отхожу от Тимы и сажусь на асфальт. Я теряю реальность, мысли копошатся в голове, как муравьи в затапливаемом муравейнике. Я оттягиваю воротник кофты, но легче дышать не становится. - Ксюш, - я стараюсь сфокусироваться на лице Тимы, но не могу, я не контролирую собственные глаза. – Эй, эй, - Тима берёт моё лицо в свои руки и заставляет смотреть на себя. Я начинаю хвататься руками за стены, потому что мне кажется, что я тону, что мне надо всплыть. - Так, эй! Посмотри на меня. Вдохни, - Тима вдыхает со мной, но глубоко вдохнуть я не могу, грудную клетку сдавливает, кажется, будто в моих лёгких нет места, - А теперь выдохни всё, что есть в лёгких, - Я зажмуриваюсь, потому Тима, кажется, только мешает. Мне нечего выдыхать!       Но Тима продолжает настаивать и держать меня. Я собираюсь с силами и делаю, что он просит. Спустя пару попыток мне становится легче. Я снова начинаю дышать, но яснее соображать не начинаю. Тимофей нежно гладит меня. - Что... - я хочу спросить, что это было и как он вернул меня в чувства, но не могу сформулировать. - При панических атаках кажется, что ты не можешь вдохнуть, а на самом деле - выдохнуть. Это сложно контролировать, но возможно. - Спасибо. - Не благодари. Тебе надо отдохнуть от эмоциональных аттракционов, у тебя состояние уже переходит черту безопасного. - Тимофей помогает мне подняться с земли и сесть в машину. Я смотрю в окно и продолжаю про себя перебирать пальцы и успокаиваться. Сейчас больше всего мне хочется тепла и физической близости, почувствовать кого-то рядом, знать, что мне не навредят. - Вчера я тебя вопросами заваливала, но у тебя, я полагаю, они тоже есть. - Думаю, тебя надо отвезти домой, ты измотана. - Нет, прошу, давай поговорим. Я хочу быть рядом с тобой, правда. Сейчас мне это нужно сильнее всего. - Тима недолго думает. - Ты правда считаешь меня холодным? – Тима приглушает звуки фортепиано, доносящиеся из стереосистемы в машине. - Просто ты так сдержан. И даже твои порывы кажутся мне продуманными. Единственный раз, когда мне так не казалось, это когда у тебя шарики за ролики заехали, но не хочу, чтобы любая экспрессия была сопряжена с неминуемым риском для моей безопасности. - Просто я отвык от…тебя. - Мне кажется, что мы охладеем друг к другу уже к двадцати. Особенно в сексе… Считай меня какой угодно, но для меня это важно. И не ради оргазмов, ради нас. Ради тепла. Ради телесности. - Тимофей тормозит на обочине. Мы останавливаемся на пустой дороге ранним утром. Вокруг нет машин, людей. Перед нами только горы и море. Тимофей открывает дверцу и выходит из машины. - Ты голодна? - Да. Но я всё ещё хочу поговорить. - Поговорим. Вылезай из машины. - Я послушно выхожу из пикапа и подхожу к Тиме. Он достаёт термос из рюкзака. - Это мятный чай, хочешь? Ещё есть бутерброды. - Тима открывает кузов машины и приглашает меня в него залезть.       Я нелепо залезаю и усаживаюсь. Тут чисто, никакой пыли и грязи. Тима залезает ко мне, протягивает мне крышку термоса с напитком, а сам развязывает пакет с бутербродами. - Киара за тебя очень переживает, сказала, что мы какие-то неправильные. - Хорошее определение для нас. Думаю, очень верное. - Ты хотела поговорить, давай поговорим. Я начну, если ты не против. - Я киваю. - Я очень виноват перед тобой, перед собой, перед многими. Последние годы я стал избегать проблем, а не смело идти на дипломатическую встречу с ними. И я боюсь не того, что я изменился, а наоборот, что остался таким же. Я запутался, Ксюш, да. Потому выгляжу странным, потерянным. И, уверен, если стараться объяснить мои поступки логически, то это приведёт в тупик. Я думал перед тем, как лететь обратно в Россию, про тебя. Я написал три сценария развития событий, но мы написали свой. Из-за этого я терялся. Я пытался ухватиться за свою программу, за то, как я видел наши отношения, но не выходило, и я срывался. - Какой сценарий был самым худшим? - я обнимаю руку Тимофея и прижимаюсь ближе. - Где ты меня не узнаёшь.       Я смеюсь, потому что чего-чего, а такого быть не могло. Прошло не двадцать лет, а всего два с лишним года, у меня отличная память, так что я бы точно узнала Тиму. А как бы всё сложилось, если бы я его не любила? Если бы ничего не почувствовала, когда он вернулся?       А я вообще помню, как мы встретились? Напрягаю память и понимаю, что, видимо, я была в таком стрессе, что даже не запомнила. Хотя нет, я помню, как он пришёл ко мне домой, как кричал под моим окном. - Эй, Земля вызывает Ксюшу, приём. - Да, извини. Тим, а как мы встретились? - Ты приехала в школу... - Нет, я не про первый раз. Когда ты вернулся? - Ты хочешь сказать, что не помнишь, как истерила у своего подъезда, как проигнорировала меня и ушла на конференцию и даже того, что мы переспали? - А, точно, - да, теперь я вспомнила, правда предпочла бы забыть. Как жаль, что абсурдность наших поступков мы часто осознаём лишь в ретроспективе. Интересно, а если бы меня попросили вспомнить лучший день, проведённый с Тимофеем, что бы я назвала? Может, его День Рождения? Но тогда мы были не так близки, и с доверием у меня были проблемки, хотя день был клёвым. Тогда наверное вечер и ночь в отеле, когда мы плавали вместе, говорили, и, конечно же, любили друг друга. Мне нравилось, что мы всё обсуждали, хотя не каждую ночь я готова так откровенничать. Я целую Тимофея нежно, потому что хочу чувствовать ту теплоту и уверенность, которая есть рядом с ним, но неожиданно для нас мы оба заводимся сильнее, чем думали. - А есть какие-то планы, которые мы так и не реализовали за этот мини-отпуск?       Я решаю прерваться, потому что заниматься сексом в машине в холод совсем не кажется мне хорошей идеей. Тимофей задумывается, а потом обольстительно улыбается. - Готова со мной кое-куда съездить? - Да, - я смотрю на Тиму и улыбаюсь. Шторм стих. Добро пожаловать в штиль.       Мы едем по пустой дороге. С одной стороны возвышаются горы, а с другой – сине-серая водная гладь. В небе – гаснущие перед наступлением дня звёзды и месяц. Ни единого облачка. В воздухе пахнет весной. Этот запах сложно описать. Только начинающие цвести растения, свежесть, уют и свобода. Странные сочетания, созданные природой. Я распускаю волосы, потому что хвост слишком сильно стягивает, и голова начинает болеть. Тимофей смотрит нам меня, когда я меняю причёску. Его взгляд на минуту кажется мне помешанным, затуманенным. Будто он вообще не здесь. И меня это возбуждает. - Смотри на дорогу, - наконец вступаю я. А то мы едем по серпантину, и это может быть опасно. Но сама же я пялюсь на Тиму, словно он Иисус, сошедший для моего утешения, и я точно помешанная. Его профиль кажется чем-то излишне эстетичным. Он держит одну руку на руле, а второй подпирает подбородок. Он проводит пальцем по нижней губе. Я громко выдыхаю и закрываю глаза. - Всё хорошо? – да, твою мать, всё просто прекрасно, вот я и пытаюсь вспомнить, как лёгкие работают и вообще, нафига они в моём организме! - Да, - я смотрю прямо перед собой. Как же тут красиво и тихо. Стереосистема в машине работает негромко, но я решаю, что, раз мы пока не готовы опять поговорить, пусть играет музыка. Делаю звук громче. Начинается знакомая песня, которая много для меня значит. Она прекрасна… «Fading Away». Слушаю этот невероятный голос исполнителя и теперь могу лишь мечтать о том, что б Тимофей спел эту песню. Его голос такой…нет слов, чтобы описать. Это просто его голос, любимый голос, который, как оказалось, прекрасно сочетается с музыкой. Я дышу полной грудью и ощущаю в себе неизвестные ранее силы. Будто я заново рождаюсь. Такое может быть с людьми только на границе ночи и утра, когда всё просыпается, а значит, и ты сам тоже пробуждаешься.       Я начинаю подпевать, а затем это подхватывает и Тимофей. Наше трио кажется невероятно спетым, хоть Adam Naas и не подозревает, что мы существуем.       Тимофей сворачивает в город. Видимо, соседний с Осло. Хотя указателей я не видела. Мы подъезжаем к какому-то дому, тормозим. - Ты куда? – спрашиваю я, когда Тима порывается выйти. - Я скоро. - Я с тобой. - Ладно.       Мы выбираемся из машины и идём к трехэтажному зданию, похожему на то, в котором живёт Тима. На первом этаже Тимофей стучится в какую-то дверь. Через три минуты нам открывает симпатичный Тимин друг.       Их диалог мне непонятен, но друг отдаёт Тимофею ключи и выдаёт какую-то пошло-обаятельную шуточку.       Ещё через двадцать минут езды по серпантину, мы подъезжаем к какому-то забору. - Дальше пешком. Тут минут пятнадцать. Я вылезаю из машины и беру Тиму за руку. - Только осторожнее, тут довольно крутая дорога. Я смотрю под ноги и вдыхаю морозный воздух с хвойными нотками. - Так ты скажешь, куда мы идём? Меня сюрпризы уже пугают. - Это дом друга. В Норвегии обожают отдых на природе. Не тратят деньги на дорогие тачки и шмотки, но вот тысяч тридцать евро за дом в лесу отвалить готовы. Это тихое место, со спальней на чердаке и уютной гостиной с камином. - Так, а зачем мы туда идём?       Тимофей улыбается так, как не улыбался уже давно. Мальчишеская, немного глупая, но хищная улыбка. Будто он задумал какую-то шалость и просто интригует меня. Чёрт. - Ясно, сюрприз, – я начинаю волноваться. Всё может либо пройти восхитительно, либо отвратно. Среднего не бывает. Не у нас. Что там? Ужин? Музыка? Что там может быть? На что его больной разум ещё способен?       Мы подходим к дому. Вокруг не видно никаких признаков жизни. Не знай я Тиму несколько лет, я бы подумала худшее. Но и сейчас моя психика конченого параноика не даёт забыть о тех ужасах, которые я пережила в последнее месяцы. Надо не думать о таком. Всё испорчу.