Хроники Орбиты и Космоса: Janteloven

- Ксюшенька, привет, - Лидия Дмитриевна сразу меня обнимает. Тимофей проводил меня до двери, но с матерью видеться отказался. Есть у меня подозрения, что ему стыдно. – Выглядишь потрясающе, но…ты плакала, милая? – тушь почти не растеклась, но глаза красные. Я либо обдолбалась, либо плакала. Думаю, второй вариант безобиднее. - Да, - я отвечаю лаконично. Сложно поспорить, что эта ситуация не очень комфортная. Лидия Дмитриевна старше меня, мама моего парня, а не моя подружка. Я не знаю, как себя вести. Но её комплимент моему откровенному наряду немного расслабляет. - Иди-ка в душ, а потом поговорим, ладно? – она поглаживает меня по плечу и улыбается. У неё тоже ямочки на щеках, как и у Тимы, когда тот широко улыбается. Я киваю и отправляюсь в душ. Смыть макияж оказалось непростой задачей. Девочки постарались на славу, такое не размазалось бы и при наводнении. Пока стояла в душе, задумалась и обожглась, не заметила, как вода нагрелась. Я разозлись, поэтому стирала косметику с двойной долей агрессии. В итоге я выхожу с раскрасневшимися глазами от активного трения и бледным лицом. - Ты опять плакала? - Нет, нет. Это макияж. Он оказался очень стойким. - А причиной первых слёз был мой сын? - В последнее время он причина всех моих эмоций. – Я не могу сказать, что от Тимофея я только страдаю. Прошлая ночь была лучшей в моей жизни, так что он умеет дарить прекрасные моменты. Но сейчас я чувствую себя разбитой и покинутой. Мы вроде как постарались всё обсудить, но сейчас я вижу весь тот кошмар, масштаб событий, которые произошли. Я осознаю, как сильно мы с Тимофеем отличаемся, вижу, что нам не удаётся говорить откровенно, вижу, что мы боимся друг друга: я неуверенно чувствую себя из-за (кстати, ещё не наступивших) месячных, а Тимофей из-за друзей в Норвегии. И это лишь один пункт! Он не рассказал ничего о Дориане, я приуменьшаю степень своего отклонения от нормы. У меня трясутся руки, это ненормально, я не помню, когда последний раз спала спокойно, без тревог перед отключкой, без кошмаров во время или без тошноты после. - Хочешь вина? – мама Тимы идёт на кухню и достаёт бутылку. - Нет, спасибо большое, я не пью. - Пью, вообще-то, даже чаще, чем хотелось бы, но алкоголь - не мой способ разборки с проблемами. - Тимофей предупредил, но я же не прошу напиваться. Хочешь, налью тебе сок в бокал? Посидим эстетично с бокалами на диване, поговорим. Представляешь, как атмосферно… - у меня поднимается настроение. Лидия Дмитриевна женщина в самом расцвете своей энергетики, она палящее солнце. Рита похожа на неё. Очень. Хотелось бы и мне в сорок лет быть такой. Но я знаю, что женщина, стоящая передо мной, прошла сложный путь. Может, путь к счастью действительно лежит через страдания? - Хорошо, сок в бокале, - я смеюсь и с благодарностью беру свой напиток. Мы усаживаемся на диван, застеленный бежевым и тёмно-оранжевым пледами. Мама Тимы вынимает шпильки из головы и распускает волосы. Он такая красивая, уверенная, сильная. - Так что, мой сын на ошибках не учится и продолжает выдавливать слёзы из твоих глаз? - Нет, совсем не так. Он не сделал ничего такого, просто последние месяцы выдались очень сложными, и на контрасте со всей моей размеренной жизнью история с Тимой выглядит чем-то…сложным. Мы оба запутались. - Что это значит? – Лидия Дмитриевна отпивает вина. Как ответить на такой вопрос? - Мы превратились в один спутанный клубок. Из него торчит только один конец – «я тебя люблю». А что там дальше – не ясно. Мы уверены, что любим друг друга. Но почему тогда так тяжело… - Ксюш, я могу сделать умный вид и поразмышлять с тобой о жизни, но я даже не знаю толком о вас ничего. Расскажи мне всю вашу историю. Можно кратко, но откровенно. Если ты хочешь, конечно. Думаю, я могу помочь. По крайней мере, ты сама разберёшь этот клубок. – Я смотрю в её ореховые глаза и взвешиваю все «за» и «против». - Если бы всё было так элементарно. Но я попробую. Я была милой и наивной, хотя Тимофей бы не согласился именно с такой формулировкой. Он сказал, что я показалась ему высокомерной и стервозной. Я приехала в школу и думала, что там придётся бешено пахать, не спать, потому что я буду готовиться к олимпиаде. В итоге я не спала по множеству других причин, кроме предполагаемой. Тимофей в первый день обозначил границы для всех – я его. Он пришёл ко мне и сказал, что я буду его девушкой. Ему нужна была галочка в личном списке, но я отказалась. Честно говоря, я не понимаю, в какой момент мы стали парой. Формально, я согласилась почти сразу, но только для вида. Думала, это облегчит задачу. Ошиблась. В общем, Тима меня поцеловал, это был мой первый в жизни поцелуй. Я боялась того, что чувствую. Я только и делаю, что боюсь… Короче, мы стали парой, целовались, обнимались, были обычными подростками. А потом Тима попал в больницу. - С ранением пулевым? - Да. - Мой бывший муж не дон, но у его сыновей мафиозное прошлое, – я смеюсь. Это точно. - В тот момент в школе начался бедлам, – первый раз за всё время мне страшно говорить, что меня пытались изнасиловать. Почему-то сейчас мне кажется это постыдным. – Когда Тимы не было рядом, меня…попытались изнасиловать. - Девочка моя, - Лидия Дмитриевна поглаживает мою руку. - Всё закончилось относительно хорошо. Я осталась цела, но я отключилась. - Ты уверена, что ничего не было? Я киваю. - Я…была девственницей, и думаю, я бы заметила что-то. Лидия Дмитриевна понимающе кивает. - Мой сын был первым во всём? Неловко. - Да. - Продолжай милая. Прости, если смущаю. Но я вспоминаю свою жизнь, и поверь, хорошо тебя понимаю. - Ничего, всё нормально. В общем, Тимофей из-за своих вспышек агрессии выгнал меня, когда я пришла к нему после всей этой истории. Мы разобрались, конечно, зла не держу. Мы были счастливы, ездили в дом у озера в его день рождения, но потом Тима пропал. А потом позвонил его отец, то есть… - он же ему не биологический отец. - В общем, ваш бывший муж. Честно, я не знаю, как им удалось так быстро промыть мне мозги, но я сразу начала думать, что обуза для Тимы, что лучше ему будет в Норвегии одному. А дальше начали ещё и моей семье угрожать. В итоге, я сдалась и оставила Тимофея. Я сказала, что, возможно, это не любовь, ведь он у меня первый. Идиотка я. А потом, через два года, Тимофей возвращается и пытается меня вернуть. Потом вся история с тюрьмой, и всё. Мы просто друг у друга связаны с огромным количеством плохого. Не знаю, сможем ли мы это решить, - я немного растрогалась, но слезу не пустила. Уже прогресс. - Как ужасно, что ты это пережила. Знаешь, через три месяца после рождения Тимофея, мой первый муж меня изнасиловал. Ну, в браке же это не считается, и домашнее насилие тоже. Дурацкие законы… Ну так вот, четыре года я чувствовала, что запуталась. Я вообще не понимала, кто я и чего хочу. Но продолжала воспитывать детей, терпеть мужа, даже иногда думать, что люблю его. Просто, когда кто-то пользуется тобой, или пытается это сделать, ты сам начинаешь воспринимать себя как объект. И твои желания вроде бы есть, но ведь ты не живой человек. Ты что-то для другого, для его нужд. И каждое новое событие будто имеет налёт неполноценности. И всё в итоге ложиться неровно. Возможно, дело в этом. - Вероятно, но я не чувствую этого. Я будто ничего не чувствую. - То, что я скажу, никому ещё в мире не помогало, но я попытаюсь. Милая, это пройдёт. Ты просто многое пережила, тебе надо восстановить силы. Я говорю тебе правду, потому что отлично тебя понимаю. Брось всё, хватит думать о том, что да откуда. Ты любишь Тимофея? Ты ему доверяешь? - Да. Всецело, – невероятно, но мне становится легче. Я буквально физически чувствую облегчение. - Тогда в чём проблема? - В страхе. Он никуда не девается. Наша с Тимофеем любовь навредила слишком многим. Мы – стихийное бедствие, и мы разрушаем тех, кто вокруг нас. И друг друга. Я просто боюсь, что это токсичные отношения, которые доведут нас обоих до могилы. В прямом смысле. Мы оба думали о смерти. Это ненормально для молодых людей, это страшно! – я устала от этой ямы говна, в которой мы с Тимой закопались. - Ксюша, послушай меня. Тимофей не без греха, но сейчас он стал совершенно другим человеком. Если ты сейчас всё ещё его любишь, то можешь не переживать за правильность ваших отношений. Всё изменится. И если ты чувствуешь, что душа к нему не лежит, так и скажи. Расставание не сделает вас врагами, не уничтожит то, что было. Можешь даже быть уверенной, что я готова быть рядом, вопреки тому, что вы не пара. - А каким Тима был в детстве? – хочу подумать о невинном мальчике, а не о том, кого я встретила два года назад. - Тима был чудом. В родах должна была умереть либо я, либо он. Я знала, что так будет. У меня было очень слабое сердце из-за смерти Димы, настоящего отца Тимофея, и мне дали выбор. Я не смогла выбрать себя, а потому решилась рожать. Чудо, что мы оба выжили. Тима всегда был очень смышлёным мальчиком, начал говорить и ходить до годика, всегда смотрел на своих сверстников так сурово и серьёзно. А ещё он иногда сидел перед зеркалом и просто смотрел на отражение комнаты. Он тогда ещё был малышом. Я так сильно любила его, что иногда забывала про маленькую Риту. Тимофей был очень щедрым ребёнком. Всегда делился игрушками, обожал всякие головоломки, пазлы, конструкторы. Я помню, как резко он поменялся в двенадцать лет, когда стал замечать своё превосходство над другими. Он стал агрессивнее, заносчивее, стал поглядывать на девочек. Из-за развода он чувствовал, что покинут, что уже взрослый. Он рано пристрастился к алкоголю, курению. Лез в плохие компании. Много было нехороших историй тогда, но они были однообразными. Тимофей сейчас стал очень похож на Диму. Ксюш, вы оба очень похожи на нас. И поверь, вы будете счастливы, пусть даже не будете вместе. - Мама Тимофея уже достаточно выпила. Думаю, ей пора спать. - Спасибо вам. Правда. Огромное спасибо. - Девочка моя, если ты любишь его и готова меняться, готова честно говорить ему о том, что чувствуешь, бери телефон прямо сейчас и звони. Скажи, что хочешь быть с ним, – я недолго думаю, а потом решаю, что это хорошая идея. Я набираю Тиме. Сейчас половина третьего ночи. Тима не отвечает. - Позвони на домашний. Давай я наберу. Я жду у телефона, и наконец слышу его голос. - Алло? - Тим, это я. - Ксюша…что-то случилось? - Я люблю тебя. И я хочу завтра увидеть тебя, крепко обнять и никогда не расставаться, слышишь? Я готова на всё. Абсолютно. Просто хочу, чтобы ты знал. Спокойной ночи, до завтра. - До завтра, любимая.       После этого я кладу трубку и ложусь спать. Всё будет хорошо. Всё у нас будет хорошо. У нас вместе или нет, но мы точно найдём выход.