Хроники Орбиты и Космоса: Janteloven

      Возвращаюсь домой с пакетом из магазина и прохожу на кухню. Ксюша сидит в наушниках за компьютером. Она в очках с широкой бордовой оправой и с винными губами. На ней обычные синие джинсы и чёрная водолазка, но выглядит она потрясающе! Волосы скручены в небрежный пучок. Я даже не знал, что её волосы можно в такой убрать. Она закусывает ручку, и мой член вовсю протестует моему воздержанию. Кинуть бы пакеты и усадить её на барную стойку. Я мечтал об этом всякий раз, когда завтракал, обедал или ужинал. Постоянно видел её голую тут. Она обхватывает мою талию ногами и стонет от удовольствия, я целую её шею и вдыхаю запах… — Тим, ты вернулся? — Ксюша меня замечает. — Да, — я тут же отворачиваюсь, потому что у меня встал. Давно эрекция не была такой болезненной, но я справлюсь. Я ещё не всё решил для самого себя. Незаметно поглаживаю пах, пока раскладываю продукты. Пытаюсь представить что-то менее заводящее. Потихоньку кровь отливает, и я прихожу в норму. — У тебя проблемы со зрением? — спрашиваю у Ксюши, потому что не видел её в очках до этого. — Ну, что-то вроде того. Учёба и работа в таких количествах вообще положительно не сказываются на физическом состоянии. Но к очкам я пока не привыкла. — Какие именно проблемы? — да, я в курсе, что «включаю врача», но а как ещё спросить о таком? — Частые головные боли, руки иногда трясутся, сердце шалит. Но это просто стресс. — От того, что ты знаешь название болячки, она менее серьёзной не становится. Обратись к неврологу. — Ксюша прищуривается. Ей не нравится то, что я сказал. — Смени тон, командир. Мне не нравится такой допрос. — Я поднимаю руки в знак капитуляции. Ксюша смягчается. — Сходу к врачу позже.       Знаю я, что не пойдёт она к врачу, но в данный момент и не получится. А вот потом я лично запишу её на приём. Молча протягиваю Ксюше пачку прокладок. Она, также молча, их берёт и уносит в комнату. Наверняка, засунет в сумку и будет вытаскивать по одной, пока я не вижу. Но я-то здесь живу, я с ней сплю. Я в любом случае лицезрею это. Тем более, в этом нет — во всяком случае, для меня — никакой особенной тайны и интимности. Я какое-то время жил с двумя лесбиянками, и такого навидался, что мне ничего не страшно. Помимо всего прочего, я изучал медицину.       Ксюша возвращается. Как же ей неловко от этого всего, и как же мне смешно по той же причине. — Сегодня я хочу сводить тебя на джазовый концерт. Это должно быть очень круто. Моя мама тоже будет, так что это семейная вылазка. Ты ей очень понравилась. — Это я ещё смягчил, она мне столько всего наговорила про Ксюшу, что, кажется, Ксюша сама о себе столько не сможет сказать. — Прекрасная новость. Она тоже милая. И очень тебя любит. — Да. Только иногда она забывает, что у неё уже был муж и есть дети. — А как ты относишься к её браку? — Её нынешний муж — Клебанов. — Погоди, тот самый? Которой из РДШ? Который футболист? — Да, тот самый. — Так он тебе официально папочка? — меня смешит такая формулировка, потому что сам Денис так и называет себя. — Типа того. Они хотят ребёнка, но у Дениса не всё гладко по здоровью, а мама вовсю уже готовится снова менять подгузники. — Что с ним? — У него проблемы с почками, так что пришлось делать пересадку. Плюс ко всему у него профессиональные травмы. Он растянул паховые мышцы когда-то, причём довольно серьёзно. Не самый удачливый футболист. Он может иметь детей, но пока у них не получается. — Вообще, странно осознавать, что Дениса и маму свёл я. Я буквально когда-то заставил маму пойти с ним на свидание. И вот, пожалуйста… — А ты как к этому относишься? — как я отношусь к тому, что мамочке нужен кто-то, кроме меня и Риты? Да нормально. Мне двадцать, Рите двадцать один. Наша мама прекрасна и ещё вполне может родить. Пусть хоть эти дети будут от любви, а не из жалости. — Хорошо. Они взрослые люди, я тоже взрослый парень, справлюсь с тем, что я больше не младший любимчик. — Смешно.       Мы с Ксюшей разогреваем замороженную пиццу и смотрим фильм. Я почти не ем, потому что перевожу, но потом Ксюша затыкает меня и говорит, что и сама всё понимает. Маловероятно, что она понимает сто процентов реплик, но суть уловить может. Я довольно быстро освоился. Когда приехал, знал норвежский очень посредственно, но Элизар постоянно болтала, и я как-то сам выучил всё. Фильм какой-то романтический, и в конце герои расстаются, потому что один умирает. Ксюша плачет, а мне так интересно за ней наблюдать. С томатным соусом на губах, со смазанной тушью и таким несчастным выражением лица она выглядит домашней. Но ей надо привести себя в более надлежащий вид. Уже почти три, а в пять нам надо быть на концерте. Говорю ей об этом, и Ксюша сразу встаёт и идёт умываться. Пусть она наденет зелёное платье. Вообще, особенность народа в Норвегии — здесь никто ничем не кичится. В оперу или на джазовый концерт не надевают всё самое нарядное. Просто в домашнем иногда приходят послушать хорошие композиции. Но сегодня всё же вечер закрытого концерта. Выступает Джейл Рикман, мой товарищ. Он учил меня играть на саксофоне. Выходит не гениально, но сносно. Не буду их особо знакомить, потому что Рикман говорит на очень беглом норвежском, и я просто не смогу беседовать с ними двумя. Тем более будет мама. Пусть Ксюша общается с ней, они хорошо сошлись, и я надеюсь, мама не наболтает лишнего. Хотя что там она может сказать? Скорее уж, Ксюша наболтает лишнего.