what can i do just to keep you around?

      — ты знал, что я больше месяца провел в одиночестве? — не так должен был начаться примирительный разговор тэна и чону по версии тэена, что устроил эту встречу, да и вообще в принципе никто так мириться не начинает, но уже назад пути нет. в тот понедельник они не поговорили, как собственно и на протяжении всей учебной недели, и, если в начале чону был уже готов забыть все и общаться снова, то в последующие дни обида росла, как снежный ком, ведь читтапон не подошел, да и джонни тоже не делал попытки. то чувство предательства обретало все больше власти над чону, и уже простой диалог, как было с тэеном не получится.       — я знаю, что ты не любишь быть один, но...       — можно было хотя бы написать, что вы ушли, разве это проблема? — ким сохраняет спокойствие только потому, что рядом сидит юта, что успокаивает лишь одним присутствием.       — мы проебались, да, правда, — говорит джонни, кажется, что он хочет добавить еще что-то с глупым "но", благо тэн вовремя перехватывает право голоса.       — нам жаль, чону, прости, пожалуйста, — наступает долгая тишина, в которой каждый думает о своем, но все сводится к тому, что джонни и тэн ушли ничего не сказав. спустя пару минут молчания, в котором тэн глаз не спускал с юты, что явно специально прижимался к чону, чтобы сказать мол "мой", ким, опустив взгляд на свои руки, лежащие на столе, спокойно заговорил.       у чону начались проблемы тогда, когда он понял, что чувство, которое заставляет его постоянно хотеть быть рядом со своим другом кое-что большее, чем дружба. около трех месяцев чону отрицал это, надумывая слишком много, еще пару недель пытался смириться, пару дней он пробовал заставить не чувствовать что-либо, конечно, это было заведомо провальная задача. в итоге, когда тот самый друг подошел к нему с вопросом "что случилось", ким выдал всю свою душу с потрохами, чуть ли не плача, изредка извиняясь, сам не зная за что, за то, что чувствует, или за то, что чувствует это именно к нему. тот парень молча слушал его, иногда кивал, а еще смотрел так, что было невозможно счесть его эмоции. после тяжелого монолога чону попросил не давать какого-либо ответа сейчас, сказал хорошенько подумать и полностью опустошенный ушел.       чону тогда даже есть нормально не мог, слишком переживал, но зато спал по десять-одиннадцать часов, это был единственный хоть какой-то плюс, из минусов он отстал по предметам. когда друг позвал его после школы пройтись, ким думал, что умрет от разрыва сердца в таком напряжении, а от спокойствия собеседника он ощущал себя, как на подъеме на американских горках, даже при том, что чону на них никогда не был. уж лучше был он именно на них.       чону нервно перебирал край кофты, с которой было жарко, но без нее холодно. душа уже давно покинула тело парня, поэтому сейчас он готовился рассыпаться физически от любого дуновения.       — я подумал над всем, что ты сказал, — начал друг. они решили сесть в маленькой беседке на детской площадке, которую часто проходили, возвращаясь вместе домой. своего рода общее место. — так вот я готов дать свой ответ, — ужасно спокойный и до дури тихий тон, который выбрал парень сводит с ума чону, и лишь чудом ким еще не умер от нервов прямо сейчас. — мы больше не можем быть друзьями, — чону знает, что это невозможно, но он уверен, что его сердце сделало кульбит и с глухим звуком упало, разбиваясь.       — мы... что? — чону глупо смотрит на парня рядом с собой и хлопает своими почти кукольными ресницами. глаза неистово сильно жгло, и ким старался держать себя в руках       — нам надо прекратить общаться, — тембр чужого голоса заставляет рою приятных мурашек рассыпаться по всему телу чону, а от смысла сказанного внутри все горит, как самый ужасный лесной пожар, прожигая все органы изнутри. ким не в силах больше смотреть на собеседника, который после всего встает и, даже не сказав "пока", уходит. чону никогда не был готов к тому, что ему разобьют сердце, и то, что он потеряет друга, в один день.       парень попытался остаться для других все тем же улыбчивым и приятным парнем, но стоило бывшему другу появиться в поле зрения, как ким терял все самообладание и спешил куда-то спрятаться, а поскольку они учились в одном классе, то прятаться приходилось постоянно. боль ядом разливалась по телу, и каждый раз избегать было сложнее и сложнее, чону чувствовал себя трусливым псом, ныкаясь по углам и лестницам, чтобы хотя бы не встречаться взглядами с ним.       так прошло три мучительные недели, которые ким помнил, как тусклый и серый порочный круг ада с привкусом горечи, которую он терпеть не мог. за это время никто в школе не говорил с ним по душам или хотя бы о повседневных делах. в какой-то момент чону почувствовал странный, неприятный и не предвещающий ничего хорошего укол тревоги. почему его не спрашивают, что случилось? где все вопросы в его адрес насчет внезапного прекращения общения с лучшим другом? почему никто не разговаривает с ним?       говорят, что, чтобы что-то вошло в привычку, надо делать это в течение двадцати одного дня, вот и пока чону терзал свою душу своими мыслями, он не замечал, что его нарочно игнорируют, что его не беспокоят не по тому, что ему надо побыть одному и подумать, а потому что они все что-то знают и намеренно не перекидываются даже скудным "привет". боль, обида, огорчение и мерзотное ощущение покинутого так сильно давили на парня со всех сторон, что его взору не было доступно, как его бывший лучший друг шепчется то с одним одноклассником, то с другим, потом во время урока передает записки, а на обеде чуть ли не во всю голосит о "важной новости столетия".       что толку говорить про школу и ее учащихся, когда буквально дома родители, не спрашивает почему их сын так исхудал, почему тот ужинает через день. не спрашивают, зато ругают из-за полученной плохой отметки.       съедая себя изнутри ядом отравленных мыслей, что появились от вдребезги разбитого сердца, чону стал бояться оставаться с собой наедине, поэтому ему не пришло в голову ничего лучше, чем тайком пробраться в бар, как в любимых фильма, убедив всех, что он уже достаточно взрослый, и, глупо надеясь, найти хорошего собеседника. парень уж слишком много пересмотрел кино, где люди знакомятся под выпивкой. и чону понимает это, когда все, что он находит в этом несчастном заведении — пару тройку выкриков о том, что мальчишкам не место в таких местах, десяток смиряющих взглядов и два байкерских дедовских подката в стиле "мой болт потерял гайку, не поможешь найти ее на кровати?" со естественным страхом чону несколько раз отсаживается от нежеланных собеседников, а после утыкается в телефон, где, потягивая какой-то красиво названный и не менее привлекательно поданный оранжевый коктейль, просматривает весьма скудную ленту.       около часа он провел в своем мире, обдумывая и вспоминая все, что могло произойти, пока боль душила его. когда второй коктейль закончился, а люди в баре перестали обращать на него внимания, чону посетила мысль "а что если все знают?" животный страх сковал парня, и его бросило в дрожь, а после, кроме биения своего сердца, ким не в силах был слышать что-либо из окружающего мира. на ватных ногах он плелся по темной улице, спотыкаясь на ровном месте и желая упасть и не встать никогда. все могут знать. тогда ему точно не найти друзей, все его будут, если не уже, презирать из-за консервативных взглядов на жизнь, ему не дадут свободно дышать.       чону не смог нормально даже поспать, беспокойные мысли, как стрелы, выпущенные умелой рукой, пронзали мишень его сознания точно в центре. ему было настолько больно, что это переросло в злобу на то, что устал чувствовать столько неприятных разъедающих ощущений.       утром чону одновременно хотел и не хотел идти в школу. его уничтожала сама мысль о том, что бывший лучший друг мог растрепать подобное остальным. впервые за долгое время ким стал замечать то, как люди смотрят на него. впервые за долгое время чону услышал мерзкие шепотки где-то в коридоре, где упоминалось его имя. впервые за долгое время он встретился взглядами с бывшим другом, который глядел с неприкрытой неприязнью. все стало ясно. предатель. боли было так много, что она заполнила края чаши терпения, и в момент все стало нереальным, словно под призмой сна, где можно дать волю эмоциям. вот только это реальность, а чону все равно сорвался, ведомый обидой. он медленно встал из-за стола, привлекая внимание. бывший друг все еще смотрел на него. ким явно не был из тех атлетов спортивных кружков, но как следует вмазать он мог.       — эй, ты совсем умом поехал, мразь? — выкрикнул один из одноклассников, пробуя оттащить чону от физически пострадавшего парня, но ким извернулся и сделал еще пару ударов, бормоча "предатель". бывший друг решил не принимать удары один за одним, ожидая крайнего случая, поэтому несколько раз ответил сильными пинками по ногам, а после и вовсе захотел полностью уложить чону на спину, но, к его сожалению, ким воспользовался преимуществом того, что он сидит и ответил такими же ударами в голень противника.       — ты последняя тварь, — голос дрожал до был до ужаса серьезным.       — от пидора слышу, — парень сплевывает слюну с кровью, и чону мог поклясться, что вместе с этим набором жидкостей был еще и тот яд, которым были пропитаны слова, и которые отравляли кима долгое время.       — поверить не могу, что дружил с таким, как ты.       — поверить не могу, что мне повстречался мерзкий любитель хуев, — он поднимается с пола, смотря на то, как желваки чону приходят в движение, а после и одноклассники начинают шептаться.       — нахуй геев, — слышится неприятное ругательство из толпы, от чего ким чувствует свою ничтожность. он оглядывает всех, убеждаясь, что поддержки ни от кого не будет, поэтому ким хватает свои вещи и, так же сплюнув под ноги бывшему другу и задев его плечом, спешит уйти из школы, мечтая не возвращаться. на пути встречается учитель, что явно спешит на шум, но для чону он лишь один из многих, кого лучше игнорировать.       ноги сами приводят его к тому бару, куда его в прошлый раз успешно пустили, но сейчас, видя школьную форму, никто и не собирается не то что продать что-то, даже пустить понюхать алкоголь не дадут.       — ну и катитесь, — фыркает парень в грубой манере, что совсем не свойственна ему. на свою глупую голову чону вспоминает о том, что дома должно что-то лежать, поэтому он идет домой, все еще наивно думая, что так сбежит от своих проблем, прям как персонажи фильмов. он еще юн и верит, что такое поможет поумерить боль хотя бы на грамм. парень с радостью понимает, что дома никого, поэтому начинает искать хоть какие-то припасы алкоголя. в какой-то момент задумывается, а зачем ему все это, но его не научили решать сложности жизни. когда бутылка какого-то не очень старого вина была найдена, чону забежал с вою комнату переодеться во что-то, что не будет напоминать о месте, где на него смотрят с открытым отвращением. ким натянул зеленые шорты, надел легкую белую футболку, а с вешалки снял подходящую по цвету ветровку, ведь возвращаться в ближайшие несколько часов не хотелось. чону убрал в рюкзак бутылку, кинул туда мелочь и с пеленой слез вышел из дома. сил быть стойким больше не осталось, поэтому, как только теплый ветер коснулся открытой кожи, чону перестал сдерживать слезы.       где-то ближе к вечеру телефон начал разрываться от звонков мамы. она точно уже была в курсе всей ситуации, но чону было плевать, ведь пол бутылки кое-как он в себя влил, морщась от терпкости и сильной жгучести напитка. чону честно признал, что ему совершенно не нравится такое вино, но ничего другого у него не было. ким дошел до окраины, уселся на детскую площадку и, бездумно просматривая соц сети, по небольшим глоткам уже по инерции пил вино.       когда полностью стемнело, чону искренне пожелал уехать отсюда, чтобы никто не смотрел на него осуждающе. он желал это со слезами, которые уже, кажется, разъедали его кожу на лице.       — я действительно тогда так сильно был расстроен и хотел закончить все, как в фильмах с жанром "драма", но из-за того, что у нас был маленький город, меня быстро нашла полиция, которую вызвала моя мама, — чону продолжал смотреть на свои руки на столе, пока рассказывал историю. теплые объятия юты давали сил голосу не дрожать. — потом мы уладили конфликт, а мама уговорила отца поскорее переехать, чтобы нас не воспринимали, как скот с клеймом. повезло, что у папы есть офис в другом городе, который согласился взять его на работу, и он продолжил работать в той же компании. мать из раза в раз напоминала мне о том, что я нежеланный сын и стыдила моей ориентацией при любой возможности. у нее даже были попытки меня исправить, но в итоге она просто угрожает мне всяким. с недавних пор стала пить успокоительные и это единственный плюс моей жизни в доме, — он замолчал, глотая ком в горле. все вокруг плыло и, кажется, что ким не плавился только благодаря кондиционеру, что висел над ними. — я думаю, что меня пугает больше не одиночество, а то, что меня оставляют в нем.       — чону, — первым заговорил юта накрывая обе руки парня своей ладонью, — посмотри на меня, — ким в ответ лишь мотает головой, потому что собственный пересказ вытащил обратно те эмоции и переживания, — ну же, посмотри на меня, — накамото несильно пару раз сжимает чужие руки, дабы вернуть парня немного в реальность, и это удается, потому что чону, часто моргая, поднимает взгляд на японца. — мы вместе тут, да? так ведь? никто не уходит, значит тебя не хотят покидать, — юта улыбается широко и тепло, — поверь, даже мои друзья не хотят, чтобы я тебя оставлял, они с ума сойдут, — внезапно тэен издает громкий смешок, привлекая все внимание на себя.       — а ты чо смеешься? — джонни смотрит через чур удивленно.       — ты не говорил им? — юта почти шепчет, так же удивляясь, но по другой причине.       — я вот думал сегодня рассказать, — парень трет колени, пряча потеющие ладони.       — о чем вы? вы дружите? что происходит?       — джонни, помолчи, если ты будешь говорить так много, у них не будет шанса и слова сказать, — легкий удар в плечо получает енхо от тайца, и тот театрально умирает, распластвшись на столе.       — я встречаюсь с кое-кем, — тихо, но быстро шепчет парень, словно сознается родителям в плохой оценке.       — что? — в унисон произносят тэн и джонни, копируя даже выражение лица друг друга.       — я так и знал, что ты прячешь от нас кого-то, но не мог понять кого именно, — смена темы дала чону возможность немного перевести дух и совладать с цунами эмоций, которые захлестнули его неприятной волной. юта подцепил одну руку кима, переплетая пальцы, но все еще смотря на тэена, который с нервной улыбкой взглядом метался от одного к другому, легче было смотреть на салфетницу, которая не ждала от ли ничего, когда как ребята хотели ответов и подробностей.       — так кто он? — тэн так требователен, что складывается впечатление допроса, а не дружеской беседы, в которой все раскрывают свои тайны.       — додо, — тэен встречается взглядами с тайцем и понимает, что тот ни черта не поняла, — доен, — поясняет он, немного расслабляясь и глупо улыбаясь тому, что может говорить о личном.       — доен так плохо врет, — ухмыляется юта.       — кстати, а вы правда того? — когда-нибудь енхо научится говорить понятными словами, но пока он может выдавить лишь это, к счастью, тэен за многие годы дружбы легко понимает этот набор слов и с улыбкой кивает.       — да, а что на счет вас? — тэн переводит всеобщее внимание на парней напротив.       — что? — чону не может сдержать улыбки, которая заставляет остальных перенимать тот легкость, которую излучает парень.       — вы встречаетесь? — прямо спрашивает тэн, периферийным зрением замечая чужие сомкнутые руки в замок. и прежде, чем юта успевает открыть рот, чону произносит негромко, но с не самой яркой улыбкой, и опуская взгляд на стол:       — мы не встречаемся, — вопреки словам ким сильнее сжимает руку юты, и накамото делает то же самое.       — подождите. как это так? вы держитесь при нас за руки и вообще слиплись, как пельмешки, но не встречаетесь? я запутался, голова заболела даже, — джонни хмурится и потирает виски, словно у него действительно мигрень, а не роль в спектакле одного, но вечного актера.       — мы это обсуждали уже, — тэн поджимает губы, — он — не ты, который готов любому человеку податься, что проявил к тебе симпатию.       — но к тебе же я не по этой причине прилип, — парень дуется, смахивая светлые волосы назад.       — а вы что ли в отношениях? — удивляется уже тэен, широко раскрывая глаза.       — мы пробуем, — енхо демонстративно берет читтапона за руку и, кладя на стол, смотрит на накамото.       — тэн, а как долго ты намекал ему? — опираясь на локти, чону придвинулся ближе к столу, продолжив держать чужую руку.       — хуй знает, но он даже в лоб не понял моих слов.       — не ври! я понял! — дуется джонни       — тебе пришлось понять, — таец ярко улыбается, а взгляд полный нежности и любви устремлен на джонни, от такого сложно не засиять в ответ, поэтому енхо посещают мысли о том, что он стопроцентный гей только для тэна.       они делают заказ, в котором выясняется, что юта и чону то ли специально, то ли случайно выбирают одинаковые блюда. скорее стечение обстоятельств, благодаря которым они довольные поедают свои онигири, одинаковый удон и запивают это каким-то питьевым йогуртом со злаками. джонни со своим мясом, тэн с рисом и тэен с внезапным желанием поесть суп поглядывали на этих двоих так, словно те уже давно не то что встречаются — живут вместе. в ходе разговоров чону много раз сталкивал тэна и юту на взаимный диалог, чтобы хоть как-то сгладить углы их прошлых взаимоотношений. читтапон все еще боялся, что японец украдет у него близкого друга, с которым можно обсуждать что-то очень личное —к примеру, джонни. тэен же радовался тому, что они все сидят в приятной обстановке, где никто не ругается. джонни же выводил тему разговоров в комичное русло, но даже тему о том мокрая ли вода или мокрая только пленка воды, все поддерживали и приводили свои доводы. в ходе десятиминутных споров выяснилось, что тэн и юта очень легко ведутся на провокации друзей.       после обеда было решено погулять по парку и остаться в нем до тех пор, пока не зажгутся огни. по словам юты это одно из самых красивых мест в районе, но позже накамото добавил, что там, где находится чону, всегда будет лучше. джонни, не привыкший к столько открыто сказанным приторным словам, прищурил глаза и смотрел на юту, что довольно улыбался, ведь ким был смущен, а затем перевел взгляд на тэна улыбающегося то ли от милого выражения лица друга, то ли от того, как юта сладко флиртует. енхо сделал себе в голове огромную пометку о том, что его парень любит теплые слова и стоит их произносить хотя бы наедине.       тэен не дождался темноты и ушел раньше, на этот раз сказав о своих планах, немного краснея и смущаясь. японец с ухмылкой попросил передать привет глупому кролику, и все распрощались с ли. енхо получил пару сообщений, когда огни только начали загораться, поэтому погуляв еще около получаса так же быстро умчался к себе, не забыв чмокнуть читтапона в лоб.       тэн, юта и чону прогулялись по аллеям, а после таким же неспешным шагом шли общей дорогой к своим домам. где-то на середине пути читтапон разделил, казалось за сегодня, неразрушаемый замок накамото и кима и, проговорив быстрое "я украду этого мальчика всего лишь на несколько минут и отпущу", утащил чону немного вперед, чтобы их разговор был чуть более приватный.       — так что, чону-я, — тэн впервые говорит в милом тоне имя друга, хотя до этого использовал подобные обороты речи для шуток или подколов.       — что "что"? — ким поворачивает голову на друга, а после возвращает в исходное положение, разглядывая улицу, усыпанную фонарями.       — я говорю о том случае. прощаешь ли ты нас? и еще вопрос, — тэн озирается по сторонам, убеждается в том, что юта достаточно далеко, и спрашивает, — ты когда-нибудь думал о том, чтобы юта был нежен с тобой не только в словах? — чону широко распахивает глаза, останавливается и, делая пару шагов в сторону, удивленно смотрит на друга. накамото останавливается, идти вперед не спешит, потому что разговор тот точно не потерпит третьего участника.       — тэн, я мечтаю больше никогда не знать тебя, — с медленно расплывающийся улыбкой произносит чону, и таец смеется на всю улицу, звонко и наконец-то без тени вины, что чувствовал весь день. почему-то юта с облегчением вздыхает, когда видит радостных ребят впереди себя, и на душе становится спокойно.       несколько минут затянулись на всю оставшуюся дорогу до чонувского дома, где юта долго не хотел отпускать кима, обосновывая тем, что тэн украл все их драгоценное время, и плевпть на то, что весь день они были неприлично близко.       — какой же он приставучий, как ты с ним живешь? — читтапон улыбается и не верит, что ему так приятно в обществе с японцем. ему даже немного совестно.       — на самом деле он выделывается, — смеется чону, после чего его плечо начинает неприятно болеть. — он меня укусил! — вскрикивает парень, широко распахнутыми глазами смотря то на тэна, заливающегося смехом, то на довольного накамото.       — неправда, всего лишь прикусил. попробовал, так сказать, — он пару раз по пояснице младшего, успокаивая.       — пойдем, юта, маленьким мальчикам спать пора, — чону пытается сделать вид самого обиженного человека на земле, но ничего не удается, и он просто улыбается.       — до встречи, — накамото машет рукой и уходит вместе с тэном одной дорогой, но шагать в противоположную от чужого дома не хочется. идти этим путем было совсем непривычно по разным причинам. тэну обычно не удавалось проводить кима дальше того несчастного поворота, но так же в голове иногда всплывали воспоминания, когда таец провожал винвина именно до этого дома.       — так вот какой дорогой чону ходит до школы, — начал тэн и, прежде чем юта что-то ответит, продолжил, — тебе он правда нравится или...?       — да, — перебивает накамото, даже не повернув голову к собеседнику.       — а винвин нравился? — что-то внутри неприятно колет при упоминание этого имени, то ли обида, то ли маленькая тоска.       — то было иначе, — в голове настоящая каша из мыслей, которые не хотят вязаться в предложения, парень чешет подбородок, замолкая и обдумывая мысли.       — что ты имеешь в виду?       — мы с ним очень хорошо и близко общались, — юта сделал паузу, прикидывая откуда лучше начать объяснять, — когда он мне начал нравиться, то это было за пару недель до его отъезда. было сложно понять, хотя марк и доен говорили, что я всегда был "помешан" на нем, но мое осознание ситуации куда важнее чужих слов, понимаешь? — тэн кивает, соглашаясь сл словами, — поэтому я... не то чтобы отрицал, не осознавал, значит сам не считал, что он нравился. после моих слов мы резко перестали общаться, потому что, на мои, еще даже несформированные, чувства он ответил, что это странно и потом сообщил о своем скором уезде обратно в китай, — юта внезапно усмехнулся, — я помню, как в первый день, когда увидел белую макушку чону, что плелся за директором и, кажется, своим отцом, то подумал, что это винвин. в окне казался таким же маленьким. помнишь эти белые растрепанные волосы сычена? — накамото смеется и руками показывает на голову, тэн улыбается в ответ и кивает, вспоминая, — так вот я даже с урока сбежал, чтобы посмотреть кто пришел. было бы странно вновь увидеть винвина, да и было такое чувство облегчения, что это не он.       — да, — таец набирается смелости, чтобы задать вопрос, который волнует его уже давно, — ты ведь хвостиком за чону ходил, да? зачем? — раз начали говорить обо всем, тогда можно и это спросить.       — ты помнишь, какой он ходил мрачный в начале? такой обиженный щенок, а потом внезапно стал веселым и с вами подружился, ну я и подумал, что что-то не так, поэтому просто приглядывал за ним, пока никто не видит.       — из тебя шпион настолько херовый, что даже другие заметить могли, не говоря уже про чону, — усмехнувшись, тэн по-дружески похлопал юту по плечу, и накамото заулыбался еще шире.       последний теплый день осени ребята провели в такой же приятной атмосфере между собой, но в отличии от погоды их общение заботливо согревало и после захода солнца.       в воскресенье был дождь и плохое настроение, а в понедельник чону был сам не свой, словно подменили. сначала все думали, что он бегает к юте, когда начинался перерыв, но потом тэен пришел поговорить с доеном и, к всеобщему сожалению, увидел такого же подавленного накамото, который казалось сейчас рассыпется, если его тронуть. они словно подхватили одну болезнь на двоих, потому что все "симптомы" совпадали. медлительная реакция, взгляд в пустоту, подавленный вид. они явно повязаны в каком-то совместном пиздеце.