Заходят как-то в бар...

– Америка, бога ради, сядь – не маячь. Англия выразил общую мысль на удивление мягче всех. Правда, ни эта формулировка, ни прочие, более лаконичные и прямолинейные, на перевозбуждённого сталкера впечатления не произвели. Америка был на взводе. Его эта сбивчивая высокоскоростная речь, ломаная жестикуляция, горящие глаза и взмокшие взъерошенные волосы, которые он то и дело ерошил ещё сильнее, машинально проводя ладонью ото лба – это всё было как тиканье бомбы, которая, если срочно не обезвредить, грозилась рвануть не менее эффектно, чем приснопамятная АЭС. Правда, если какой проводок ему и резать, так лучше сразу тот, что на шее слева, чтоб наверняка. Об этом, наверное, думали все присутствующие, но никто рукоприкладствовать не спешил: лень было, только расселись. – Да вы не понимаете, что ли?! – отчаянно хлопнув руками по столу, воскликнул Америка. – Вы реально вот так сидеть будете, пока какие-нибудь счастливчики там каждый закуток пропылесосят? – Благодаря твоей безупречной политике конфиденциальности, – сказал Англия, устало прикрыв глаза, – этих счастливчиков теперь целый бар. Я понимаю, что в рекламе ты куда профессиональнее, чем в разведке, но тебе не приходило в голову, что о таких вещах стоит, ну, говорить хотя бы вполголоса? – Да не поверит никто, – заметил Франция, пригубив пиво с таким чужеродным в здешних местах изяществом, что другой бы на месте его компаньонов ему морду набил тут же просто из принципа. – Вот именно! – воодушевился Америка, ухватившись за единственную реплику в поддержку. Но Франция договорил: – Равно как и мы. Сядь, Америка. Успокойся, подыши. И вспомни, что поле артефактов – это миф. А «выход» к полю артефактов, стало быть, миф вдвойне. Он перерезал не тот провод – Америка чуть не взорвался. По крайней мере столешница под его пальцами издала жалобный треск, готовая полететь кверх ногами вместе с выпивкой. Китай неодобрительно цокнул языком, сдвинув бутылку к себе. И, как бы в отместку, высказал ещё одно здравое предположение: – Вероятнее всего, это ловушка. Мираж. Галлюцинация. А если нет – если ты правда его видел, – можешь себе представить, сколько вокруг всякой дряни. Удивлён, что ты вообще вернулся сюда, а не бросился за наживой, очертя голову. Тебе полагалось бы уже лежать обугленной горсткой костей или шматом объедков, предостерегающих таких же легковерных и алчных. Это было уже слишком. Америка нервно стиснул зубы. – Так, значит, да?! Не пойдёте? – Может, будешь пореже в первую минуту после выброса на улицу выбегать? – вместо ответа произнёс Англия. – Просто. Совет. – Для здоровья, говорят, полезно, – хихикнул Франция. – И для развития критического мышления. Ну и, это, мерещиться перестаёт. За столом сидел ещё один сталкер, и он пока не высказывался. Америка одарил его самым красноречивым, самым выжидающим и самым агрессивным взглядом. Россия редко к ним присоединялся, но вот сегодня присоединился. Видимо, специально, чтобы поиздеваться. Выдержав эту безмолвную полумольбу-полуатаку, он хмыкнул в несъёмный респиратор. – Я… знаю, где «выход», – протянул он, пожав плечами, и насмешливо сощурился. – Не там. Ну разумеется. И к Монолиту он каждые выходные бегает пыль протирать. Америка только глаза закатил. – Не пойдёте? – повторил он уже, в принципе, не вопросом. И, не дождавшись опровержения, круто развернулся. – И если сам полезешь, – крикнул ему в спину Англия, – голову оторву! Слышишь? – Скорее всего, утруждаться не придётся, – оптимистично заверил его Россия. – Да ну вас к чёрту! – огрызнулся Америка, не оборачиваясь. Но двинулся он не на улицу (набегался уже, едва выброс стих). В попытке скрыться от внимания, которое сам же и привлёк своим бурным выступлением, он пробрался в дальний угол, выискивая, где приткнуться. Свободных мест не было, однако издали кто-то коротко махнул ему рукой в знак приветствия. Америка счёл это за приглашение. В полумраке, прерываемом морзянкой барахлящей лампы, миниатюрная фигурка, запаянная в экипировку по последней, в сталкерском понимании, моде, сосредоточенно ковырялась в хитроумном девайсе. Таких Америка у местных не видел: значит, очередной тестовый образец от начальства. В отличие от «западных интервентов», Япония появился здесь если и со спецназом, то виртуозно замаскированным под исследовательский корпус. – Тяжёлый день? – сочувственно спросил он, едва заметно приподняв уголки губ, когда Америка рухнул напротив, тут же заняв собой, своим рюкзаком, снаряжением, звоном застёжек, громыханием контейнеров, ростом, шириной плеч, голосом и раздражением всё тесное пространство вокруг. – Нормальный, – буркнул тот. – Союзнички дебильные. Япония издал сложно интерпретируемый звук: то ли усмехнулся, то ли пожалел, то ли просто устал бороться с настройками новой игрушки. – Нихрена не понимаю, чё они тут все забыли, – продолжил мысль Америка, покачиваясь на стуле. – В Зоне. Ладно Россия – с ним ясно всё, у него тут дача, – он криво хмыкнул. – Но эти… Международный, блин, интерес. Ага, интересуются, за банкой пива по вечерам. А как самим на вылазки ходить, так «опасно», «непродуманно», «плана нет», «безрассудство»… Сюда надо или с духом авантюризма лезть, или не лезть вообще. Н-ну или как ты, ради исследований, – дипломатично спохватился Америка, покосившись на собеседника. – Короче! Я бы таких ещё на кордоне отсеивал, даром что пропусками машут, делегаты долбанные. Только обмундирование на них переводить – могли бы сразу в костюмчики-рубашечки переодеться, как на собраниях. Блин! Между ними воцарилось молчание: со стороны Америки – напряжённое, со стороны Японии – тактичное. А затем последний сунул устройство в рюкзак и просто бросил: – Пойдём, покажешь. На мгновение Америка потерялся настолько, что даже не был уверен, что расслышал реплику верно. Что вообще её расслышал. Но Япония смотрел на него в вежливом ожидании, а значит, что-то да сказал. А значит, сказал именно это. – С… серьёзно?.. – на всякий случай переспросил Америка. Ответом ему был кивок. И Япония тут же засобирался, неторопливо, но со спокойной решительностью. Они пойдут и посмотрят. Прямо сейчас. – И кстати, – добавил Япония, когда они уже выходили из бара, – Англия неправ. Вряд ли все поголовно понесутся составлять нам конкуренцию. Английский не то чтобы популярен в здешних заведениях.