Новая модель

Джерри и сам хотел куда-нибудь выбраться из дома, потому, когда Шулейман предложил пообедать в ресторане, согласился почти без споров. Но встал в позу, когда тот на улице указал на свою припаркованную машину и велел садиться. - Я с тобой в одной машине не поеду, - чётко сказал он, сложив руки на груди. – Я уже это говорил. - Почему это? - Потому что я не хочу погибнуть в автокатастрофе. - Не погибнешь, не бойся, только не со мной. В вождении я ас, не зря папа мой всегда поговаривал, что я не от него, а от какого-нибудь гонщика, которых моя маменька любила. - Алкоголь сводит на «нет» любое мастерство. - Между прочим, я сегодня не пил. - Но выпьешь. - А это уже совершенно другая история, мы сейчас говорим о дороге туда. Джерри молчал в ответ, сверлил непробиваемым взглядом. Оскар также помолчал, затем почесал нос и подошёл к нему, обхватил за плечи. - Ладно. Какие твои условия? – спросил. - Ущипни меня. И Шулейман ущипнул, за зад, разумеется, больно так. Джерри дёрнулся от этого, вскинул к нему недовольный и разозлённый взгляд и сказал: - Это выражение такое. Мол – не верится, что это происходит на самом деле, сплю, наверное, ущипните меня, чтобы проснулся. - Знаю. Но я же не мог упустить такую возможность… - с ухмылкой проговорил Оскар, соскальзывая и взглядом, и ладонью вниз по телу Джерри, погладил по попе. Джерри несильно отпихнул его от себя и сам отошёл, сказал: - Я уже не хочу никуда с тобой ехать. Ты трезвый ещё хуже, чем пьяный. - То есть на секс в машине я могу не рассчитывать? - Я пошёл домой. Джерри развернулся и направился к двери, Оскар догнал его, схватил за запястье, повернул к себе. - Да не психуй ты, тоже мне, святая обиженность. Серьёзно, давай съездим. Я уже задолбался дома сидеть и хочется нормальной еды, может, уровень твоих кулинарных способностей и возрос значительно, но до шеф-поваров тебе всё-таки далеко. - Ты можешь съездить один куда хочешь, я тебя на цепи около себя не держу. - Во-первых, я не могу оставить тебя без присмотра. Во-вторых, ты и сам хочешь, хочешь, я же вижу. - Какой ты наблюдательный. - Я очень наблюдательный. – Шулейман выдержал паузу, внимательно смотря на Джерри, и добавил: - Ладно тебе, поехали. - На такси. - Нет. Я трезвый, в машине система безопасности высшего уровня, чего тебе ещё надо?! - Чтобы ты не гонял, как на гоночной трассе, а соблюдал установленный для города скоростной режим. - Ладно, разок можно попробовать плестись. Это всё? Садись уже. Джерри посмотрел на него две секунды и пошёл к машине, сел, пристегнулся. Оскар действительно выручил на проезжую часть плавно, а не как обычно, и не вдавил следом газ до упора. Джерри не мог не отметить это про себя. Неужели уже приручился? - Ты сильно есть хочешь? – спросил Шулейман. - А что? - Ты можешь просто ответить? – Оскар раздражённо глянул на Джерри и вернул взгляд к проезжей части. – Мне в одно место заскочить ещё надо, раз уж выбрался. Вот и интересуюсь – не упадёшь ли в голодный обморок? - Не упаду. Шулейман кивнул сам себе в знак того, что договорились, и продолжать диалог не стал. Несмотря на уговор, в установленный скоростной режим он всё равно не вписывался, не сильно, максимум на двадцать пунктов. Но потом, когда остался позади самый оживлённый участок, начал разгоняться. Джерри молчал по этому поводу – всё равно из машины на полном ходу никуда не денется, а лезть под руку – только повышать вероятность того, что тот не справится с управлением. К тому же водил Оскар и вправду филигранно, хоть и безбашенно абсолютно. Даже не заносило и не швыряло на поворотах, но за последнее спасибо не ему, а ремню безопасности. Ехали не очень долго, но достаточно для того, чтобы Джерри заскучал и пожалел о том, что согласился поехать с Шулейманом в неизвестном направлении. Ещё и на месте придётся невесть сколько сидеть в машине и ждать, пока тот вернётся, поскольку идти с ним по его вдруг нарисовавшемуся делу не собирался. А если всё-таки пойдёт, наверняка это обернётся очередным цирком. Но сейчас уже ничего не попишешь. Просить остановить машину и высадить его, а потом самостоятельно добираться или до ресторана, или до дома будет как-то по-идиотски. «А куда мы едем?», - задался Джерри резонным вопросом, который до этого почему-то не возник, и озвучил его: - Оскар, куда мы едем? - Уже почти приехали. Бесит. Джерри выдохнул и переформулировал вопрос: - Куда мы почти приехали? - В больницу. - В какую ещё больницу? - В эту, - Оскар указал рукой вперёд и через две секунды затормозил около ворот толстого плетёного стального забора. Джерри перевёл взгляд следом за его движением, и ворота перед ними начали раскрываться, открывая взору фасад здания и его крупное название: «Психиатрическая больница имени…». Дыхание в зобу спёрло, и мгновенно из головы исчезло всё, кроме этой вывески, кроме назначения этого места за высоким забором, которое есть трагедия и неизбежность. Попался. Вот и попался. Джерри не заметил, что на какое-то время перестал дышать, невозможно было заставить себя отвести взгляд от этой треклятой вывески, равной для него апокалипсису. Но заставил, повернул голову к Оскару, спросил: - Зачем мы приехали в больницу? У тебя здесь какое-то дело? - Да. Ты же постоянно ноешь, мол, лечил я тебя плохо, недолечил. Вот – буду исправлять ошибки молодости, организую тебе полноценное качественное лечение до победного конца. Я уже обо всём договорился, тебя ждут. Счастлив? - Оскар, это шутка такая? Я здоров. Ты же не запрёшь меня в больнице просто так и без моего согласия? - Все психи считают себя нормальными. Вот если бы ты сказал наоборот… - Да, у меня были психические проблемы, - тут же подхватил Джерри, - но сейчас я в порядке. Шулейман сощурился пытливо, склонив голову набок, и спросил: - Точно в порядке? - А я похож на сумасшедшего? - Сумасшедшие порой отлично маскируются под нормальных. К тому же вне рецидивов психические больные и не являются ненормальными. А у тебя сейчас нет рецидива. Нет ведь? – Оскар пытливо заглянул Джерри в глаза. От этого уточнения Джерри словно обдало и ледяной водой, и кипятком, смесью, которая обожгла холодом и сковала его же налётом. От этих простых слов, простейшего вопроса всё стало предельно и окончательно понятно. Шулейман раскусил его, а сейчас хочет получить подтверждение своей правоты, чтобы почувствовать себя безоговорочным победителем. Или же сильно подозревает, что перед ним не Том, и не сомневается в правильности своих подозрений, а сейчас ради своего изощрённого удовольствия хочет добить полушутками и игрой, чтобы сломать напоследок, в идеале – расколоть. Впрочем, не имеет никакого значения, какой вариант верен и чем руководствовался и руководствуется доктор-алкоголик. В любом случае ловушка сработала, он ещё не в мышеловке, но настолько близко к ней, что разделяющее расстояние можно не считать. Самочувствие резко испортилось. Лёгкие отказывались нормально принимать воздух. Только разум работал чётко и ясно, даже слишком, мысли – прямые линии, стрелы обдавали холодом своей кристальностью и выверенностью. Джерри не успел додумать, что ему делать – а точное спасение ведь только одно. Шулейман вдруг похлопал его по плечу и сказал: - Да ладно, пошутил я. Надо мне тебя лечить. Тем более ты действительно похож на здорового, нормального человека как никогда. У меня тут друг университетский работает, - кивком указал в сторону здания больницы, - повидать его хочу. Отстегнул ремень, открыл дверцу и добавил: - Со мной пойдёшь или подождёшь? - Подожду. Оскар кивнул, вышел из машины и направился в сторону главного входа. Джерри не сводил с него взгляда до тех пор, пока он не скрылся внутри здания. Что дальше? От этого вопроса почти тошнило из-за вызываемого и нагнетаемого им напряжения. Вроде бы можно выдохнуть – шутка всего лишь, не смешная, жестокая, но всё-таки шутка. Вот только не верилось ни на йоту. Не должно это быть шуткой, не может всё оказаться так просто. И сразу нашлось логическое объяснение тому, почему Оскар внезапно сказал, что пошутил и не собирается его лечить – испугался за себя, обезопасить себя решил, он ведь, ублюдок, себя так любит! Мог как-то понять по нему, Джерри, о чём он подумал от паники и неготовности к такому повороту. Мог знать заранее, по какой причине был убит Паскаль – Джерри не видел своего досье в центре и Том тоже, чёрт знает, что там могло быть написано и какие выводы могли быть сделаны тем же Яном. Мог додавить почти до края и «обратить всё в шутку» и выдать другую версию, чтобы Джерри успокоился и ничего не сделал. Мог. А вот на самом деле так пошутить – вряд ли мог. «Что мне делать?», - с оттенком напряжённой безысходности. Джерри чувствовал себя загнанным в угол, хотя на самом деле ещё был на воле. Но он видел забор, видел стены здания и знал, что там внутри – что его там ждёт. Ожидание неотвратимости ещё хуже неё самой. «Нет, ожидание не хуже, - твёрдо ответил Джерри течению мыслей. – Пока всё не свершилось, есть шанс всё исправить». А следом в голове – тишина. В самом деле, что он сейчас может сделать? Сбежать? А смысл? Шулейман его всё равно найдёт и после этого точно закроет. Да и куда бежать? Что, бросать свою налаженную жизнь, прятаться где-то, а потом, когда всё забудется, начинать с нуля? «Они найдут тебя в любой точке земного шара, - эхом выплыли из памяти брошенные как-то Шулейманом слова, - хоть внешность меняй, хоть пол». Всё равно найдут. Бежать точно не выход. К тому же побегом он только подтвердит, что он – не Том. Попробовать переубедить Оскара? Вряд ли это возможно. Он же не успокаивается, пока не получает желаемое, то есть точно не успокоится, пока Джерри не проведёт какое-то время в больнице и его там не помучают. В том, что доктора не спросят у него согласия на лечение, Джерри не сомневался. С деньгами и влиянием Шулейманов запереть человека в застенках психушки вообще не проблема. Да и вёл себя Оскар так, что было понятно – у него уже всё схвачено. «Ублюдок». Нутро цедило яд, да только проку от этого не было. Джерри выдохнул и откинулся на спинку кресла, стараясь унять звенящее, сковавшее напряжение и беспокойство. Только нервного перенапряжения ему не хватало, оно сейчас определённо лишнее – оно всегда лишнее. Умельцы по выживанию не зря говорят - если ты тонешь, нужно позволить себе утонуть, опуститься на дно, чтобы потом от него оттолкнуться. Раз нет возможности уйти от неизбежности, нужно в неё окунуться. В конце концов, в обычной клинике лечить его жёсткими методами не будут, а значит, едва ли добьются желаемого результата. А там справится, подождёт и выйдет на свободу, убедив всех в том, что месье Шулейман идиот и они, доктора, заодно, поскольку – Том он. Обратного никто не докажет. Не сводил глаз с главного входа. Ждал, когда Оскар появится в сопровождении докторов и санитаров или же медики выйдут к нему самостоятельно, мало ли, месье Шулейман решит, что не царское это дело, сопровождать коллег к новому пациенту, которого любезно подогнал им. Парадная дверь открылась, и на крыльцо вышли Шулейман и молодой мужчина в белом халате, болтали о чём-то увлечённо, улыбались. Остановились в двух шагах от крыльца и смотрели только друг на друга, ни одного взгляда в сторону нового пациента. Джерри ждал. Вот сейчас всё и случится. Начнётся. «Сука ты, Оскар», - уже без злобы подумал, просто констатация факта. Но произошло неожиданное – Оскар и доктор пожали друг другу руки, видимо, прощаясь. Доктор ушёл обратно в здание, а Шулейман, сунув в рот сигарету и подкурив, а вторую руку сунув в карман, в одиночестве пошёл к машине. Судя по мимике, насвистывал. Джерри сидел с большими глазами, не понимая абсолютно, что это было и что это есть. Заставил себя вернуть глазам нормальный размер, когда Шулейман плюхнулся в своё кресло и щелчком стряхнул пепел в открытую дверцу, но всё равно сидел как прибитый – как мышь под веником. - Чего бледный такой, ещё больше, чем обычно? – поинтересовался Оскар. - Я… - Джерри посмотрел на фасад клиники и снова на парня. – Я не люблю больницы. Ты же знаешь. - Ага, особенно такие, - Шулейман ткнул рукой с сигаретой в здание. Затянулся, выпустил дым в сторону, поведя подбородком. – Но не в этот раз, чего тебя лечить, если ты в порядке? Так что выдохни, не светит тебе ни электрошок, ни прочие прелести суровых психиатрических методов. Хотя… - нахмурился. – Ты ж не в курсе, про электрошок. - Электрошок? Что? – Джерри включился, изобразил недоумение, хлопая ресницами. - Забей, - махнул рукой Оскар, завёл двигатель, но не поехал сразу. Помолчал, посмотрел снова внимательно на Джерри и сказал: - Мне реально не нравится твой вид. Такое чувство, того и глядишь в обморок грохнешься. Что такое, чувствуешь себя плохо? - Я в порядке, - кивнул Джерри. – Просто есть хочу. И уехать отсюда хочу, - указал взглядом на клинику. Оскар улыбнулся, подался к Джерри, перегнувшись через подлокотник и притянув того к себе за затылок, и коротко поцеловал в губы, чмокнул скорее. После чего отстранился и спросил: - В ресторан? Джерри кивнул. Смешно? Да это должно быть очень смешно – что сам придумал трагедию там, где всё совершенно невинно и безопасно, увидел реальность неправильно через призму своего страха. Но смеяться не тянуло. И есть на самом деле не хотелось уже от слова «совсем». Хотелось курить, в чём Джерри не стал себе отказывать. Взял сигарету, открыл окно и подкурил, выдохнул первый дым в неподвижный ещё воздух. Шулейман сдал назад и, круто развернувшись, поехал в обратном направлении. На протяжении поездки Джерри был непривычно молчалив и тих, но и Оскар не настаивал на разговорах и не пытался завести диалог, словно чувствовал, что сейчас тому не до того, за что Джерри был ему благодарен, насколько можно быть благодарным человеку, из-за чьей выходки ты и оказался в таком состоянии. Джерри чувствовал себя разбитым и выжатым. Слишком много нервов и душевных сил уже было потрачено, и эпизод с клиникой стал последней каплей. Так и не удалось полноценно восстановиться и как следует отдохнуть перед рабочим марафоном, не успел, не смог. А он начнётся уже завтра, завтра лететь в Швецию на фотосессию, что как разминка, поскольку всего одна на день, и дальше, дальше – как перелётная птица. В ресторане Джерри позволил себе большой бокал вина. Вино помогло, как и вкусная еда и атмосфера. К концу неторопливого, растянувшегося почти на два часа изысканного обеда ощущал себя ровно и легко. Как будто и не было ничего. Только память осталась и мысль – необходимо максимально щадить себя хотя бы в ближайшее время, насколько это возможно в условиях работы и постоянных перелётов.