Новая модель

Люби меня по-французски, Раз это так неизбежно, Как будто ты самый первый, Как будто мой самый нежный. За все, что было так рано, За то, что было так мало, Люби меня по-французски, Тебя мне так не хватало. Гости из будущего, Люби меня по-французски©

В воскресенье вечером Гарри улетел за океан. Первое время Джерри не чувствовал какой-то разницы, но на третий день стал замечать, что в одиночестве ему – одиноко. Не то чтобы было горько или невозможно, но он испытывал тоскливую скуку, некую неполноценность бытия от того, что жизнь вновь стала строго замкнутой сферой. Один в любимой, просторной, пустой квартире, всё время молчит, потому что поговорить не с кем, а сам с собой не имел привычки разговаривать. Один просыпается, засыпает, принимает пищу и гуляет по вечерам. Незаметно для себя Джерри очень привык к тому, что в его жизни кто-то есть, не постоянно, но стабильно. Привык к их с Гарри регулярным встречам, каждая из которых была стабильно хороша, во всех смыслах. Быстро привык, однако, и довольно-таки крепко, и без них стало неожиданно пусто. Ему не хватало того, что рядом есть другой человек, тот, с кем хорошо и спокойно и в потрясающей мере остро. Тот, кто не задаёт лишних вопросов и принимает всего, целиком. Это не любовь и не влюблённость, это – простая человеческая потребность в общении, во взаимодействии с другим человеком. Хотелось просто поговорить, а не держать уста всё время сомкнутыми, размеренно идя по кругу обыденных дел, из которых состоял каждый нерабочий день. Гарри был прав, разговоры очень важны. Можно было позвонить Карлосу, но это не то. Тот снова или уговорит поработать, или втянет в очередное лихое мероприятие, из которого не выберешься легко и трезвым. Джерри снова задумался о поездке куда-нибудь, на отдых. Но всё ещё не хотелось куда-то лететь. И, по сути, это ничего не изменит, он точно так же будет наедине с собой с той лишь разницей, что в плавках и под жарким солнцем. А ещё Джерри думал о том, что будет, когда конкретно захочется секса, а его не случится ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшее время. Как раньше легко обойтись без этого удовольствия не получится, тело-то разбаловалось, и сам больше не хотел себе в нём отказывать. Он любил секс. Но секс улетел в штаты. А ему осталась сублимация или рука, или поиск замещающего варианта, но последним он точно не будет заниматься. Нужно было взять контакты всех, с кем познакомился на Вечере. Немного сумасшедшая сестра Гарри была не по нему, а вот с Викторией он бы с удовольствием провёл время, даже не в смысле постели. В тот раз вообще вся компания подобралась интересная, глубокая и разносторонняя, а главное – все взрослые, зрелые, с такими не возникает проблем. Все знают, чего хотят, и он тоже знает. Идеальный расклад: встретились, хорошо провели вместе время и разошлись до новой встречи. В один из одиноких дней, чувствуя, что чахнет от однообразности и скуки, Джерри решил изменить своему распорядку и отправиться на прогулку после завтрака. Долго и вдумчиво собирался, потому что хотелось не простых джинсов и куртки. Выбрал свежо-персиковое объёмное пальто, чёрную водолазку и плотные чёрные легинсы, коричневые ботинки со шнуровкой и «выцветшими» почти до молочного цвета мысками. И накрасился, отметив не в первый раз, что у него это получается не хуже, чем у профессиональных визажистов. Уже сам по себе процесс сборов и наведения марафета помог развеяться и почувствовать подъём и удовольствие от момента. Ничего особенного вроде бы, но он любил примерять на себя разные образы, любил красиво одеваться, но при этом гардероб имел довольно скромный, он подходил к покупке одежды, как и всего остального, практично и приобретал только то, что ему действительно нравилось и было нужно. И ему нравился процесс нанесения макияжа, но только если занимался этим самостоятельно. Отражение радовало. Только не мог определиться, надевать ли шапку. Решил, что можно обойтись без неё, зима была тёплой, не минусовой, не замёрзнет. Он выпил кофе в полюбившемся кафе около дома, выкурил не подряд две сигареты, наблюдая за жизнью улицы, идущими куда-то людьми – сейчас их было не очень много, время «нелюдное». Потом погулял неподалёку, вышел на Марсово поле, где сейчас было не зелено и потому не так красиво. Неспешно прошёл по прямой к башне. Стоял и смотрел на неё, огромную и стальную, убрав руки в карманы. Не думал ни о чём, созерцал. Долго. Ему некуда торопиться. - Джерри? Окликнувший голос показался отдалённо знакомым. Он обернулся, напряжённо вглядываясь в лицо направляющейся к нему девушки, пытаясь понять, кто она. А когда узнал, как кипятком окатило. - Кристина? – с искренним изумлением проговорил Джерри. – Вот это встреча. - Значит, не ошиблась, - ответила девушка, расплывшись в такой же неподдельной улыбке. Теперь она была шоколадной брюнеткой с почти прямыми шёлковыми волосами вместо взрывных кудрей; в одной руке она держала надкусанный сэндвич, а во второй большой стаканчик кофе. - Привет, - добавила она. - Привет. Вижу, ты тоже меня не сразу узнала. - Сразу. Но сомневалась, не подводит ли меня память и зрение… Ты изменился. Непривычно видеть тебя блондином. - Взаимно, но про брюнетку. Забавно, что мы поменялись цветом волос. - Точно, а я об этом и не подумала. Кристина выдержала короткую паузу, нещадно пройдясь в неё зубами по губе, и спросила: - Ты теперь живёшь в Париже? - Да, в ноябре переехал. А ты здесь какими судьбами? - Стажировка. - По работе? - По учёбе. Предпоследний курс, вот, повезло попасть на семестр в столицу и попрактиковаться на настоящем производстве. Сейчас уже сессия началась. - Здорово, поздравляю. - Спасибо. Самой странно понимать, что всё так: в школе я была глубоким середнячком, а теперь считаюсь одной из лучших… Зачем я тебе это рассказываю? – Кристина нахмурилась, словив себя на том, что язык работает куда быстрее мозга, глянула на Джерри. - Рассказывай, мне интересно, - он вновь улыбнулся, мягко, чуть склонил голову набок. - Всё тебе интересно, - якобы недовольно, кокетливо ответила девушка и не смогла не улыбнуться в ответ. – Сколько тебя помню, ты готов слушать и разговаривать абсолютно обо всём. Есть хоть одна тема, которая тебе неинтересна? - Даже не знаю, я люблю слушать. Но ты можешь попробовать найти такую тему, и если у тебя получится, я честно скажу: Кристина, прошу тебя, замолчи, я не желаю об этом разговаривать! Оба рассмеялись. И было что-то такое мистическое и символичное в том, что спустя годы они встретились у ног Эйфелевой башни и не сводят друг с друга глаза. - Но пока давай вернёмся к тебе, - добавил Джерри, когда они отсмеялись. – На кого ты учишься? - Инженер-конструктор-дизайнер. - Ого. Звучит сложно. Чем занимается инженер-конструктор-дизайнер? - Разрабатывает упаковки товаров или оборудование, на котором оно производится, в зависимости от специализации. Я по упаковкам. Звучит смешно, но это важное дело. - Совсем не смешно. Я такими умными знаниями похвастаться не могу. - Умные знания, - посмеялась Кристина, повторив за ним. – Нужно будет запомнить это. Но зато ты можешь похвастаться многим другим. Когда я впервые увидела тебя, наткнулась случайно на показ кого-то там по телевизору, я не поверила своим глазам. Потом тоже не верила… Потому что фамилия другая, образ… Но теперь я вижу, что это действительно ты. Она помолчала, вновь теребя зубами нижнюю губу, и добавила: - Знаешь, я не сомневалась, что у тебя в жизни всё получится. Ты всегда был особенным. - Спасибо, конечно. Но для того, что я делаю, особые умения не нужны. - Не скромничай. Ты имеешь полное право задрать нос выше неба и гордиться собой, потому что добился успеха и утёр всем нос. - Да, интересно, что бы сказали Пит и остальные, если бы встретили меня сейчас? Наверняка бы решили, что я сбежал с панели. - Ага, а ты бы мог сделать так, - Кристина выставила средние пальцы и состроила «крутое лицо». – Выкусите! - И корону перед этим надеть! – поддержал Джерри тему, с трудом выговаривая слова от рокочущего в горле смеха, крутанул кистью, ткнув пальцем в небо. Обоих снова пробрало хохотом. Джерри предложил: - Может, прогуляемся? - Давай. Они гуляли и болтали обо всём на свете, как когда-то в школе, много – как никогда, смеялись. Но в какой-то момент Кристина стала очень серьёзной, замолчала, а потом спросила: - Джерри, куда ты тогда исчез? Вслед за ней помрачнел и Джерри. Он знал, что никто не должен был узнать о том, что произошло на самом деле. Поскольку в деле фигурировал несовершеннолетний, ещё и с подозрением на тяжёлое психическое расстройство, его сделали максимально закрытым, чтобы оно не отразилось на его дальнейшей судьбе. Но поднимать эту тему всё равно не хотелось. - Мне пришлось срочно уехать, - ответил он. - Что-то случилось? - Да. Мой отец скоропостижно скончался. - Какой ужас… Соболезную… - Спасибо. После этого мама забрала меня к себе в Германию, она немка. Как ты понимаешь, выбора у меня не было. Ненадолго они замолчали. Джерри посмотрел на Кристину раз, второй, третий, перехватывая её взгляды исподволь, и сказал: - Спрашивай. Вижу же, что хочешь. - Ты взял мамину фамилию? Для работы? – в первую очередь она хотела спросить не об этом, но и об этом тоже. - Да. Она мне кажется более звучной. - А я-то думала: другая, по звучанию немецкая… Теперь понятно. Снова повисла пауза; из столь тяжёлой темы так просто не выйти, не отряхнуться. Кристина сомневалась, но, раз уж он разрешил, собралась с духом и задала главный вопрос: - Почему ты не позвонил? В смысле, не сразу, понимаю, что тебе было и близко не до того, но потом? - Мне было до того. Мне бы правда помогло, если бы я был с тобой на связи, потому что это было ужасно: после недавнего переезда новый, ещё и при таких обстоятельствах… И с мамой мы никогда не были особо близки… - Тогда в чём дело? - Я телефон разбил, без возможности ремонта, а выучить твой номер не додумался. Вот так и полагайся на современные технологии, - Джерри невесело усмехнулся. Постепенно, цепляясь фразой за фразу, беседа вернулась в приятное и лёгкое русло. Им всегда было легко в общении друг с другом, а сейчас – как никогда – как после непрозвучавшего прощания навсегда, как и было на самом деле. Но долго погулять не получилось: начался дождь, обрушился с неба крупными ледяными каплями. Они побежали домой к Джерри. Смеялись на ходу, потому что смешно – как дети, по рождающимся на глазах лужам, прикрывая головы руками от воды. - Ты не промокла? – спросил Джерри, когда они зашли в квартиру, снимая пальто. – Дать тебе что-нибудь переодеться? - Нет, не надо. У меня куртка только промокла, остальное почти сухое. Джерри забрал у Кристины куртку и отнёс на батарею, потом предложил: - Как насчёт чая или кофе? Нужно согреться. - Согласна. Лучше кофе. Джерри сварил ей кофе, а себе заварил чёрный чай. Забрав чашки, они перешли в гостиную. - У тебя красивая квартира, - произнесла Кристина, разглядывая интерьер. Она с порога впечатлилась. - Спасибо. Я сам влюбился в неё с первого взгляда. Не прозвучало ни предложения провести экскурсию, ни просьбы, но это как-то само собой получилось. - Можно? – спросила девушка, указав на виднеющиеся между плотными шторами широченные стеклянные двери, которые можно было открыть нараспашку или даже снять, сделав веранду продолжением комнаты. - Конечно. Кристина вышла на веранду, Джерри тоже. - Это моё любимое место в квартире и, наверное, во всём городе, - произнёс он, скользя взглядом по умытому, помрачённому тёмно-хмурым небом простору. – Здесь особенно красиво по утрам. Я часто пью здесь кофе и иногда завтракаю. Они разговаривали ни о чём и снова обо всём, обсуждали какой-то бред, то серьёзно, то срываясь на смех. Вспоминали урывками школу, недолгое, но насыщенное совместное прошлое, не касаясь темы того, что они не только дружили. Говорили о настоящем, узнавали друг о друге личностно важные мелочи, из которых состоит жизнь. Время летело незаметно. Давно остыл недопитый Кристиной, забытый кофе, засохнув коричневым налётом на белоснежных сводах чашки. Около семи она собралась уходить, Джерри провёл её до двери. - Пока, Джерри, - сказала девушка, обувшись уже и одевшись. – Я была очень рада тебя видеть. - Может, поцелуешь меня хоть на прощание? – спросил в ответ Джерри, склонив голову немного набок и мило улыбаясь. – По старой дружбе. Глаза Кристины мгновенно вспыхнули, и в них читалось: «Я уже думала, ты не попросишь». Слыша взволновавшийся набат собственного сердца, она приблизилась, поднялась на носочки и, прикрыв глаза, прикоснулась к его губам. Первые секунды поцелуй был нежным, невинным. А потом – сорвало тормоза. Они словно готовы были съесть друг друга на месте, порвать. Посыпалась на пол всякая мелочёвка, скинутая со столика, на который была усажена Кристина. С треском грохнуло что-то, разбиваясь, когда они, врезаясь в стены и предметы, шли к гостиной, и ещё что-то упало. К чёрту! Купит потом новое. Они упали на диван. Не целовались - буквально лизались, то случайно, то намеренно промахиваясь мимо рта, сталкивались зубами. Колени сами собой раздвигались. Кристина кусалась от переизбытка эмоций, впивалась пальцами, словно боясь, что он снова исчезнет, срывала одежду. Она никогда не была такой, но с ним, почему-то, всегда. С самого первого раза, когда, не планируя того заранее, вдруг поняла, что хочет стать взрослой здесь и сейчас, с ним. И ведь и не думала, что так получится. Сразу она обратила внимание на слишком красивого и странноватого новенького парня, который в первый же час в новом классе умудрился попасть в немилость «элиты», потому что отличался и не молчал, но не ёкнуло сердце, не пропала с первого взгляда или что-то подобное. Она пригласила Джерри сесть к себе из принципов, назло доставшему Питу и его шайке. Потом уже, общаясь всё больше и дольше, привязывалась к его подведённым карим глазам, к тембру голоса, улыбке, к тому, как им было вместе, к нему всему – не странному – особенному. Впервые почувствовала укол того, что что-то в ней изменилось, в туалете, помогая ему, не в первый раз побитому и как всегда с достоинством выдержавшему всё, когда невыносимо, до щекотки под рёбрами захотела его поцеловать, забыв подумать о том, что может сделать больно, потому что у него разбит нос. Она любила его, ещё тогда, в школе, но поняла это по-настоящему только тогда, когда потеряла. Не один год после она ждала неизвестно чего, невольно выглядывала его лицо в толпе и вздрагивала от каждого слова, похожего на его имя или фамилию. На кожаной обивке оставались следы и разводы уличной грязи, поскольку она так и не разулась. Как у обезумевшей мартовской кошки, в голове и промежности тупо пульсировало одно: «Хочу!». Джерри судорожно вспоминал, есть ли у него презервативы. Будет очень смешно, если нет. Конечно, первый раз у них и был таким, незащищённым, потому что оба не планировали в ближайшее время заниматься сексом и не имели при себе контрацептивов и оба не особо вспомнили о том, что они вообще нужны. Но тогда они были детьми, а сейчас он понимал, что так рисковать крайне нежелательно. Пока понимал. Во всяком случае, на поиски нужно было идти в спальню. И желательно было перейти туда, чтобы не бегать туда-сюда, что они и сделали. Кристина не знала, что можно так кончать. От самого факта, что это он. Наконец-то. Когда она уже оставила думать, что когда-нибудь увидит его вновь. Крышу подбросило и разорвало на тысячи ослепительных черепиц. Казалось, что остановится сердце. Немного переведя дыхание, Джерри взял сигарету, безмолвно предложил и ей, протянув пачку. Забыв о том, что бросила ещё в восемнадцать, словно и не было четырёх лет без этой вредной привычки, Кристина на автомате закурила. Было сладко. Не из-за никотина и табака. - Ты весь в помаде, - сказала она, улыбнувшись. - Ты тоже, - с ответной озорной улыбкой подметил Джерри. – Причём моя солирует. Кристина пыталась, но не сумела сдержаться – рассмеялась и закрыла кистями лицо. - Никогда не думала, что у меня будет секс с парнем, на котором косметики больше, чем на мне, - сказала она, вздрагивая от смешков, и, опустив руки, взглянула на него. - Я ещё в школе красился больше, чем ты. - Неправда. Ты красил только глаза. - Не твоя правда. Я ещё пользовался пудрой, и макияж глаз у меня гораздо ярче, чем у тебя. А помадой мы оба не пользовались. - Сдаюсь, ты победил. В скором времени помутнённое эмоциями и ощущениями сознание окончательно прояснилось, и внутри проснулся гадкий червячок сомнений и самокопания. Вгрызся, портя радугу, отняв покой. Почему-то с другими так не бывало. Хотя с другими она себя так и не вела. Кристина начала прятать глаза, крутила складку на одеяле. И заговорила: - Ты, наверное, думаешь, что я… очень свободных нравов. - Нет. - А я бы на твоём месте так думала. - Как хорошо, что ты не на моём месте, - Джерри улыбнулся и перевернулся на бок, подперев голову рукой. - Нет, серьёзно, я обычно не веду себя так… Ты у меня вообще был первый. - Ты у меня тоже. Кристина посмотрела на Джерри удивлённо и абсолютно неверующе. Он добавил: - Не веришь? - Не верится. - Почему? Кристина замялась, задумалась. Она никогда не формулировала этого про себя, просто была уверена, что так оно и есть, но попробовала: - Я от многих слышала, что первый раз это ужасно, больно и так далее, а у меня всё прошло хорошо. И я подумала, что у тебя наверняка достаточно опыта, раз ты знаешь, что делать. - Сочту за комплимент. Но я говорю правду, до тебя я был девственником. - Оказывается, я тебя ещё и совратила. Какой ужас. Гореть мне в аду, - произнесла Кристина и театрально закрыла лицо одеялом. Джерри убрал его и ответил: - Мы были в одинаковом положении, так что я буду в соседнем котле. - Дурак. В начале одиннадцатого Кристина во второй раз собралась домой, но Джерри остановил её, положив ладонь на голое плечо: - Оставайся у меня. - Это удобно? - Да. Уже поздно. И увидишь завтра сама то, о чём я говорил. - От такого предложения трудно отказаться.