Новая модель

Я вырос, падре. Давненько вырос. Иконы сгнили, расчищен клирос, в твоей крови, как смертельный вирус, сумею долго ещё прожить. Разбитый рот перепачкан алым, ты медлишь, будто бы ждёшь сигнала. Таким, как ты, постоянно мало — ты хочешь больше? Тогда свяжи. Ёсими©

По возвращению в Париж охватило умиротворение. Не случилось ничего того, чего опасался. Он дома и всё хорошо. По дороге домой Джерри зашёл в ресторан, где можно было взять еду на вынос: хотелось есть, но не готовить, не сейчас. Сделав заказ, он занял столик около панорамного окна, за которым зачинались сумерки, снял капюшон и коротал время в телефоне. Он не заметил и не почувствовал, что кто-то слева, замерший в пяти метрах от него, вперился взглядом в его левую руку, затем поднял глаза к его лицу. Смотрел долго, пристально, разглядывал – не веря первому впечатлению, считывал и сверял черты; на кухне кипело масло и работа. И, наконец, подошёл столику Джерри. - Том? У Джерри свело и зубы, и челюсти. Ещё до того, как посмотрел, он узнал этот голос. Он узнал бы его из тысячи. Ошибка исключена [а как бы хотелось ошибиться]. Голос принадлежал человеку, которого он желал видеть меньше всего в жизни. Как когда-то, когда пришлось резать руки и импровизировать на грани, потому что из-за двери звучал этот же самый голос. Джерри поднял к нему взгляд и изобразил на лице крайнее изумление. - Ой, не помню, как вас зовут, - проговорил он. – У вас фамилия ещё такая красивая… Вы приходили ко мне в больницу. - Я Ян. - Точно, Ян. - Что ты здесь делаешь? – серьёзно спросил мужчина, не сводя взгляда с его лица. - Заказ жду. - Я имел в виду в городе. - В Париже? - Да. - Я недавно сюда переехал. А вы, вы тоже здесь живёте? - Нет, я здесь по работе. «Какая прелесть», - процедил про себя Джерри. Так боялся встретить Яна в Лионе, принял все меры предосторожности, но случай оказался хитрее, у него отменное чувство юмора. Если бы он послушал Карлоса и задержался в Лионе, он бы ни сегодня, ни потом не зашёл в этот ресторан, потому что он был не рядом с домом, и не встретил бы Яна. Если бы не решил, что сегодня он не хочет готовить. Ян бы спокойно себе уехал обратно, они бы разминулись. Если бы. Но частица «бы» наделяет бессмысленностью всё, что стоит после неё, потому что этого уже не случилось. Какая ирония: побежал прочь от риска, а оказалось, прямо ему навстречу. - Я был крайне удивлён увидеть тебя, - продолжал Ян. – Твои родители связались со мной и сказали, что ты сбежал и исчез. С тех пор прошло немало времени, но всё же. Что у вас произошло? Как ты живёшь? Джерри потупил взгляд, провёл указательным пальцем по столешнице. - Произошло… Много чего произошло. Но я не хочу это обсуждать. А у меня всё хорошо, работаю, езжу по миру... Когда-то я об этом мог только мечтать, а теперь, вот, сбылось, - он улыбнулся собственным словам, продолжая выводить на столе узоры. - Рад за тебя, что у тебя всё получилось. Кем ты работаешь, если не секрет? - Сомневаюсь, что у меня получилось бы держать это в секрете, - Джерри по-детски усмехнулся, так, как это бы сделал Том, и посмотрел на Яна. – Я модель. - Неожиданно. - Сам не знаю, как так получилось, случайность. Но мне нравится то, что я делаю, - Джерри вновь мягко улыбнулся. Принесли заказ. Джерри забрал его и встал из-за стола. - Ты уже уходишь? – спросил Ян. - Да, собирался. А что? - Том, скажу начистоту: я тоже долго искал тебя, ты для меня не чужой, мне нужно о многом с тобой поговорить. Задержись, пожалуйста. - Я бы не против, но я после работы, я устал, хочу есть и домой. - Ты можешь поесть здесь. Или, если для тебя принципиальна домашняя атмосфера, можем зайти ко мне, я тут недалеко проживаю. Так будет даже удобнее, думаю, без лишних ушей. Как точно Ян подметил про лишние уши, понимая, что Тому может быть неудобно, неприятно или невыгодно говорить при свидетелях, которые запросто могут подслушать. Только Джерри этот момент заботил по другой причине – потому что Ян его уже дважды назвал Томом, не шёпотом, а вокруг было полно людей. А если кто-то услышит – кто-то, кто знает его, модель-Джерри, он может задаться логичным в данном случае вопросом. А за первым вопросом будет второй, третий… Пока не залезут в душу и в прошлое и не раскопают что-нибудь из того, что раскапывать ни в коем случае нельзя. Достаточно всего лишь начать, взбаламутить воду. А тема имён, тем более такого их сочетания, благодатна для разжигания интереса. Джерри и Том. Том и Джерри. Действительно, комедия какая-то, мультик! Со стороны смешно, но главному герою отнюдь не до смеха. Джерри показалось, будто мгновение поставили на паузу, но на самом деле размышления уместились в одну секунду. Отказ будет смотреться подозрительно, и никто не даст гарантий, что Ян не попросит о другой встрече, а вечно отнекиваться и бегать он не сможет, от пули, как известно, не убежишь. Даже больше – Джерри не сомневался, что если сейчас он сбежит, то Ян про него не забудет, не отстанет и, возможно, задумается о причине его нежелания разговаривать с ним. И вспомнит о том, что Джерри когда-то точно так же бегал от него. Оставаться с Яном наедине и обречь себя на беседу неизвестного содержания рискованно, Ян тот ещё профессионал и непростой человек, Джерри убедился в этом на собственном опыте. Но, с другой стороны, лучше уж сейчас, когда не только он, Джерри, не был готов к этой встрече, но и Ян тоже. И лучше наедине, потому что не будет свидетелей. Куда бы ни зашёл разговор, свидетелей не будет, а здесь их полон зал. И было одно весомое «но», которое сглаживало риск и давало почувствовать сладкий вкус форы, преимущества перед врагом, - Ян хорошо знал его, но он не знал Тома, а значит, не сможет понять по тонкостям поведения, что перед ним не Том. - Хорошо, давайте пойдём к вам, - кивнул Джерри. - Том, обращайся ко мне на «ты», - напомнил Ян, - я уже говорил об этом в первую нашу встречу. - Да, точно. Я по привычке. До чёртиков странно, сюрреалистично было идти с Яном по улицам Парижа. Но одновременно в этом присутствовал некий азарт, он горел в груди, разгорался. Ян уверен, что перед ним Том, и Джерри не даст ему в этом усомниться. Но это не просто игра, коих исполнил в своей жизни тысячи. Она гораздо больше. Кто кого, месье Бакюлар д’Арно? Разговор вязался, не стопорился, но не был напряжённым. Ян умел мастерски вести диалог и задавать вопросы. А Джерри умел мастерски от них уходить, но сейчас в этом не было необходимости. Он уже не мальчишка из приюта, которому позарез нужна семья и чтобы никто не разгадал его тайну. Он – Том, а Тому нечего скрывать от человека, который и так знает самое страшное, о его болезни. - Где же ты был? – вновь затронул Ян тему исчезновения. – Тебя искали всерьёз и долго. - Один добрый человек помог мне. Правда, потом оказалось, что не такой уж он хороший, и я оказался на улице, снова убежал. - Почему ты не обратился ко мне? - Потому что мобильный остался дома, там, в Финляндии, а наизусть твоего номера я не знал. А если бы знал, всё равно вряд ли бы обратился. - Почему? - Потому что, - ох, как это было по-томовски! Ян вздохнул и проговорил: - Наверное, нужно было спросить об этом сразу, но лучше поздно, чем слишком поздно. Том, ты меня боишься? - Если бы боялся, я бы не пошёл с тобой. - Логично. Я рад, что у тебя всё в порядке. - Ты, наверное, взял псевдоним? – поинтересовался Бакюлар, когда они подходили к нужному дому. - Нет, я официально имя сменил. - На какое? - Джерри. Джерри мимолётно, не показывая того, с удовольствием пронаблюдал шок на грани отвращения в глазах Яна. Конечно, месье Бакюлар, это же как иглой в болевую точку, в нерв. - Неожиданно, честно сказать, - произнёс Ян, справившись с первым шоком. – Почему ты выбрал это имя? Джерри пожал плечами. - Трудно сказать. Это скорее был порыв. Я же очень любил это имя в детстве, даже просил папу-Феликса, чтобы он так называл меня, но он отказался. И когда закрутилось, началась моя карьера, и понадобились документы, я подумал и решил – стану Джерри. Новое имя, новый я… Как-то так. И знаешь, моя жизнь действительно изменилась. Мне кажется, если бы я был Томом, я бы не добился всего того, чего добился. Он помолчал немного и добавил: - Но ты можешь продолжать называть меня Томом, я не против. Я понимаю, что тебе будет неприятно называть меня Джерри. - Мне всё равно, - Ян кривил душой, но был твёрдо уверен, что не должен переносить личное на их общение. – Теперь понятно, почему тебя не могли найти, тебя же искали как Туомаса или Тома. - И поэтому тоже я решил кардинально сменить имя, тогда я не хотел, чтобы меня нашли. - А сейчас? - А сейчас меня уже нашли. Сестра нашла, Оили. Она модой увлекается, и вот так забавно получилось, что меня искали долго-долго, а потом она просто случайно увидела мои фотографии в журнале и узнала. Служебная квартира оказалась небольшой, но уютной. Ян на правах хозяина ухаживал за гостем, показал, где помыть руки, дал чистое полотенце и ушёл разбирать рабочий завал на столе, чтобы за ним можно было поесть. А Джерри упивался злорадным ликованием от того, что тот не знает, кого пригласил к себе, от его заботы и своего имени в его устах. Есть левой рукой было неудобно, но пришлось, потому что Ян точно должен знать, что Том левша. Джерри справился с этим хорошо и достаточно изящно, неспешно. Когда он практически закончил, Ян предложил: - Может, хочешь выпить? - Да, спасибо. Джерри принял у мужчины бокал, пригубил и спросил: - Можно покурить? - Да, кури. Парень взял сигарету и отошёл к окну, Ян тоже, щёлкнули зажигалками. Поползли сизые змейки, из приоткрытого окна веяло освежающей зимней прохладой. Потом вернулись на диван. Джерри, не поморщившись, сделал три глотка. Обычно он не любил коньяк, но сейчас ему нравилось, крепкая янтарная жидкость не жгла горечью, но согревала, хотелось ещё, продолжать. Дело в моменте, в том, кто рядом и с кем делит распитие. Ни один самый высокий градус не в силах раззадорить так, как эта ситуация. В скором времени Джерри уговорил весь бокал: уверенно, с удовольствием. С одного ему ничего не станется, но это повод развязать язык. Алкоголь отличное оправдание. В домашней обстановке окрас общения изменился, оно стало более ненавязчивым, будто бы товарищеским, и уже было не придраться, что Ян продолжает тянуть из него информацию, проверять. Но Джерри было плевать, проверяет ли. Он не догадается, что перед ним не Том. А если догадается, ему же хуже. Джерри никому не позволит всё испортить. И особенно не позволит ему. В глотку вцепится и порвёт, но не даст снова всё пустить прахом. Ян был его персональной красной тряпкой и тревожным маячком: «Берегись!», потому что однажды он уже смог. Он оказался упрямее и умнее всех прочих, кому и в голову не пришло бы заподозрить милого тихого мальчика с тяжёлой судьбой в страшных деяниях. А он заподозрил. С самого начала Ян отнёсся к нему с предубеждением, словно взял след неладного и вёл его до конца. Чёртов профессионал. Но тем слаще от этого было делить с ним, расслабленным и не ожидающим подвоха, вечер и осознавать своё безоговорочное преимущество. Достаточно «выйти в туалет», взять на кухне нож, припрятать его на себе и нанести удар, Джерри ведь прекрасно помнил, как это делается. И всё, он будет отомщён, и Ян больше никогда не вставит ему палки в колёса. Один удар – цена двух жизней, оборванной и сохранённой. Но убийство – крайняя мера и довольно плохая, рискованная месть. Ян не тот, ради отмщения кому стоит ставить себя под удар. Но как же хотелось отомстить, сравнять счёты, показать, кто здесь круче, и взять верх. Потому что Ян не просто наступил ему на хвост - он распнул его, вскрыл и запер в клетке. Если бы не он со своими целеустремлённостью и нюхом, Джерри бы вернулся после смерти Паскаля в приют, нашёл бы новую семью или дождался бы совершеннолетия и вышел. Свободный. Знающий, что Том крепко спит, что ему ничего не угрожает и имеющий перед собой тысячу дорог и возможностей. Да, было бы непросто, но куда легче, чем пришлось. И никто бы не узнал правду. Если бы Ян не пришёл тогда. Если бы не попросил потом сверить его кровь с кровью неуловимого ночного убийцы. Джерри довелось случайно узнать о том, что именно Яну он обязан тем, что его раскрыли. Всем самым плохим он был обязан Яну. Вплоть до боли в сердце от электрошока, вслед за которой пришло небытиё. И вот он сидел рядом, пил, и от желания что-то сделать зудело под кожей и хотелось скрежетать зубами. Джерри катал в ладони второй, наполовину пустой, бокал, смотрел на Яна, слушал его и думал о том, что тот такой же мужчина, как и все остальные, а значит, ему не чуждо всё то, чем грешат другие. Эта мысль заставила загореться, буквально вспыхнуть. Он нашёл идеальный, самый изысканный и изощрённый план отмщения и уже не мог выбросить его из головы. Смерть лишает жизни, но она не в силах отнять свободу, человек может остаться при своём до конца. А желание – порабощает, отдаёт тебя во власть того, кого ты возжелал. Разве может быть нечто прекраснее и слаще, чем увидеть желание в глазах того, кто ненавидит тебя не меньше, чем ты его? Увидеть, как он теряет от возбуждения выдержку и привычный облик, как он хочет, но не решается, или наоборот тянет руки, жадно прикасается. Да, Ян совсем не гей, но и большая часть тех, кто проявлял к Джерри сексуальный интерес, не предпочитали по жизни мужчин. А если постараться, можно соблазнить и памятник. С его-то внешностью. От этого было не отказаться, не забыть. Это было глубоко личным. Единственным личным в жизни Джерри, по сути. Ян был единственным, кто не имел никакого отношения к Тому, а обидел ИМЕННО ЕГО, кто подрезал ЕГО крылья. И это подогревало азарт и жажду действия до точки кипения, не позволяя остановиться. Это только его месть, без оглядки ни на что. Плевать, что Ян будет думать, что смотрит на Тома, он будет называть ЕГО по имени – Джерри. Ян захочет его, мальчишку, которого невзлюбил с первой встречи, мальчишку с задатками психопата, как он выражался, убийцу его лучшего друга. Эти мысли пьянили и возбуждали. Возбуждало предвкушение взятия верха над врагом, до ощущения жара, головокружения и покалывания на кончиках пальцев. Дыхание стало глубже. Джерри полунамеренно-полунеосознанно облизывал губы и покусывал нижнюю. Ян не в первый раз зацепился взглядом за его рот, и во взгляде его что-то изменилось, он запнулся, замолчал, но потом продолжил высказывание. Но в конце концов спросил: - Том… Извини. Джерри, всё в порядке? - Да. Только жарко немного, - ответил Джерри и показательно обмахнулся ладонью. - Открыть окно? - Не надо. Ян помолчал, внимательно смотря на него, и предположил: - Может, ты заболел? Вместо ответа Джерри подался к нему, вытянул шею, подставляя лицо, и закрыл глаза. Будучи не совсем уверен, что правильно понял, Ян приложил ладонь к его лбу и сказал: - Нормально. Но могу поискать градусник. - Не нужно. Я не чувствую себя больным. Джерри и сам приложил ладонь ко лбу и, убедившись, что температуры нет, откинулся на спинку дивана. И ойкнул протяжно, зашипел сквозь зубы. - Что случилось? - Спина… Производственная травма. - Спину потянул? – предположил Ян, слабо представляя, какую травму на работе может получить модель. - Нет. Неудачно реквизит сорвали, вместе с кожей. В глазах Яна отразилось ещё большее непонимание. - Я сегодня снимался в социальном проекте против насилия. У меня были приклеенные крылья и вот, - Джерри развернулся к нему спиной и задрал рубашку. - Не знал, что модель это тоже травмоопасная профессия. Выглядит больно. Тебе обработали раны? - Нет, замотались и забыли. Я и сам забыл про них, - Джерри лгал, но эту маленькую ложь у Яна не было возможности проверить. Ян вызвался помочь. Принёс аптечку и, смочив антисептиком ватку, приступил к обработке пострадавших участков. Джерри не молчал: ойкал, ахал, постанывал, поводя плечами, старался издавать как можно больше звуков. Дешёвый трюк, но работает. - Всё, - сообщил Бакюлар, закончив. – Не надевай пока рубашку, пусть высохнет. Джерри повернулся и схватил его за руку, трепетно сжав тонкими пальцами, до того, как тот успел отстраниться. - Спасибо. - Не за что. Парень выдержал короткую паузу, не сводя с него мило бегающего взгляда, и снова заговорил: - Нет, правда, спасибо. Ян, ты очень хороший человек... Ян не пытался отнять руку и всё больше впадал в состояние лёгкого шока. Ему были знакомы подобные уловки, и он не знал, как этому относиться, складывалось такое впечатление, что Том довольно недвусмысленно заигрывает с ним. Да, он парень, но какой, как хорош собой, не покривить душой. Раньше Ян не замечал этого: сначала он был ребёнком, причём странным, потом, когда уже стал совершеннолетним, он был пациентом психиатрической больницы, что для Яна тоже является табу, но теперь словно заново увидел и наконец-то разглядел, что мальчик невероятно красив, причём какой-то особенной красотой, магнетической, не имеющей пола. А Джерри продолжал: - Я сегодня увидел тебя всего в третий раз в жизни, но ты сделал для меня больше, чем кто-либо. Ты мне семью вернул. И пусть у нас не очень получилось, это всё равно бесценно. Ты проделал такую работу просто потому, что тебе не всё равно. И ты удивительный друг, самый лучший. Я помню, что ты мне говорил… Знаешь, я очень долго мечтал о друге… Я бы хотел, чтобы у меня был такой друг, как ты. Спасибо тебе за всё. Джерри обнял Яна и, пользуясь его замешательством, переполз к нему на колени, уткнулся носом под челюсть, в то особенно чувствительное место, где бьётся пульс, будто бы не понимая, как раздражает и будоражит ветерок дыхания и случайные прикосновения движущихся в разговоре горячих губ. Ян не обнял его в ответ и не опустил руки, держал их поднятыми, не зная, что делать, как реагировать, и не будучи до конца уверенным в том, что правильно расценивает его поведение. Пусть он уже взрослый, но он всё равно глубоко травмированный ребёнок, кто знает, что у него в голове. Может, он просто благодарит, просто хочет пообниматься… и просто охал и прогибался, как в отборной порнухе. Можно было что угодно думать и ничего не признавать, но тело реагировало на его близость и действия, и от него очень вкусно пахло – сладко, тонко. Пульс бухал в висках. Ян невольно, но пугающе всерьёз задумался, сможет ли он на это пойти. Кажется, сможет, тело говорило так, а мозг медленно отказывал. Но он нашёл в себе силы отцепить мальчишку от себя и всё прояснить. - Том, чего ты хочешь? - Побыть рядом, - невинно, но с нотками томной хрипотцы, ответил Джерри. Он, поёрзав, развернулся на коленях у Яна и сел верхом на его бёдра, прижался, снова вцепившись объятиями, и почувствовал, что Ян его хочет. Победную улыбку Джерри спрятал у него на плече. Ян всё-таки обнял его, чуть ниже израненных лопаток. Джерри сидел так долго, нёс всякую ересь, большая часть которой осталась непонятой из-за того, что так и говорил в плечо мужчины. Потом поднял голову, оказавшись с ним нос к носу, практически соприкасаясь губами. Замолчал, смотрел на Яна из-под опущенных ресниц. Ян сглотнул, тоже изучал его красивое лицо взглядом, дав себе три удара сердца на роздых, и, поддавшись моменту, подался вперёд. И в этот самый миг, не дав успеть прикоснуться к его губам, у Джерри в кармане зазвонил телефон. Джерри сполз на диван и принял вызов, звонил Гарри. - Джерри, привет, ты уже вернулся? - Да, вернулся. Извини, забыл позвонить, я старого знакомого встретил. - Мы договаривались сегодня встретиться, это остаётся в силе? - Да. Я буду скоро, я позвоню. Договорив, Джерри встал и сказал: - Мне пора ехать домой. Рад был увидеть тебя. - Понимаю. Девушка? - Мужчина. По дороге домой Джерри написал Гарри сообщение, чтобы тот приехал к нему. Сейчас было не до секса, потому просто сидели, разговаривали, вернее, разговаривал в основном Гарри, а Джерри смаковал про себя прошедший вечер и свою победу. От этих свежайших воспоминаний кружило голову и хотелось улыбаться самому себе. - Джерри, ты сегодня такой загадочный, - сказал Гарри. - Я просто устал, насыщенный день был, - отмахнулся Джерри. – И спина болит.