Восхождение красной луны

      Это утро для Внешнего Мира могло оказаться самым обыкновенным: алое солнце осветило бы собой столицу и её окрестности, лавочники выкладывали свой товар на продажу, а ош-текки снова и снова вывозили бы свадебные украшения в З'ункару. Ничего не менялось тут изо дня в день, превращая некогда залитую кровью столицу Внешнемирья в растущий мирный город с прекрасным и светлым будущим. Однако вот всем жителям столицы было вовсе не до собственных бытовых дел: суеверный и пугливый народ кучковался у самых людных мест Империума, но тема для беседы была полумистическая — в полночь, пока не спали стражи и пленники бессонницы, на несколько секунд яркая перламутровая луна покрылась алым, почти кровавым цветом, чего никто не замечал и не помнил ни при Шао Кане, ни при Милине Канум, ни при Коталь Кане. Но уж если смену цвета луны можно списать на более или менее массовое помутнение рассудка, то утренние фокусы небосвода видели все: обычно столицу озаряет алое солнце, а тут из-за высоких гор Лэй Чен выкатилось... багровое, кровавое солнце, которое покрыло столицу какой-то пугающей мглой, словно перед страшной песчаной бурей. Внешний Мир, будучи словно живыми организмом, всегда проявляет такие невиданные природные явления, как предзнаменование чего-то ужасного. Те, кто давно жил на этом свете, встревожились не на шутку: раньше вся империя была покрыта лиловым смогом, как состояние души правителя — угрюмое и мрачное... может и ныне что-то не так в душе их господина? Хотя тогда жителей Внешнего Мира сразу бы постигла участь снова жить в страхе за свою жизнь или даже бежать с обжитых мест, как во время Гражданской войны. Императорская армия не стала разгонять народ, потому что... самим были интересны эти бабкины сплетни, правда таким людям, как они, это должно быть несвойственно. Никто не мог понять, почему такое случилось ночью и с чего вдруг утром солнце было столь близко к цвету крови.       В императорском дворце была уже определённая бытовая суета: уборка служанок, смена караула стражи, гасили факела и готовили завтрак для всех здешних обитателей. Никто тут пока толком и не знал о ночном и утреннем природном явлении. Если только полусонные стражи, которые стояли на ночном и утреннем посту. Все остальные же и тот момент, и сейчас сладко спали. Как, например, ШаоДел: после интимной ночи, начавшейся, как и обычно, с внезапного порыва, они крепко спали в объятиях друг друга. Императрица ни на секунду не отпускала Императора: не давала ему перевернуться, сдвинуться с места или даже поправить одеяло, а всё потому что сон у неё чуткий и нежный, его легко спугнуть или испортить страшным сновидением. А вот когда Кан рядом, то Канум спит крепко и сладко, мягко посапывая носом. Будучи персоной с высокой работоспособностью, эденийка уже во сне планировала свой день, в частности, совместный завтрак с супругом на балконе: должно быть много еды и эденийских фруктов, крепкий кофе и желательно ещё... неплохо было бы украсить стол живыми цветами в вазе, при том совершенно любыми, кроме алых роз, пионами, например. Жена уже хотела кормить мужа с рук, смотреть в его яркие рубиновые глаза и просто восхищаться каждым его движением. Сам же Шао считал, что с рук Дели еда становится вкуснее: даже самая пресная каша станет сладкой, кислые фрукты осластятся, а горький шоколад станет тонной сахара. Однако сладкие сонные грёзы и такие простые милые мечты были вдребезги разбиты тройным стуком в дверь: таким нервным, торопливым и чрезмерно ранним. От такого стука супруги проснулись одновременно.       – А? Что такое? – пробормотал полусонный Император, потирая глаза. – Кто смеет так нагло прерывать мой сон и сон Императрицы?!       – Может быть это что-то важное... – промурлыкала Императрица, ещё удобнее устраиваясь на груди мужа.       – Сейчас разберёмся, моя Богиня, – Кан укрыл жену одеялом, что вошедший не увидел её голой груди или зада, а потом устроился по удобнее, не мешая супруге. – Войдите!       – Ваше Императорское Величество! – к ним вошёл Шанг Цунг.       – Что случилось, Цунг? – строгим голосом спросил внешнемирец. – Ты опять что-то натворил?!       – Ваше Императорское Величество, там такое! – воскликнул Шанг. – Вся столица на ушах стоит!       – Что такое? – раздражённо спросил Шао Кан. – Если что-то не срочное, то я тебя...       – Вчера над столицей блеснула алая луна, – ответил Цунг. – А сегодня на утро из-за гор Лэй Чен поднялось багровое солнце.       – Что?! – воскликнул Император так, что аж жена проснулась. – Что в городе? Убийство? Ритуалы? Демоны?       – Пока только луна и солнце, – ответил колдун. – Однако думаю, что это недобрый знак.       – В катакомбах что-нибудь происходило? – тут же спросил Кан.       – У вас дар прорицателя, Император... – криво улыбнулся похититель душ.       – Цунг! – прищурился внешнемирец. – Ты мне недоговариваешь, так?       – Тело из саркофага... пропало, – ответил Шанг Цунг и попятился к двери.       – Как?! – крикнул Шао Кан. – Шиннок побери! Выйди отсюда! Я сейчас приду!       Шанг медленно поклонился и вышел, оставляя супругов наедине. Император немедленно подорвался с постели и нагишом побежал в гардеробную, потому что и его тоже поражают такие странные совпадения: алая луна и багровое солнце вкупе с пропажей тела из саркофага — дурной знак. И ведь он не сразу заметил, что ненароком сделал своей Императрице больно: когда он крикнул и подскочил на месте, то случайно сбросил с себя жену, которая отлетела к изголовью кровати и крепко ударилась о него. Канум, сморщившись, потирала ушибленную макушку, хотя получала и не такие удары и раны: падение с высоты более трёх метров, пробитие собой каменного пола и удар о сломанную плиту... и это только за одну минуту. Из разговора Кана и Цунга она толком ничего не поняла, а муж унёсся какой-то быстрой стрелой. Когда внешнемирец вышел уже одетый в свои доспехи, то по пути, надевая шлем, увидел, что эденийка куксится от боли. Мужа не интересовало, что случилось с женой: ударилась, поцарапалась или просто стало дурно, потому что любая её боль — боль для него самого. Он не мог просто смотреть на болезненные муки своей жены и подошёл к ней: муж прижал её к своей груди и нежно поцеловал в макушку исцеляющим поцелуем, чтобы больше не болело вообще ничего.       – Прости, милая! – сказал ей Шао, покрывая макушку и лицо поцелуями. – Задёргали все меня!       – Шао... – слабо произнесла Дели.       – Да, дорогая? – спросил Император.       – Неужто там нечто серьёзное, что нужно было... бить меня головой об изголовье? – спросила Императрица.       – Ох, прости, моя сероокая Богиня! – виновато произнёс Кан. – Но ты разве не слышала Цунга? Алая луна и багровое солнце появились в столице. К тому же пропало тело из саркофага.       – Ммм... – протянула Канум и легла на подушки. – Тогда иди... это странно... Я ещё полежу немного, голова болит.       – Полежи, моя банши, – ласково произнёс внешнемирец. – Обещаю, что если ты никуда не улизнёшь, то я приду к тебе и снова пожалею.       Эденийка замурлыкала от того, что боль начала уходить, и тут же уснула сладким утренним сном, походя на самого милого на свете ангела. Муж готов был сутками смотреть на свою спящую супругу, однако дело важное и отлагательств не требует, а равно нужно торопиться. Шао Кан, чтобы снова не разбудить Синдел, насколько он сам может, тихо вышел из покоев и поспешил за Шанг Цунгом, который, увидев своего повелителя, повёл его за собой. Повезло, что Шанг своей паникой не поднял тревогу во дворце и пока о произошедшем знало не так много народу. Император уверенно шёл впереди всех, а следом за ним мельтешил Цунг и дворцовая стража. Кан даже спрашивать ничего не стал: ему не интересны надуманные истории и нелогичные догадки, потому что правитель привык всё видеть своими глазами и тогда уже составлять картину событий, ведь мыслит он трезво и непредвзято.       Внешнемирец просто молча дошёл до катакомб, а там уж по памяти нашёл подземный ритуальный зал, где ещё вчера лежало тело. Войдя туда, мужчина, конечно, обратил внимание на суету стражей-таркатан и горящие факела, общую чистоту и некоторый свет, появившийся тут. Однако, грубо растолкав стражу, Шао Кан подошёл к саркофагу и... стиснул острые жёлтые зубы: каменный гроб был пустым, однако с края его стекала кровь... вернее сейчас она уже подсохла, но раньше явно имела свойство движения вниз. Трогать её Император не стал: больно надо ему пачкать руки, да и вовсе не важно чья это кровь, важнее всего... какого Шиннока она тут оказалась? Совершенно очевидно теперь, почему труп был в таком хорошем состоянии, пролежав в сырости и холоде неизвестно сколько времени — он был живым... даже скорее всего пребывал в глубоком сне, а пробудила его кровь. Выходит, что лежал там маг крови, равный или сильнее Скарлет, либо... да нет! Быть того не может!       – Откуда тут кровь? – спросил Кан.       – Никто не знает, – пожал плечами колдун. – Вроде никто никого не убивал. Все рабочие пришли в специальные места для отдыха.       – Вот как значит... – произнёс внешнемирец.       – Ваше Императорское Величество! – подошёл к правителю один из бригадиров-таракан. – Есть догадка!       – Ну? – спросил Шао Кан.       – Вчера один из рабочих, что остался поработать сверхурочно, порезал руку, – рассказал бригадир.       – Что?! – Император подлетел к нему.       – Он выносил обломки, но случайно порезался из-за усталости, – объяснил таркатан. – Вероятно кровь попала в саркофаг, а тот был открыт.       – Никто и не мог предположить, что ему нужна кровь, – на опережение гневу господина сказал похититель душ.       – Да, ты прав, – согласился Кан. – Хорошо, проверь саркофаг на наличие каких-нибудь следов!       Для Шанг Цунга это был очередной шанс показать высокий уровень своих магических навыков, которые он развивает до сих пор, чтобы не было человека сильнее него. Шанг вальяжно размял довольно изящные и гибкие для мужчины пальцы, а затем, осветив их своей ярко-зелёной магией, стал водить ладонями над саркофагом, ища нечто любопытное. Удивительно, но абсолютно почти никаких следов. Однако Цунг ощутил мощную ауру древнего, сильного и злобного существа. Эта аура была чем-то схожа с аурой самого Шао Кана: тот тоже обладал теми же качествами, походя на живую реликвию и историю. Отличие только одно: аура Императора ало-кровавого цвета, словно пламя дракона, а эта была... словно одним большим сгустком крови. Такого колдун за свою долгую жизнь и многочисленные опыты не видел.       – Ну? – нетерпеливо спросил Шао Кан.       – Ничего не понимаю... – ответил Шанг Цунг.       – Давай говори уже! – требовал Император. – Мне нужно знать!       – Тут древняя аура, – ответил Шанг. – Не могу понять, чья.       – Дай-ка я сам! – разозлился Кан.       Внешнемирец грубо оттолкнул своего ближайшего слугу, что тот даже чуть не сбил собой стоявших рядом таркатан, как шар кегли в боулинге, но было ясно, что правитель серьёзно раздражён и даже разочарован своими подчинёнными: мало того, что они пробудили этот труп, так ещё и позволили ему сбежать. Непростительная ошибка. И вот руки Шао Кана засияли кислотно-зелёной магией, при том более яркой, чем у Шанг Цунга... но, к своему великому сожалению, увидел то же самое, что и колдун: древняя кровавая аура — ничего больше. Император сначала подумал, что он приложил недостаточно усилий, однако это был предел даже его полубожественных сил Дэйгона, которую он получил. Кан не хотел признавать свою слабость в этом деле, потому молча опустил руки, затем сложил за спиной и быстрыми широкими шагами направился прочь из катакомб. Шанг даже не успел спросить у своего господина, что теперь делать с саркофагом, искать ли тело или продолжать исследование катакомб. Может быть пока лучше вообще не злить правителя? В последнее время Шао Кан очень зол из-за этого подземелья: оно приносит одни беды, неприятности и ужасные новости. Потому Цунгу пока лучше повременить со всеми вопросами, уж лучше не злить Императора: в гневе он страшнее самих Старших Богов. Колдун замечал в Кане резкие приступы гнева и злость, но если раньше это казалось обыденностью и было привычно, то сейчас несколько даже страшно и опасно находиться рядом с ним, а успокоить его могла только Канум своими сладкими речами и нежными поцелуями. Как раз к ней внешнемирец и отправился: он скучает по эденийке, хочет её обнять и вообще позавтракать, потому что с утра во рту даже маковой росинки не было. Идя в сторону супружеских покоев крупными, Шао Кан вдруг увидел двух бегущих к нему стражей, при том они так торопились, что чуть не врезались в него, благо вовремя остановились.       – Ваше Императорское Величество! – поклонились стражи.       – Что случилось? – спросил Император.       – Срочные новости! – ответил один из них. – В нескольких районах нашей столицы найдены убитые!       – Как убитые? – немного опешил Кан.       – Ну... горло вскрыто, – ответил страж. – Всё в кровище!       – Как вы такое допустили?! – возмутился внешнемирец.       – Это ночью случилось, – ответил второй.       – А патрули?! – рыкнул правитель. – Чем они занимались?!       – Они слышали крики, – продолжил первый страж. – А когда приходили на них, то находили убитых. Убийца исчезал быстро, не оставляя следов.       – Быть того не может, чтобы не было следов! – рявкнул Шао Кан. – Даже Рептилия оставляет следы!       – Никаких следов! – клялись стражи. – Он словно растворялся в воздухе!       – Вот как... – Император потёр подбородок. – Значит нам нужен тот, кто может точно также легко и незаметно исчезать с места преступления.       – Я бы предложил Сайзота, – сказал подошедший Шанг Цунг.       – О, ты как раз вовремя! – отметил Кан. – Я с тобой согласен. Отправь с ним ещё Бараку: у него очень острый нюх.       – Может, в конце концов, ещё один ваш слуга оправдает получение своего жалования? – предложил Шанг.       – На себя намекаешь? – спросил внешнемирец.       – Да я ночами не сплю — работаю! – нахмурился Цунг. – А говорил я о Блэке.       – Хм... – подумал государь. – Охотник за головами... Думаю, это неплохая мысль!       – Их троих должно хватить, – сказал колдун       – Тогда так и сделаем! – сказал Шао Кан. – Займись этим, а я пока... проветрюсь немного.       – Слушаюсь, господин, – поклонился похититель душ. – Я сам оповещу их о предстоящем деле.       Император это уже не слышал и пошёл к жене, ведь он обещал навестить её, если эта белохвостая лиса никуда не ускользнула от него. Кан желал поскорее увидеть свою ненаглядную и может быть даже вызвать ей лекаря после такого удара, хотя, впрочем, он не просто целовал её, а наложил исцеляющее заклятье, которое должно было ей помочь. Внешнемирца и правда могла утешить только эденийка: она говорит с ним, целует и заставляет забыть о том, что он о чём-то переживал и волновался. Иногда разговоры жены могут быть забавными и милыми, порой даже нарочито бессвязными, чтобы ещё больше отвлечь мужа от всех бед, которые ежедневно сваливаются на него.       И вот эти самые заветные двери, которые скрывали их покои и некоторые тайны личной жизни... хотя об их плотских утехах всегда слышит весь дворец. Шао без стука тихонько открыл дверь и вошёл: он боялся разбудить свою Дели или напугать её, ведь ему казалось, что сердце у неё очень слабое и ранимое, раз она периодически хватается за него. Но к радости Императора супруга уже не спала: за столь короткий срок его отсутствия Императрица успела умыться, надеть платье и сапоги, нанесла лёгкий макияж и теперь надевала серьги, которые своей тяжестью точно слегка оттянут ей ухо по покраснения. Это для всех вокруг украшения — способ показать своё богатство или дополнить наряд, а вот для Канум это вещь такая же необходимая, как, пожалуй, сам наряд, ведь ещё новорождённой девочкой она уже получила первое своё украшение — золотой браслет с аметистовыми бусинами, который она хранила, как память о бабушке и своём детстве. Внешнемирец восхищался изящными движениями рук эденийки: как плавно она перебирает свои украшения, покручивает в руке и проверяет их блеск на солнце. При том по ней уже и не скажешь, что выглядит она плохо и только выжимает из себя это хорошее настроение и здоровый внешний вид: она светится счастьем, радостью и любовью. Увидев мужа за своей спиной, она улыбнулась и подмигнула ему.       – А вот и я, дорогая! – с улыбкой оповестил её Шао.       — Ну что там, дорогой? – спросила Дели.       – Да ничего хорошего! – ответил Император и недовольно плюхнулся на постель. – Исчезнувшее тело было каким-то древним существом, а ещё кто-то убил нескольких людей, при этом не оставив никаких следов.       – Вот это да... – Императрица даже уронила на пол серёжку. – Я же говорила, что нужно его сжечь!       – На него попали кровью и он ожил, – сказал Кан, подойдя к ней и взяв серёжку, а затем отдав ей. – Это его и оживило. Один из таркатан порезался.       – Я же говорила! – начала паниковать Канум. – Говорила! Говорила! А теперь начались убийства!       А вот эта паника Её Императорского Величества была совсем ни к чему — неуместные и напрасные нервы, которых супруг не любил. Внешнемирец взял свою испуганную эденийку на руки и сел на её пуфик, а её саму посадил себе на колени. Шао Кан старался поцелуями и поглаживаниями успокоить любимую и дорогую Синдел, что очень хорошо помогало: она смотрела на своего мужа и улыбалась. Но ведь Императрица так часто и много переживала не просто так, а от мысли о том, что она слишком уязвима: она умирала уже дважды и столько же раз воскресала, третьего раза она просто не выдержит — её душа сгорит. А ведь Канум сейчас живёт так счастливо и прекрасно, что такую жизнь она ни за что бы не променяла на вечные муки в Преисподней: Кан окружил её заботой и любовью, дети всегда рядом и очень ценят свою нежную маму, империя процветает. Не хотелось бы лишиться всего этого в одночасье из-за этой новой угрозы. Именно поэтому внешнемирец поклялся защищать жену и жертвовать для этого всем, даже своей жизнью.       – Его отыщут и я казню его сразу же, – сказал Шао. – Обещаю!       Дели верила своему отважному и храброму рыцарю, который сделает всё ради её покоя и даже удовольствия, ведь ей явно будет приятнее думать, что это ради неё муж изловил убийцу и лишил его жизни так же легко, как делал он сам. А чтобы Императрица полностью успокоилась, Император приказал снова подать им завтрак на балкон их покоев, при том посытнее, чтобы оба они наелись и супруга осталась довольна.       Менее чем через час Шанг Цунг, мня себя правой рукой Шао Кана (хотя у него ещё собственная рука ничего — крепкая и сильная), собрал в вестибюле императорского дворца всех тех, чьи имена на поиски убийцы из саркофага назвал Император: Рептилия, Барака и Эррон Блэк. Все трое явно не ожидали такого раннего задания, при том пока даже неизвестного. Сайзот ещё несколько минут назад кормил новых маленьких зауриан свежевыловленными мухами у императорской псарни и конюшни, а теперь, оставив Камелеону одну с этими малышами, стоял перед Шангом какой-то провинившейся ящеркой. Наместник провинции Тарката уж точно не ожидал, что по возвращении в столицу, пусть и временному, снова будет служить у Кана собакой-ищейкой... впрочем, таркатан был даже рад снова побыть воином и следопытом, а не писцом или руководителем. Барака более привык работать своими лезвиями, быть отменным солдатом и воителем, а в Таркате ему даже... скучно что ли: Милина своими нечеловеческими усилиями всё же заставила их присмиреть и заниматься земледелием и скотоводством, а то она сама их пустит на каннибальскую закуску. Кто вообще не понимал своего места рядом со зверинцем, так это Эррон: только он уже собрался заняться со Скарлет любовью, как Цунг заставил его оставить все дела и срочно исполнять императорское поручение. Конечно, настроение теперь на весь день было не очень да и голова немного болела от вчерашнего виски со льдом, но зато не придётся снова именно ему выгуливать Граната. И вот, вполне себе вальяжно стоя перед колдуном, стрелок, насвистывая, потирал ствол своих револьверов. Правда нахальство его длилось не столь долго: похититель душ нарочно наступил ему на ноги.       – Эй, колдун, полегче! – шикнул Эррон Блэк. – Я эти сапоги вчера полночи чистил!       – Полночи ты вчера бутылку земного пойла... осушал, – сказал Шанг Цунг.       – Я тебя сейчас пристрелю! – погрозил ему Эррон.       – Рискни, идиот! – злобно парировал Шанг. – Я отниму у тебя долголетие и ты вмиг превратишься в прах!       – Так зачем ты нам звал, Шанг Цунг? – перебил их Рептилия.       – Его Императорское Величество Шао Кан возложил на вас важную миссию, а я лишь передаю вам его волю, – важно ответил Цунг.       – А что за миссия? – спросил Сайзот.       – Некто убивает внешнемирцев самым жестоким образом и не оставляет следов, словно в воздухе растворяется, – ответил колдун. – Вы должны его найти, поймать и доставить во дворец. Убивать нельзя — он нужен Императору, но покалечить можно.       – Ммм, здорово, – протянул Блэк, разглядывая револьвер. – А я в вашем зверинце зачем?       – От тебя хоть какая-то польза будет! – фыркнул похититель душ. – А то только и делаешь, что бухаешь за счёт Империи да трахаешь его дочь! Плюс твои навыки охотника за головами очень полезны! Когда ты поймал Хсу Хао — это было очень даже неплохо.       – Ну в этом я бесспорно хорош! – нахваливал себя стрелок. – Ладно, чёрт с вами! Так уж и быть, найду я вам этого жмурика. Приметы есть?       – Ты глухой? – сузил глаза Шанг Цунг. – Его никто не видел, он не оставляет следов, исчезает, словно растворяется. Никаких следов! Какие к Шинноку приметы?!       – Ааа... понял, – недовольно сказал Эррон Блэк. – Найти того, не знаю кого. Ну ты мог бы вообще всю столицу сюда согнать и проверять.       – Пойдёте в места, где нашли тела, – Шанг дал ему свиток с картой, где всё отмечено. – В первое место я вас заброшу порталом, а дальше пешком Всё ясно?       – Ясно, – за всех ответил Эррон, рассматривая карту.       – Можно будет прирезать его при возможности? – спросил Барака, намекая на любовника Скарлет.       – Отрезать — да, насмерть — нет, – ответил Цунг. – Не хватало нам ещё истерики Скарлет.       – Давайте уже начнём, а то время идёт, – сказал затеррианец.       – Ну да, ты ведь у нас многодетный папаша, – сострил Блэк.       – Молчи, примат! – разозлился ящер. – Не смей шутить про моих детей!       – Упаси Старшие Боги, если Скарлет родит от Блэка, – заворчал таркатан.       – Долго ещё? – уже недовольно спросил колдун.       – А кто будет лидером группы? – спросил стрелок.       – Ты, – безразлично ответил похититель душ. – Всё? Решили вопрос?       – Решили! – хором ответили все.       Шанг Цунг, наконец, решив все организационные моменты и, вероятно, потратив на них такое драгоценное время, повернулся спиной к троице и, делая круговые движения руками, стал формировать портал-воронку. Прямо посреди пустоты появился огненный глаз, растущих в бесконечный портал огня: тот самый, которым Шанг перемещался во время битвы с Кроникой, отправил Гераса к Хавику в Царство Хаоса, а Синдел во Внешний Мир. Мало кто понимал почему портал Цунга именно огненный, а не ярко-зелёный, как воронка с душами, но значит так нужно. И вот портал цвета пламени открылся перед ними: он не обжигал и не раскалял воздух, заставляя металлические детали на припечататься к коже и оставить ожог, но было в нём нечто страшное и пугающее — огонь всё же, всё равно что в камин прыгнуть; однако вряд ли колдун станет подставлять самого себя перед Каном и сорвёт выполнение его поручения. Похититель душ, важно заложив руку за спину, отошёл в сторону и указал рукой на портал.       – Прошу, – сказал Шанг Цунг.       Троица переглянулась: они хорошо знали Шанга и все его фокусы, однако вряд ли он станет убивать лидера таркатан и наместника провинции Тарката, отца будущего народа зауриан и любовника Леди Скарлет, который обещает дать ей свою фамилию и строить с ней семью. Сейчас у них всех общий интерес: не допустить гнева Шао Кана больше, чем поиск самого убийцы, иначе правитель будет крайне зол и устроит ещё большие и кровавые казни за неисполнение его указов. Барака молча прошёл мимо Рептилии и Эррон Блэка и вошёл в портал, следом за ним ящер, а уж только после него стрелок. Теперь императорским следопытам необходимо найти неуловимого маньяка.       Огненная воронка открылась в одной из империумских подворотен, где редко обитали люди приличных манер и высокого ума. Тем не менее такой яркой вспышки магии они не ожидали, потому предпочли разбежаться кто куда. Барака, Рептилия и Эррон Блэк и не надеялись, что Шанг Цунг закинет их в благоприятное место, им уже не привыкать к его фокусам, но подворотня — место ещё безопасное... явно лучше, чем Мёртвый бассейн. Побегать троице придётся знатно, а потому, чтобы быть менее заметными и не выделяться из толпы, Сайзот и Эррон решили применить... довольно слабую маскировку: затеррианец закрыл нижнюю часть лица, что сделал и стрелок — он надел плотную маску из чёрной ткани, с уже проржавевшими вставками из металла и подбитой под них плотной потёртой кожей (удивительно даже, как через такое дышать), а на лоб надвинул свою шляпу с полями, шириной своей способные скрыть глаза, красно-коричневого цвета лентой и симметричным серебристым рисунком на мягкой коричневой тулье (прим. автора: шляпа Эррон Блэка «‎Человек без призвания»‎ в Mortal Kombat 11). На одно плечо Блэк накинул свой косой плащ, надеясь скрыть ремни с патронами, перекинутые через грудь, и знак шлема Кана на своей груди — обозначение гвардии Императора. Таркатан, посмотрев на них, лишь покачал головой: будто бы никто не знает последнего в шести мирах затеррианца и любовника Леди Скарлет.       – Снимите маски, шуты! – рыча, сказал Барака. – Нас и так все знают, какой смысл себя скрывать?       – Панику поднимем, – ответил Эррон Блэк. – Выйдет сейчас на улицу человек с револьверами... К таркатанам-то все привычные, вы все на одно лицо.       – Если бы многие ещё знали, что такое револьвер... – парировал лидер таркатан. – Ты больше похож на уличного шарлатана.       – Помолчал бы, Щелкунчик, – фыркнул Эррон.       – Сейчас я тебе язык откушу, земное отродье! – рыкнул таркатан, клацнув зубами.       – Перестаньте уже! – унял их Рептилия, что успокоило обоих его спутников. – Барака, тут ты сможешь что-то учуять. А я потом посмотрю, может следы найду.       – А почему не сейчас? – спросил Блэк.       – Моя кислота очень едкая и с резким запахом, – ответил Сайзот.       – Поэтому ты так воняешь? – пошутил стрелок.       – Ты лучше сапоги почисти, – парировал Барака. – В навоз наступил.       – Чего? – опешил Эррон Блэк и глянул на сапоги. – Вот дерьмо!       – Это на счастье! – хмыкнул затеррианец.       Правда вот долго смеяться времени не было — Император наверняка ждёт скорейших новостей по поводу происшествия в столице, и чем раньше он поймёт ситуацию, тем скорее выпустит успокоительный манифест для народа. Наместник провинции Тарката подошёл к месту, где недавно лежали трупы, которые теперь унесли для опознания: кровь уже смешалась с пыльной землёй, однако для него она всё ещё источала трупный аромат и запах крови. Таркатан встал на одно колено и стал обнюхивать место, однако постоянно оборачивался на Эррона, чтобы тот не назвал его собакой. Хотя в большей степени таркатана волновали именно не насмешки Блэка, а запах крови: он мало того, что древний, но был... схож с чем-то ему знакомым — металл... с ноткой... ванили что ли? Вампир! Только, вероятно, долгоживущий и скорее всего очень опытный. Но была у Бараки одна проблема... в шляпе и с револьверами: стрелок нахаживал кругами, развевая за собой аромат мускуса и сандалового дерева — запах чрезмерно приторный, древесный... неприятный и резкий для носа таркатана. Но что ему сказать? Не вонять или не ходить? Наместник просто отключил все посторонние рецепторы и сосредоточился на следе. Ему было уже точно ясно, что вампир был тут ночью, но далее шлейф аромата уходил куда-то вверх, а там растворялся. Таркатан резко встал и указал когтистым пальцем на одну из крыш столичных домов.       – Туда нам надо, – сказал Барака.       Рептилия запрыгнул на стену и, словно паук, забрался по ней на крышу и рванул вперёд на четвереньках. Таркатану было и того проще: присев как можно ниже, он оттолкнулся от земли и одним прыжком оказался на крыше, последовав за затеррианцем. Однако вот на месте убийства всё ещё остался Эррон Блэк: он не был гимнастом, не умел телепортироваться и не был ловким воином — он стрелок и наёмник, не зверь, способный карабкаться по стенам. Эррон, схватившись на трубу, стал подниматься наверх, при том довольно легко, учитывая, что снаружи она абсолютно гладкая, а его сапоги из натуральной кожи прилипают к ней. Но Блэк привыкший: всё же он исполнял много заказов, потому знал много способов незаметно подобраться к жертве.       Забравшись, стрелок ожидал, что его союзников тут уже нет: они уже далеко вперёд, не став ждать эту вечно пьяную обузу. Но, на счастье стрелка, они были здесь: не то ждали его, не то след искали, хотя по виду наместника Таркаты так и было — он жадно и тщательно принюхивался, ища сладкие ноты ванили... и нашёл: след кровавого запаха вёл их дальше, на юг. Южная окраина столицы охранялась особенно тщательно: там стояла только элита внешнемирской армии в закрытых доспехах, до пяти единиц пушек и обязательно оружие с серебряным напылением. К чему такая предосторожность? Ведь ни одна другая окраина так не охраняется. На юге Внешнего Мира там была пустота, никакой провинции, только выжженные земли расы накнадан, чуть южнее джунгли Затерры; и именно с этих земель могли прийти неизвестные и напасть на столицу. Впрочем, до этого далеко, а тут пока столица, а вернее её крыши. И вот стоило Эррон Блэку только подняться на крыше, как тут же, словно испугавшись именно его, Барака и Рептилия рванули вперёд, а вот стрелку пришлось бежать за ними. Прыгая через крыши, словно ассасин, Эррон понимал, что в этой компании он явно слабое звено: таркатан и затеррианец на три крыши впереди, но народу благо тут нет, а то потерялся бы. Надо бы в конце концов Блэку напрячь Шанг Цунга, чтобы подогнал ему волшебных артефактов, к примеру сапоги-скороходы или браслет для телепортации. Раньше стрелок не думал об этом, но теперь он на императорской службе: если раньше за проваленное задание он просто не получал деньги, то сейчас может лишиться не только поста и жалования, но и головы... а значит и доступа к телу Скарлет. Нет, нужно точно напрячь Шанга! Тем более Эррон Блэк постоянно напрягать его с порталом в Земное Царство он устал: ведь ему нужны патроны, земная выпивка, новое оружие и всё прочее; а колдун постоянно ворчит, что занят и просит потерпеть или обратиться напрямую к Императору. А Эррон, кроме долговечности ничем более не обладает, а долговечность — не бессмертие.       И вот с большим трудом Эррон перепрыгивал с крыши на крышу, между которыми было довольно солидное расстояние. Благо хоть виски Блэк выпил вчера не так много, потому с координацией у него было неплохо, а то летел бы он сейчас прямо на грудастую торговку цитрусовыми, от лавки которой всегда крепко пахло соцветием сладким апельсинов, сочных мандаринов, кислых лимонов, горького грейпфрута и терпкий лайм... хотя это была бы очень приятная смерть: упасть лицом прямо на её грудь, ненароком руками стянуть лиф платья и, съезжая с её груди на землю, зацепиться верхней губой за сосок. Стрелок всегда был знатный бабник: мог сходиться с двумя женщинами одновременно и был частым посетителем борделей, правда предохраняться умел и постыдных болезней не имел, но сейчас у него всё вполне серьёзно с Леди Скарлет, даже очень, раз она свободно примеряет на себя его фамилию, они открыто живут в её покоях, а сам Шао Кан доверил ему такую ответственную миссию. Наконец-то, к большой радости Эррон Блэка, Барака и Рептилия остановились на краю одной из крыш, а сам он, обливаясь потом, догнал их. Эррон устал плюхнулся рядом с ними, чуть не уронив вниз Сайзота. Грохот тела Блэка шумно раздался о черепицу, но зато можно передохнуть и отдышаться.       – Ещё один звук, наёмник, и я... огорчу Скарлет, – шикнул на него таркатан.       – Это чем же? – спросил стрелок.       – Сделаю тебя евнухом, – ответил наместник.       – Я тебя свинцом нашпигую! – парировал наёмник.       – Тихо! – рыкнул затеррианец. – Мы пришли.       Все трое свесились вниз, но так, чтобы на них особо не обращали внимания, и стали наблюдать. Если Барака и Рептилия ещё могли что-то понять благодаря обострённым животным слуху и обонянию, то Эррон Блэк вряд ли: он просто осматривал место — много крови и много стражи. Но Эррон всё же имел логическое мышление: если троица остановилась именно тут, то, вероятно, та подворотня, куда их отправил Шанг Цунг, была начальной точкой злодеяний неизвестного; потом убийца по крышам последовал дальше и напал на эту жертву. Но вот были ли в тот момент люди в таких же переулках — не ясно.       – И что вы видите? – спросил Блэк.       – Что не нужно шляться по ночам, – ответил таркатан. – Этого мужчину убил тот же, кто и предыдущего. Вероятно, он просто подвернулся под руку.       – Или тоже был нужен для восполнения сил, – добавил Сайзот. – Ведь ты сказал, что убийца вампир, а им нужно много крови. Особенно... если этот вампир — тот самый из саркофага. Ему нужно выпить много крови, чтобы восстановить силы!       – Да, – согласился стрелок. – Продрыхнуть несколько тысяч лет — тут наверное целой деревни мало будет, чтобы восстановиться!       – Если мы его не изловим, то эта тварь перерубит всю столицу, – логично догадался наместник Таркаты.       – Куда дальше тогда? – спросил наёмник.       – Цунг сказал, что мест убийств было пока что три, но именно на третьем он убил сразу нескольких, – уточнил затеррианец.       – Сейчас... – сказал Барака и втянул носом воздух. – Туда! На юго-запад!       Таркатан и заурианин поторопились вперёд, снова прыгая по крышам, словно мелкие зверьки или стрекозы, при том раптору это было легче, чем полудемону с клыками. Эррон Блэк, сняв маску, от которой было уже тяжело дышать, старался догнать их. Однако, угнаться за Рептилией было невероятно сложно: он слишком быстр и ловок; за ним иногда даже Кабал не мог угнаться... особенно после того, как Эррон на турнире прострелил ему ноги: бегут долго восстанавливался и до сих пор бегает скверно. Но Блэку и до такой скорости далеко: он простой стрелок, просто отточивший своё мастерство и меткость до совершенства.       Стрелок не знал, сколько крыш они уже пробежали и когда этот ад закончится, но вот Барака и Рептилия замерли, снова свесившись с края... правда расстояние до того дома слишком большое и в прыжке Эррон Блэк едва не растянулся в шпагате и не отбил свои «‎бубенчики»‎, но удача была на его стороны — он прыгнул вперёд и перекатом оказался рядом с ними... жители уже небось с ума сошли от такого топота по крышам своих домов. Но вот Эррон затесался между таркатаном и затеррианцем и посмотрел вниз: втроём они увидели несколько трупов — три или четыре... нет, пять: один обезображен до состояния месива из внутренностей, выдранных кишок и крови. Все трое видели и не такое, но даже они были в шоке от такой жестокости, словно совсем уж безумец тут полакомился: такое могут сотворить Барака, Рептилия или Милина, но они в своём уме и голода не питают. Женщины, что ходили внизу, кричали от ужаса и падали в обморок, закрывали глаза детям. Стражи было ещё больше, они грозили зевакам копьями и гнали прочь, чтобы те не затоптали улики.       – Что они вообще ночью делали на улице? – удивился Блэк.       – Пили, – ответил наместник Таркаты. – Я чую запах алкоголя. Тем более тут недалеко должна быть одна из таверн.       – Ааа... «Свиное рыло»... – сказал стрелок. – Есть тут такая, только вот не пойму никак: Император же вроде все таверны приказал закрыть, одну только оставил.       – Ну вот некоторые работают тайно под видом какой-нибудь лавки, – сказал Сайзот. – Они ловко успевают маскироваться.       – Им же хуже, – сказал таркатан. – Если Император узнает, то таверна разлетится в щепки, а землю отдадут под застройку Императрице.       – Она точно сделает что-то полезное на этой земле! – сказал Эррон Блэк. – Две силы: Кан — смерть, что разрушает, а Канум — жизнь, что создаёт!       – Нам бы лучше делом заняться, а не философствовать, – сказал заурианин.       – Предложишь на людей прыгать? – спросил Эррон.       – Бессмысленно, – покачал головой Барака.       – Давай, нюхай, – сказал Блэк. – Не зря же в честь твоей провинции Император собаку назвал.       – Заткнись! – осёк его наместник. – Я же сказал, что уже бессмысленно!       – Ну и что нам, идти к Императору и сразу голову на плаху? – спросил стрелок.       – Нет, сказать то, что мы нашли, – ответил таркатан. – Вампир убил здесь, а потом ушёл туда, – он указал далеко в направлении юго-запада, где запах терялся.       – Там вдали граница с миром Ватернус, – подытожил наёмник.       – Вампир поел и вернулся в свой мир? – догадался Рептилия. – Тогда нам его в жизни не найти: вампиры своих не выдадут, тем более нашему Императору. А идти туда всё равно что идти безоружным на Старшего Бога — смерти подобно.       – Так и доложим Императору, – сказал Эррон Блэк. – Мы сделали всё, что могли!       – Эти слова на твоём надгробии и выбьют, – буркнул Барака.       – Ну если ты такой смелый, то иди в Ватернус, – сказал Эррон.       – Туда вообще не попасть! – сказал Сайзот.       – Тогда возвращаемся во дворец? – спросил Блэк.       – Да! – ответил наместник.       – Главное вовремя увернуться от чернильницы... – пробурчал стрелок.       Таркатан и затеррианец готовы были снова бежать по крышам до самого дворца: так будет быстрее, чтобы не протискиваться через толпу и не сбивать коней с повозками; однако землянин уже точно не осилит такие прыжки по крышам, потому из жалости к нему они спустились вниз и постарались смешаться с толпой, чтобы дойти до дворца... ведь, как им думалось, никто же не узнает наместника провинции Тарката, последнего во всех мирах затеррианца и стрелка с полным арсеналом оружия. Поток народа в столице всегда плотный, троица даже в какой-то момент разминулась, стараясь растолкать всех на пути ко дворцу, однако ближе у самих ворот встретилась, при том тут Эррон Блэк оказался быстрее, чем его компаньоны. Таркатаны, что охраняли вход в императорскую резиденцию, сразу узнали его фактически постоянных обитателей и открыли им ворота, правда одну створку, а то больно много им чести да и они не на карете, даже не на конях. Оказавшись на территории дворцового сада, Эррон снял свою бархатную шляпу, обмахиваясь ей: жарко сегодня, а он ещё побегал. Блэк то ли уже стар для всего этого дерьма, то ли просто давно не получал серьёзных заданий. Значит не зря Шанг Цунг отправил его на задание, а то совсем заржавел бы опытный стрелок. Может быть в некоторой степени колдун и прав: наёмник только и делает, что проматывает деньги Императора да трахает его дочь. Хотя и польза от него была: именно он понял, куда скрылся убийца. Эх, а вообще он сейчас мечтал о холодной воде с лимоном и льдом... можно даже чего-то покрепче.       Немного поругав самого себя, настала пора всем троим отчитаться перед Шангом, который как раз ожидал их в вестибюле. Хотя Цунг с удовольствием посидел бы в своей лаборатории, дочитывая книгу о зельевых ингредиентах, которые водятся в Эдении, при том не занесены в её Красную книгу, которая пополняется самой Императрицей и она отслеживает популяцию всех содержащихся там единиц: птицы, животные, рыбы, растения, грибы и прочее... особенно Синдел переживает за голубых сиалий: то ли вымерших, то ли пропавших — а когда-то эта птица была любимицей королевской бабушки Изольды наравне с салюкой Эстелой. Звали птичку Голосок, просто и банально, потому как весь свой имянаречительский талант Ледяная Королева потратила на детей, внучку и завоёванные города. Всё что делала Изольда входило в моду: птиц ловили и пытались научить их всему подряд — он бесед до акробатических трюков. А их перья особенно дорого ценились... вот и изловили всех голубых сиалий, что даже гнёзд не найти. А ведь в книге сказано, что отвар из перьев этой птицы дарует сладкий певческий голос. И теперь уж даже не ясно, от природы у Канум хороший голос или таким отваром её поили в детстве? Впрочем, дело не в сиалиях и Красной книге Эдении, а в том, что некогда колдуну заниматься своими делами. И вот вся эта троица, что он послал несколько часов назад в столицу, наконец-то пришла. Похититель душ сразу заметил, что негласный лидер группы выглядел замеченным и уставшим.       – Судя по вашим кислым мордам, убийцу вы не нашли, верно? – догадался Шанг Цунг.       – Нет, – покачал головой Эррон Бдэк. – Но знаем, куда он ушёл.       – Куда? – спросил Шанг.       – В Ватернус, – ответил Эррон. –Следы обрываются на юго-западе, а именно там расположено вдали Царство вампиров.       – Вернулся на родину, – констатировал Цунг. – Раз так, то... дальше уже не наша забота.       – Скажи это Императору, колдун! – усмехнулся Блэк.       – Император занят, – сказал колдун.       – Императрица? – догадался стрелок.       – Они отдыхают после завтрака, – ответил похититель душ.       – А где? – спросил наёмник.       – Где надо! – парировал Шанг Цунг. – Не твоего ума дело!       – Император нас отправил, а сам... – заругался Эррон Блэк.       – Он с тобой что ли должен советоваться по поводу отдыха со своей супругой? – усмехнулся Шанг.       – Нет... – скрипнул зубами Эррон. – Если это всё, то я пойду к своей Леди.       – Иди, – махнул рукой Цунг. – Если понадобишься, тебя снова позовут.       Блэк, оскалившись, шуточно поклонился колдуну и ушёл к Скарлет, сжимая кулаки, а вот мысль об усилении своих способностей он не отпустил, просто надо подумать, что ему нужнее: скорость, ловкость или всё сразу? Похититель душ отправился в своё подземелье, чтобы снова заняться чтением, Барака удалился по делам вверенной ему провинции, а Рептилия поспешил к детям и Камелеоне. К сожалению, фактически их миссию можно считать проваленной и незавершённой, однако одно дело, когда злодей просто скрылся где-то в столице, а искатели упустили его из виду, а другое дело, когда убийца скрылся в другом мире. И ладно бы это было Земное Царство или Сейдо: там бы Шао Кану выдали любого его недруга, но тут Ватернус — мир вампиров, где статуи Императору после обретения независимости сносили в первую очередь, ещё раньше, чем пытались построить завод или восстановить хоть частицу своей былой славы.       Однако нейтральным и более или менее дружелюбным вампирам, что сейчас правили Ватернусом, также грозила не менее серьёзная опасность и они о ней не подозревали.       Столица Ватернуса — Ватерниале — уже много лет находится в состоянии вечной стройки: жестокое завоевание Кана прошло много тысячелетий назад, с того момента ничего не восстанавливалось, а потому теперь молодые вампиры сами искали всевозможные записи о былой красоте города, записывали и рисовали со слов стариков, а потом уж строили так, как было раньше, хотя бы более или менее похоже. Всюду стояли строительные леса, у внешнемирцев через третьи руки покупались всевозможные механизмы и инструменты, а ведь силы бросались вполне себе рационально: сначала основательно строили крепостную стену, и старые пробоины и укрепляя уцелевшие части, которых молот завоевателя не коснулся. Восстановили и рынок, правда сюда особо и не заходили торговцы: все боялись вампиров, а с кем-то они не вели дружбу. У эденийцев через тайных агентов они покупали товар на рынке Империума, стараясь не выделяться из толпы, а затем несли добычу домой. Однако живого, животного мяса они скупали много: уже разделанное, без кожи и жил, только и есть хоть в сыром, хоть в жареном, хоть в варёном... да в любом виде. Хотя вампиры продумывали план, как им создать мясо, которое можно изготавливать на их уже знаменитом на все миры заводе: для такого важного и серьёзного дела понадобится свой скот, ферма и скотобойня; это позволит вампирам добывать настоящую кровь, пусть и животного происхождения, что даст более разнообразное питание и позволит повысить цену на такую кровь. По крайней мере такие планы были у нынешней правящей элиты Ватернуса.       Те, кто держали власть над партией Возрождения, они же Сытые, были и признанной... своей же партией властью. Во главе её стояла Нитара — женщина-вампир, наделённая не только красотой и длинными ногами, но ещё и неплохими руководительскими и ораторскими способностями. Она была хороша в политике, умела привлечь на свою сторону народ, разбиралась в архитектуре и во всём том, что свойственно знать Королеве-консорту. Хотя Нитара и не была коронована, замужем за Королём не была: тогда не было возможности проводить отбор лучших вампиров, который смог бы стать правителем для этого Царства, а также создать хоть некое подобие Совета Старейшин или монархию с возможностью передачи её потомкам. Однако женщина во главе Ватернуса не смущала её жителей: при получении независимости срочно нужен был сильный лидер, способный быстро и успешно решать проблемы. Таковой выбрали Нитару, но только лишь временно, пока не найдётся кто-то поувереннее: генерал, архитектор, торговец и вампир любого другого сословия, но только не нетопырь. Однако спустя время вампиры увидели талант своей некоронованной Королевы: со всех концов Ватернуса она созвала своеобразных лидеров округов, потому что во всём Царстве остался только один город — Ватерниале — столица, и уже вместе с ними продумывала способы улучшения жизни; совместными усилиями они смогли провести хоть какие-то дороги между городами, чтобы вести торговлю или подвозку строительных материалов, наладили почтовое сообщение, провели полную перепись населения, чтобы понимать масштабы массовых казней Шао Кана и вылезти из ямы нехватки населения, когда рождаемости нет совсем, а смертность высока. Да много чего ещё сделала Нитара, но самое главное её достижение — строительство завода по производству искусственной крови: поскольку животных в Ватернусе уже не осталось, а есть что-то надо; поэтому, собрав хоть сколько денег, через тайных агентов вампиры купили материалы и механизмы, которые пустили в дело. Однако все шестерёнки, трубы и рычаги Королева ставила сама, а затем собственноручно пустила в ход завод. И после всех этих деяний вампиры всеобщно решили, что пусть Нитара остаётся их лидером и восстанавливает Ватернус, находя всё новые решения, что по душе народу. Но уважали и ценили Королеву даже не столь за её ум, сколько по иной причине: только она одна знала рецепт искусственной крови, потому она ежедневно посещала завод, чтобы вдруг предотвратить сбой или поломку. А потому и убрать вампиршу со своего поста крайне трудно, к тому же она дама умная и расчётливая: умеет тихо убирать людей и менять их на нужных.       Сейчас, отдыхая от груза государственных дел, которые Нитара решала каждый день раз за разом, она сочла нужным для себя ненадолго удалиться от проблем Ватернуса и просто расслабиться, хоть немного побыть именно собой, а не Королевой и подписантом. Вампирша вполне гласно спряталась от своих подчинённых в семейном особняке, который тоже требовал восстановления: здание было блеклым, с мутными и грязными витражами, кое-где выпал рустовочный камень, осыпалась черепица, а от прежнего сада осталась лишь изгородь; внутренние интерьеры лишились шёлковых обоев, мебели из красного дерева, шёлковых ковров, картин и скульптур работы ватернианских мастеров. Таковыми были и её покои: тут лишь убран сгоревший при пожаре ковёр и осыпавшийся от попадания пушечного снаряда потолок, а потому не осталось расписного плафона; тут темно, чуть пахнет кровью, порохом и плесенью, нарочито перебитой ванильными духами. На воссоздание красоты этого особняка Королева тратила исключительно свои личные средства, которые получает от продажи крови в иные миры, а потому... их не так много: кому вообще нужна такая кровь? Впрочем, не об этом думала женщина — вся её окружающая атмосфера не располагала к приёму гостей, подписи документов и решению проблем: она была одета в ночную сорочку из чёрного атласа, сверху небрежно накинут бордовый халатик с кружевными рукавами, в руке последний хрустальный бокал этого особняка, который уцелел после нападения Шао Кана на Ватернус, его вампирша особенно ценила. Нитаре не хотелось думать ни о чём, но мысли сами лезти в голову — казна Царства вампиров пуста: искусственная кровь не нужна никому, а торговать особо больше нечем, кроме малоизвестных кровавых рубинов, однако их свойства скорее скрываются, нежели просто неизвестны, ведь они могут дать великую силу. По личному убеждению Королевы Ватернусу нужна торговля, однако это возможно лишь после того, как будут либо утихомирены, либо уничтожены Голодные, потому как иначе они будут намеренно нападать на торговцев и разворовывать караваны, вынуждая миры заступаться за своих купцов военным путём, а это сродни уничтожению Сытых и прихода к власти Голодных. Вампирша умела думать наперёд, выстраивая словно шахматные комбинации: за таковым её ходом, последует ответный от Голодных, а её парирование повлечёт за собой новую выходку противников. Женщина, следуя советам своих министров и ближних людей, не желала вести торговлю с Внешним Миром, но, Шиннок побери, это же так выгодно: напрямую менять деньги на механизмы, инструменты, меха и кожу, зеркала и стекло. Более того, появится возможность покупать настоящую кровь: в госпитале, что открыт на день и под попечительством Императрицы Синдел Канум, всегда хранится много свежей крови разных рас: эденийцев, внешнемирцев, ош-текков, шоканов и таркатан. Можно будет попросить прислать немного. Были у Нитары и мысли не просто о покупке, а о создании настоящей крови: для этого нужна магическая плазма, которая есть в вулканах на востоке Внешнего Мира, а без неё ничего не получится. На благо Ватернуса Королева готовы была бы сотрудничать и с Внешним Миром, и с Эденией, и даже с Земным Царством, но её окружение уверяет, что ничего не выйдет, а Шао Кан — их злейший враг. И порой от глупости и упёртости своих подчинённых, вампирша бросалась громкими словами о том, что сама пойдёт к Императору для ведения переговоров, но и ей в ответ угроза была не меньше — Сытые обещали уйти из-под власти некоронованной Королевы и перейти на сторону Голодных или даже основать свою противодействующую силу. Большинству явно было легче избавиться от Нитары, чем ей от них: абсолютно всех казнить не получится, а сим она только злит вампиров и вызывает неодобрение своих действий. Однако секрет искусственной крови находится именно у Королевы, но не абы где записанный на бумажке или выбитый татуировкой на теле, а у неё в голове, что она никогда не забудет.       И вот теперь, невольно перебирая эти мысли в своей голове, Нитара лежала в своей постели, одетая довольно непристойно для внезапно появившихся дел, и пила кровь. Королева наслаждалась этим редким спокойствием и принимала самые удобные для себя позы, чтобы даже дрожь по телу пробежала: она вытягивала ноги, касаясь большими пальцами резьбы на спинке кровати, раскидывала руки и даже выгибалась дугой. Кровь из бокала мягко оседала на её губах, но она не смахивала её, а слизывала и глотала. Это ли не благодать и покой? Тот покой, которого она хочет для всего Ватернуса: чтобы восстановительные стройки прекратились, чтобы засияли города и наладилась жизнь, но в таких условиях это невозможно. И вот, собираясь снова сменить позу, Нитара замерла на месте: внезапно тишина и покой Ватерниале были нарушены каким-то странным грохот вдали, словно с окраины города... и вроде бы затихло, но нет — стал слышен треск огня и лопающееся стекло, но совсем приглушённо, а следом визги вампиров и хлопки крыльями — слух у вампиров отменный. Не к добру эту звуки: это вряд ли на стройке что-то пошло не так или беда в шахте... и звук как позади города, на западной её окраине... от места старой ратуши. Не прошло и пяти минут, а в её покои уже ошалело барабанят кулаки да так настойчиво, что притвориться спящей невозможно. Королева отставила бокал, встала с постели и подошла к двери, открыв её.       – Что? – спросила Нитара.       – Леди, – поклонился ей слуга. – Управляющий заводом прислал срочное сообщение: начался пожар и завод остановлен! Он просит вас немедленно прийти!       – Как?! – поразилась Королева, прикрываясь халатом. – Подожди минут... 30... Нет! 15!       Доносчик поклонился и отошёл от двери, чтобы не смущать свою госпожу. Ох, как быстро дошла весть и как мало времени на сборы, но дело нешуточное: единственный завод по производству искусственной крови подвергся явлению пожара, при том явно не маленькому, раз остановлен весь завод, а не какой-то конкретный конвейер. А уж если управляющий заводом — Ругулус — прислал ей такое донесение, то дела плохи. Поскольку вампирша занималась этим заводом с самого его основания, то она с уверенностью могла сказать, что пожар там происходит впервые. Одно дело, когда это случилось бы на начальном этапе или во время строительства, а тут вдруг ни с того, ни с сего посреди белого дня на работающем производстве случается катастрофа. Ведь кровь для вампира была необходима постоянно и без перебоев. Конечно Нитара предусмотрела хранилище, чтобы там хранились огромные запасы, но они не бесконечны, тем более при таком раскладе у вампиров начнётся паника и тогда раздать придётся больше, чтобы их угомонить. И ведь не ясно, когда завод снова можно будет запустить в ход: может быть достаточно заменить шестерёнку, а может быть менять всю производственную линию. И во всех этих рассуждениях Королева всё же довольно быстро оделась... если это можно назвать полноценной одеждой: шипованный бюстгальтер из чёрной кожи ничем не прикрыт, сверху накинут кожаный жакет цвета красного дерева с высоким воротником и рукава жиго, вокруг талии закреплены трусики из чёрной кожи, а там же на золотой цепочке висит кинжал, до самых бёдер натянуты чулки цвета кофе со сливками, носками убранные в невысокие сапоги с широким голенищем; на лбу была повязка в тон к жакету, а на шее висит золотой медальон с крупным чёрным камнем как оникс; смоляные волосы двумя золотыми палочками собраны в небрежный пучок на макушке (прим. автора: облик Нитары в Mortal Kombat Deadly Alliance). В некоторой степени нужно было бы одеваться скромнее и приличнее, подавая пример молодому поколению, но у вампирши сейчас не было времени на шнуровку и украшения, ведь она своими глазами должна всё скорее увидеть и принять решение. Готовая к полёту на окраину города, вампирша расправила крылья и двинулась в направлении шума, а по пути её сопроводили её личные гвардейцы со знамёнами своей госпожи и мечами, чтобы защитить её.       Ещё только подлетая к заводу, Нитара ощущала жар, стоящий от пожара, горизонт вдали «‎плыл»‎ от раскалённости воздуха, а визги становились всё громче. От перепада температур лопалось стекло, пламя охватывало производственные помещения — обваливались перекрытия, из строя выходили все термометры, не выдерживая такого скачка, в небо вздымались взрывающиеся столбы огня, появляющиеся от смешения горючих топливных жидкостей и угля. Из завалов доставали в основном трупы и полуживых вампиров, которым недолго осталось: ожоги были сильнейшими, вместо глаз одни белки, крылья порвались, все хрипели и горлом шла кровь. Те, кто были ещё в состоянии хоть как-то прекратить этот ужас, помогали: доставали раненых и уже мёртвых, пытались тушить пожар. Воды в Ватернусе очень мало, в основном подземные источники и ключи, потому засыпали песком, которого было в избытке: набирали всем, чем могли — вёдра, мешки и телеги, но всё делали быстро, пока вдруг хоть один горящий уголёк, мокрый от растворов, не угодил в город и не поджёг деревянные строительные леса, а там и весь город. Приносимый песок тяжёлым грузом падал на огонь, благо не стеклился. Присутствие главы партии Возрождения заметно подняло дух вампиров, потому они стали работать ещё усерднее, чем прежде. И вот, видя весь этот ужас, у Королевы не было даже мыслей кроме той, что нужно самой залететь на завод, осмотреть масштабы трагедии и найти причину пожара, может быть даже устранить её, хотя она уже понимала, что на восстановление потребуются месяцы, если не годы. Порываясь пробраться на территорию горящего завода, Леди встречала сопротивление своему порыву: верные люди не пускали её в самую гущу событий, просили уйти, а лучше всего просто поддержать народ — словами, деньгами или кровью.       – Да пропустите же вы меня! – требовала Нитара. – Там же могут быть ещё вампиры!       – Нельзя, Леди! – говорил страж. – Там ещё бушует огонь!       – Да плевать на огонь, когда рушится... оплот нашей силы! – воскликнула Королева. – Если всё сгорит, то наш путь возрождения пойдёт прахом!       – Нам уже не спасти этот завод, – обречённо сказал один из министров.       – Ложь! – вскричала Леди. – Ещё можно всё исправить! Тушите лучше! Давайте!       Слова вампирши, увы, не меняло положения, хотя очень бы хотелось: сколько ни сыпь песок на огонь, а всё одно — он словно больше раздувается, что очевидно — лопаются горючие смеси, горит уголь, во все стороны летит стекло, которое ломает собой колбы и запускается тот же процесс; и продолжаться это будет до тех пор, пока не закончатся все колбы и не выгорит топливо. У женщины перед глазами ужас пронёсся, ведь рушится центр, который сдерживал Сытых: нет завода — нет искусственной крови — нет мирного существования. Вскоре, к ужасу Королевы, она ощутила, как её сапог коснулась жидкость; опустив глаза, она едва не завизжала от ужаса — огонь добрался до хранилища с искусственной кровью и уничтожает его, лишая вампиров последней надежды на выживание. Впервые за долгое время вампирша потеряла контроль над ситуацией и эмоциями: будущее разбилось... нет, сгорело в этом самом огне, который так безжалостно разрушает завод, обхватывая его своими жадными лапами. Это место было залогом начала новой эры в Ватернусе — эры возрождения, новой жизни для вампиров. Как же просто сломать будущее одним мигом: ещё с утра правительница не знала забот и хлопот, а теперь весь Ватернус познает голод. Но кто?! Кто посмел разрушить будущее их родного мира?! Бедная Нитара мучилась этой мыслью и если в ближайшее время не найдёт зачинщика, то народ взбунтуется в жажде справедливости.       В Ватерниале был самый настоящий траур, а вот на южных окраинах Царства вампиров ликовали и едва не пировали: Голодные, живущие на этих землях дикарями и смутьянами, уже признали о пожаре на заводе искусственной крови — разведка у них была отличная, к тому же они выкрали откуда сколько могли самые лучшие подзорные средства, заглядывая едва ли не в окна особняка Королевы. Для них это было сродни отличной охоте: теперь у верховной Леди Сытых не останется выбора, кроме как объявить охоту на жителей других миров, вернуться к истокам. Они сейчас были похожи на таркатан: также визжат, улюлюкают над Сытыми и их слабостью, вслух грезят о большой охоте и скором падении партии Возрождения, хотя они изначально в это верили. В толпы голодных вклинились неизвестные в тёмных капюшонах и сказали всем идти к герою, что уничтожил фальшивую кровь, которой питались те глупые вампиры. Конечно же толпа потянулась за ними в дальний уголок столицы, где меньше лишних глаз, ведь они должны видеть своего спасителя, который отважился войти в Ватерниале и уничтожить оплот лжи — кровь Сытых они считали ложью и обманом.       Наконец-то огромная дикая толпа пришла в трущобы — гнездо обитания Голодных, их оплот и столицу. Там на их главной площади была сооружена деревянная трибуна, с которой вещали так называемые лидеры и жрецы Голодных. Вокруг собралась огромная толпа, желая узнать, кто же этот герой, что показал Сытым их слабость и жалкость. Среди стоящих в балахонах на трибуне вампиров поднялся один, что отличался от других: он был выше их, его осанка говорила о том, что он силён духом, харизматичен и могуч — верный лидер для этого безумного сброда. Пред всеми он молча снял свой капюшон и поначалу наступила мёртвая тишина: многие увидевшие его не понимали — неужели это он — Истинный владыка? Стало быть он не умер. После этого таинственный незнакомец довольно улыбнулся и вскинул ладонь, что взбодрило толпу, что скандировала имя своего истинного повелителя и клялась ему в верности. Все вампиры по цепной реакции стали падать на колени, шепча какие-то ритуальные слова. Сам же владыка смотрел на них всех свысока, надменно и очень даже гордо, видя своё превосходство над ними. Кто бы он не был, но раз они признают его силу — значит он древний вампир. Возможно один из выживших Старейшин. Значит Шао Кан оказался лжецом: когда он завоевал Ватернус, то объявил себя убийцей Старейшин и сжёг их мёртвые тела на центральной площади для назидания и демонстрации своей силы. Но теперь выходит, что один из древнейших выжил, а значит вернутся старые добрые времена, когда вампиров по-настоящему боялись. В те далёкие времена даже эденийская Королева Изольда, славная своими завоеваниями, закрылась во дворце со своим многочисленным выводком и спала с ножом под подушкой, готовая прикончить любого, кто посягнёт на её особу. Правда вот пусть сначала Эдения и проигрывала, однако позже вампир бежали в свой мир так, что после этого их во владения ледяной властительницы силком нельзя было затащить. С тех пор вампиры засели в родном мире пока их не завоевал Император Внешнего Мира. И вот теперь, получив независимость, они нашли ещё и своего лидера, а также лишили Сытых преимущества. Теперь Голодные — истинные хозяева Ватернуса. Именно с этими лозунгами они славили своего нового лидера, хвалили его и призывали к решительным действиям.       На Ватерниале уже опустилась ночь, а пожар всё ещё горел ясным светом на всю округу, едва ли только стал чуть меньше, прекратился треск стекла, не лопались колбы. Однако что теперь этот завод? Каркас, пустышка, руины. Завод строили долго, пока ещё были хоть маломальские запасы животной крови. Теперь же нет ни запасов, ни материалов, ни веры в то, что всё вернётся в прежнее русло. Среди Сытых пошли перешёптывания о конце их краткой эры благоденствия, что ещё больше подавляло их Королеву — она и сама отчаивалась. Была у Нитары надежда на то, что до завершения строительства нового завода вампиры протянут, если собрать всю кровь, которая вытекла из хранилища, однако её энтузиазм пропал сразу: ей говорили, что в кровь уже попали песок, мелкие детали, осколки, растворы и уголь, что делают кровь непригодной к применению, особенно для брезгливых вампиров. Завода нет, крови нет, надежды тоже нет. Леди понимала, что сейчас положение дел ещё хуже, чем до начала их независимого существования: нечем строить, много жертв и совсем нет денег — всё пущено в дело. Нужно искать помощи, но где? Был только один мир, способный снабдить их всем необходимым — грязный, развратный и жуткий Внешний Мир. Да, это стыдно, неприятно, нелепо, глупо и... всячески иначе неописуемо жалко и убого просить у бывшего сюзерена помощь и деньги, понимая, что если не территориально, то долгом они будут обязаны Внешнему Миру. Но выбора и нет: из-за голода вампиры начнут сходить с ума, а когда запасы искусственной крови иссякнут полностью, то те начнут нападать на жителей других миров и все армии пойдут войной на Ватернус, а вампиры будут истреблены. Из двух зол надо выбирать меньшее, поэтому, переступая через порог собственной гордости, нужно идти во Внешний Мир.       – Собирайте свиту и отряд, – с тяжёлым сердцем сказала Нитара. – Мы отправляемся во Внешний Мир.       – Что?! – возмутился Ругулус. – Миледи, я согласен с любым вашим решением, но только не с этим!       – У нас нет выбора! – мрачно отрезала Королева. – Если не получим источник крови, то от голода пойдём охотиться в другие миры и нас всех истребят.       – Предлагаете пасть в ноги тирану? – спросил управляющий заводом.       – Падать ниц я не буду, но договориться попробую, – ответила Леди.       – И опозорите всю нашу расу, – сказал вампир. – Покажете узурпатору, что независимость Ватернуса ничтожна!       – Что лучше: попросить помощи или умереть от рук солдат, прячась в лесу и канаве? – логично спросила вампирша.       – Вы обесцените всех жертв того восстания, – сказал мужчина. – Покажете, что их жертва была напрасной!       – Сейчас речь идёт о выживании! – настаивала женщина.       – В этом деле я вам не помощник! – сказал он.       – Дело твоё, – махнула она рукой. – Только потом не приходи обратно! Я предателей не терплю!       – Больший предатель среди нас — ты, – сказал Ругулус.       По гордости любого вампира больно ударит перспектива быть обязанным и должным Внешнему Миру, ведь теперь выходит, что их борьба за отдельное существование от этого оплата порока — напрасные жертвы. Управляющий заводом был не менее горделив, чем прочие вампиры, ведь его родные погибли от рук Кановских таркатан, пролилась кровь его семьи, а теперь он должен пойти на поклон к убийце? Вампир глянул на символ партии Возрождения на своём камзоле и брезгливо сорвал его, бросив прямо под ноги вампирши, а затем ушёл... в сторону юга, где живут Голодные. Останавливать и посылать за ним вдогонку Леди не собиралась, ей вообще некогда было думать об этом: ей важно найти возможность выжить и ни во что не ввязываться. Тех, кто был согласен идти с ней во Внешний Мир было не так много, но зато оставались самые честные и преданные вампиры. Королева же не собиралась добиваться подчинения Императору или падать перед ним на колени, а хотела просто дипломатии и помощи. Потому, как только отряд и свита собрались, они отправились к порталу. Для любого вампира Внешний Мир был рассадником всех семи смертных грехов, считался хуже самой Преисподней. Однако были и другие миры, чтобы попросить у них помощь, но там их тоже ненавидят: в Земном Царстве их считают монстрами, с Эденией у них враждебные отношения со времён правления Ледяной Изольды, в Преисподней они всего лишь закуска для демонов, Сейдо считает их угрозой для порядка, а Хаотикам плевать на всё, кроме Хаоса. Хотя и Внешний Мир всегда был для них сущим адом, а цена за их помощь может оказаться громадной — потеря своей независимости. Но выбора не было: здравомыслящие вампиры понимали, что когда голод возьмёт над ними вверх, то... на них начнут охоту. Потому вампиры, надев капюшоны, открыли портал. Ранее такие открывали тайком и единицы для своих собственных интересов, а тут фактически правительственная делегация. Нитара, тяжело вдохнув и осознавая всю тяжесть своего поступка, переступила черту портала и вошла в него, а следом за ней охрана и знаменосцы.       К тому времени Внешний Мир также готовился к окончанию этого дня: опускалась ночь, закрывались лавки и некоторые таверны, стражи начинали сменять уличный караул... который теперь будет заметно усилен в связи с недавним происшествием. Наличие обезображенных трупов, пусть уже и унесённых для последующего захоронения, до сих пор не отпускало умы столичных жителей и даже воинов императорской армии. Давно такого не было в столице, чтобы ночью неизвестные убивали людей и скрывались с места преступления. К тому же все ожидали увидеть самого Шао Кана, который утешит и успокоит свой народ, произнесёт речь, а по сути правитель даже не явился к ним. Ведь никто не заметил ни Бараку, ни Рептилию, ни Эррона Блэка, которые, как подорванные, носились по крышам Империума в поисках убийцы, что, правда, так и не принесло результата. Задачу угомонить народ взяли на себя стражи и глашатаи, заявив, что расследование уже ведётся и особый отряд ищет подозреваемых, была просьба даже не выходить ночью на улицы, иначе есть угроза попасть под подозрение или стать жертвой убийцы, ведь нет уверенности, что он не вернётся и не устроит кровавый пир вторую ночь подряд. Жители столицы понимали, что лучше сейчас не шутить и не раскачивать ситуацию, только вот бездействие Кана побуждало их к страшным и позорным слухам — их правитель... сам боится. Конечно это было лицемерно, ведь ещё 28 лет назад они слёзно молились, чтобы их правитель хоть сколько смягчился по отношению к ним и приструнил своих таркатан, которые разгуливали по столице и устраивали ночные кровавые пиршества. Таркатаны, будучи зверями неразумными, кромсали на своём пути всех, кто попадался: мужчин, стариков, женщин, не щадили детей. И каждое утро люди с ужасом просыпались, видя горы трупов и реки крови, к тому же это всё начинало гнить и вонять. Это сейчас тут стоят цветы, мощёные дороги промывают с мылом, в фонтанах не стоит тина и нет листьев, а лавочки никогда не бывают сломанными.       Впрочем, столичным жителям и лучше, если Шао Кан не придёт в столицу: уже даже Шанг Цунг заметил, что все свалившиеся события слегка пошатнули равновесие души повелителя. Дело не в том, что Император боится этого неизвестного из саркофага или ему самому грозит опасность — задета его... императорская гордость: какой-то выродок вылез из своего саркофага и теперь безнаказанно шляется по его владениям и убивает людей. Обычно при таком состоянии Кан выходил в город и сам искал убийцу... правда довольно часто ему под руку попадаются невиновные, которых потом до смерти мучили в Ямах Плоти, сейчас уже ныне уничтоженных. Потому, чтобы не допустить произвола и гнева величайшего из правителей, его окружили покоем и любовью, в частности, Синдел: боясь, что сейчас от своей горячности внешнемирец может наломать дров, супруга отвела его в бильярдную комнату в северной части дворца... правда мало толку: пока Императрица играла, Император стёр пальцы, натирая кий мелом, а всё потому что думал о том, что какая-то тварь ходит по его землям, присоединённых кровью. Чтобы Кан не сидел на одном месте, Канум вывела его на прогулку в сад: взявшись под руку, они прогуливались по мощёным тропинкам, правда и тут правитель высматривал в кронах деревьев убийцу. У внешнемирца начиналась мания преследования и паранойя, а от этого дикая ярость: хотелось кого-нибудь убить... кого-то мерзкого, жуткого, отвратительного на вид и душу, чтобы стало легче. Такое поведение для Шао Кана было необычным: он не боится за свою жизнь или за крепость своей империи, в чём он даже не сомневался. Император не хотел, чтобы кто-то смел проверять на прочность его стальные нервы... для этого и Императрицы предостаточно. Кстати, о Канум: она, идя под руку с мужем, всё меньше улыбалась — гуляли они довольно долго, пошли на второй круг, а он всё высматривает того, кто может ему навредить.       – Шао, ну хватит уже тебе по сторонам оглядываться! – потребовала эденийка. – Ты за всю прогулку ни разу на меня не посмотрел!       – Милая, я бы с удовольствием смотрел только на тебя, но какой-то упырь разгуливает по моему городу и убивает невинный народ! – ворчал внешнемирец и посмотрел на неё. – А если он нападёт на тебя и что-то сделает? Я же с ума сойду! Я его конечно порву на части, но не хочу, чтобы ты пострадала! Ведь... более я уже не смогу тебя вернуть в мир живых, – он нежно обхватил руками её лицо. – Я разверзну твердь земли, однако постараюсь...       – Тшшш... – жена мило надула губы, прося его помолчать. – Раз ты так за меня боишься, то я хочу, чтобы все эти дни ты был рядом со мной.       – Я и так всегда рядом, – сказал муж.       – Ты же сам знаешь, что быть рядом телесно и мысленно — две большие разницы, – мудро сказала она. – Телом ты можешь быть со мной, а мыслями где-то далеко.       – И телесно, и мысленно я с тобой, – сказал он.       Шао больше не мог видеть грустное лицо своей супруги, своей милой Дели, которая так о нём заботится и переживает за его душевное состояние, поэтому легко подхватил её на руки. Императрица тут же ахнула, ощущая себя такой лёгкой, хотя для Императора никакой вес не имеет значения, тем более жена, ведь она такая маленькая и худенькая. Канум тут же прижалась к его груди ласковой кошечкой, глядя на мужа своими очаровательными серо-карими глазами и довольно замурлыкала. Рядом с женой Кану и правда было спокойнее: он был более сдержанным и ласковым, а сейчас даже перестал озираться по сторонам, как загнанный волк. Эденийка вселяла в него надежду на светлое будущее, уверяла в правильности всяких его поступков и утешала. Да разве же можно лишиться такого сокровища? Она дороже всех сокровищ и он поклялся её защищать Он, одной рукой держа жену, снял шлем и швырнул его на траву. Шлем закатился куда-то в цветы, серьёзно помяв их, даже срезал несколько штук рогами. Увидев это, Синдел нахмурилась, однако супруг быстро исправил ситуацию хотя бы романтикой: он поднял с земли мелкий срезанный цветок и нежно вставил жене за ухо, слегка вплетя в волосы. Это была незабудка — символ истинной любви. Императрица уже заулыбалась и покраснела, поправляя локоны. Император, не сводя взгляд с жены, сел с ней на траву.       – Чтобы я без тебя делал, милая, – сказал Кан. – Ты — моё спасение! – он прижался носом к её щеке.       – Это ты спасал меня... множество раз, – Канум мягко обняла его.       — Я тебя очень сильно люблю, – шептал ей внешнемирец и лёг с ней в траву, поглаживая по шелковистым волосам.       – Я тоже люблю тебя, – выдыхала эденийка. – Я уверена, что ты отыщешь этого злодея, однако не стоит думать об этом бесконечно. Ты только на пальцы свои посмотри: вон, до мозолей натёр, пока кий мелом натирал.       – А что мне сделается? – улыбнулся мужчина. – У меня крепкая кожа да и боли я не боюсь.       – Шао, не нервируй меня! – пригрозила женщина.       – Я тебя полечу от нервов магией и поцелуями, – улыбнулся он. – Вот так...       От Шао Кана последовал нежный поцелуй в губы, потом в щёки, затем в лоб, ещё в носик, а потом в макушку и шею. Когда горячие и грубые губы Императора в попытке нежности коснулись её шеи, то Императрица засмеялась, нежной дробью постукивая по его спине: мягкие пальцы ложились на его кожу в лихорадочном такте. Канум лежала на нём и улыбалась, а её волосы вытянулись и стали поглаживать тело мужа: скользили то по затылку, то поглаживали мускулистые руки, то умудрялись просочиться сквозь пальцы, проникали под стальные ягодицы. Для Кана это было сродни касания шёлковой ткани, однако даже шёлк не так мягок, как локоны и нежные ладони его супруги. Пожалуй, сейчас в их телах снова начинал гореть огонь страсти, который накатывает на них с наступлением темноты, в самый час интимных утех. И внешнемирец готов был бы уже насладиться идеальным телом своей эденийки под открытым ночным небом, прямо в излюбленной синей части сада их старшей дочери Китаны под шёпот жакаранды и шелест короткой голубовато-синей травы. Как вдруг из-за голубых кустов синей гортензии вылез... Шанг Цунг, Шиннок бы его побрал: второй раз за день он оказывается там, где ему быть не нужно, нарушая всякий покой и личную жизнь императорской пары.       – Ваше Импер... ооо! – осёкся Шанг и зашёл за кусты. – Прошу прощения.       – Цунг! – на весь сад раздался гневный возглас Шао Кана, при том настолько громкий, что даже животные в саду испугались. Он поднялся с травы, достал из кустов шлем и подошёл к незванному гостю. – Что тебе опять нужно, колдун?!       – Повелитель, я бы не побеспокоил вас без надобности, – оправдался Цунг. – Но у нас иностранные гости. Просто не поверите, кто пришёл.       – Ну кто там ещё? – закатил глаза Император, помогая жене подняться и обнимая её после того как их нагло и грубо прервали.       – Корол... Леди... Нитара в общем, – колдун даже не знал какой титул подобрать.       – Кто?! – опешил Кан. – Ты сказал Нитара?! Вампир?!       – Она самая! – ответил похититель душ.       – Одна? – поднял бровь внешнемирец, хоть в шлеме не видно.       – С ней полно стражи, – ответил Шанг Цунг. – Настолько высокие, что из-за них у Нитары только макушку и видно.       – Чего хотят? – вновь задал вопрос повелитель. – Не сказали?       – Говорят, что это разговор на уровне правителей, – ответил Шанг.       – Даже так! – удивился Шао Кан. – Вампиры, ненавидящие нас со времён моего завоевания их мира, сами пришли после сотен лет изоляции. Ну что ж, идём. Дели, ты пойдёшь?       – Я совершенно не готова к официальному визиту... – ответил Синдел, стараясь вынуть незабудку из своих волос.       – Глупости! – парировал Император. – Ты прекраснее всех на свете!       – Согласен с Его Величеством! – проявил инициативу Цунг. – Вы затмеваете собой всю красоту на свете!       – Хотел бы я на тебя заругаться, Шанг, но ты чертовски прав! – сказал Кан. – Идём, дорогая!       Императрица была очень смущена словами супруга и колдуна, хотя даже приятно слышать это от человека, который сам состоит в отношениях с не менее красивой девушкой. Канум, покраснев от комплиментов, изящно подала руку Кану и вместе с похитителем душ они направились в тронный зал. Вообще эденийка никогда не встречала вампиров, слышала о них только на уроках истории в далёкой юности: внешне они чем-то похожи на эденийцев и землян, только они бледные, имеют алые глаза, клыки для прокалывания кожи жертвы и вкушения крови, а также большие крылья, подобно летучим мышам. Какие они на деле — ей неведомо, ведь до нападения вампиров на Эдению Синдел, конечно, была в планах своей бабушки, но ней своей матери — маленькой девочки. Теперь же появилась возможность увидеть их самолично и упаси Старшие Боги, если всё пройдёт удачно и Шао Кан не сорвётся с цепи самообладания.       По пути из сада во дворец Императору, Императрице и придворному колдуну ни один вампир не попался: караулы и охрана из Ватернуса не выставлена и хозяйских замашек они не проявляют, а значит есть причина. И только на подходе к тронному залу они увидели выстроившихся вдоль коридора более десятка вампиром: все высокие и стройные, со знамёнами родного мира, одетые максимально удобно, чтобы можно было защититься или вовремя атаковать. Однако вся их бравость и смелость пропали ровно в тот момент, когда из-за угла во весь коридор растянулась знакомая до ужаса тень — Шао Кан: всё такой же высоченный, широкоплечий и мускулистый, с тяжёлой и величавой поступью, в рогатом шлеме и с горящими рубином глазами. За столько лет Император совсем не изменился, чем и пугал незванных гостей: они подсжались, вцепившись в свои знамёна, и стали шипеть. Среди них Императрица приметила только одну женщину, которая, вероятно, и была той самой Нитарой: высокая, красивая, нескромно одетая, но нескромнее её самой. Такое постыдно надеть даже в Эдении, а вот во Внешнем Мире такое в норме, хотя сама Канум такое надела бы только для услаждения взора своего супруга. А вот Кана это даже позабавило: нет, он не заглядывался на вампиршу, потому что умеет под боком первую красавицу Внешнего Мира и Эдении, смешно лишь то, что Ватернус так гордо кричал о своей обособленности, а на деле живут старыми порядками — много стражи и охраны, обилие знамён, полуголые одеяния у женщин... небось и оргии до сих пор устраивают. Внешнемирец снова считал себя в некотором роде победителем, а потому молча прошёл мимо них, вскинув голову, а затем оба супруги сели на свои троны: он горделиво и властно, а она изящно и женственно.       – Его Императорское Величество Шао Кан и Её Императорское Величество Синдел Канум! – объявил Шанг Цунг, указав на них рукой.       Вампиры были в неком недоумении: они не думали, что у этого тирана есть супруга, ведь никакая другая женщина не может сидеть на собственном троне подле Императора. Так и мало того, что эта женщина очень хороша собой, так вместе завоеватель и красавица ещё и так, будто не первый год в браке и любят друг друга. Конечно вампирам было ведомо, что Шао Кан был женат, потому что делегация из Ватернуса вынуждена была присутствовать на его свадьбе с этой женщиной: тех вампиров уже нет в живых, но они всюду рассказывали, что во время церемонии красавица плакала, а поцелуй от тирана был ей противен, но сопротивляться она не могла — он физически сильнее её. И про наследников они прекрасно знали: три приёмные дочери, свой собственный сын как раз от этой женщины и ещё одна дочь, рождённая неведомым им способом; ведь вампиры не знали, что старшая приёмная дочь оказалась для Императора родной, а младшая является клоном старшей, созданным придворным колдуном. Ведомо вампирам даже о смерти Императрицы через неделю после рождения Принца, но там все очевидно понимали, что не сама она ушла из жизни: сынок помог, заразив тело матери своим рождением, или же она не выдержала жизни с этим чудовищем и ушла сама. Так или иначе, но вампиры ликовали, однако не из-за смерти жены Кана, а от того, что своим уходом бывшая Королева сделала ему больно, оставив глубокую рану в самом сердце... правда за такое позже внешнемирец устроил подавление вольнодумных мыслей, убив несколько десятков вампиров и вывесив их на главной площади Ватерниале с отрезанными языками в руках. Теперь же эта самая женщина рядом с узурпатором и видно, что она счастлива: колдовство или же настоящая любовь? Им-то не верилось, что этого монстра можно полюбить и вообще хотеть от него детей.       – Кто главный? – спросил Шао Кан. – Прошу выйти вперёд.       – Мы всё же не солдаты вашей армии, Император, – Нитара вышла вперёд. – Ко мне уместнее обращаться Ваше Величество.       – Я не знаю, что у вас за форма правления в Ватернусе, потому не спроста так сказал! – отрезал Император. – Вам слово... Ваше Величество Нитара.       – Скажу честно, я пришла к вам не по доброй воле, а по принуждению, – сказала Её Величество. – В Ватернус пришла страшная беда и нам... ох... требуется ваша помощь.       – Беда в вашем изолированном мире? – удивился Кан.       – Сегодня днём на нашем заводе по производству искусственной крови случился пожар: уничтожены все механизмы, почти полностью разрушено само здание и запасов крови едва ли хватит на неделю, – сказала Королева. – Пока мы не нашли подлеца.       – Что-нибудь необычное до этого было? – спросил внешнемирец. – Может недовольные буянили или наоборот затихли?       – Нет, день был абсолютно обычный, – ответила Леди. – Шум только со стороны завода.       – Хм... – задумался правитель, а потом спросил. – Чего вы хотите?       – Я от народа Ватернуса и партии Возрождения прошу у вас... помощи в поисках злоумышленника и восстановлении завода, – ответила вампирша, а сама едва со стыда не сгорала.       – Насчёт злоумышленника не обещаю, – сразу сказал мужчина. – У нас сейчас тоже некий злоумышленник убил несколько внешнемирцев и скрылся в вашем мире! Убил жестоким способом и выпил их кровь, оставив настоящее месиво!       – Убил и скрылся в наш мир... – задумалась молодая женщина. – Вы же сейчас тоже подумали, что убийства и разрушение завода сделал один и тот же человек?       – Да, – кивнул Шао Кан. – Уж слишком как-то быстро всё случилось. Да и наверняка не просто так.       – Вот и мне кажется, – сказала Нитара. – Значит временно наши интересы сходятся.       – Всё возможно, – ответил Император. – Какая помощь вам нужна?       – Любая, – ответила Королева. – Более желательно, конечно, материалами.       – Кровью! – догадалась Синдел.       – Наши вампиры уже не пьют вашу животную кровь, – важно сказала Леди.       – Следите за словами! – рявкнул Кан. – А не то я перестану быть добрым!       – Мы уже не пьём живую кровь, нам нужна наша, искусственная, – повторила вампирша. – Ваша помощь строительными материалами будет куда уместнее.       – Ну-ну... – недоверчиво произнёс внешнемирец. – С материалами мы поможем, но что вы предложите взамен?       – Взаимен... – задумалась молодая женщина. – Безусловно, я понимаю, что помощь не будет безвозмездной, однако... мы мало что можем предложить.       – «‎Мало что»‎ — это что? – требовал пояснения правитель.       – У нас есть только рубины и кровь, – ответила Нитара. – Но и так сейчас в нехватке.       – Рубины Ватернуса... – задумался Шао Кан.       – Хорошие и качественные, – вмешался Шанг. – Используются в оружейном деле и создании магических артефактов. В нынешнее время очень редкий и жутко дорогой минерал.       – Тогда можем договориться: вы нам материалы, а мы вам рубины, – сказала Королева.       – Хорошо, – сказал Император. – И не нужно здесь скалиться: мне теперь ваши земли и даром не нужны! У меня стабильность и порядок в империи благодаря моей дорогой супруге. И ещё: пока мы не поймаем этого убийцу, то я не могу предоставить вам материалы.       – Безусловно, – согласилась вампирша. – Однако раз ни вы, ни мы не сумели его поймать, то он не так прост.       – Мы это и так поняли! – уже раздражался Кан. – Но одно уже ясно точно: раз он умеет растворяться в воздухе и знает проход в Ватернус из Внешнего Мира, хотя с вашей стороны он заблокирован и мы не можем попасть к вам отсюда, то вывод один.       – Какой? – спросила гостья.       – Этот убийца — вампир! – ответил внешнемирец. – Причём древний и опытный!       – Тогда следует выловить эту тварь, – сказала Нитара. – Вампиры не привыкли убивать друг друга, каннибализм у нас не принят.       – Это всё? – спросил мужчина.       – Да, – ответила Королева.       – Вы останетесь или вернетесь в свой мир? – вновь задал вопрос Шао Кан.       – Я обязана быть со своим народом, – ответствовала Леди. – Я должна вернуться.       – Не смею вас задерживать, – сказал Император, вставая с трона. – Когда поймаем убийцу или у вас будет информация, то приходите вновь. Вас пропустят.       – Я могу прислать гонца, – сказала вампирша.       – Поживём — увидим, – сказал Кан. – Не смею вас задерживать.       Нитара сделала учтивый наклон головой, развернулась и ушла вместе со своими стражами. Как же мерзко поклониться завоевателю и убийце, просить у него помощи едва ли не на коленях, а самой видеть кровь сородичей у него на руках, едва ли не вставать перед ним на колени. Королева о семейном положении Императора не знала, а потому более всего боялась, что за помощь Ватернусу придётся расплатиться не рубинами и деньгами, а своей натурой — телом ублажить властителя Внешнего Мира. Но Леди не увидела на лице Кана похотливой ухмылки и он не поманил её пальцем, хотя она знала, что если женщина ему нравится, то он напрямую зовёт её в постель. А тут вампирша увидела, как внешнемирец стремился коснуться тонких и нежных пальцев своей жены, поигрывал с ними, постоянно старался найти с ней зрительный контакт. Не похоже на колдовство или обман, ведь взгляд у эденийки равно такой же: любящий, нежный и мягкий. Очевидно, что эта женщина не привыкла молчать, потому что... хотя бы из истории она знала о том, что Синдел — единственная внучка Королевы Изольды, той самой, которая гнала вампиров в их родной мир. Ни внешне, ни, кажется, характером Императрица на свою славную бабушку не похожа: ни русых волос, ни голубых глаз, ни постоянного желания перебить собеседника своими, хотя, разумными мыслями; криомант не терпела, когда ей перечат или пытаются выставить дурой — сразу в её коллекции прибавлялась ледяная статуя мучения. В некоторой степени Нитару это даже радовало: Канум не желает вести завоевательную и реформаторскую политику своей бабки... хотя может быть за фасадом этой женской нежности и доброты скрывается тиран не хуже Кана и жестокий убийца — тёмная лошадка. И слова внешнемирца о том, что Ватернус ему не интересен тоже прибавил ей спокойствия: выданная ему тайна не пробудила в нём желания завоевать этот мир... хотя может быть этот тёмный жеребец ещё себя проявит со своей тёмной кобылкой. По крайней мере теперь у Королевы более или менее была гарантия, что её миру помогут, а его слабостью не воспользуются. Вскоре тронный зал опустел от вампиров, которых проводила стража, остались тут только императорская пара и придворный колдун.       – Высокомерные сосатели! – ругнулся Шао.       – Шао, они же попросили нашей помощи! – вразумляла его Дели.       – Они не просили, а чуть ли не требовали! – не отступал Император. – Нахальные, мерзкие, ещё и животными обозвали!       – Ну кровь же у них... не настоящая, не от человека и животного, – сказала Императрица.       – Дели, они так про нашу кровь сказали, – объяснил Кан.       – Не делай из меня дуру, Шао, – уже нахмурилась Канум. – Я поняла, что она имела в виду! Просто стараюсь найти... правильный тон общения.       – С ними этого не получится, – махнул рукой внешнемирец. – И никакая ты не дура! Ты — спаситель Внешнего Мира и первая красавица во всех вселенных!       – Шао, мы не одни, – мягко намекнула эденийка, глянув на Шанг Цунга.       – Цунг, у тебя какое-то дело к нам? – недовольно обратился мужчина к колдуну.       – Ох, вечно я всем мешаю... – заворчал Шанг Цунг.       Шанг недовольно потопал к двери, что-то бурча себе под нос. Хотя изначально Шанг хотел выйти следом за вампирами и затеряться в толпе, чтобы без лишних приказов смыться в свою лабораторию для чтения занимательной книги. Шао Кан не отдал Цунгу никаких распоряжений относительно предоставления строительных материалов для Ватернуса: то ли забыл, то ли скажет в последний момент, когда убийцу уже точно найдут. Хотя Император хотел бы обсудить это с наместником Ош-Текка Коталем, ведь именно его провинция поставляет во Внешний Мир строительные инструменты и материалы, а вот Эдения посылает мастеров скульптуры, лепнины и росписей, что наверняка сейчас не столь нужно вампирам. И вот, когда колдун вышел, супруги остались наедине.       – Ещё смеет ворчать! – рыкнул Кан. – Я его изувечу так, что он даже ползать не сможет!       – Да прекратишь ты людей пугать или нет?! – уже ругалась Канум.       Внешнемирец шумно выдохнул, снял тяжёлый золотой шлем и потёр свои словно каменные от усталости виски: он жутко устал от всех этих находок, гостей и проблем, которые уже давно не появлялись в его владениях. Эденийка понимала всякое выражение лица своего супруга: могла понять, когда он зол, печален, радуется или даже возбуждён. Муж крайне скуп на эмоции: одно его выражение лица может значить крайне много. Важнее даже его глаза, которые не лгут, иногда даже ширина его вертикального зрачка имеет значение. Жена не могла смотреть на тяжкие муки супруга от мигреней, потому мягко забрала из его рук тяжёлый шлем, положила на подлокотник его трона, а следом мягко посадила и его самого. Зайти за спинку трона и дотянуться до головы Шао невозможно: трон создан так, чтобы убийца никак не смог дотянуться до его особы ни руками, ни клинком, сложно будет выставить руку для выстрела из револьвера. Сейчас и Дели было бы нелегко до него дотянуться, потому она встала напротив него и стала мягко массировать его виски.       – Ммммм... блаженно прокряхтел Император. – Приятно. Успокаивает. Умиротворяет.       – У тебя так часто стали случаться мигрени, дорогой, – обеспокоенно сказала Императрица. – Я за тебя волнуюсь.       – Всё из-за этих странных событий, – тихо сказал Кан. – Подземелье, страшная правда, а теперь этот вампир-убийца.       – Может быть... тебе хоть сколько нужно абстрагироваться от всех проблем? – предложила Канум.       – Чего? – не понял внешнемирец.       – Ну... постараться расслабиться, – объяснила эденийка. – Отдохнуть от государственных дел или не ходить в катакомбы, чтобы в голове улеглись все эти события.       – Нет, милая, так нельзя, – покачал головой мужчина. – Я — Император и это напрямую касается меня!       – Если Император сляжет от головных болей, то он никак своей империи не поможет, – настаивала женщина.       – Не могу, Дели, – упрямствовал он. – Сейчас не тот момент, чтобы болеть. Вот закончим с делами и отдохнём!       – Значит я должна отдыхать, а ты нет? – догадалась она.       – Да, – довольно серьёзно ответил Шао. – Моя Дели не должна напрягаться!       – Тогда и мой Шао должен поберечь себя! – парировала Дели.       Как же Император был счастлив, что Императрица была рядом с ним, не бросала и не предавала, только ей и детям он мог так доверять. Кан мягко посадил Канум себе на колени и положил голову на её большую грудь, как на самую мягкую на свете подушку. Внешнемирец даже улыбнулся, ощущая, как трепетно и волнительно бьётся сердечко его эденийки: она действительно за него переживает, потому что любит и хочет для него только блага. Он не был бесчувственной скотиной, как раньше, потому понимал и осознавал, насколько он дорог своей жене. Хотя Синдел и было тяжело держать на себе голову Шао Кана, но она радовалась, что доставляет ему счастье, удовольствие и покой. Императрица с улыбкой стала ноготками почёсывать лысину Императора, от чего тот вскоре прикрыл глаза и... засопел. За минуту к сопению примешался и храп, который даже заставил Канум вздрогнуть: была тишина, а тут такой звук. Эденийка осторожно посмотрела на внешнемирца и умилительно улыбнулась: её супруг заснул прямо на троне. Значит жена права: муж очень устал и ему нужен отдых после всех событий и проблем, которые бесконечно нарастающим снежным комом и валятся на него. Если бы только Синдел могла дать ему покой какими-то свойствами магии, то она бы конечно это сделала, но покой Шао Кану может дать только она сама своими поглаживаниями и словами.       – Ах, мой Император... – прошептала она. – Заснул.       Порой Императрица вспоминала те дни, когда лечила собственного отца от болей в желудке: лекарства и еда ему совсем не помогали, спасали его только её ласковые прикосновения и ласковый певчий голос. Канум уже и не помнила как так получилось, но хотелось бы вспомнить тот способ, чтобы усмирять гнев Кана и вводить его в состояние сна. И нельзя же оставить спящего правителя спать на троне: и неудобно, и неприлично. Потому эденийка змеёй кое-как соскользнула с коленей мужа, сняла сапоги, чтобы не цокать каблуками, и подошла к двери, попросив двух стражей позвать Горо и ещё нескольких крепких слуг-шоканов, чтобы хотя бы на носилках они отнесли спящего Императора в его покои. Может быть Кан и не хотел бы, чтобы его, как малое дитя несли в покои, но и так спать будет неудобно — затечёт всё тело. Уже через несколько минут Король Куатана и его крепкая охрана из трёх шоканов переложили спящего внешнемирца на носилки и вели себя максимально тихо, иначе господин очнётся, увидит себя немощным, а тогда достанется всем. Синдел жестами просила быть потише, почти не дышать, чтобы не спугнуть чуткий сон Шао Кана, ведь он так устал, ему нужен покой. Может быть Императрица уже была бы даже согласна отпустить его на охоту или рыбалку вместе с сыном, однако это дело такое, что решение потерпит и до утра.       Императора как можно аккуратнее и тише принесли в покои, где он с женой и так собирался ложиться спать, ведь уже ночь на дворе. Шоканы поклонились Канум и после этого ушли вместе с носилками, даже в коридоре топать не смели, а то вдруг вибрации от их шагов разбудят правителя. Эденийка стала хоть как-то снимать с мужа тяжёлые доспехи, от которых у него останутся вмятины на всём теле. Женщина была осторожна и очень аккуратна, благо ей помогали её волшебные волосы, потому она не утомлялась: ведь благодаря им у неё появлялось множество дополнительных рук, что могут поднимать очень большой вес, даже самого мужа. Закончив, Синдел ласково накрыла Шао Кана одеялом, как малое дитя, почти невесомо поцеловала в щёку, а затем уж и сама стала готовиться ко сну. Для Императрицы это длительная процедура: снять украшения, смыть косметику, раздеться, надеть ночную сорочку, вычесать волосы, а потом уж ложиться спать. Впрочем, сейчас Императору без разницы, где его жена, ведь спит он так крепко, что только прямая рана ножом сможет его разбудить. Вскоре Канум всё же присоединилась к Кану в постели: тот спал очень крепко, но стоило ей прилечь рядом, как он улыбнулся. Эденийка, на манер заботливой... матери мягко поглаживала спящего внешнемирца, пока и сама не заснула, держа его за руку.