Мы не знали друг друга до этой весны

      Сугуру сидел в учительской и неспешно заполнял документы. Сосредоточиться на бумажках было сложно, мысли путались и перескакивали с одной темы на другую. Он плохо спал, Нанако с утра устроила забег до магазина из-за внезапно начавшихся месячных. У девочек еще не установился стабильный цикл, и каждые становились сюрпризом. В основном для Сугуру, которому как раз приходилось бегать за прокладками, обезболом и вкусняшками.       Позавтракать мирно тоже не получилось — Мимико сорвалась в школу раньше, чтобы поработать в библиотеке, Нанако все утро жаловалась на плохое самочувствие и хныкала, а Юджи как ветром сдуло сразу после еды, потому что он спешил на пересдачу. В итоге Сугуру остался и без сна, и без привычной утренней рутины.       Тем не менее, волновало его не самочувствие Нанако, не эссе Мимико и даже не пересдача Юджи. Волновал его один конкретный разговор.       — Сугуру! — сказала вчера Мей Мей, и с тех пор Сугуру не мог спокойно существовать в привычном для него мире. — Слышала, ты поругался с отцом Фушигуро-куна. Немудрено.       Сугуру тогда остановился посреди коридора и обернулся. В окна били малиновые лучи закатного солнца, в школе уже никого не осталось кроме редких счастливчиков с пересдачами или клубной активностью.       Мей Мей как всегда выглядела, будто не в школу пришла, а на благотворительный вечер к мэру: утонченный макияж, сложная прическа, черное вечернее платье. Весь педсостав знал, что она искала состоятельного мужчину, вот только какой олигарх мог потеряться настолько, чтобы забрести в школьную бухгалтерию — оставалось загадкой.       — Почему это?       — Он проблемный ребенок, — Мей Мей ответила так просто, будто это был общеизвестный факт. Но Сугуру об этом не уведомляли. Нет, его должны были уведомить, но не сказали ни слова.       Сугуру точно помнил, что изучил личное дело каждого ученика, и проблемных в его классе не было. Все были хорошими детьми. По отметкам парочка проседала, включая Юджи, но никто не был пойман на драках и буллинге.       — В каком плане?       — Не знаю, — Мей Мей просто пожала плечами. Она выглядела так непринужденно и спокойно, даже не воодушевленно, хотя именно эта сплетня могла много чего изменить. — Директор Яга ни с кем не поделился. Но на счет школы внезапно капнула благотворительная денюжка с личного счета некоего Годжо Сатору, а еще поговаривают, что директор Яга и Годжо Сатору — хорошие друзья. А приемный сын Годжо Сатору — сплошная черноволосая проблема, о которой по какой-то причине никого из учителей не предупредили.       — Но предупредили бухгалтерию? — вздохнул Сугуру. Этой женщине доверять было нельзя.       Тем не менее, несмотря на то что Мей Мей была главной сплетницей школы, она никогда не врала. Выворачивала факты, намеренно недоговаривала, предоставляла непроверенную или неполную информацию, но не врала. Как только Сугуру пришел сюда работать, все коллеги наперебой начали сочувствовать его потере и бытности отца-одиночки. Оказалось, Мей Мей разнюхала про Нанако и Мимико, но не смогла узнать, что они приемные, вот все и решили, что жена Сугуру трагически погибла. Жена, которой никогда не существовало.       Полуправда Мей Мей была палкой о двух концах — одновременно полезной и опасной, если неправильно достроить недостающие звенья.       — Не-а. Пришлось раскапывать самостоятельно, как только увидела чек и сумму в нем, — Мей Мей усмехнулась и заправила выбившуюся прядь за ухо. Сугуру очередную попытку флиртовать намеренно проигнорировал. — И сразу подумала о твоих девочках. Они же с этим разбойником в одном классе! Я волнуюсь о моих милашках.       У Сугуру немного дернулся глаз. Но это было правдой — девочки учились с Фушигуро Мегуми в одном классе, как и Юджи. Сугуру и сам начал немного волноваться, потому что Фушигуро он достаточно не знал, но вот с его отцом успел познакомиться основательно и едва ли его можно было назвать приятным человеком. Пришлось себя одергивать, потому что полной правды он не знал, а заранее обвинять в чем-то ребенка — грешное дело.       — Почему с разбойником? Ты же сказала, что не знаешь, в чем была его проблемность.       — Информация стоит денег, Сугуру.       Сугуру воззвал ко всем существующим богам. Мей Мей не просто так работала в бухгалтерии.       — Я куплю тебе кофе.       — Мало. Я сейчас перехожу дорогу большой околокриминальной шишке города.       — Кофе и комплексный обед.       — По рукам! — Мей Мей хлопнула в ладоши, покрытые легким блеском губы растянулись в улыбке. — Я навела справки. Итак, Фушигуро Мегуми за всю свою недолгую жизнь сменил порядка десяти школ, в каждой из которых отмечалось его а- или антисоциальное поведение и частые драки. Но ничего из этого не задокументировано. Угадаешь почему?       — Скандальный отец? — вздохнул Сугуру, только в этот момент осознав, что за проблема свалилась на его голову.       — Хуже! — заулыбалась Мей Мей. — Влиятельный и богатый отец. Берегись, Сугуру. И девочкам передай.       Девочкам Сугуру ничего передавать не спешил. Несмотря на возможную правдивость информации Мей Мей, он просто не мог запретить им что-то без веских на то причин.       Ближе к ночи Сугуру все-таки вспомнил, что Мей Мей упомянула что-то «околокриминальное», когда говорила про отца Фушигуро. Но он честно попытался заснуть. Честно. Ворочался до глубокой ночи, лежал на каждом боку по полчаса с закрытыми глазами, но так и не смог.       Поднялся ближе к трем утра выпить воды и подышать воздухом из открытого окна, только чтобы наткнуться на Юджи, который с сосредоточенным лицом агрессивно клацал клавишами своего древнего ноутбука.       — Юджи? — позвал Сугуру. Зевок вышел сам собой. Спать все-таки хотелось. Юджи моментально вышел из транса и немного запаниковал, будто Сугуру собирался его ругать, ей-богу. — Ты чего не спишь посреди ночи?       Юджи хлопнул глазами и спешно закрыл ноутбук. Выглядел он, словно нашкодивший щенок, и Сугуру только мягко улыбнулся. Играл, что ли?       — Простите… разбудил?       Юджи почесал затылок — его стандартный жест, когда нервничал. Рука сама потянулась потрепать его по розоватым волосам. Надо было купить ему осветлитель и краску, а то прошлая вся вымылась. Надо было много чего купить: сыр закончился, когда Нанако пыталась приготовить макароны с сыром (кастрюля до сих пор отмокала, потому что Сугуру верил в лучшее и очень не хотел покупать новую), молоко закончилось, сливки, Мимико доела все свои творожки с шоколадной крошкой, Юджи переготовил все запасы мяса и рыбы из морозилки, а на дверце одиноко стояли три последних яйца. Краску для Юджи захватить будет несложно, раз уж в целом пришло время закупаться продуктами. Зарплата недавно пришла — Мей Мей работала как часы — поэтому на все хватит.       — Нет, — запоздало ответил Сугуру и налил воды в огромную кружку Мимико. — Я встал выпить воды. Так почему не спишь?       Юджи снова почесал затылок.       — Домашку делал.       — Это какой предмет ты так агрессивно писал?       — Английский, — Юджи улыбнулся и очень широко зевнул. — Последний на сегодня.       — Победил?       — Не-а, — Юджи солнечно улыбнулся и отложил ноутбук, но из-за стола не встал. У Сугуру было некое предчувствие, что спать он сегодня уже не пойдет. — Я видел, как Фушигуро быстро и легко его делал, а я смотрю на эти буквы и вообще ничего не понимаю… Отдельные слова знаю, а вместе они, такое ощущение, смысла не имеют. Не знаете, как с этим бороться?       Сугуру снова потрепал его по волосам и сел напротив. Ноутбук не был запаролен — Юджи говорил, что скрывать ему решительно нечего и им могут пользоваться все, кому понадобится. Упражнение на экране не казалось слишком сложным. Сугуру плохо говорил по-английски, но читал по долгу службы отлично, а лексика и вовсе была как минимум на уровень выше предполагаемого уровня старшеклассника. А Юджи и правда не очень давались школьные предметы.       — У тебя же пересдача по математике с утра, — Сугуру напечатал пару слов. Объяснять, почему в конкретном предложении нужна конкретная форма, в три часа ночи было поздновато. Сейчас надо было отправить ребенка спать. — Подготовился?       — Э-э-э… ну… — Юджи неловко и как-то криво улыбнулся, и эта улыбка сказала все за него. — В мою защиту: я пытался! Я просидел в сумме часа два, но я совсем не понимаю эти графики, Гето-сенсей!       Сугуру вздохнул. Юджи нужны были репетиторы или какие-нибудь курсы, чтобы догнать школьную программу, но на них не было ни времени, ни денег. Живопись Мимико влетала в приличную копеечку, шитье, вышивание и вязание Нанако — тоже. Репетиторы для Юджи вообще не вписывались в семейный финансовый план на год. Надо было обновить утюг, потому что нынешний плевался накипью и поджаривал бесценные творения Нанако, надо было купить Юджи мультиварку, чтобы ему было удобнее готовить, надо было купить новую швабру, ведь прошлую Юджи случайно сломал… Деньги, деньги, деньги, как же их постоянно не хватало! Сугуру вообще взял классное руководство, только чтобы ему повысили зарплату, а по факту он работал раза в полтора больше ради пары лишних творожков и трех тюбиков масляной краски.       Сугуру закончил упражнение и закрыл ноутбук.       — Все, — безапелляционно объявил он, — иди спать. Сможешь урвать часа четыре, если заснешь сразу.       — Гето-сенсей, — Юджи смотрел на него огромными глазами, полными обожания; в такие моменты Сугуру вспоминал, почему когда-то решил стать учителем, — вы — самый лучший!       Сугуру удовлетворенно хмыкнул.       — Я знаю. И я говорил, что ты можешь не называть меня сенсеем дома.       — Не! Я потом в школе перепутаю, так что лучше уж не буду привыкать.       Юджи как ветром сдуло. Мальчишка делал все оперативно, но при этом достаточно аккуратно (швабра не в счет, случайно вышло), без просьб и ругани. Ответственный и солнечный мальчик, которому очень не повезло родиться не в той семье. И не повезло попасть не к тому человеку, который даже не мог нанять ему репетиторов, чтобы нагнать программу. У него самого тоже не было времени подтянуть Юджи даже по собственному предмету.       Сугуру допил воду, закрыл окно. На кухне царил жуткий холод, улица пустовала, и только свет от единственного работающего фонаря разбавлял непроглядную темень.       Приближался день оплаты за коммуналку. Сумма не должна была накапать особенно большая, кондиционером они не пользовались, но все равно… надо было рассчитать все так, чтобы хватило и на продукты, и на коммуналку. Им еще повезло, что трехкомнатная квартира Сугуру досталась по наследству. Если бы не это, он не знал, что делал бы… начал бы побираться в интернете, наверное. Обеспечивать четырех человек на зарплату учителя было слишком тяжело.       Может, стоило взять пару учеников на дополнительные занятия? Устроиться в какую-нибудь онлайн-школу на полставки, преподавать по вечерам социологию или философию.       Нет, сначала нужно было разобраться, являлся ли тот мальчишка с неадекватным отцом — Фушигуро Мегуми — проблемным ребенком. Придумать план действий. Поговорить с директором и спросить наконец, что это за новости такие.       Кстати о Фушигуро…       — Юджи? — позвал Сугуру. Юджи уже устроился на кухонном диване и явно почти уснул. Сугуру никак не мог заставить его занять третью комнату, Юджи отказывался и настаивал на сне здесь, чтобы не занимать лишнее место. Каждый подобный разговор оставлял неприятный осадок, ведь он взрослый мужчина с двумя — уже тремя — детьми, а шестнадцатилетний подросток боялся усложнить ему жизнь еще больше.       — Ты упоминал Фушигуро. В школе с ним говорил?       — Не, — отмахнулся Юджи в полудреме, — на работе. Он зашел в кафе, я ему рамен делал, и как-то зацепились языками. Он как раз английский писал. Кстати, у него очень красивый почерк.       Сугуру сполоснул кружку и убрал на ее законное место в шкафу, а потом достал обратно. Нанако ее там не найдет и будет все утро носиться по квартире.       — У тебя должен был быть выходной вчера. Юджи… — Сугуру вздохнул. Не ему было упрекать мальчишку в трудоголизме, уж точно не когда он сам подумывал взять дополнительную нагрузку. Он был ужасным взрослым.       — Знаю, я вышел за коллегу. Зато заплатили в два раза больше!       Сугуру печально вздохнул. Он явно не был лучший примером для подражания. Мальчику было всего шестнадцать, а он уже работал, готовил на всю семью, содержал дом в порядке… Немудрено, что оценки у него были худшие в классе.       — Юджи, послушай. Тебе не обязательно так себя изматывать. Учись и наслаждайся молодостью.       — Не, — Юджи только отмахнулся и перевернулся на другой бок, — я и так у вас бесплатно живу. Надо же чем-то помогать. Не просить же вас покупать мне одежду или мерч по фильмам, я сам в состоянии.       — Тогда хотя бы займи свою комнату.       — Не-а! Вы можете ее снова сдавать. Или вернуть Мимико.       Сугуру не стал спорить.       Спорить с Юджи на тему работы или комнаты было решительно невозможно — тот ни в каком виде не хотел расслабляться и полагаться на Сугуру как на ответственного взрослого. Его чертова мать… Сугуру до сих пор не знал, был ли это первый раз, когда она вот так бросала своего сына. Может, его мать и раньше пропадала бесследно? Это бы объяснило огромную ответственность, что Юджи взвалил на себя, несмотря на совсем нежный возраст, и отсутствие у него сильной реакции на ее пропажу. Отец умер, дед в больнице при смерти, мать ушла, жить негде… вот уж кому точно не повезло с судьбой. А Сугуру из-за маленькой зарплаты убивался.       В итоге Сугуру так и не поспал ночью. Сон приходил минут на пятнадцать, а потом снова пропадал, и весь следующий день прошел как в тумане. Первая часть дня слепилась в огромный ком из головной боли и дебильных ответов на простейшие вопросы, на обеде Мей Мей посоветовала какие-то патчи с экстрактом хрен знает чего за дохуиллион денег, ведь у Сугуру, видите ли, «мешки под глазами». Вторая половина прошла проще, но он все равно мало что запомнил и домашние задания проверял уже на автопилоте. Ни о каком расследовании — даже думать об этом в таком ключе было ужасно смешно — и речи не шло. Хотелось просто уснуть и проспать пару суток, чтобы доспать за все бессонные ночи, проведенные за проверкой чертовых эссе с отвратительно составленными аргументами.       Из школы он вышел только на закате. Парковка пустовала. Сугуру медленным шагом добрался до ближайшего продуктового, по дороге справляясь о самочувствии Нанако и сверяя свой собственный список покупок с составленным Мимико. Юджи прислал смешных картинок про работу учителя, везде подписав «вы, Гето-сенсей!», и Сугуру поставил по сердечку на каждую. Лучше бы Юджи так математику разбирал, но в целом, если у него было время их найти, значит, сегодня он все-таки отдохнул, а о большем Сугуру просить и не смел.       Народу в магазине было мало, так, несколько парочек и старичок, вчитывающийся в состав каждой банки с протертыми помидорами. Юджи так и не скинул список продуктов, заявив, что купит все нужное сам, и Сугуру решил устроить с ним серьезный разговор. Он с горем пополам согласился, чтобы Юджи покупал себе одежду, обувь и другие мелкие хотелки на свои деньги, но на продукты питания он тратиться не даст. Мальчишка и так работал поваром и горничной за бесплатно и спал на кухне, куда уж эксплуатировать его еще больше? Зато Мимико написала, что Юджи хотел сделать пасту болоньезе, и скинула список ингредиентов.       Итак, что там было… Сыр сливочный, сыр пармезан, сыр чеддер, сливки, молоко с плавающей жирностью, потому что Юджи любил пожирнее, творожки, питьевые йогурты, миндальное молоко для Нанако, фарш, курица, рыба… Сугуру сам не заметил, как набрал полную тележку продуктов и забрел в отдел со снеками. Юджи любил чипсы под фильмы и сериалы, и Сугуру собирался его побаловать немного, чтобы тот чуть притормозил и отдохнул, а Нанако просила начос с сырным соусом.       — Нет, Мегуми, мы не будем смотреть «Братца-медвежонка» с соленым попкорном! — раздалось спереди. Причем знакомым, очень знакомым голосом. — Соленый попкорн — это надругательство над попкорном! И сырный твой тоже! Нет!       Надо же, а Сугуру его даже не заметил.       Годжо Сатору — Сугуру запомнил, врагов нужно знать в лицо — стоял посреди отдела со снеками и активно жестикулировал. Белоснежные волосы растрепались, мятая голубая рубашка сбилась набок, солнечные очки болтались на кончике носа, открывая вид на яркие голубые глаза, которые тот прямо сейчас закатил под лоб.       А на другом конце провода, должно быть, был его приемный сын.       — «Братец-медвежонок» — это не фильм Нэшнл Географик! Это Дисней! — Годжо всплеснул руками и чуть не опрокинул стенд за собой. — Я воспитал чудовище! Как ты мог забыть, как мы его смотрели и вместе плакали? В смысле не было такого? Было! Ты еще тогда перепутал шарф Утахиме с салфеткой и высморкался в него, а я купил тебе ту карту звездного неба в благодарность… да в смысле не было? Было! Не смей газлайтить своего любимого приемного отца!       «Я сейчас перехожу дорогу большой околокриминальной шишке города», — сказала Мей Мей о Годжо Сатору. «Околокриминальная шишка» неиронично заплакала, пытаясь доказать своему приемному сыну, что тот и правда сморкался в шарф некоей Утахиме. Если раньше Сугуру грешным делом думал, что Годжо и правда немного смахивал на какого-нибудь босса якудза и владельца крупной компании, связанной с подпольем, то теперь, когда он почти катался по полу супермаркета с криками и рыданиями по причине «Мегуми, ну почему ты не хочешь карамельный?!», такие подозрения казались совсем уж нелепыми.       Будто капризный ребенок застрял в теле взрослого мужчины. Взрослого, широкоплечего, высоченного мужчины. Еще и привлекательного. Ну, теперь хотя бы становилось ясно, почему он так себя вел — такие, как Годжо Сатору, не знают, что такое границы и как их соблюдать.       Пока Сугуру с абсолютно каменным лицом наблюдал за гротескной комедией в одном лице, Годжо закончил хныкать и жаловаться, закинул с десяток пачек карамельного попкорна в корзину и повернулся в его сторону. И мгновенно — Сугуру не смог отследить этот момент, все произошло меньше чем за секунду — изменился в лице.       Серьезный Годжо Сатору выглядел… непривычно. Широко раскрытые и холодные, его голубые глаза будто разбирали на части душу Сугуру без его на то согласия. Он выпрямился, став каким-то образом еще выше, поправил очки, чтобы, видимо, скрыть внимательный, слишком внимательный взгляд, и поджал губы.       — Добрый вечер, — невозмутимо поприветствовал он, будто не катался тут по полу две минуты назад.       Вот теперь Сугуру мог поверить, что этот человек был связан с криминалом. Мог ли Мегуми так меняться? Стоило ли предостерегать детей?       — Здравствуйте, — кивнул Сугуру. Предыдущая мысль осела чем-то неприятным и тянущим под ребрами. А что, если и правда?..       Годжо никуда не уходил. Напротив, стоял на том же самом месте, даже не шелохнувшись, и, видимо, рассматривал. Невозможно было сказать, куда именно он смотрел, солнечные очки мешали, но Сугуру чувствовал, будто в нем прожгли дыру.       — Хотел спросить, преследуете ли вы мою семью, но вижу, что нет, — сказал в итоге Годжо, а потом… а потом его серьезность как ветром сдуло. Он широко улыбнулся, хихикнул и широким пружинящим шагом направился к кассе. — Удачных покупок! Хотя профессионализм вам, увы, не купить.       И помахал на прощание. Помахал. Даже не обернувшись. Еще, кажется, противно хихикнул.       Сугуру хлопнул глазами, как олень в свете фар, все еще не понимая, что только что произошло. Люди вообще могут так меняться? Как? Почему? Это точно нормально, вот так изображать из себя трехгодовалого ребенка, а потом внезапно становиться нуарным детективом? Кто вообще этот мужчина? Столько вопросов, ни одного ответа и отвратительное послевкусие от издевательского хихиканья.       Но Годжо Сатору уже ушел, а список продуктов был далек от завершения. Остались печенье, фрукты, овощи, яйца, горький шоколад с перцем для Мимико, зерновой кофе, специи… список был дай бог. Сугуру вздохнул и побрел в следующий отдел, захватив по пути оливки с анчоусами. Девочки их терпеть не могли, а вот Юджи ел с огромным удовольствием.       Сугуру до сих пор не мог поверить, что у него появился еще один ребенок, снова незапланированный. Но в то же время, Юджи так хорошо вписался в их небольшую семью, что Сугуру ни секунды не жалел о решении не выкидывать мальчишку на улицу после ухода его матери.       Интересно, а как Годжо Сатору усыновил Фушигуро Мегуми? Тоже подобрал на улице, сбежавшего из детдома в шестой раз, как было у Сугуру с девочками? Он не выглядел как ответственный родитель, скорее даже наоборот — как самый безответственный в мире. Мало кто умудрится испортить отношения с классным руководителем ребенка на следующий же день после начала учебы, потому что такое поведение абсолютно иррационально. Годжо Сатору вообще представлял из себя сплошное противоречие: взрослый, но ведет себя как ребенок, красивый, пусть и отталкивающий из-за поведения, несерьезный, но все равно слегка пугающий. Странный. Может, Мей Мей была права и девочек все-таки стоило предупредить, попросить держаться от этой семейки подальше?       Но Сугуру все еще не хотел делать поспешных выводов. Обвинение — самый простой способ совладать с неприязнью.       Быстро расплатившись и рассовав продукты по пакетам, Сугуру побрел домой. Юджи обещал встретить и помочь затащить покупки на нужный этаж, Мимико сказала, что поможет разобрать, а сам он собирался заняться ужином. Если Юджи не опередил его, конечно.       Стоило зайти в квартиру, как сразу стало понятно, что он все-таки опоздал. По всему помещению разносился потрясающий запах жареного риса с яйцом и овощами, а Юджи сконфуженно чесал затылок.       — Я успел сообразить только это из вчерашнего риса.       Юджи даже звучал как-то виновато, что надо было пресекать. Он делал достаточно, нет, он делал сверх достаточного, и Сугуру был ему безумно благодарен, поэтому тепло улыбнулся и поблагодарил за потрясающий ужин. Юджи готовил божественно. Мимико и Нанако уже уплетали свои порции, так и не дождавшись возвращения Сугуру, но сразу вскочили, стоило зайти на кухню.       — Ешьте спокойно, — посоветовал Сугуру, хихикнув. — Я сам разберу.       — Пап, я дописала эссе! — объявила Мимико. Ее обычно безэмоциональное лицо сияло от счастья, и Сугуру не удержался и потрепал ее по голове, испортив прическу. Был уже поздний вечер, так что она вряд ли ей еще понадобится. — Лучшее, что я писала в своей жизни! Ты знал, что Франсиско Гойя был абсолютно глух и под конец жизни рисовал мир таким, каким сам видел? Жестоким, одиноким и пустым.       — Это тот, у которого Сатурн пожирает своего сына?       Сугуру сразу принялся мыть овощи, чтобы не тратить время при готовке. Нанако залипла в телефон и издавала лишь редкие одобрительные звуки, пока слушала их разговор, а Юджи сам сел есть.       — Да! Но не классическая картина, возвышенная такая, будто это что-то легендарное — собственного сына сожрать… а та, которая страшная, гротескная, где видно, как Сатурн откусывает части тела.       — А вам можно о таком писать? — поинтересовался Сугуру. Он-то не имел ничего против слегка мрачных увлечений Мимико, этой всей готической музыки, сувенирных кукол вуду и картин на ведьминские мотивы. А вот их учитель искусств мог быть против. Он был… своеобразным мужчиной.       — Да! Такуми-сенсей сказал, что я выбрала сложную, но интересную тему.       Сугуру изогнулся и чмокнул охотно подставленный лоб.       — Молодец, — он отложил овощи и фрукты сушиться, а сам принялся за холодильник. Оттуда смотрела зияющая пустота, и Сугуру принялся аккуратно раскладывать продукты по полкам. — Нанако, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Не тошнит?       — Нет! — радостно объявила Нанако, оторвавшись на секунду от тик-токов с котами. — Все отлично, пап.       Сугуру чмокнул и ее тоже.       — Идите готовиться ко сну, уже поздновато. Домашку сделали?       — Да! — хором отозвались девочки, а Юджи виновато улыбнулся. Ожидаемо.       Девочки надолго не задержались: помогли убраться, помыли посуду, предварительно выбрав ответственного в камень-ножницы-бумагу, еще немного рассказали про свой день и ушли к себе. Юджи засел за математику, стоило освободить ему стол. Сугуру не спеша закончил с продуктами, заварил себе чая и сел рядом, чтобы по возможности помочь, раз уж выпала свободная минутка.       Графики. Юджи все еще сражался с ними, причем графики явно побеждали, судя по понурому виду мальчишки.       — Гипербола?       — Нет… да. Наверное? — Юджи выглядел таким несчастным, что хотелось обнять и плакать. — Я просто не понимаю… вот как четыре и три превращаются в шестьдесят четыре, а не в двенадцать. Двенадцать же, нет? И куда это вообще рисовать?       — Смотри… — Сугуру взял листок и ручку, начал писать пример. Он не был большим специалистом в математике, но степени объяснить мог. Вроде.       — Три — это степень, а не коэффициент. То есть нам не нужно умножать на три, а умножать три раза… получается, это четыре умножить на четыре, а потом еще раз умножить на четыре. Понятно?       — Да.       Юджи был открытой книгой, в которой черным по белому было написано лишь одно слово: «Непонятно». Сугуру хмыкнул.       — Прекрати пытаться меня обмануть. Я твои мысли читаю.       — Правда?!       Сугуру уже в голос расхохотался и продолжил объяснять. Математика, может, и не была сильной стороной Юджи, но тот был прилежным учеником и внимательно слушал, иногда задавал вопросы.       Пара часов пролетела незаметно. Один раз на кухню зашла Мимико за своим шоколадом, уже умытая и в пижаме, Нанако забегала показать особенно смешные видео Юджи. Он так ничего и не понял, но хотя бы перестал пытаться перемножать число и степень, что уже радовало. На удовлетворительную оценку все еще не тянуло, но какой-никакой прогресс был. Тем не менее, когда Сугуру добрался до своей спальни, голова трещала. Сказывался недостаток сна, тяжелый день, часы объяснения одного и того же по кругу. Хотелось просто упасть головой на подушку и отключиться от мира на положенные шесть-семь часов, но…       Но.       Сон снова не шел. Сугуру распустил волосы, слабо простонав от приятного ощущения долгожданной свободы, надел любимую свежевыстиранную толстовку, носки с лисятами — подарок Нанако на прошлый день рождения. Сменил постельное белье, зажег сандаловые благовония. Сна все равно не было ни в одном глазу, несмотря на дикую усталость. Сугуру снова начал ворочаться.       В какой именно момент его мысли вернулись к загадочной фигуре Годжо Сатору, сказать было сложно. Долговязая фигура просто возникла перед глазами, сверкнула неестественно яркими голубыми глазами, напоминая о себе.       Если Годжо был как-то связан с криминальным миром, можно ли было найти какие-нибудь сплетни в интернете? Эта шальная мысль не давала Сугуру покоя. Он еще поворочался, попытался обнять подушку под другим углом, но в итоге не выдержал.       На часах перевалило за два ночи, а Сугуру гуглил имя приемного отца одного из своих учеников. До чего только не доводит недосып.       Гугл, как оказалось, прекрасно знал Годжо Сатору: все его соцсети, статья на википедии, сборники лучших подкастов и интервью, где он выступал гостем, страничка авторского курса на сайте Токийского университета. Миллионы фотографий и миллиарды восторженных комментариев под ними. Годжо Сатору и правда был связан с криминалом, более того, он был звездой, чертовой легендой криминала. Глава специальной расследовательной группы, детектив, «охотник на маньяков»; наследник крупнейшего технологического гиганта Японии, один из богатейших людей страны.       Мей Мей как всегда забыла упомянуть самую важную деталь, когда пересказывала Сугуру свежие сплетни.       Википедия приводила огромный список закрытых дел, информация о которых просочилась в открытый доступ. Маньяки всех мастей, пойманные, если верить сайту, только благодаря экспертной команде, ссылки на все те же интервью, примерное состояние… столько информации разом было тяжело осилить, поэтому Сугуру заблокировал телефон и отложил его. Может, думал он, сон наконец придет, когда он утолил свое любопытство.       Но нет, уснуть все еще не получалось. Сугуру продолжил читать.       Они были ровесниками. Годжо, как оказалось, родился в семье владельцев крупнейшей технологической компании, закончил заочно Токийский университет по экономической специальности, но с шестнадцати лет выступал специальным консультантом полиции по особо сложным делам. Находился в перманентном конфликте со своими родителями, если верить первой статье в выдаче после википедии. В графе про детей значилось, что имеет двух приемных, но больше информации не было. Верить таким источникам на слово было идеей сомнительной, но Сугуру знал как минимум об одном приемном ребенке.       «Прославился после поимки неуловимого убийцы — Фушигуро Тоджи, на счету которого на тот момент было сто сорок три заказных убийства».       Сугуру аж сел на кровати. Неуловимого убийцы? Заказные убийства? Но ведь… у Мегуми была такая же фамилия. Фушигуро.       Значит…       «Был тяжело ранен».       «Фушигуро Тоджи вычислил его раньше, чем тот вычислил его, и попытался убить».       «Два пулевых ранения».       Сугуру читал взахлеб, впитывая информацию как губка. Годжо совершенно не производил впечатление человека, получившего два пулевых ранения в шестнадцать лет при попытке поймать наемного убийцу. И тем более он не был похож на человека, который усыновил бы ребенка обозначенного наемного убийцы, оставившего ему в теле две лишние дырки.       Гиперссылка на статью про Фушигуро Тоджи нажалась как-то сама собой, Сугуру даже не заметил, как это сделал. Эта статья была короче и менее детализирована, покрывала в основном жертв и способы убийств. Ни слова про детей, жен, иные семейные связи.       Сугуру против воли вспомнил холодные, внимательные голубые глаза. Подобный род деятельности многое бы объяснил, но… но Годжо вел себя как большой ребенок. Капризный, надоедливый, неугомонный. Это никак не вязалось с поимкой особо опасных маньяков и наемных убийц.       Еще и Мегуми…       Самое популярное интервью оказалось тру-крайм подкастом. Сугуру поставил на паузу сразу же и начал рассматривать гостей. Хост — полненькая ухоженная журналистка с легким макияжем в повседневной одежде — сидела напротив Годжо в небольшой студии, между ними стояли микрофоны и папки. Тихий свет скрадывал резкие черты лиц. Годжо, одетый с иголочки, в зауженных брюках, выглаженной рубашке и накинутом поверх плеч пиджаке, закинул ногу на ногу. Сидел он как-то боком, потому что длиннющие конечности под стол не помещались, и светил нечищенными ботинками прямо в камеру.       Сугуру нажал на плей. Заговорила журналистка.       «Ты выглядишь неотразимо, несмотря на специфику работы», — она смущенно хихикнула, окинув Годжо взглядом, полным обожания. — «Как ты это делаешь? Спа? Пластика?»       «Не-е-ет,» — протянул Годжо, и Сугуру моментально узнал эту капризную интонацию, — «я таким неотразимым родился! Знаешь, сразу, как я появился на свет, планета содрогнулась, ведь такая красота по ней еще никогда не ходила.»       Оба засмеялись, и Сугуру против воли обнаружил себя в ловушке некоего… шарма. Можно ли было сказать, что Годжо Сатору был чарующим человеком? Он определенно был привлекательным. Что-то загадочное в нем тоже было, пробивалось через всю напускную клоунаду и несерьезность.       Годжо Сатору был потенциальной опасностью. Его приемный сын, возможно, тоже. Но об этом Сугуру подумает уже на свежую голову.       «Неужели не тяжело работать, ну, с ними? Им же надо залезать в голову, смотреть на жертв. Видеть мир их глазами. Как… как можно сохранить ментальное здоровье в таких условиях?»       Щелчок пальцев. Годжо смеется. Низко, коротко.       «Ты, кажется, пересмотрела популярных сериалов. Дай угадаю, ты фанатка Ганнибала, верно?» Девушка открывает рот, чтобы ответить, но Годжо ее останавливает. Кадр моментально переключается на камеру Годжо. «Все далеко не так романтично, дети. Это задача на логику, если угодно. Знания в психологии человека и профилировании полезны, безусловно, но это всего лишь инструмент. Не забывайте про прямые улики.»       Девушка в кадре слабо улыбается, растерянная, но почти моментально возвращает прежнее выражение, полное участия.       «Но ты же с ними взаимодействуешь. Ты все это видишь. На тебя оно правда не влияет?»       Годжо широко улыбается.       «Ну не зна-а-аю… Я как был самым прекрасным существом на этой планете, так им и остался. Ты не согласна?» Девушка смущенно хихикает. Годжо приспускает солнечные очки и подмигивает прямо в камеру, снимающую его крупным планом. «Конечно, ты согласна. Только слепой не согласится.»       «А как твоя семья относится к твоей деятельности? Знаю, что ты отошел от активных расследований и больше сосредоточился на преподавании, но тебя все равно время от времени приглашают заниматься особо тяжелыми делами. Для наших слушателей: год назад Годжо провел целых пять месяцев в Америке с командой, расследуя дело серийного душителя.»       Годжо возвращает очки на место.       «Моя семья тоже знает, что я лучший в своем деле. Они во мне не сомневаются.»       Грубоватая склейка. Оба находятся не в том положении, в котором были секунду назад, а Годжо всего на мгновение кажется раздраженным, но быстро возвращается к той же игривой манере, что и раньше.       «Следующий вопрос. Как так вышло, что ты связал свою жизнь с расследовательской деятельностью? Насколько я знаю, у тебя экономическое образование.»       «Я родился с красивыми и внимательными глазками; естественно, я использовал их на полную. Было бы странно, если бы я этого не сделал.»       Девушка внимательно смотрит на него пару долгих мгновений, будто не понимая, что именно он хотел сказать. Слишком мало, чтобы сосредоточить внимание зрителей на этой реакции, но все равно ощутимо.       «Самое страшное твое дело?»       «Первое.» Годжо отвечает быстро, не задумываясь. «Первое всегда самое тяжелое. Потом проще.»       «Но… не было ли дело Фушигуро Тоджи твоим первым делом?»       Девушка нервно чешет шею. Годжо хмыкает. Звук кажется веселым на первый взгляд, но таковым не является.       «Первым публичным, да. Ты же не думаешь, что рандомного шестнадцатилетнего старшеклассника просто пустили расследовать дело после вежливой просьбы?» Годжо хихикает. «К тому же, я не был вежлив в шестнадцать. Это я сейчас мечта, а не кавалер, а тогда был той еще занозой в заднице.» Он почему-то смеется еще громче, а через пару секунд и вовсе заливается смехом, запрокинув голову. «Иронично.»       Девушка улыбается и громко фыркает, несмотря на нотки замешательства на симпатичном личике. Ее рот открывается, будто она готовится задать вопрос, а потом…       Склейка. С лица Годжо медленно исчезает раздражение, оно медленно вымывается, мышцы расслабляются. Голубые глаза сияют от слишком ярких эмоций. Когда только успел снять очки?       «Ты потрясающий специалист, Годжо.»       Интервью перебивается на ютубовкую рекламу.       Сугуру, на удивление, выспался. Он немного проспал, но Юджи — прекрасный, удивительный мальчик! — разбудил его, решив, что он как-то слишком отклонился от обычного расписания.       Будильник, как оказалось, не сработал, потому что Сугуру всю ночь смотрел видео с Годжо Сатору. Ну, как смотрел? Заснул на первом и не выключил автовоспроизведение.       Телефон разрядился.