Краски художника сохнут в углу.

Ты так любил вспоминать хорошие вещи из прошлого Что грели твоё сердце месяцами, и порой даже годами Но со временем они мутнели и затухали, как спичка Ты так любил проводить время с друзьями и наслаждаться настоящим Быть живым и улыбаться Но со временем чувства тускнели, и эмоции становились уже не теми Ты так часто размышлял о будущем Мечтал о самом светлом для себя и своих близких Но иногда ты попадал в тёмный омут, самый мрак И даже не представлял, что будет впереди Кем ты станешь? Где будешь работать? Заведёшь ли семью? Как проведёшь старость? Или, может быть, даже не доживёшь до неё? Каков твой путь? Я не знаю Что же будет дальше Что же будет с нами впереди? Я не знаю Что же будет дальше Что же будет с нами впереди? Что же будет с нами впереди? Что же будет с нами впереди? Что же будет с нами впереди? Что же будет с нами впереди? 8 февраля, 1977 год. Слёзы, обжигающие все внутренности, и воскрешающие сознание, начали наворачиваться на глазах юного Блэка. В горле встал ком. Но на душе было куда спокойнее, чем раньше. Будто тысячи, миллионы камней разом упали с его души и сердца. Сириус сам не понимал, какого чёрта слёзы решили потечь сейчас, если всё наконец-то обрело смысл. Он быстро и, как можно незаметнее, смахнул слёзы, судорожно вздохнул и потушил сигарету об крышу. Блэк оглядел территорию вокруг школы. Солнечный диск уже наполовину скрылся за горизонтом. Небо неумолимо розовело. Ветер дул прямо в лицо, но ему было плевать. Сириусу хотелось закричать так громко, чтобы его крики были услышаны на любом конце Земли. Он хотел кричать о том, что он будет бороться. Он хотел кричать о том, что всё всегда возвращается к истокам. Хотел хотя бы вновь попробовать рассказать людям о, том что нужно быть человечнее... Хотя нет, слово "человечнее" не подходит. Люди жестоки. Тогда пусть будет так: Хотел вновь хотя бы попробовать рассказать, объяснить и доказать людям о том, что нужно быть добрее. О том, что они последние кретины. Он хотел сказать людям всего мира, что пора бы открыть глаза, но не имел на это возможности. Сириус смотрел прямо. Он старался запомнить каждую деталь. Каждую плиточку, находящуюся в дорожке, пролегающей по территории школы. Он не знал, что будет дальше. Не знал, что ждёт его впереди. Он не знал, кем будет работать. Не знал сколько лет проживёт. Но он знал, что ему на это всё-равно. Он подумает о будущем потом. Не сегодня. Не сейчас. Как-нибудь в другой раз. Ему хотелось подойти и обнять каждого человека - будь то студент, преподаватель или незнакомец. Друг или враг. Ему хотелось поблагодарить всех. Абсолютно всех людей, встречавшихся ему когда-либо в жизни. Даже ненавистную семью. Он хотел поблагодарить друзей за то, что всегда были с ним, даже когда он, признаться честно, вёл себя как последний дебил. Он хотел поблагодарить врагов за то, что они сделали его сильнее. Он хотел поблагодарить Судьбу, периодически занимающуюся садизмом, за то, что она даёт ему такие испытания. Испытания, делающие его выносливее. Конечно, фраза "Всё, что убивает меня, делает меня сильнее" не подходит. Всё что убивает нас - убивает. Делает гораздо слабее. Убийство сделать нас сильнее, к сожалению, не может, но испытания... С каждым испытанием, с каждым выигранным раундом в игре, под названием "Жизнь", где они с Судьбой были противниками, внутренний стержень Сириуса становился сильнее. И пускай, иногда, в течении таких "раундов", ему казалось, будто его стержень отправляли на переплавку. В итоге всё-равно оказывалось, что на переплавку его никто и не собирался отправлять. Его только закаляли. И не важно, когда это выяснялось. В течении испытания. По окончанию. Через год, два или три после окончания. Главное, что выяснялось. В этом раунде Сириус понял, что его лишь закаляли, затачивали будто нож, ещё во время "игры". Ведь этот раунд ещё не окончен. Он только начинается. Судьба, по неволе - а может и по воле - создаёт сама себе противника. Противника, что сможет одолеть любые неприятности, подготовленные ею. А вообще, вся эта игра, не заканчивается никогда. Вероятно, даже после смерти. Вопрос лишь в одном: Как долго будут перерывы между сражениями? Ведь, как уже упоминалось раньше, наша жизнь похожа на зебру. В ней постоянно чередуются полоски чёрного и белого. Но есть одна проблема (или не проблема?). У всех разное количество "полос". И, соответственно, разная продолжительность. Для Сириуса Судьба, видимо, разработала чёткий план. Всю его жизнь на один спокойный год (белую полосу), приходилось три не лучших (чёрных полосы). У кого-то, вероятно было наоборот. В общем и целом, для всех нас подготовлены испытания. А сколько их будет, какой продолжительности они будут, и насколько тяжёлыми - другой вопрос, ответ на который не знает никто. Сегодня Сириус усвоил новый урок. Никогда нельзя сдаваться раньше времени. А ведь он был так к этому близок. Ещё вчера ему было плевать на свою жизнь и, если бы он встретил госпожу Смерть, то побежал бы за ней, умоляя забрать свою жизнь. А сегодня... сегодня он понял, что всё это было одним из испытаний Судьбы. Это было, наверное, самое жестокое и долгое испытание в жизни Сириуса. Но за это время его внутренний стержень, который, казалось, сдали в металлолом, закалился. Вот так, обычная, житейская мелочь, вернула ему способность здраво мыслить. Хотя нет, мелочи было две. Первой было утро, проведённое один на один с болью, а второй - встреча со своей настоящей семьёй. Мародёрами. Да, он видел друзей каждый день, но лишь глазами. Последнее время он не разговаривал с ними, не слышал и не понимал их. Он сидел, словно за решёткой. И нет, не подумайте, что всё стало хорошо. От таких мелочей всё не может стать хорошо. Его всё ещё гнобили за борьбу за всё, что движется. За извечную поддержку "доброй" стороны, и многое другое. Его всё ещё убивало то, что он не может никак посодействовать в войне. И биологическая семья, выжидающая подходящего момента для того, чтобы убить его - в прямом смысле этого слова - тоже не провалилась сквозь землю. Но он хотя бы приглушил свои навязчивые мысли. Эти чёртовы навязчивые мысли, отравляющие его хуже яда. От навязчивых мыслей, в отличии от яда, не было противоядий. Именно потому они были куда опаснее. Навязчивые мысли не способен изгнать экзорцист. Навязчивые мысли нельзя, словно заклинание, обезвредить. Навязчивые мысли - это навсегда. Но иногда их можно приглушать. Сириус понимает, что страдать, похоже, придётся ещё долго. Он понимает, что это не конец. Сириус всё это прекрасно осознаёт. Он считает, что это лишь новое начало. Он знает, что мысли вернуться в ближайшее время, а в догонку за ними, скорее всего, прибудет ещё куча проблем. Но сегодня, пока у него есть возможность сделать глоток воздуха, перед предстоящим погружением в бездну кошмаров и жестокости - он ей воспользуется. Разумеется, он не может вдохнуть полной грудью, ведь всё по-прежнему плохо. Но благодаря приглушению навязчивых мыслей, он может сделать хоть пол вдоха. Пол спасительных вдоха. Сириус посмотрел вниз, на землю. Высота Астрономической башни была метров, эдак, сто. Ученики выбравшиеся прогуляться довольно тёплым - по меркам зимы, разумеется - вечерком, казались муравьями. Они также бегали туда сюда, как и трудолюбивые насекомые. С высоты они казались столь ничтожными, не стоящими и капли внимания. И это было правдой. Люди в огромной Вселенной - лишь часть механизма. Они - винтики, которые, хоть и можно заменить, но всё же нежелательно. Ведь винт - хоть и маленький, а неотъемлемая часть любого механизма. Затем Сириус вновь посмотрел вдаль. Запретный лес заметно потемнел. Он больше не кажется Сириусу приветливым и дружелюбным, каким чудился утром. Вдруг Сириус подумал, что весь наш мир, как картина Рене Магритта "Условия человеческого существования". На данной картине изображён дверной проём, с отсутствующей дверью. Сразу же за ним разливается довольно спокойное море. Немного в стороне от проёма расположился мольберт с холстом. На холсте изображено точно такое же море. Оно кажется продолжением настоящего. Или это настоящее море - продолжение нарисованного? Или море на холсте вовсе не нарисовано? Может холст - на самом деле не холст, а зеркало? Может холст - это стекло, через которое всё видно, как через окно? Рене Магритт, как обычно, даёт нам простор для размышлений. Поскольку точной трактовки художник нам не рассказал, будем придумывать сами. В самом названии работы, звучащем, как: "Условия человеческого существования", может быть спрятана подсказка. Допустим, рассмотрим один, по моему мнению, довольно интересный вариант. Что бы это на самом деле не было: холст, на котором изображено продолжение моря; море, являющееся продолжением картины на холсте; зеркало, отражающее море, или стекло, просвечивающее насквозь - не важно. Хотя нет, постойте, это важно. Важно то, что мы не можем знать ничего наверняка. Мы не знаем что правда, а что ложь. А что, если любая версия - правда? Или любая - ложь? Мы не можем знать, как устроен этот сумасшедший, огромный мир. Мы, люди, не можем знать ничего точно. Мы не можем быть правы во всём. Скорее всего, мы не правы ни в чём. На мой взгляд, смысл картины "Условия человеческого существования" заключается в том, что, возможно, всё, что мы видим, слышим и чувствуем - иллюзия, неправда. А возможно - всё, что мы видим, слышим и чувствуем - беззаговорочная правда. Ведь никто не знает, что правда, а что - ложь.