Promise

      День свадьбы наступает неожиданно быстро для Ёнджуна. Когда он только переступил порог анвардского замка, ему казалось, что две недели — это достаточно большой срок, но вот уже сегодня он пойдёт через весь торжественно-украшенный зал к алтарю, увитому цветами пышных лиловыми глициниями, и навсегда попрощается с такой короткой, но желанной свободой.       Несмотря на все капризы и недовольства, которые он кричал в лицо портным, его наряд выглядит просто потрясающе. Корсет из фатина, обтягивает верхнюю часть тела, подчёркивая мягкую тонкость талии и изящный силуэт, пышные воланы в два ряда образуют лёгкие рукава, которые при каждом движении рук напоминают белые крылья, с элегантной и аккуратной вышивкой у самых запястьев. Широкие белые брюки из батиста с вставками кружевных цветов по бокам обхватывают бёдра и спадают до самого пола, просвечивая сквозь себя длинные стройные ноги омеги. А россыпь пришитых жемчужин и бриллиантов красиво блестит, переливаясь от солнечного света, наполняющего комнату.       Ёнджун прикусывает пухлую губу, тайно задумываясь над тем, оценит ли по достоинству его наряд сам король, но быстро отгоняет от себя эти мысли, решая, что ему всё равно. Но сколько бы омега ни уговаривал себя в том, что это обычный день, где ему придётся разыграть представление перед множеством людей, лёгкий мандраж гулял по его телу, заставляя руки немного трястись, а сердце замирать в томительном ожидание. Он чувствует, будто ему снова четырнадцать и он бежит по мраморному залу, петляя между колонами, пока немного неуклюжий альфа пытается его поймать. Всё, что хочет Ёнджун, — это просто прижаться к тёплой груди и ощутить объятие сильных рук на талии, вдохнуть поглубже стойкий запах горной лаванды и наконец почувствовать себя в безопасности, которую испытывал только в тот самый момент. Но долгие годы бесполезного ожидания не отпускают железную хватку на горле, продолжая душить обидой и захлёбываться злостью, которая накатывает каждый раз, стоит ему встретиться со взглядом чёрных глаз короля.       — Вы уже готовы? — негромко спрашивает один из помогающих ему в приготовлении придворных, вырывая омегу из собственных мыслей, и тот, кротко кивнув, следует к дверям в зал проведения торжества.       Тронный зал анвардского дворца прекрасен как никогда. Повсюду развешаны лозы плетущихся глициний, чьи цветы будто тяжёлые виноградные гроздья свиcают с тонких стеблей. Розовые кусты в огромных горшках стоят вдоль раскинутой от дверей к алтарю белому ковру, который обсыпают нежными лепестками двое малышей, идущих впереди Ёнджуна. Обычно пустое пространство зала заполнили небольшими столами, покрытыми плотными белыми скатертями, на которых сейчас располагается праздничный пир и пышные букеты нежно-розовых пионов, чей аромат кружит голову каждого гостя, проходящего мимо.       Ёнджун медленно шагает вперёд к свадебной арке под мелодичную музыку приглашённых артистов, где его уже ожидает будущий муж, одетый в праздничный наряд, состоявший из расшитого молочного камзола, плотных белых брюк и сапог с высоким голенищем. Золотая корона подсвечивается солнечными лучами, пробирающимися через витражное стекло за алтарём, а тяжёлая мантия из белого бархата, отточенного мехом и платиной, спадает вниз по ступеням. В этом свете Субин выглядит как самый настоящий рыцарь из красочных книжек, которые омега читал в детстве, и его сердце вновь пропускает удар, сжимаясь от нахлынувшего чувства прекрасного.       Все в зале замолкают, когда Верховный Король произносит клятвенную речь, и Ёнджун нервно прикусывает губу, гуляя взглядом по всему залу и рассматривая всё, что происходит за спиной альфы, но так и не решается поднять глаза вверх, посмотреть в чужие. Свои слова омега произносит быстро и немного скомканно, а затем замирает, сжимая кончиками пальцев тонкое кружево рукава. После обоюдного «Да» Субин делает шаг и, аккуратно обвив широкой ладонью тонкую талию, закрывает лицо Ёнджуна своей головой от присутствующих гостей, обдавая душистым лавандовым ароматом, шепчет так тихо, чтобы никто не услышал:       — Нам не обязательно целоваться по-настоящему, но стоит сделать хотя бы вид, что мы это делаем.       Ёнджун замирает в панике всего на секунду, попадая под желанные чары спокойствия, вызванные чужим ароматом, но, быстро взяв в себя в руки, прищуривает глаза, дерзко отвечая:       — Ты лжец, но не обманывай хотя бы свой народ, — подаётся вперёд, припадая к нежно-розовым и мягким устам правителя, тайно наслаждаясь мимолётным касанием и стараясь побороть бегущие по всему телу мурашки, вызванные прикосновением.       Когда они отстраняются, радостные голоса и аплодисменты наполняют зал торжественных церемоний. Омега наконец бегло осматривает радующихся гостей и, найдя в толпе родного брата, выдавливает фальшивую улыбку и машет рукой. Как бы тяжело и противоречиво ни было на сердце, он не хочет давать никому сегодня поводов для грусти и ненужной печали, даже если ценой всего этого будут его собственные чувства. Он будет строить из себя преданного и покладистого мужа для всего орландского и тархистансокого народа, но это совсем не значит, что жизнь его супруга станет легче. Бал только начинается, и омега готов танцевать до тех пор, пока Субин не решит сдаться первым и понять, какую ошибку на самом деле он совершил.

***

      Тэхён зол. Кажется, ярость течёт вместо крови по его венам, раскаляя каждый сантиметр тела обжигающей массой. Раньше он никогда не испытывал такой резкий прилив раздражения и нервозности. Так что челюсть сжимается сама собой, зубы скрипят и тонкие стенки позолоченного кубка с вином, кажется, слегка прогибаются под стальной хваткой альфы. Правильным решением сейчас было бы отвернуться в другую сторону или вообще выйти на улицу, чтобы холодный ветер слегка охладил бушующей внутри пожар, но ноги Тэхёна будто приросли к мраморному полу бального зала, а тело окоченело, скованное невиданными раньше чувствами.       Его глаза неотрывно следят за каждым действием Бомгю рядом с незнакомым альфой. Анализируют каждый наклон головы принца, когда он внимательно слушает чужой рассказ, каждую лёгкую улыбку, из-за которой на щеке омеги появляется небольшая ямочка, каждое касание, сделанное как бы невзначай. Тэхёна раздражает абсолютно всё это. Почему Бомгю ведёт себя так открыто и приветливо с этим незнакомцем, будто знает его всю жизнь? Почему позволяет ему приобнимать себя за талию и что-то шептать на ухо? Неужели ему правда так весело слушать всё, о чём говорит этот альфа?       — Ты просверлишь в моём брате дыру, — раздаётся совсем рядом голос короля, выводя Тэхёна из транса.       — Не понимаю, о чём речь, — отвечает советник, делая глоток из кубка, но при этом ни на секунду не отводит взгляд в сторону от парочки перед собой.       — Он не будет ждать тебя всю жизнь, Тэхён, — начинает Субин, но в этот момент его брат, заливисто смеясь от очередной шутки, поворачивается в их сторону и приподнимает кубок в приветственной манере, показывая, что заметил их, а затем, кокетливо заправив волосы за ухо, возвращается к разговору.       — Отлично, — Тэхён переводит взгляд на Субина и хмурит брови. — Желаю счастья молодожёнам и другим влюблённым тоже, — а затем, резко развернувшись, стремительно двигается сквозь толпу, покидая праздничный банкет.       Тяжёлой и агрессивной походкой альфа направляется в свои покои, по пути швыряя попавшийся под горячую руку кубок в стену. Миллион самых разных мыслей и эмоций бушуют внутри, застилая обычно холодный рассудительный мозг, обжигающим и непонятным до этого чувством. Хочется вернуться обратно, и хорошенько вмазать по самодовольному лицу незнакомца, флиртующего с его омегой.       Его омегой…       «Он никогда не был и не будет твоим», — словно ядовитые змеи, шепчутся мысли Тэхёна, спускаясь вниз по плечам на грудь и сжимая в склизких объятиях учащённо бьющееся сердце.       Не дойдя до покоев, лорд сворачивает в небольшой проход и выходит на террасу дворца, открывающую панорамный вид на двухпиковую гору и расположенные на ней виноградные плантации. Холодный горный ветер обдувает разгорячённое лицо, а свежий воздух наконец даёт вдохнуть полной грудью. Тэхён опирается руками на каменные перила и опускает вниз голову часто дыша, чтобы привести свой негодующий организм в порядок. Но помогает это на самом деле плохо, потому что разгоревшееся пламя уже выжгло грудную клетку и сейчас облизывает своими языками трахею, перекрывая любой доступ кислорода, даже несмотря на частые вдохи.       Фантомный аромат персиков, кажется, будет преследовать больной разум альфы до конца дней, потому что как иначе описать, что с каждой глубокой затяжкой его лёгкие наполняются именно этим сладким запахом, принося с собой нежное спокойствие, размазывающееся по всему обожжённому телу, как панацея? Разве что…       — Почему ты так рано ушёл? — разносится с левой стороны слегка взволнованный голос.       — Ненавижу светские мероприятия, где все лживо обмениваются любезностями, — сквозь зубы шипит альфа, ослабляя верхние пуговицы парадного камзола и вновь стараясь дышать через раз.       — С тобой всё в порядке? — нежная рука Бомгю опускается на плечо, мягко поглаживая, а Тэхёну кажется, что огонь вновь начинает разгораться на только что потушенных углях.       — Да, — хрипит альфа, дёргаясь, чтобы уйти от прикосновения.       — Тогда я не понимаю, почему ты…       — Потому что я устал смотреть на эти смазливые рожи чужестранных принцев, Бомгю, перед которыми ты крутишь задницей, — резко выпаливает альфа, разворачиваясь лицом к собеседнику.       На секунду лицо омеги озаряет непонимание, и он удивлённо вскидывает брови, а затем опускает их, слегка приподнимая подбородок вверх.       — А какое вам до этого дела, лорд Кан? — надменно спрашивает принц, отступая на шаг назад.       — Никакого, — со злой усмешкой отвечает альфа. — Ты просто позоришь своего брата и всю Орландию своим легкомыслием, — на самом деле он никогда так не думал о Бомгю и не будет, но горькая ревность, захватившая разум, заставляет кидаться обидными словами.       Звук громкой пощёчины разрезает тишину ночного воздуха, а Тэхён моментально прикладывает руку к щеке, которую будто облили кипятком, приходя в чувства. Бомгю хватает его за ворот камзола и с совсем не свойственной омеге силой подтягивает к себе, впиваясь яростным взглядом в чужие глаза.       — Не забывайтесь, когда говорите с принцем, лорд Кан, — шипит Бомгю, раздувая ноздри от злости, чем ещё больше обескураживает альфу перед собой. — Не делай из меня шлюху, я просто устал сидеть и ждать, пока ты разберёшься в себе. Мне двадцать, и я бегаю за тобой, как собачка, уже пять лет. Пять грёбаных лет с того момента, как ты переступил порог этого дворца в роли придворного стражника анвардской армии. Я ждал тебя всё время, не мешая строить карьеру, давая время разобраться в себе и умирая от надежды, что когда-нибудь ты подаришь мне хоть каплю своего внимания, хоть один нежный взгляд, хоть что-то, кроме ледяного безразличия.       — Бомгю… — шепчет Тэхён, растерянно хлопая глазами, пока взгляд омеги раздражённо сканирует его лицо в ожидании хоть какой-то реакции. — Отпусти меня.       — Что мне сделать, Тэхён, чтобы ты проявил ко мне хоть какое-то чувство, а? — омега ядовито шипит и лишь ближе подтягивает к себе лицо альфы, практически сталкиваясь носами. — Люби меня, ненавидь меня, презирай меня, делай хоть что-нибудь, только не будь таким отстранённым и холодным.       — Вы переходите все грани, мой Принц, — альфа аккуратно разжимает хватку тонких пальцев на своей одежде и делает пару шагов назад, чтобы вновь выставить между ними безопасное расстояние. — Наши отношения невозможны.       — Ох, вот как, — принц яростно усмехается, но в уголках его глаз собираются слёзы. — Поэтому ты так трусливо сбегаешь каждый раз, а? — Бомгю вновь делает шаг к альфе и несильно толкает его в грудь. — Возможно, мне и правда стоит вернуться в бальный зал и продолжить беседу с принцем Теревинфии. Знаешь, он шлёт мне любовные письма и приглашения посетить остров уже больше года. Может, стоит дать ему шанс? Возможно, мы даже трахнемся с ним сегодня ночью, а? Думаешь, это хорошая идея? Ты же не будешь против, если мы займём гостевую комнату рядом с твоими покоями?       С каждым словом Бомгю ярость вновь разжигается в теле Тэхёна, посылая по всей коже неприятное зудящие ощущения ревности. Его инстинкты срабатывают быстрее, чем он может их обдумать, и в следующую секунду тело Бомгю уже зажато между каменной колонной и телом альфы, который, слегка рыча, произносит:       — Не смей.       — О, а кто меня остановит? — ядовито шипит Бомгю, его аромат персиков начинает отдавать лёгкой примесью душистого перца, от которого лёгкие альфы сжимаются, заставляя задержать дыхание.       — Я хочу турнир за твоё сердце, — гневно выпаливает Тэхён, сильнее прижимаясь к телу омеги. — Я хочу доказать всем, что ты мой. Я хочу заслужить тебя в бою.       — Боже… — Бомгю хмыкает отрицательно, мотая головой, будто не веря в услышанные слова, и замирает в чужих руках, переставая вырываться, пока пара слезинок скользят по его щекам. — Как ты собираешься доказывать всему миру, что я твой, если сам себе это доказать не можешь, а?       — Я… — альфа поднимает ладонь к чужой щеке, ловя подушечкой большого пальца блестящие капли. — Мне это нужно, я не хочу, чтобы все говорили о том…       — Да тебе ли не плевать, что говорят все остальные? Или твои чувства ко мне будут зависеть от одобрения окружающих? — Бомгю опять начинает злиться. — К чёрту эти турниры, они никогда не заканчиваются ничем хорошим. Что если тебя убьют там или покалечат? Что если ты не победишь?       — Значит, я не достоин, — альфа заглядывает в блестящие от слёз глаза напротив, они встречают его лишь жгучей яростью.       — А обо мне ты подумал? Что будет со мной, если ты не победишь, а? — почти шепчет Бомгю. — Результаты турнира нельзя отменить, и я буду обязан сыграть свадьбу с победителем, понимаешь? — голос омеги становится напряжённее и громче с каждым словом. — Ты просто можешь сдаться и уползти зализывать раны, а я буду обречён на жизнь с нелюбимым человеком, ты понимаешь это или нет? Какой же ты эгоистичный придурок, Тэхён. Это просто невыносимо. Думаешь, только в твоей голове живут демоны, заставляющие сомневаться? — омега отталкивает от себя чужое тело, вырываясь из объятий. — Перестань уже придумывать за меня правильные, по твоему мнению, решения и ответы. Потому что они все провальны. И обрети уже хоть каплю мужества, чтобы либо принять мои чувства, либо отвергнуть их.       — Бомгю, я… — начинает альфа, стараясь выпустить немного успокаивающих феромонов, чтобы сдержать яростные порывы омеги.       — Я сейчас ухожу, — сквозь зубы шипит принц. — И ты либо останавливаешь меня, соглашаясь попробовать быть вместе, либо отпускаешь и даёшь понять, что между нами никогда ничего не будет, потому что я устал от неопределённости и просто хочу быть счастливым. С тобой или без — уже не так важно.       И, не дав альфе возможность открыть рот, чтобы возразить, Бомгю резко разворачивается, быстрой походкой уносясь вперёд по коридору, оставляя за собой жгучий аромат персиков и душистого перца. Его громкие шаги эхом отражаются от каменных стен пустого коридора, и чем дальше уходит Бомгю, тем труднее Тэхёну сделать хоть один вдох. Словно сильная костлявая рука сжимает его горло, перекрывая поступающий кислород и выжигая внутреннюю оболочку лёгких, заставляя их сжиматься, становясь всё меньше и меньше. Огромные буквы, горящие красным пламенем, высвечиваются в подсознании Тэхёна, заставляя принять единственное верное решение.       Отпустить.       Отпустить себя и все свои сомнения, бросившись вслед за принцем. За пять широких шагов он сокращает расстояние между ними, обвивая изящное тело омеги со спины и крепкими объятиями прижимая к своей груди. Бомгю напряжённо замирает в кольце из рук, а затем расслабленно выдыхает. Он мягко оседает, опирая вес тела на чужие предплечья, и, слегка потрясываясь, всхлипывает. Тэхён же осторожно потирается носом о рыжий затылок. Сердце альфы бьётся так сильно, что, кажется, вот-вот прорвёт грудную клетку и вылетит вперёд, разрывая насквозь и тело омеги. Резкая волна эмоций накрывает его рассудок, заставляя лихорадочно менять и анализировать одну мысль за другой.       «Вдруг я опоздал? Что если неправильно понял? Может я все-таки не достоин его? А вдруг? Что может тогда? А если? Если? Если?» — смешиваются в бесконечный поток, раздирающий голову на мелкие кусочки, но альфа продолжает стоять на месте, сжимая ладонями самое ценное, что есть в его жизни.       До тех пор, пока принц одним резким движением не разворачивается к нему лицом, смотря резким, но полным облегчения взглядом в самую глубину глаз альфы. Его щёки мокрые и слегка красные от катящихся будто нескончаемым потоком слёз, и Тэхён ненавидит себя за каждую из них.       — Быстро поцелуй меня, альфа, — настойчиво произносит принц, переводя цепкий взгляд на чужие губы.       И кто такой Тэхён, чтобы ослушиваться королевского приказа? Все мысли покидают его голову, стоит их ртам соединиться друг с другом. Бомгю на вкус приторно-сладкий, как персиковый джем. Он словно тягучее вещество, медленно стекающее по израненному сердцу, обволакивает его со всех сторон, покрывая засахаренной корочкой, лечащей все порезы и царапины, наполняя до самых краёв нежной истомой, вызывая дикое привыкание. Он вновь разжигает внутри Тэхёна огонь — второй раз за сегодняшний вечер. Но на этот раз пламя не выжигает все внутренности, заставляя сгорать изнутри от ревности, а, наоборот, полыхает горячими яркими языками, нагревающими кровь, раскатывающуюся тёплыми волнами нарастающей страсти и наслаждения по всему телу. Заставляя хотеть большего, сводя от желания скулы, заставляя сжимающиеся на талии омеги руки дрожать, стоит их языкам коснуться друг друга.       Рот Тэхёна наполнен самым сладким персиковым нектаром, с лёгкой горечью всё ещё катящихся слёз, которые периодически попадают на их губы. Бомгю плотнее прижимается к телу альфы, запутывая пальцы в волосах, и нетерпеливым рывком прижимает чужую голову ближе к своему лицу, заставляя углубить поцелуй, и слегка хнычет в чужой рот, мысленно прося большего.       И впервые Тэхён понимает его без слов, опуская ладони ниже на мягкие ягодицы, слегка сжимая, а затем подхватывая под них, чтобы заставить омегу обвить свой торс ногами, прижимая тело к каменной стене.       Дыхание давно сбито, вызвана нехватка воздуха, но они не отрываются друг от друга не на секунду, потому что, кажется, попробовав однажды, будут зависимы всю оставшуюся жизнь. Тэхён скользит ладонью вверх, ослабляя завязки на чужой блузке, и, слегка оттянув воротник в сторону, спускается поцелуями на изящную шею, прикусывая выступающий кадык. Бомгю протяжно стонет и изгибается всем телом вперёд, создавая лёгкое трение между ними и давая альфе почувствовать, как тяжело напряжён член внутри его брюк.       — Тэхён, — мелодично стонет омега, обращая на себя внимание альфы. — Либо отнеси меня в свою комнату, либо трахни прямо тут, мне всё равно, только сделай уже что-нибудь.       Покрепче перехватив драгоценное тело в своих руках, Тэхён быстро добирается до своей спальни, аккуратно опуская принца на шёлковые тёмные простыни, и нависает сверху, чтобы вновь соединить их губы в немного грубом поцелуе. Руки омеги нетерпеливо скользят по мускулистому телу, резко дёргая в разные стороны камзол, а за ним и мешающую рубашку, обнажая накаченную грудь и пресс альфы.       — Ого, — оторвавшись от поцелуя, шепчет принц, очерчивая кончиками пальцев каждый изгиб мышц. — Я видел, как ты тренируешься без одежды однажды, и потом безбожно растягивал себя пальцами всю ночь, представляя этот образ.       Альфа поражён такой реакцией на своё тело, потому что омега полными голода глазами скользит по рельефу каждой из его мышц, прочерчивая линии тёплыми подушечками пальцев, чем окончательно сбивает чужое дыхание, заставляя всё более неустойчиво, короткими рывками вдыхать пропитанный страстью воздух. Из груди Тэхёна вырывается гортанный рык, и он полностью опускается на тело омеги, прижимая его к кровати и заставляя закинуть обе ноги на талию, плавно двигая бёдрами и создавая плотное трение между телами. Он чувствует возбуждение омеги, прижимающееся к его паху, и усиливающийся запах спелых персиков, из которого пропадает примесь перца, заменяясь на что-то другое. Тэхён жадно вдыхает аромат с чужой кожи, скользя носом по открытой шее и слегка покусывая ключицу. Принц под ним спешно вертится, заставляя альфу немного отстраниться назад, чтобы уже наконец стянуть мешающую блузу и прижаться к обнажённой горячей коже своей. Недолго думая, альфа скользит ниже, прижимаясь ртом к чувствительным соскам, и мягко облизывает их, затем осторожно прикусив. Губы зудят от желания целовать и исследовать каждый сантиметр любимого тела, находя все родинки и небольшие шрамы. Хочется заставить Бомгю в своих руках дрожать и рассыпать на части от нежных ласк и долгой прелюдии, представляя, как хорошо тот будет выглядеть с пурпурно-алыми следами засосов, раскинутых по всей медовой коже, но омега нетерпеливо дёргает его за волосы, игриво прося:       — Быстрее, лорд Кан, хочу больше, — это чувствуется так хорошо и правильно, когда руки Бомгю вырисовывают круги на его спине, притягивая обратно к себе. Тэхён сжимает чужие ягодицы широкими ладонями, вырывая из горла принца стоны, а затем отстраняется, чтобы снять остатки одежды с их тел и вновь переплестись обнажёнными конечностями, не оставляя ни миллиметра свободного пространства.       Бомгю извивается на простынях в попытках поймать сладостное трение, а смешивающийся запах ежевики и персика заполняет всё пространство комнаты, заставляя влюблённых буквально дышать только друг другом.       — Я хочу посмотреть ещё раз, как ты это делаешь, — хрипло шепчет в чужую ключицу альфа, сминая в руках мягкие ягодицы, разводя их в стороны.       — Делаю что? — Бомгю прекрасно понимает, что речь идёт о том представлении, которое он устроил в своей комнате, но ему так нравится играть с альфой, заставляя его сквозь смущение проговаривать всё, что он хочет с ним сделать.       — Растягиваешь себя пальцами для меня, — на лице Тэхёна нет ожидаемого чувства, лишь дикий азарт, разгорающийся на дне тёмных глаз. — У меня есть персиковое масло для тела, оно подойдёт?       Омега кивает и замирает в ожидании, пока его любовник, оставив лёгкий поцелуй в уголке губ, отстраняется, чтобы достать небольшой флакончик. Вязкая жидкость стекает по ладони Бомгю, когда, растерев её между пальцев, омега скользит одним из них в своё нутро, закатывая глаза от стимуляции. Но, даже не сделав пары движений, принц чувствует, как к его пальцу добавляется ещё что-то, и, открыв глаза, наблюдает, как Тэхён, расположившись между его разведённых в стороны бёдер, не моргая следит за тем, как два их пальца вместе растягивают розовый ободок ануса. Лицо альфы выглядит так сосредоточенно и внимательно в тусклом свете масленой лампы, со сведёнными к переносице бровями и прикушенной губой, что Бомгю невольно стонет от этой картины, чувствуя, как собственный член набухает ещё сильнее от возбуждения.       — Тэхён, перестань думать и просто трахни меня, — шепчет омега. — Я справлюсь, доверься мне.       Альфа лишь кивает головой и плавно наваливается на Бомгю сверху, скользя между медовых бёдер и соединяя их губы в поцелуе. Крупная головка толкается в подрагивающее нутро, растягивая стенки сильнее и сильнее с каждым миллиметром. Омега сжимает пальцами мышцы на крепкой спине, царапая уже покрывшуюся капельками пота кожу и болезненно приоткрывая рот в немом стоне, который растворяется на чужих губах.       — Ты поторопился, — ласково шепчет Тэхён, замирая внутри, и пальцами чистой руки убирая растрёпанные рыжеватые пряди с чужого лба.       — Всё нормально, — отрицательно мотает головой принц и, игнорируя тянущую боль ниже спины, сам двигает бёдрами, заставляя чужой член скользить внутри себя. — Мне нравится, когда немного больно. Чувствую себя таким полным.       — Твой рот сводит меня с ума, — Тэхён оставляет влажную россыпь поцелуев на чужой шее, посасывая кожу рядом с пахучей железой.       — Хочешь потом трахнуть и его? — омега облизывая губы, чувствуя, как толчки становятся всё интенсивнее и ритмичнее.       — Я имел в виду твои грязные слова, малыш, — от ласкового прозвища тело принца вздрагивает в его руках, изгибаясь вперёд, и Тэхён протягивает ладонь вниз, чтобы погладить протекающий член своего любовника. — Но от этого тоже не откажусь.       В комнате совсем становится душно, и даже открытое окно не спасает от жара между двумя телами. Бомгю прижимается к Тэхёну, и, несильно прикусив его за плечо, приглушённо стонет, изливаясь в чужую ладонь, не выдержав сладкую волну накатывающей эйфории. Омега мягко оседает на простыни, пока его тело мелко подрагивает от послеоргазменной судороги, и блаженно прикрывает глаза, позволяя альфе тоже прийти к желанному оргазму. Пары сильных и глубоких толчков хватает, чтобы Тэхён, глубоко прорычав, вытащил член наружу и, пару раз проведя по нему ладонью, кончил на подтянутый живот омеги, смешивая их сперму в единую вязкую липкую субстанции, а затем падает рядом на кровать, глубоко выдыхая терпкий запах сладких фруктов.       — Кстати поздравляю, — весело произносит Бомгю, стирая со своего живота начинающую застывать жидкость блузкой, а затем откидывает ее куда-то на пол, когда дыхание обоих наконец приходит в норму. — Ты только, что лишил девственности принца Орландии.       — Что?! — удивлённо вскрикивает Тэхён округляя глаза, чем вызывает смех омеги. — Ты девственник?       — Уже нет, — принц лениво потягивается, раскидывая руки в разные стороны и выгибая спину, прикрывает глаза.       — Почему ты не сказал мне об этом раньше, Бомгю? — Тэхён нависает сверху, стараясь найти ответ в глубине чужих глаз. — Я бы тогда…       — Чтобы ты тогда, а? — перебивает омега, обхватывая чужое лицо в чашечку ладоней.       — Это твой первый раз, и я бы не стал делать это сейчас, — хмурая складка пролегает между бровей альфы. — Мы бы сделали это потом. По-особенному.       — Ты такой романтик. Это уже случилось, и то, что это было с тобой, уже особенное для меня, — хихикает омега, разглаживая эту самую складку пальцем, а затем тянется за очередным поцелуем, параллельно закидывая голую ногу на чужую талию, притягивая тело альфы ближе к своему. — Я так боялся, что ты не пойдёшь за мной.       — Как я мог не пойти, если ты дал понять, что нужно действовать либо сейчас, либо никогда? — альфа опускает голову вниз, утыкаясь носом в изгиб чужой шеи, и медленно вдыхает с неё аромат сладкого персика с легкими нотками корицы и ванили. — Я и так слишком долго заставлял тебя ждать.       — Ага, и моё терпение лопнуло, — шепчет омега, мягко перебирая тёмные волосы на чужом затылке. — Наверное, мне стоило раньше попробовать заставить тебя ревновать.       — Ты сделал это специально? — альфа приподнимает голову, ловя лукавый взгляд принца.       — Да, потому что я был в отчаянии, — начинает оправдываться тот. — Я буквально подрочил перед тобой, а ты просто ушёл! Что мне ещё оставалось делать?       — Боже мой, Бомгю, — стонет Тэхён, закатывая глаза, чем вызывает очередной приступ смеха у омеги. — Ты такой невыносимый. Я был готов убить принца Теревинфии и развязать конфликт между двумя дружескими государствами из-за тебя.       И всё-таки с принцем Бомгю и правда стоит быть осторожным, ведь он вызывает почти смертельную зависимость, которая может подтолкнуть людей, покорённых его чарами, на совершенно безумные поступки, мысленно решает Тэхён, засыпая, когда, наконец, его омега прижимается всем телом к нему, согревая теплом.

***

      После полуночи Субин наконец-то добирается до своих покоев и, расслабленно вздохнув, снимает душащий весь вечер праздничный наряд. Оставшись в одних брюках, альфа падает на мягкие простыни, расслабляя все тело и чувствуя, как усталость лёгкой и томной волной накрывает его с ног до головы. Все эти светские обмены любезностями начали изрядно раздражать его под конец, и хорошо, что по традиции ровно в полночь молодожёны могут удалиться в свою комнату для проведения обряда брачной ночи, и пускай у них с Ёнджуном её не будет, предлог звучит отлично, чтобы покинуть торжество и наконец-то побыть в одиночестве, оставляя уже изрядно выпивших и самых стойких гостей в праздничном зале.       Лёгкий ветерок проникает в комнату через открытое окно, нежно колыхая лёгкие занавески из органзы, создающие причудливые силуэты в тусклом освещении масляных ламп. Свежесть последних тёплых дней наполняет пространство, позволяя легко дышать полной грудью, а прохладный воздух охлаждает разгорячённые за день каменные стены замка и уставшее тело альфы, который, отпустив все мысли, начинает уже мирно засыпать, так и оставшись лежать поперёк кровати.       Стук выдёргивает Субина из мира грёз, и он, раздражённо щурясь, кидает взгляд на приоткрывшуюся дверь, из-за которой плавно выскальзывает высокая изящная фигура. Освежающий запах кардамона наполняет комнату, распространяя по ней аромат, похожий на цитрусы с лёгкой примесью каких-то цветов, заставляя альфу перевернуться на спину и заинтересованно приподняться, упираясь локтями в простыни.       — Мой король, — тянет чарующий голос, а его владелец, грациозно виляя бёдрами, двигается к кровати, замирая всего в метре от неё.       — Зачем ты пришёл? — хмурит брови альфа, но скользит взглядом по тонкой фигуре, скрытой сейчас лишь легкой сатиновой тканью, которая из-за падающего огненного света кажется совсем прозрачной, соблазнительно прилегая и обтягивая точеную фигуру омеги. Плотный корсет обхватывает грудь, а от трех вышитых бусинами больших цветков, по всему телу омеги струятся тонкие цепочки с небольшими подвесками, обхватывая талию и бедра.       — У нас брачная ночь, — Ёнджун длинными пальцами скользит вверх по своему телу, начиная от бёдер, по плоскому открытому животу и, остановившись на самом большом цветочном украшение, растягивает его, скидывая на пол.       — Наш брак фиктивен, — Субин избегает взгляда на чужое лицо, следя за каждым движением изящных рук, которые неспешна развязывают корсет, обнажая грудь. — Нам не обязательно…       — Это традиция, — перебивает его омега. — Ты обязан заявить на меня свои права.       — Это традиция Тархистана, — немного грубо поясняет альфа. — Мы не обязаны спать, чтобы подтвердить свой союз. Достаточно просто контракта и церемонии. Ты свободный омега.       — Свободный омега, скованный узами брака. Как иронично, — усмехается Ёнджун. — Это неправильно, Мой Король, — в голосе начинают проскальзывать лёгкие нотки раздражения. — Вы позорите меня.       — Позорю чем? — как бы Субин ни старался сохранять полное спокойствие, но его тело начинает реагировать на присутствие омеги в комнате, зарождая сладко тянущее чувство внутри живота, которые, словно ядовитый плющ, отравляют все тело тёмным предвкушением. — Тем, что не хочу трахать омегу, в котором не заинтересован?       — Вы во мне больше не заинтересованы? — изгибает бровь Ёнджун, а тени от огня на его лице сползаются, образовывая надменную маску холодности, желая показать, что слова альфы никак его не зацепили. — Звучит как ложь. Многие готовы отдать жизнь за ночь со мной, но не вы?       — Да, — уверено кивает Субин, но всё же зачарованно следит, как от лёгкого движения плечами ткань спадает вниз по рукам омеги, обнажая торс. Широкие плечи с выступающими костями ключиц, нежной грудью с темнеющими бусинами сосков и впалый живот с аккуратной серёжкой в пупке, поблескивающей каждый раз, стоит омеге вдохнуть. — Мне нужно что-то больше, чем просто красивое тело.       — А оно у меня красивое? — шепчет Ёнджун, скользя пальцами по животу и слегка оттягивая кромку нижнего белья вниз, показывая гладкий лобок. — Вам всё-таки нравится? Тогда зачем вы выставляете меня в дурном свете перед народом, не желая заявлять права?       — В какую игру ты играешь, Ёнджун? — Субин устало трёт переносицу, еле заставляя себя оторваться от соблазнительно чарующей картины перед собой. — Ты же знаешь, основой чего является наш брак.       — Да, я знаю это прекрасно, — по-змеиному шипит парень, меняя своё настроение. — Ты просто забрал меня из родной страны, чтобы вы с моим братцем смогли играть роль лучших друзей.       — Отчасти ты прав, — кивает альфа. — Но ты был обещан мне ещё давно, наши родители заключили этот союз.       — Ты кричишь, что я свободен, но запираешь меня в золотой клетке, прикрываясь чёртовым договором, заключённым двенадцать лет назад, — зло произносит омега, пока в его глазах начинает разгораться самый настоящий пожар. — Разве не ты обещал мне спасение?       — Да, но…       — Но раз ты решил наконец играть в героя, доблестного и честного спасителя, будь добр доводить дело до конца, — перебивает Ёнджун, в одно движение преодолевая расстояние между ними и забираясь на колени Субина. — Поставь мне метку, альфа, — требовательно просит он.       — Я не понимаю, чего ты добиваешься, поэтому не буду этого делать, — со сталью в голосе произносит Субин, сбрасывая на мягкие простыни чужое тело и вставая с кровати. — Не сейчас, когда ты испуган.       — Я не испуган, я очень зол, — кричит омега. — Где ты был всё это время? Где ты был двенадцать лет, что я провёл в Ташбаане?       — Мы не будем сейчас говорить об этом, — кивает альфа. — Мы вернёмся к этому разговору позже.       — Нет, говори сейчас, — практически рычит омега, тоже вскакивая с кровати и подходя почти вплотную к альфе. И хоть разница в их росте не велика, Ёнджуну всё равно приходится закидывать голову вверх, чтобы заглянуть в чужие глаза.       — Мне нравится то, каким ты стал, Ёнджун. Строишь из себя сильного и грозного льва, — спокойным и слегка отстранённым тоном произносит альфа, скользя подушечками пальцев по чужому предплечью, медленно вдыхая аромат с изгиба чужой шеи. — Но внутри, вот тут, — Субин опускает пальцы на чужую грудь, едва ощутимо сжимая и тайно наслаждаясь мягкость кожи, — ты всё так же просто маленький и беззащитный котёнок, который хочет, чтобы его любили и целовали в нос перед сном, разве нет?       — Нет, я больше не тот, кого ты знал раньше, — сквозь зубы выдыхает омега, мелко подрагивая от чужих прикосновений. — Не делай вид, что знаешь хоть что-то обо мне сейчас.       — О, конечно, я знаю о тебе только то, что рассказал твой брат и, конечно же, узнали мои шпионы, — шепчет король, зарываясь носом в чужие волосы, мягко притягивая хрупкое тело ближе к себе. — Твой отец был жестоким тираном и никогда не обращал на тебя внимания, держа рядом просто как красивую вещь. Он понял, какую ошибку совершил, заключив брачный союз с Орландией, поэтому и развязал войну, не желая его исполнять. Но он проиграл, потому что Орландия всегда будет свободной страной для всех её жителей. И ты тоже в их числе. А ещё Кровавый Тисрок много угрожал тебе, и если бил, то делал это аккуратно, боясь оставить следы на прекрасном лице, и именно это дало понять тебе, что с помощью своей внешности ты можешь получать многое, но со мной это больше не сработает. Я тоже больше не тот маленький и наивный альфа, который поддался твоим чарам при первой встрече.       — Чёртов трус, подсылал шпионов вместо того, чтобы исполнить грёбаное обещание и спасти меня, — с неприкрытым презрением произносит Ёнджун, но на секунду будто устав, опускает голову на чужую грудь мелкими вздохами, воруя успокаивающий аромат лаванды. — Ты тоже будешь валяться у моих ног.       — Безусловно, — кивает головой Субин. — Но только не сейчас.       — А так ждал тебя, Субин, и надеялся, что ты спасёшь меня из этого ада, но ты так и не пришёл, — шипит омега, стаскивая со своего тела чужие руки и откидывая их в сторону.       — Я спас тебя сейчас, — спокойно поясняет Субин. — Когда появилась возможность, я сдержал обещание.       — Слишком поздно. Лучше бы я всю жизнь провёл в одиночестве, чем с таким лгуном, как ты, — кричит Ёнджун, стирая предательски катящиеся по щекам слёзы, и, оттолкнув от себя короля, вылетает из комнаты, громко хлопая дверью.