Дорога к счастью

Следующие две недели прошли быстро. Сейчас Сынмин мог бы с точностью сказать, что если бы он был оборотнем птицы, то летал бы от счастья на постоянной основе. Он чувствовал себя окрылённым, ведь теперь получал любовь от семи оборотней от каждого при этом почти одновременно. Они дарили ему внимание и нежность, от которой Сынмин просто таял. Волчонок понимал, что именно сейчас он счастливее многих оборотней на этом свете в сто раз. Он был счастлив. Сегодня Сынмин проснулся намного раньше чем обычно. Стрелка на часах показывала пять утра. Всё его внутреннее существо было напряжено и взволнованно. Когда же его глаза упали на календарь, то они превратились в блюдца. Сегодня был вторник семнадцатого... раз, два, три...три дня до 20 числа. Три дня до гона. О, Луна, он совсем забыл об этом. И сегодня его тревога была связана с начавшимся очень щепетильным периодом - предгоном. И пусть он проходит не как у альф, а как у омег, он всё равно есть. Но он совсем забыл сказать ребятам, предупредить их. Он доверял им, понимая, что они всё поймут. Но Сынмин всё ещё немного стеснялся, точнее он стеснялся не их, а себя. В этот нежный период его внутренний волк становится похожим на омег. Он требует ласки и нежности, внимания в двойном размере. В этот период ему необходимо быть окружённым запахами любимых ему людей. В конечном итоге, когда он жил с родителями, то строил гнездо. Но в гареме он этого не делал. Там его волк боялся и потому, Сынмин предпочитал оставаться на стороже, не делая гнездо даже из своих вещей. Но сейчас ситуация была совсем другая. У него было целых семь парней, которые любили и лелеяли его. Его внутренняя сущность требовала построить для себя гнездо, а также показать его стае, чтобы они увидели его. В голове Сынмина был полный бардак. С одной стороны это очень интимно, а с другой он бы показал им, как они важны ему. Рассказал таким образом, что доверяет им. Но была другая проблема и заключалась она в том, что трое из их стаи ушли патрулировать окрестности на три дня. Они предупредили, что вернутся только двадцатого. Но к тем, кто остался он так же не мог просто взять и подойти. Он себе даже не представлял как. Это слишком смущало - просить их одежду для гнезда, слишком. Так ничего и не придумав, Сынмин решил, что возможно этот гон пройдёт без гнезда. Всё же это не первый раз и он потерпит. День кажется длится слишком долго, по крайней мере так казалось Сынмину. Отсутствие трёх членов их стаи, а именно Чана, Чанбина и Хёнджина, тоже накладывало свои краски. Нет заботливых взглядов со стороны, вечных шуток и поддразниваний. Иногда он мог отказаться от всего этого, когда понимал, что для него это слишком, но это было редко. Сейчас, он бы с радостью прыгнул в их групповые обнимашки, с удовольствием бы выслушал шутки Чанбина и подкаты Хёнджина. Наверное, Сынмин думал об этом слишком много, чем следовало. Он специально сел в гостиной, поскольку здесь всегда мог кто-то пройти и уделить ему внимание. И это было бы идеально для Сынмина в период предгона. Но как назло никого не было. Он просидел там по меньшей мере час, но никто так и не вышел. В итоге, пройдя по дому, в поисках ребят, Сынмин узнал, что Минхо уехал за продуктами, Джисон заперся в своём кабинете с рабочими бумажками, говоря что-то про ежегодный отчёт и комиссию в больнице, Феликс ушёл встретиться с друзьями, так же как и Чонин. Все либо были заняты, либо не дома. Так и не получив в тот день нужное количество внимания, Сынмин лёг спать раньше, стараясь не обращать внимание на скребущегося зверя внутри. На следующий день дела были лучше. Ребята были дома и он мог спокойно невзначай просить ласки, стараясь себя не выдать. Он так же помог Минхо с готовкой, чтобы получить похвалу за хорошо проделанную работу. Но зверь внутри всё ещё был недоволен, поэтому Сынмин всё же решился на отчаянный шаг. Он аккуратно в тот день стаскивает пару толстовок Чанбина с Хёнджином, футболку Минхо и пару вещей других ребят. С таким количеством построить гнездо представлялось сложным, но наличие их в комнате Сынмина, делало его зверя спокойнее. На третий день своего предгона волчонок понимает, что его немножко превратилось в кучу спрятанных вещей его стаи под кроватью. Это вызывало в нём противоречивые мысли. С одной стороны он буквально украл пол гардероба их стаи, а с другой стороны благодаря этому их запах перемешался в комнате Сынмина из-за чего он чувствовал себя просто превосходно. Понимая, что гон будет уже завтра, Сынмин всё же решил сделать гнездо, раз уж всё равно куча их вещей уже была принесена в его комнату. Когда он достал их все на кровать, их оказалось больше чем он думал, но это было ему только на руку. Так гнездо получится более устойчивым и красивым. С этими мыслями он приступил к своей работе. Уже был поздний вечер, поэтому он старался не шуметь, укладывая определённые вещи друг на друга. Аккуратно расправив свой плед, который любезно ему подарил Феликс, как основу, Сынмин стал укладывать по краям одежду. Подушки он разместил у изголовья, чтобы было удобно спать, когда предоставится такой шанс. Самые мягкие по ощущениям вещи, такие как свитера Феликса или толстовки Чонина с Хёнджином он уложил ближе к середине по бокам. Затем в ход пошли большие толстовки Чана и Чанбина, которые стали играть основу бортикам. Принюхиваясь к запахам Сынмин выбирал нужные места, куда было необходимо положить ту или иную вещь. Постройка гнезда дело весьма кропотливое и требует большого внимания. Каждая вещь должна лежать на своём законном месте, создавая внутри гнезда комфортную атмосферу запахов, что могли успокоить омегу. В случае Сынмина не доминантный альфа, но это было не так уж и важно. Если вещь не подходила, пахла не так или не тем запахом, волчонок выбрасывал её без сожаления в угол комнаты. За всей своей деятельностью, он не заметил прошмыгнувшую тень мимо его комнаты. Кошачьи глаза хитро улыбнулись, представшей им картине и скрылись за дверью в коридоре. После укладки почти всех вещей, внутренний зверь Сынмина решил, что его гнездо должно быть больше светлым, чем тёмным. Поскуливая от досады, Сынмин стал укладывать поверх тёмных вещей, более светлые. Иногда он не понимал своего же зверя, требующего определённые вещи, которые иногда даже могли не иметь значение. А цвет его гнезда в темноте ночи можно было вообще не увидеть. Но раз его зверю это надо, значит Сынмин сделает. Гнездо было готово, но чувствовалось, что чего-то не хватало. Тогда, поддаваясь инстинктам Сынмин пробрался в комнату Чана, забирая с кровати одеяло, что полностью пропахло его запахом. В конечном итоге он лёг поздно ночью усталый, но довольный проделанной работе. Сынмин очнулся от сильного жара, что охватывал всё его тело. Он заскулил, когда почувствовал необходимость прикоснуться к своему возбуждённому члену. Снимая с себя и так уже промокшие шорты вместе с бельем, перед ним открывается вид на стоящий колом член, чья головка уже покраснела и капала предэякулятом. Подогнув свои ноги ближе к себе, он провёл пальцами по возбуждённой плоти, вызывая мурашки возбуждения по всему телу. Сынмин обхватил свой член рукой, начиная нетерпеливо надрачивать себе. Он был слишком возбуждён, чтобы сдерживать себя и звуки льющиеся из его рта в виде стонов. Когда возбуждение достигло пика и для того, чтобы кончить оставалось пару движений, его руку нечестно остановила большая ладонь, в которой он безоговорочно узнал Чана. Его прервали за несколько секунд до того, как он смог кончить, сдавливая у основания его член, заставляя Сынина отчаянно заскулить. -Волчонок, у тебя начался гон? - продолжая удерживать свою руку на его члене, спросил Чан, улыбаясь, когда ему ответили судорожными кивками. -Позволишь мне помочь тебе закончить? Получив удовлетворительный ответ альфа стал надрачивать его член, проходясь большим пальцем по красной головке. Его рука была больше и ощущалась по другому. Сынмину это нравилось. Сейчас всё, что он мог делать это хватался за плечи хёна, подаваясь бёдрами навстречу его движениям. Пара движений и Сынмин кончает себе на живот, пачкая руку хёна. Пока он пытался отдышаться и не уснуть на груди альфы, тот вытер салфетками свои руки и нежно гладил его по голове. -Тебе стоит ещё поспать, солнце ещё не рассвело.- укладывая его в гнездо, прошептал Чан. Он укрыл сопящего волчонка пледом, подмечая про себя, что сегодня будет спать без своего одеяла. Улыбаясь, он пошёл спать. Утром возле комнаты Сынмина собралась вся стая. Гон вошёл в полную силу из-за чего запах незабудок раскрылся полностью, пропитывая собой весь дом. Из комнаты волчонка доносились не сдерживаемые стоны и поскуливания, заставляя сердца членов стаи сжиматься. Они хотели помочь, но не знали подпустит их к себе Сынмин или нет. А если разрешит, то всех или только одного. Никто не знал ответов на их вопросы, поэтому они всё ещё стояли возле его двери, не решаясь войти. - Нет, так дальше не пойдёт! - возмущается слегка Джисон и, не выдержав, аккуратно входит в комнату. Запах незабудок полностью пропитал комнату, однако их запахи так же хорошо чувствовались. На кровати в гнезде лежал Сынмин, свернувшись калачиком. Когда Джисон вошёл, он поднял на него затуманенный взгляд. Он не рычал, не злился и не возникал, как если бы его внутренний зверь был против, он делал. -Минни, ты сделал такое красивое гнездо. - подходя ближе тихо говорил омега. - Ты большой молодец. Наверное было трудно его строить, оно вышло очень красиво. Могу ли я забраться в него? Сынмин был возбуждён и соображать было трудно. Понадобилось несколько мгновений, чем до него дошла суть вопроса и тот кивнул. Получив разрешение, Джисон аккуратно ложится рядом с Сынмином, оглаживая его плечи, руки и целуя в лоб, чтобы успокоить. Они лежат так пару минут, наслаждаясь тишиной, пока Сынмин сам не спрашивает: -Ребята не хотят сюда приходить? - тихо скулит свой вопрос омеге в грудь. - Чани-хён приходил ночью...ему не понравилось гнездо? Сынмин приподнялся на локтях, когда поднимая взгляд на Джисона, тот заплакал. -О, милый! Нет, конечно нет, - старший омега стал вытирать дорожки слёз с глаз альфочки. - Они стоят за дверью. Они не могут войти без твоего разрешения. Ты же разрешишь им войти? -Да! - отчаянно поскуливает Сынмин в руку омеги. - Я так хотел, чтобы им понравилось гнездо. Я старался. -Конечно милый, оно просто прекрасно и нашим с тобой парням оно точно понравится. Давай их позовём. Сынмин не помнит сколько прошло времени, потому что после того, как все члены его стаи были у него в гнезде, гон взял над ним бразды правления. Возбуждение окутало его и он только и делал, что просил своих парней помочь ему. Возможно, когда гон пройдёт, ему будет стыдно, но явно не сейчас. Он хочет разрядки и удовольствия, с чем ему могут помочь только его любимые. Он чувствует себя просто превосходно когда главный альфа устраивается сзади него, поддерживая его со спины. В какой-то момент его тело становится тяжелым, после того, как испытало три оргазма подряд. Он загнанно дышал, отчаянно пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце. Когда пришло время уже переходить к более интенсивным действиям, перед его взглядом появляется Хёнджин. Он нежно улыбается, оглаживая своими пальцами его бёдра, пока кто-то передаёт ему смазку. -Я буду нежным, Минни, - воркует он над ним, целуя в щёчки, начиная вставлять пальцы. Сынмин может и не девственник, но и секс был у него давно, потому внутри было достаточно туго. Когда в его влажную дырку входило уже два пальца, Хёнджин стал наращивать темп, раздвигая их на манер ножниц, поворачивая их в разные стороны, чтобы найти заветную точку. Когда он вставил уже третий палец и толкнулся более глубоко, Сынмин издал громкий стон, а его тело содрогнулось в судорогах. Хёнджин на это победно улыбнулся, начиная бить чётко по этой точке, вырывая из его рта больше подобных звуков. От такого темпа волчонок жмурил глаза от удовольствия. Хёнджин целует мокро, несдержанно и с языком. Отрываясь от его губ только когда кончается воздух. Его прикосновения жёсткие, но при этом аккуратные и мягкие. Сынмин просто плавится под его руками. Когда Сынмин чувствует что скоро кончит, Хёнджин внезапно отстраняется, убирая руки. Волчонок недовольно скулит, возмущаясь, что ему не дали закончить. Довольный проделанной работой он уступает место Чонину. Младший альфа весьма непредсказуемый и сейчас по его лицу невозможно было узнать, что он вытворит. Сынмин простонал, когда рот его младшего опустился на его член, вбирая до основания. Головкой члена, он ощущал, как сжимается его горло. Это было горячо, это заставляло Сынмина поджимать от удовольствия пальцы на ногах. Чонин провёл языком по всей длине члена альфы, целуя головку и, толкаясь в уретру языком, вырывая резкий выдох с полустоном у хёна. В конце концов Сынмин кончил на лицо Чонина, не выдержав горячего рта своего младшего. Пока Сынмин пытался прийти в себя после оргазма, на место Чонина пришёл Чанбин. Его мускулистые руки сминали его бёдра и талию, иногда оставляя небольшие следы о своих рук на его теле. Волчонок был вовсе не против, наоборот после гона он с радостью будет рассматривать каждую метку на своём теле, которую ему оставят его парни. Чанбин входит в растянутую дырку быстро и резко. Оба стонут в унисон: Чанбин от узости, а Сынмин от ощущения заполненности. Член его хёна был достаточно толстым, чтобы прекрасно растягивать его дырку, доставляя удовольствие даже не двигаясь. Его движения быстрые и точные, бьют прямо по простате, выбивая с каждым толчком всё больше и больше стонов. Сынмин долго не выдерживает, кончая через пару интенсивных толчков, падая головой на грудь Чана, сидящего за ним. Тот лишь целует его в лоб, поддерживая таким образом. Чанбин же кончает на его бёдра, доведя себя рукой до конца. На расстроенный скулёж Сынмина, ребята смеются, а Чан напоминает, что он ещё маленький, чтобы вынашивать их потомство. Он целует его глубоко, отвлекая, пока очередь сменяют Феликс с Джисоном. Старший омега подсаживается ближе к попке Сынмина, в то время когда Феликс перекидывает свою ногу через его талию. Они улыбаются на удивлённый взгляд Минни, но ничего не говорят. Где-то сзади кто-то из ребят чертыхается, слышатся возбуждённые вздохи и выдохи. Кажется, Сынмин начинает понимать своим затуманенным мозгом, что сейчас будет. -Надеюсь ты не против, если мы доставим тебе двойное удовольствие? - - задаёт вопрос Джисон. Он был скорее риторический, ведь тот сразу же входит в попку Сынмина на всю длину. Одновременно с ним, Феликс садится на его член, вбирая в себя его полностью. Сынмин чувствует себя заполненным с обеих сторон и это кажется в какой-то момент слишком для него. Он начинает поскуливать от всех переполняющих чувств, когда отворачивается, закрывая глаза. Однако ему не позволяют лежать так долго. Феликс подбирает его подбородок своими тонкими пальцами, поворачивая на себя. -Сынмин, ты должен смотреть на нас, не смей закрывать глаза, - в приказном тоне чеканит омега. Его голос требует повиновения и волчонок не смеет перечить. Голос доминантного омеги возбуждает, заставляя подчиняться без вопросов. Джисон и Феликс двигаются в одном темпе, доводя его до исступления. Все трое кончают одновременно. Омеги ложатся слева от Сынмина, пытаясь отдышаться и желая немного отдохнуть, после таких интенсивных действий. Минни выглядит разморённым и усталым, но на предложение Чана отдохнуть отказывается. Его гон всё ещё идёт, а член вновь стоит колом. Сынмин стонет, прося большего, когда его тела касается Минхо. Он припадает губами к его шее, оставляя на его коже расцветать красные цветы засосов. После на его шее точно не будет живого места. Оглаживая руками его тело, его рот припадает к соскам. Он лижет сначала один, посасывая и кусая его, оставляя и здесь свои метки. Затем он совершает такие же действия с другим. Перед тем, как войти в него, он шепчет ему на ухо о том, что потом обязательно доведёт его до конца только стимулируя его соски. На его слова Сынмин снова не сдерживаясь, стонет. Его голос уже охрип, заставляя мычать от сверхстимуляции, когда он снова кончает на члене Минхо. Сынмин приходит в себя после оргазма, когда Чан усаживает его на свои бёдра, свешивая ноги с кровати. Когда его вновь спрашивают о самочувствии, он лишь кивает болванчиком и скулит ему в шею, прося продолжить. Чан понимает его и входит одним размашистым движениям без какого-либо сопротивления. Сынмин растянут достаточно хорошо для этого. В промежутке между толчками, Чан шепчет ему о том, какой он хороший мальчик, как он открыт для них и как хорошо он справляется со всеми ими. На его слова Сынмин мычит, не в силах что либо ещё сказать. Альфа трахает его, удерживая немного на весу, когда доводит Минни до конца, кончая ему на спину. Его укладывают обратно на кровать, когда чувствует заботливые руки, вытирающие его мокрым полотенцем. Перед тем как уснуть, он чувствует поцелуй на лбу и засыпает окончательно. Что-то подсказывает ему, что за этот гон из него вытрахают все силы и он точно не сможет пару дней двигаться вообще. Но сейчас Сынмин спит в окружении своей стаи и он знает, что счастлив.