Этюды для клавесина

— Доктор Блум, я не хочу. — Доктор Чилтон, ну что вы как ребёнок… — А вы, то есть, хотите?! Уважаемые врачи-психотерапевты переругивались отчаянным шёпотом, поглядывая на выход из гостиной, словно школьники, которых вот-вот может застукать строгий учитель за болтовнёй во время урока. — Я не сказала, что хочу! — возмутилась доктор Блум шёпотом. — Но выбора нет. Отступать некуда, Фредерик. Фредерик согласен не был, а потому попытался отступить из-за стола и в сторону двери, ведущей на задний двор. Алана проявила чудеса реакции, перегнувшись через стол и вцепившись в его руку так, что едва не оцарапала запястье. — Куда?! — прошипела она, яростно глядя на мужчину. — Сидеть! — Пустите! — прошипел в ответ Фредерик. — Немедленно отпустите меня! — Не пущу! — Вы не имеете права удерживать меня здесь силой! — Я удерживаю вас не силой, а профессиональной этикой! — пропыхтела Алана, сцепляя пальцы. — И своим очарованием! — Я буду жаловаться! — Кому?! — Мировому сообществу! — Только через ваш труп, доктор Чилтон, — ласково сказала доктор Блум. — Мы в этом вместе. Фредерик сдался и рухнул обратно на свой стул. Алана выдохнула, оправила платье и сцепила пальцы, чтобы они не дрожали. На стене, аккурат за спиной Чилтона, висела картина, изображающая Леду и Лебедя. На массивной золотистой раме отражался мягкий свет. — Засмотрелись на Франсуа Буше, доктор Блум? — раздался голос Ганнибала, и оба, Алана и Фредерик, тут же повернулись к хозяину дома. — Это моя маленькая гордость. — Неужели подлинник? — взял себя в руки Фредерик. — Я искренне на это надеюсь. Но не спешу оценивать на подлинность — мне не хочется разочароваться, — обаятельно улыбнулся Лектер. — Мне очень жаль, доктор Лектер, — Алана Блум поднялась из-за стола, оправляя платье. — Но я вынуждена вас покинуть. Фредерик с ужасом посмотрел на неё, но промолчал. — Покинуть? Что-то случилось? — Да. Срочный звонок… Надеюсь, я не заработаю себе репутацию ужасной гостьи. — Доктор Блум, у вас репутация желанной гостьи в моём доме. Фредерик вежливо поднялся из-за стола, буравя Алану уничтожающим взглядом, но та на него не смотрела. — До встречи, доктор Чилтон. — До встречи, доктор Блум. — Я провожу. Ганнибал вместе с Аланой покинули столовую, и Фредерик едва удержался от негодующего восклицания… потому что оба они сбежать не могли. Ганнибал Лектер был совершенством во всех его проявлениях. И каждому второму рассказывал о том, что свою любовь к хирургии перенёс на кулинарию. Фредерику это никогда не казалось смешной шуткой, но он вежливо улыбался, когда требовалось, и всеми силами создавал впечатление, что это забавно. Доктор Лектер был умён, в меру привлекателен, обаятелен и образован. Он хорошо разбирался, кажется, во всём на свете — Фредерик втайне был уверен, что тот перед сном каждую ночь читает десять страниц Википедии, чтобы потом блеснуть эрудицией невзначай… А ещё доктор Лектер любил готовить. Фредерик жил один, а потому либо питался в ресторанах, либо брал что-нибудь на вынос, чтобы потом разогреть в микроволновке, но, разумеется, к последнему варианту он прибегал только в исключительных случаях. Домашняя еда для него всегда была невероятно заманчива, хотя, положа руку на сердце, сложно было назвать стряпню Ганнибала домашней едой, как и стряпнёй вообще. В понимании Фредерика домашней едой была картошечка с грибами. В понимании Ганнибала домашней едой был тартар, устрицы и розочки из мясной нарезки с трюфелями. И всё-таки очень приятно, когда для тебя готовят. Сперва посещать ужины и обеды в доме у Ганнибала Фредерику очень нравилось. Во-первых, для него готовили. Во-вторых, для него готовили вкусно и экзотично. В-третьих, посуду мыть не приходилось. И, в-четвёртых, за едой его развлекали беседой. Ганнибал часто приглашал и его одного, и с другими гостями… но больше всего доктору Лектеру нравилось общество своих коллег, доктора Чилтона и доктора Блум. Однако вскоре… Ганнибал Лектер был совершенством во всех его проявлениях. И, следовательно, ему каждый раз приходились вступать в состязание с совершенством — с самим собой, чтобы переплюнуть себя. Когда он подал морских ежей, Фредерик вежливо полакомился, делая вид, что его не шокирует жестокость. Когда он подал змею по какому-то совершенно удивительному азиатскому рецепту, Фредерик изобразил восторг и протянул «м-м-м!», лишив Алану этого универсального выражения на вечер. Когда Ганнибал решил заморочиться и угостить их ласточкиными гнёздами, Фредерик понял, что он уже на грани. Сегодня доктор Лектер подал им лучшее пиво, выдержанное в какой-то специальной бочке, и доверительно сказал, что варил пиво сам. Как и когда он это всё успевал, оставалось для Фредерика загадкой, и, хотя он терпеть не мог пиво, но на вкус было вполне приемлемо. Вишенкой отдавало. Разумеется, Чилтон этого не озвучил, просто отметил очень изящный и освежающий вкус. Алана, которая пиво как раз таки очень любила, рассыпалась в комплиментах, что пиво прямо вот по-настоящему замечательное и волшебное. — Но, надо признать, пиво — это необычный выбор, доктор Лектер, — заметил Чилтон. — Обычно вы потчуете нас вином. — Тонко подмечено, — улыбнулся Ганнибал. — Но, боюсь, вино не особо подойдёт к сегодняшнему главному блюду. Из кухни раздался мелодичный перезвон таймера. — О, прошу меня простить… — А что за блюдо? — вдогонку уже спросил Чилтон. Ганнибал ответил на ходу, потому вышло слегка неразборчиво. Алана замерла, в ужасе глядя на Фредерика. Тот едва не подавился глотком пива. — Он сказал… жаба? — наконец, выдавила доктор Блум. И так доктор Чилтон понял, что он не ослышался. Ганнибал вернулся, проводив Алану, и вздохнул. — Что ж, очень жаль, что доктор Блум не смогла остаться. — Очень, очень жаль, — в сердцах поддержал его Фредерик, мысленно пытаясь придумать, как отказаться есть жабу и не обидеть при этом Ганнибала. — Но зато, Фредерик, мы с вами теперь исключительно мужской компанией, — слегка даже игриво заметил Ганнибал, назвав его по имени. — И, наверное, я бы попросил вас помочь мне на кухне. — Разумеется, — кисло откликнулся Чилтон, и вдвоём они отправились на кухню. Ганнибал отошёл к печи, Фредерик всё ещё потягивал своё пиво, пытаясь прикинуть, сколько ему нужно выпить, чтобы набраться мужества и съесть жабу. — Будьте любезны, Фредерик, помешайте луковый соус. Фредерик был любезен и сделал так, как попросил его Ганнибал. Рядом с соусом стояли три небольшие мисочки с овощами. — А вот и наши жабки! — радостно заметил доктор Лектер и поставил большую миску из огнеупорного стекла на специальную подставку. «Их ещё и несколько…», — с тоской подумал Фредерик и заглянул Ганнибалу через плечо. А потом рассмеялся. — Это… это же сосиски! — Это не просто сосиски, Фредерик, — довольно произнёс Ганнибал. — Это традиционное британское блюдо. Сосиски, запечённые в кляре для йоркширского пудинга. Невероятный хит в восемнадцатом веке! По крайней мере, если верить кулинарным книгам… — Но почему жабы? — О, это, полагаю, знаменитое британское чувство юмора. Рецепт называется «жаба в норке»… говорят, это потому, что сосиски как бы выглядывают из кляра, совсем как жаба из своей норки, — довольный тем, что его гость так заинтересовался рецептом, охотно пояснял Ганнибал. — Выглядит просто изумительно… А пахнет-то как! — расплылся в улыбке Чилтон и сделал глоток пива. — Мои похвалы шефу. — Придержите их для десерта, Фредерик, — подмигнул доктор Лектер. Надо признать, десерт в исполнении доктора Лектера тоже получился… роскошным.