Малыш

Запах цветущей сакуры заполнял каждую щель Токийского магического техникума, окутывая ароматом любое возможное пространство. Цветы вишни сережками свисали с ветвей, а лепестки устилали землю розовым ковром. Красота. Стоя на веранде учебного корпуса и облокачиваясь на перила, Годжо завороженно осматривал редкие розовые деревьями на территории техникума. Это был первый год Сатору в роли преподавателя. Он был решительно настроен взрастить из еще юных мальчишек и девчонок сильных шаманов, способных противостоять любым трудностям. Даже дряхлым, но имеющим власть дедам, что сидели в совете старейшин. Только вот ладить с детьми надо было еще научиться. Подрастающий Мегуми ясно давал понять, что у шестиглазого проблемы с воспитательным процессом, ведь сам он порой был тем еще ребенком. Солнце слепило, чувствительные глаза побаливали. Шаман поправил круглые черные очки, подталкивая их пальцем выше на переносицу. У Секо был выходной, который она предпочла провести как можно дальше от учебного заведения. Дома. Сатору даже немного жалел, что она не может сейчас постоять рядом и послушать его треп об о всем и ни о чем. Он обещал ей зайти в гости днем, вот только звонок от Масамичи с просьбой как можно быстрее приехать в колледж, заставил его отказаться от части планов на день. В глубине души шаман уже оплакивал свой редкий выходной. Накопленная усталость натянутой струной ощущалась в мышцах, отдавая неприятной ноющей болью по всему телу. Хотелось лечь и неделю не вставать с мягкой и прохладной кровати. Играть в телефон или тупо листать ленты соцсетей. Хотя нет. Можно было вставать за сладостями. В прочем, за ними можно телепортироваться. Только сейчас, стоя на веранде, Сатору осознал, что слишком давно он не позволял себе остановиться и посмотреть на мир вокруг. А ведь он был прекрасен! Прекрасен в своей простоте и элементарном сочетании красок. Особенно в местах, которые находились на окраинах городов, где легкие сполна получали дозу кислорода. Издали доносились отголоски проклятой энергии Масамичи, теперь уже директора магического техникума. Блондин повернулся. Больше всего он надеялся, что его не направят по новому поручению куда-нибудь к черту на рога. Слишком приятно было отсутствие спешки. А вот Яга явно торопился к шаману. Едва ли не бежал. Мужчина не отрывал сурового взгляда от телефона и кажется писал кому-то гневное сообщение. Надежды на выходной начали рушиться с удвоенной силой. Ну ничего, Сатору съест мозг чайной ложечкой любому, если его сегодня дернут на работу. — Так соскучились по мне, директор? — Годжо оторвался от перил и сделал несколько шагов навстречу бывшему сенсею, подмечая грязный кружок в районе живота на обычно снежно-белой рубашке. — У меня просьба, — сказал Масамичи без предисловий, убрал телефон и критично себя осмотрел. Желтое пятнышко не осталось незамеченным, — вот черт! — Я всегда знал, что вы тот еще неряха — Годжо заулыбался и ткнул пальцем в чужую рубашку, успевая размазать до этого маленькое пятно. Длинную конечность немедленно оттолкнули в сторону. — Хватит паясничать, дело срочное, — только сейчас Масамичи взглянул на собеседника, отмечая что тот хоть и выглядел как всегда бодрым и раздражающе веселым, но что-то явно выдавало в нем усталость. Быть может, напряженная поза? Или слегка растрепанный вид? Кажется, Сатору совсем недавно проснулся. В темноволосой коротко стриженой голове пробегали смутные образы, как он лично отправлял бывшего ученика на одну миссию за другой на протяжении месяца, а теперь этот парень должен находить время еще и на преподавание. Уму не постижимо. — Извини, что выдернул. — Не извиняю, — буркнул себе под нос блондин. Он хотел вернуться к облюбованным перилам и строить из себя недотрогу, но вокруг запястья, защищенного бесконечностью, сомкнулись крепкие пальцы и куда-то потянули, заставляя идти следом. — Я же сказал, Сатору, дело срочное, — директор заторопился в глубь территории колледжа. Полтора шага были равны одному шагу длиннющих ног шагающего рядом. — Я должен срочно уехать и мне не с кем оставить ребенка. — Кого? — к слову, Масамичи все еще держал крепкой хваткой руку Годжо, словно тот мог свернуть не туда и заблудиться в таком родном месте. — Я конечно поздравляю вас, но вы вроде человек взрослый и должны знать о презер… — У тебя совсем мозг засахарился? — быстрый взгляд темных глаз из-под очков в сторону несносного взрослого и они вошли в одно из многочисленных зданий. — А уверены, что не у вас? — Сатору вытащил свое запястье из директорской хватки и засунул обе руки в карманы штанов. Мыслительный процесс, а вместе с ним и тишина, продлились не долго. — Сошлись с бывшей женой или все же на стороне нагуляли? Яга вздохнул, понимая что проще один раз показать, чем оправдываться и что-то объяснять такому человеку, как Годжо. К тому же, они уже подходили к нужной комнате. Вот уж чего не хотел молодой, в самом расцвете сил, мужчина, так это сидеть с детьми. И не важно чьи они. Хотя нет, важно. Сильнейший пока был не готов к подобной ответственности. Он же совсем неопытен в таких делах. Даже не мог справится с пацаном Фушигуро и его сестрой, а те давно уже не маленькие. Уж лучше бы обнаружили проклятье. Открывая дверь перед парнем, Яга пропустил его в комнату, освещаемую солнечным светом. Повсюду лежали кубики, паровозики, машинки и другие всевозможные игрушки, где-то даже раскиданы фломастеры, а на низком столике стояла баночка с детским питанием. Небесно-голубые глаза рассматривали все, кроме того, кто находился в помещении. Сатору просто не мог поверить своим шести глазам видя на полу панду, которая держала свои короткие ножки передними лапками и раскачивалась на попе вперед-назад. Конечно, такое поведение было нормально для этих животных, но вся прелесть в том, что это самое животное было в подгузнике и с соской во рту. А еще со странной проклятой энергией где-то внутри этого маленького тела. Ребенок, как назвал его ранее Масамичи, посмотрел на вошедших и неуклюже поднялся на две лапы, чтобы протопать маленькими шажками к гостям. Останавливаясь в полуметре от двух мужчин, животное причмокнуло соской и протянуло маленькие мягкие лапки в сторону своего создателя, как бы намекая, что хочет на ручки. Поддаваясь желаниям существа, мужчина подхватил его, но даже так Годжо отказывался напрямую смотреть на того, кто теперь находился на расстоянии нескольких сантиметров и дергал удерживающего его кукольника за бородку. — Надо посидеть с Пандой пока меня не будет, — звонок телефона прервал мысль и, держа в руках мягкое и теплое тело, Масамичи потянулся к карману за раздражающим источником шума. Пока он разбирался с гаджетом, Сатору снял с носа очки и медленно повернул голову к существу рядом. Глазки-бусинки уставились в ответ. Но то ли почувствовав силу, исходящую от заклинателя, то ли испугавшись ярких и необыкновенных глаз, смотрящих прямо в душу, а может просто из-за габаритов сильнейшего, который из худого, но атлетичного подростка превратился в крепкого и даже подкачанного мужчину, Панда отвернулся и ткнулся мордочкой в воротник черной куртки. Масамичи торопливо закончил разговор и погладил освободившейся рукой по спине, приговаривая, что Панду никто не обидит, а дядя рядом может и страшный, но добрый. — Пожалуйста, скажите, что вы просто украли животное из Уэно, а то, что я вижу — бред, — Яга только снова вздохнул, слыша недоверие в голосе беловолосого, но и понять его мог. Тот, кого Масамичи держал на руках, был лучшим из его творений. Панда единственный в своем роде, уникальнейший проклятый труп. Допустить утечки информации о существовании Панды было нельзя. По крайней мере сейчас. — Мы оба знаем, что с твоими глазами ты видишь больше любого из людей. Имей ввиду, что он абсолютно разумен. — Кукольник легким движением головы показал на зверя и повернулся к Годжо, который уже выпрямился и снова натянул на нос очки. — В общем, Сатору, мне нужно уехать на день. Секо не отвечает на звонки, и я никогда не думал, что скажу это, но оставить Панду могу только тебе. — Вы серьезно назвали панду — Пандой? — кажется шут всего магического сообщества приходил в себя. — А если бы это был настоящий ребенок, назвали бы его — Ребенок? Хорошо, что вы в разводе. Сатору снова приблизился, желая посмотреть на существо не как на проклятый труп, а как на что-то действительно живое. Панда в руках директора причмокивал соской. Кажется, животное осмелело и, повернувшись, быстро схватилось за оправу очков, сдергивая их с парня и снова пряча мордочку вместе с трофеем где-то в куртке Масамичи. — Он ребенок, — предупреждая волну возмущения сказал директор. Ласково сказал. Видя как Яга относится к этому существу, Годжо перехотелось возмущаться. Он даже немного растаял от подобных отношений отца и… наверно сына. Хотя и звучало все это очень странно. — Да не знаю я как с детьми обращаться! — всплескивая руками и поднимая растерянный взгляд на директора, сказал парень. — К тому же, которые… такие вот. — Просто присматривай за ним, поиграй. Еще его нужно покормить, а вечером искупать, если я не успею вернуться, — директор протянул Панду Сатору, но тот не спешил брать «малыша». — Тебе все равно придется учиться рано или поздно. К тому же, ты теперь учишь молодежь. — Мне двадцать два, а не пятьдесят, — он взял Панду подмышками и продолжал держать его на вытянутых руках пока само животное пыталось вырваться из крепких рук. Или по крайней мере ударить держащего. — Я еще слишком молод для детей. И я учу не младенцев. Масамичи что-то возмутительно хрюкнул и хотел отвесить подзатыльник бывшему ученику, но побоялся, что тот ненароком уронит ребенка. — Сними технику. Он не чувствует тебя, поэтому боится. Мужчина видел как тяжело было Годжо развеять бесконечность, что окружала его панцирем уже шесть лет. Не ради безопасности он постоянно использовал технику, а как напоминание о своей слабости в прошлом и ошибках, которые оставили на сердце и теле глубокие раны. Масамичи знал это. Даже несмотря на то, что сам Годжо называл все это глупостями, повторяя, что техника работает, потому что ему не составляет труда ее поддерживать. Яга еще минуту посмотрел как Панда вырывается, а потом потрепал его по мягкой шерсти на голове, приговаривая, что скоро вернется. Соска выпала из о рта, а из горла существа человеческим голосом вылетело жалобное «папа». И без того большие голубые глаза раскрылись шире. Еще немного и они выпадут из глазниц. Но на суровом лице директора промелькнуло что-то похожее на улыбку. Вот она, настоящая гордость родителя за своего ребенка. Даже если он не биологический. — Оно говорит, — глухой голос Сатору был последним, что услышал Яга, выходя за дверь.