Я оставил с тобой половинку меня...

Осень в этом году выдалась дождливая. Дин вошёл в бункер, на ходу стягивая промокшую куртку. Несмотря на все старания Каса, бок все равно болел. Дин прошлепал в гостиную и швырнул куртку на стол. Открыв холодильник, он выудил оттуда бутылку пива. — Кас, пиво будешь? — Дин повернулся и вперил хмурый взгляд в Кастиэля. Тот устало упал на диван и всеми силами пытался выпутаться из мокрого плаща. — Ты же знаешь, я не любитель. Я не понимаю вкуса напитков и блюд. Если только за компанию с тобой. Но сейчас, честно, не хочется, — Кас был бледнее обычного. Ему явно было нехорошо и это не ускользнуло от пытливого взгляда Винчестера. — Ок. Как скажешь, — Винчестер обошел диван и уселся на почтительном расстоянии. — Если тебе на сухую говорить легче, флаг тебе в руки. Извини, я не могу. Он рывком открутил пробку и почти залпом выдул половину бутылки. Потом откинулся на спинку и прикрыл глаза. — Ты хотел поговорить, Кас, — Дин приподнял голову и, прищурившись, посмотрел на ангела. Сейчас он пытался снова прочесть его. Этот неожиданный первый опыт взбудоражил. Читать мысли ангела как открытую книгу! О, это так неожиданно. И круто! — Да, Дин. Хотел. Но не уверен, что сегодня я способен, — Кас посмотрел на него пронзительным синим взглядом. «Что ж. Что случилось, то случилось. Я знал, на что шел. Рискну. Дин. Ты — мой друг. Но я хочу большего. Потому что… Дин, я люблю тебя. » Ангел внимательно следил за изменениями на лице Дина. Ни один мускул не дрогнул. Все также молча заинтересованно смотрит своими красивыми зелёными глазами. Но, видимо, этот посыл он не считал. Ещё не всё потеряно. Значит, пока есть силы сопротивляться. Прятать от него истину. Но сколько это будет длиться? Рано или поздно эти глаза все равно нырнут в самую глубину ангельской души. И тогда… Кас даже думать боялся об этом. Что скажет Дин? Господи, да все же просто! Пошлет. Далеко и надолго. И больше никогда не подпустит к себе близко. Не позволит даже быть другом. — Что, Кас? Что ты так смотришь на меня? Дыру прожжешь. Хочешь прочесть мои мысли? Извини, но в моей голове сейчас пусто, как в этой бутылке, — Дин допил остатки пива и с грохотом водрузил бутылку на стол. — Так о чем разговор? — Понимаешь. Происходит что-то странное, — Кас облегчённо выдохнул. На сегодня его казнь отложена. Дин слишком устал, а самое главное, выпил. Вот оно, то самое, что блокирует его способность порыться в ангельском подсознании. Но это тоже не выход. Не может же он в самом деле вечно накачивать Винчестера алкоголем, чтоб избежать так страшившего его разговора. Он подумает об этом. А пока есть возможность переключить тему. — Кругом, по всем штатам, нечисть устраивает ловушки. Да сегодня просто «Вальпургиева ночь»! Я еле выбрался, меня прикрыл Габриэль. Но многие наши братья погибли. Впрочем, демонов мы тоже неплохо покрошили. Вас, как я понимаю, подстерегли вервульфы? — Правильно понимаешь. И это весьма странно, если учесть тот факт, что мы ехали в дом с призраками. И послал нас туда ты! — Дин встал и пошел к холодильнику. Достав ещё пива он вернулся на место. — Нет, Кас, ты не подумай. Я знаю, что ты нас так подставлять не будешь. Но возникает вопрос. Кто слил информацию тебе? Кас потупил взор. — Я не знаю. Мы просто получаем сигнал по ангельскому радио. Сегодня мы получили кучи сигналов. Зная, что сами мы не сладим, решили подключить охотников. Но, Дин. Я хотел выбрать для тебя более безопасную миссию. И дом с призраком показался мне самым простым, — Кас обхватил голову руками и зарылся пальцами в волосы. — Если бы я знал, какая вас ждёт ловушка! Дин, я бы вообще вам ничего не сказал о заданиях. Вы, кажется, собирались в Иллинойс? Вот и ехали бы себе. Дурак. Какой же я дурак! Отправил вас в западню. — Ну, Кас. Ничего страшного не случилось. Во-первых, ты не знал, что это подстава. А во-вторых. Что такого? Ранили? И что? В первый раз, что ли? Ты, впрочем, как и всегда, починишь, — Дин усмехнулся уголком губ. «Ну же, Кастиэль. Что ты прячешь? Ведь и в самом деле ничего страшного или необычного не произошло. Почему же ты так боишься этого? Тебя пугает, что мы теперь можем общаться телепатически? Что я чувствую тебя, твои мысли? Ну так это не всегда. Сейчас, например, я, сколько не пытаюсь, не могу проникнуть в твое подсознание ни на йоту. Ты прячешься, закрываешь от меня что-то важное. Что я должен знать. А ты слышишь меня сейчас? Что за «половинка луны», Кастиэль?» Кас вздрогнул. — Зачем тебе это, Дин? — как-то машинально ответил он и тут же боязливо прикрыл рот ладошкой. — Зачем мне что, Кас? — Дин очень хотел сейчас проникнуть туда, в манящую бездну этих синих глаз, чтобы найти ответы в этих глубинах. — Ничего. Это я так, о своём. Давай, по комнатам. Я правда устал сегодня, хоть это и странно для ангела. Но мой сосуд требует восстановления. Небольшая перезагрузка. В проёме появился Сэм. Он был в халате. Мокрые волосы зачесаны назад. — Дин, ты мне не поможешь? У меня раны на спине, самому не обработать, — он многозначительно посмотрел на Каса. Ангел с готовностью встал. — Нет, Кас. Не надо. Тут не нужно ангельское вмешательство. Все гораздо проще: спирт, вата и пластырь. Так что лучше вали отдыхать, а то вид у тебя, прямо скажем, нездоровый. Так как, брат? Поможешь? — О чем речь, Сэмми. Дай мне пять минут. Я переоденусь и помою руки. А потом зайду к тебе. Ок? — Нет! — Сэм резко дернулся. — Я сам к тебе приду. Дин подозрительно на него посмотрел. — Что такое, Сэмми? Чего это ты не хочешь мне показать в твоей комнате? — Да ничего. Все нормально. Просто я подумал, тебе итак тяжело ходить после таких ран, и будет правильнее, если я приду к тебе сам, — Сэм пытался выкрутиться из глупейшей ситуации. — Ой ли? Пошли. Теперь я точно хочу знать, что такое ты прячешь в комнате, — Дин решительно зашагал по коридору. Сэм умоляюще сложил руки на груди и посмотрел на Каса. Тот молча кивнул и закрыл глаза. Дин буквально летел по коридору. Сэм несся следом со словами: — Дин, не смей. Это моя комната! — Конечно твоя, братишка, — он дёргает ручку и старательно тянет дверь на себя. — Черт! Почему не открывается! Сэм, чё за нахрен? В нервозе он уже не просто дёргает дверь, а ещё и злится, попинывая ногами филенку. Сэм посмотрел на Каса и, получив от него утвердительный кивок, молча убрал руки Дина с ручки и нажал на нее. Лёгкий толчок от себя, и дверь распахивается настежь. Дин секунду смотрит на нее, потом на брата. — Ах, ну да. От себя, — он грозно входит в комнату. Все как и всегда, за исключением, пожалуй, здорово так смятой постели. — Упс, с утра не застелил. Прости, братишка, что встречаю тебя в Моей комнате бардаком, — Сэм ухмыляется и вскидывает голову. — Ты прям как ревнивый муж, Дин. В шкафу искать будешь? — Проехали, — угрюмо буркает Дин. — Прости. После такого тяжёлого дня мне уже всюду мерещатся ловушки и монстры. Давай я обработаю твои раны. Руки только помою. — Ты хотел переодеться. Иди. Потом придёшь, — Сэмми благосклонно кивает головой и втихаря моргает Касу в знак благодарности. — Ну тогда, раз во всем разобрались, может и я пойду к себе? — Кас устало опирается на косяк. — Правда, сил нет. Он выходит, прожигаемый насквозь хмурым взглядом старшего. Кас вошёл в комнату и уже было потянулся к выключателю. — Не надо, братишка, — Габриэль поднялся с кресла ему навстречу. — Меня не должны увидеть. Спасибо, что предупредил. Я успел улизнуть. Представляю физиономию Дина, если бы он застал меня, вальяжно развалившимся в постели Сэмми. — Гейб. Я так понимаю, ты тут не просто так. Что случилось? — Кас подошёл к нему и обнял. — Спасибо тебе, братишка. Если бы не ты, я бы не успел. Слишком серьезные раны. — Кас, давай для начала я слегка подлатаю тебя. Тебя тоже здорово потрепало, — Гейб приложил руку к его груди. Яркий почти белый свет заструился из его пальцев. Кас откинул голову и шумно вдохнул. Он уже почти погрузился в умиротворённый мир спокойствия. Архангельская благодать куда сильнее его собственной, она исцеляет даже ангелов. Но тут из мира тишины его выдернул резкий возглас брата. — Кастиэль, твою мать! Я же предупреждал тебя! Как ты мог! Зачем ты пересёк черту? — глаза Габриэля пылали белым светом. — Гейб, прости. Я не мог по-другому. Ты же все знаешь. Он был на грани. Я должен был его спасти, даже если это бы стоило мне всей благодати! — Кас устало упал в кресло. — Ты отдал ему «половинку луны»! Ох, Кас! Ты же понимаешь, что теперь ты не сможешь спрятать от него свое сердце. И когда он узнает истинную природу твоей «дружбы»… Ты готов к такому финалу? — Я нашел способ. Это, пусть и временно, поможет мне не пустить его в мое подсознание. Алкоголь, Гейб. Когда он выпьет, даже немного, он не может читать меня, но я вижу его. А потом я что-нибудь придумаю. Разговора мне все равно не избежать, но я успею придумать, как его вести. Габриэль только вздохнул. — Кас, по-моему ты все усложняешь. Может стоит признаться? Ты столько хорошего для него сделал. Может он поймет твои чувства, хотя бы как дань уважения вашей с ним дружбе. Но это отнюдь не обозначает принятие. Так что будь готов к отказу, а зная Дина — к очень грубому отказу! А ты… Ты переболеешь. Придется. Кас посмотрел на него ясными глазами. — Переболею, Гейб? Как можно переболеть любовью? Как можно вырвать из сердца то, что с первой же секунды, с первого взгляда, выбило на сердце клеймо, навсегда лишив его покоя? Тебе ли этого не знать? Сэмми не просто принял и понял, он ответил тебе. И сейчас ты счастлив. Я бы тоже очень хотел быть счастливым. С ним. Любить его. Обнимать. Целовать. Гейб! Я не могу так. Я устал прикидываться другом. Ты же знаешь, я хочу его. Всего! Его сердце, его тело, его душу! — Кас, ангелам подвластно многое. Но вот заставить полюбить не может даже Бог! Я честно не знаю, что из всего этого выйдет, но я искренне желаю тебе, чтоб твоя мечта сбылась. Теперь у вас единая связь. «Половинка луны» даст тебе возможность проникнуть глубже в его мысли и, может быть, ты найдешь там ответы, как покорить его. А сейчас, прощай. Я хочу остаток ночи побыть с любимым. Тихий шелест крыльев возвестил о его уходе. Кас какое-то время сидел в кресле, размышляя над словами брата. Да, он прав. «Половинка луны» откроет ему все. Но и откроет его самого. Это «амулет» двойного действия. Кас сбросил грязную одежду и направился в душ. Встав под потоки воды он закрыл глаза и совершенно ясно увидел Дина. Он тоже сейчас, облокотившись на стенки ванны и закрыв глаза, просто наслаждался водой. Постой! Он уже трезв? Кас видит его мысли. Видит четко. Вот Дин кладет руку на место затянувшейся раны. Кас протягивает руку и тоже кладет ее туда. Благодать струится из его пальцев, посылая тепло. Они далеко друг от друга, но Кас сейчас поразительным образом, будто фантомом, переместился туда, в ванную Дина. Какой красивый, какой желанный. Абсолютно обнаженный, в теплых потоках воды. И Кас не сдержался… Дин идёт к себе. Скинув мокрую и перепачканную кровью, да ещё и рваную рубашку, он минуту смотрит на нее, а потом решительно швыряет в мусорный бачок. Что толку ее стирать? Только на помойку. Заскочив в душ, он пускает горячую воду и просто замирает, позволяя воде согревать и ласкать его. Взгляд его падает на бок. От раны не осталось и следа. Рука невольно пробегает по этому месту. И застывает. Вот точно также теплые пальцы Каса касались кожи, залечивая рану. По телу пробегает дрожь. Он чувствует как потоки благодати несутся по венам. Они плывут, смешиваясь с кровью, проникают в каждую клеточку тела. Вот они врываются в сердце, заставляя его многократно увеличить ритм, проносятся по лёгким, окутывая каждую альвеолу. Дыхание становится чаще и глубже. Дин вскидывает голову и судорожно хватает губами воздух. Но его не хватает. Потоки воды льются на лицо. Он опускается на дно ванны, откидывается на стенку, позволяя этому невероятному теплу и дальше побеждать его тело. А свечение продолжает свой путь. Заблудившись в лабиринтах мозга, оно рисует странные картины. Вот рука Каса, лежащая на животе, прекращает испускать синее свечение и просто плавно бежит вверх, оглаживая живот. Пальцы рисуют кубики пресса, добираются до соска, слегка зажимают его и щекочут. Ток по телу. Дин прогибается. Но пальцы уже выпускают сосок. Они скользят выше, мягко поглаживая линию ключиц. Дальше — шея. Они проходятся по ней, обжигая, легко гладят подбородок и касаются губ. Обрисовав контур, указательный палец слегка оттягивает губу и проникает внутрь. Дин обхватывает его как-то машинально, впуская глубже. Язык сам описывает круги вокруг него. Рот втягивает глубже, посасывая. Окутавшись слюной, палец выскальзывает изо рта и бежит вниз по телу. И вот, совершенно влажный, он касается головки, легко затрепетав на уздечке. Дин вскрикивает и движет бедрами навстречу. — Кас, боже, Кас! Что ты делаешь? — его воображение перехватывает инициативу и берет под контроль тело. Рука сама повторяет все, что рисует сейчас воспалённое сознание. Пальцы, едва касаясь, скользят по головке, трепещут на вершине, а потом резко обхватывают возбуждённый до крайности член. — Нежнее, Кастиэль. Так. Сожми. О, черт! Ещё. Двигайся быстрее. Кас, я хочу тебя. Я слишком близко. Рука скользит все быстрее, то сжимая, то ослабляя. Перед глазами пронизывающий синий взгляд, пухлые розовые губы. Они легко касаются его губ и прямо в поцелуй шепчут: — Да, Дин. Давай. Я знаю, что ты близко. Не сдерживайся. Ритм возрастает. Дин прогибается. Он кидает спутанный взгляд вниз и видит прямо на своей руке прозрачную, светящуюся синим светом руку ангела. Он вскидывает глаза. Яркий пылающий силуэт сейчас рядом с ним. Он ласкает, он гладит, помогая его руке. — Кас, я не удержусь. Кас. Пожалуйста. Ещё. О, черт! — вторая рука накрывает сверху член, ловя в кулак белые гейзеры. Тело прошибает сотнями разрядов. Воздух вокруг редеет настолько, что его невозможно вдохнуть. Он как тягучая субстанция, синяя и сверкающая, проникает в лёгкие и заполняет их до краев. Она разливается по всему телу, окутывая влажным блаженством. — Кас, ты слышишь меня? Что это? — Дин с трудом разлепляет глаза. Взгляд пытается нащупать реальность. Но пред ним сейчас только его лицо: усталые синие глаза и красивые нежные губы. «Прости меня, Дин. Я не смог удержаться, я думал об этом. Думал о тебе.» — Почему, Кастиэль? Почему ты думал обо мне? Вот так? Это неправильно, черт побери! Этого не может быть! Я не хочу, — Дин чувствует себя кретином. Он говорит с пустотой, с прозрачным силуэтом, который рисует его больное воображение. И он отвечает. В его голове. «Прости, это только моя вина. Я слишком многое отдал за твою жизнь. Отдал то, чего нельзя было даже показывать. Это называется «половинка луны». Наша благодать — особая субстанция, это энергия. Но даже у нее есть сердце. Особый сгусток, обладающий самой мощной силой. Ее нельзя делить и отдавать. Но я не смог. Я должен был спасти тебя, а моей благодати не хватило бы. И тогда я разделил это «сердце» на половинки. Одну я отдал тебе. Смотри.» Светящаяся рука легла на голову Дина. Он закрыл глаза и увидел яркий синий свет, как полумесяц. Он впечатался в мозг. — Что мне с этим делать, Кас? — Дин интуитивно накрыл голову ладонью, будто пряча это свечение. «Ничего. Оно не помешает тебе. Но оно может помочь. Когда ты будешь в беде, ранен, оно ативизирует силы твоего организма, помогая вылечиться и выжить. Если меня не будет с тобой. Оно просто есть в тебе. Как половинка меня. Но с ним ты можешь видеть меня, чувствовать, читать, знать мои мысли. Вот сейчас ты всё увидел сам. Теперь все только за тобой. Я не сдержался. Да, Дин. Это правда! Я хочу тебя. Но и ты… Не станешь же ты отрицать, что сейчас, лёжа в ванне, мечтал обо мне? Да, тебе сложно это принять. Но, может, со временем ты сможешь? Я не буду настаивать, не заставлю, не применю силу. Я буду просто ждать. Единственное, о чем я попрошу тебя — не гони меня. Тебя испугает это открытие, может даже разозлит. Но я — твой друг. Я всегда рядом, чтобы помочь, спасти, умереть за тебя, Дин. Потому что… — Почему, Кас? Скажи. Я должен знать, — Дин замирает, ожидая ответа. Кажется, это самые важные слова, и он должен их услышать! — Потому что я люблю тебя, Дин Винчестер! И это правда.