Танатос

      Легкое дуновение ветра снова всколыхнуло кудри Гермионы, и она выдохнула, нервно крутя палочку в руках.       Этой ночью было не так прохладно, как прошлой. Гермиона глубоко вздохнула. Мысли бушевали в голове, и, вопреки ожиданиям, свежий воздух не принес успокоения, а лишь напоминал о вчерашней встрече с Драко Малфоем, отчего по спине пробегали нехорошие мурашки.       Малфой, Малфой, Малфой.       После своего прокола в Тренировочном Зале Грейнджер была совершенно уверена, что он заметил. Просто не мог не заметить, учитывая, как он буравил ее взглядом с первой минуты. Если на невнимательность остальных еще можно было уповать, то с Малфоем надежды не было.       И все же он не пересекался взглядом с Гермионой с того самого момента.       На удивление, это не приносило облегчения. Тем более, что он наверняка снова смотрел, пока она не видела — иначе чей взгляд так настойчиво щекотал затылок, стоило ей сосредоточиться на чем угодно еще?       От мыслей о Малфое у Грейнджер пульсировало в висках. Если он все же видел, как она колдовала без палочки… Она не представляла, что он мог предпринять. Рассказать остальным профи или, наоборот, оставить это знание личным преимуществом? Сделать ее своей мишенью номер один или, наоборот, избегать на Арене? Насколько это на самом деле серьезное умение — не для Теда Тонкса, который при всем своем опыте все же коренной житель Двенадцатого, а для мальчишки из Первого, которого волшебству учили с пеленок?       Гермиона никогда не курила, но сейчас, кажется, был тот самый момент, когда сигареты не помешали бы.       Облокотившись на перила, она окинула взглядом ночной Капитолий. По улицам то там, то здесь сновали люди, фонари переливались всеми цветами радуги. Город жил, казалось, совсем другой жизнью — шумной и суетливой, будничной, такой счастливо-умиротворенной, будто не в их мире подростки в двенадцатиэтажной башне над ними доживают свои последние дни.       Интересно, что будет, если спрыгнуть?..       Гермиона задумчиво поднесла палочку к лицу. Что ж, первый день в Тренировочном Центре окончен, и пока что ее умение пользоваться этим орудием оставляет желать лучшего. Конечно, заклинания всегда получались — дома в Двенадцатом бывало и такое, что при произнесении нужных слов не происходило вообще ничего — но получались не лучшим образом. Когда Грейнджер брала в руки палочку, ей больше не приходилось вытягивать магию из своего тела, как раньше — она сразу чувствовала ее, текущую по жилам, кипящую под кожей, колющую кончики пальцев в нетерпеливом ожидании освобождения. Но выходила она беспорядочно, часто не в ту сторону, а порой и саму Гермиону отбрасывало в сторону от отдачи, как при стрельбе из маггловского оружия. И если в мире магглов, судя по книгам, это было в порядке вещей, то в Новой Магической Британии — вряд ли. У Драко Малфоя и других профи заклинания выходили изящно и точно.       Она обхватила палочку ладонью и уставилась на кончик. Малфой наверняка зажигал свои сигареты обычным Инсендио, и явно не очень сильным — иначе подпалил бы не только кончик. Если Малфой в состоянии контролировать силу заклинания, то и она сможет.       Грейнджер сжала палочку крепче, направляя кончик прямо вверх, пытаясь усмирить бурлящую в ладонях магию. Сделать ее чуть мягче.       — Ин-сен-дио, — тихо-тихо прошептала она, будто громкость голоса хоть как-то влияла на силу.       Из кончика палочки вырвался всполох пламени и взметнулся вверх, почти задев лицо Гермионы.       Она испуганно взвизгнула и отскочила от перил, заметив, что один из локонов у ее лица все же загорелся.       — Агуаменти!       Мощная струя воды окатила ее лицо и волосы. Гермиона закашлялась, смаргивая воду. Кудри безнадежно намокли и прилипли к щекам, футболка тоже слегка пострадала и теперь ощущалась холодом на плечах, груди и лопатках. Хорошо еще, что сегодня ее не красили как куклу…       Сзади неожиданно раздался холодный смешок.       — Браво, грязнокровка, — медленно, тягуче проговорил Драко Малфой между медленными ритмичными хлопками. — Какие навыки. Я поражен.       Гермиона резко развернулась и свирепо уставилась на него исподлобья. Впрочем, вряд ли она, облитая водой, выглядела очень уж угрожающе.       — Что тебе надо? — фыркнула она. — Заметь, на этот раз это ты пришел ко мне.       Малфой приподнял бровь.       — Не заметил на этой крыше таблички «Дистрикт-12», — хмыкнул он. — Я что-то пропустил, и теперь здесь тренировочная площадка для грязнокровок? Или…       Он подошел ближе. Сегодня от него пахло не табаком и не холодом, а чем-то чистым, мыльным и похожим на те бутыльки, которыми была заставлена их ванная в новой спальне.       — Или только для тех, кто с палочкой колдует хуже, чем без? — низким полушепотом закончил он.       По спине Гермионы пробежали мурашки.       — Без понятия, о чем ты, — отрезала она.       Еще шаг. Каким-то образом в его пальцах оказалась палочка, которую он небрежно прокручивал в руках, и Грейнджер невольно отступила к краю, ее спина коснулась холода перил. Глаза Малфоя опасно сузились.       — Не подходи, — выпалила Гермиона, наставляя палочку на него. — Не знаю, что ты задумал, но я…       — Экспеллиармус.       Почти что скучающим взглядом Драко Малфой проследил за отлетевшей в сторону палочкой Гермионы, а затем в два шага приблизился практически вплотную, прижимая кончик своей под ее подбородком.       Гермиона схватила его запястье в попытке отдернуть от себя, но Малфой застыл недвижно, точно как статуя. Льдисто-серые глаза теперь были совсем близко, настолько, что Грейнджер видела переход от более темного серого у зрачков до совсем светлого, облачно-водянистого по краям радужки. А еще его серый лед едва заметно отливал голубым — отчего-то это поразило ее сильнее всего. Как проблеск цвета в его сухом черно-белом облике.       — Все еще без понятия, о чем я?       Малфой сильнее вдавил палочку в ее кожу, заставляя отклонить голову. Теперь Гермиона прижималась спиной к перилам, откинувшись назад, а Малфой нависал над ней. Раньше она и не замечала, насколько он высокий — больше чем на голову выше нее. Уголок его губ чуть приподнялся в самодовольной усмешке, но глаза по-прежнему буравили ее с непробиваемой серьезностью.       — Ты не убьешь меня, — выдохнула Гермиона, продолжая глядеть на него с вызовом. — Не до Игр.       — В мире много заклятий, кроме Убивающего, — непринужденно пожал плечами Малфой.       Грейнджер крепче стиснула его запястье.       — Оставь меня в покое.       — И не подумаю.       А придется.       Злобно уставившись на Малфоя, она сосредоточилась на ощущениях. Без палочки магия не бурлила на поверхности — ее приходилось искать в самых глубинах, вытаскивать на поверхность, как тонущего пловца. Сегодня на тренировке все вышло само по себе — возможно, опасность подталкивает ее, даже не настоящая… Хотя сейчас это почему-то не работало. Драко Малфой и его холодный самоуверенный взгляд свысока так и излучали опасность, но магия в ее теле даже не думала вставать на защиту.       Впрочем, какая-то часть Гермионы была уверена, что Малфой блефует. Он не собирался на самом деле атаковать ее. Это игра.       В которой она его обыграет.       Ладонь, сжимающая его запястье, потеплела. Грейнджер не сдержала улыбки и выдохнула, предвкушая его реакцию.       Инсендио.       Малфой даже не сразу понял, что произошло. Но через миг рукав его рубашки резко вспыхнул, и он со вскриком отдернул руку.       С торжествующей полуусмешкой Гермиона отскочила от перил и подобрала лежащую в отдалении палочку. Малфой тем временем был слишком занят тушением рукава и бормотанием сквозь зубы ругательств. Отчего-то вид его таким выбитым из колеи — рассерженным, нервным, с обгоревшим рукавом и растрепавшимися волосами — щекотал внутри нее какие-то неизвестные струны, заставляя сдерживать улыбку. Не то что бы ее радовала его злость — она все-таки еще не сошла окончательно с ума — но это было приятнее, чем наблюдать непроницаемую маску.       — Что, блять, за херня, грязнокровка?!       Малфой яростно уставился на нее, встряхнув пострадавшей рукой. Огонь уже погас, но рубашка была безнадежно испорчена — вместо манжеты с рукава свисали черные клочья.       — А ты чего хотел? — фыркнула Гермиона, скрестив руки на груди.       — Даже не знаю, например, Депульсо? Экспеллиармус? Да хоть Петрификус! — Малфой всплеснул руками. — Уж точно не того, что ты захочешь меня сжечь!       — Извини, на краю крыши с палочкой у горла туговато думается, — парировала Грейнджер.       Малфой закатил глаза и глубоко вздохнул.       Спящий, а может, и мертвый инстинкт самосохранения, или медленно исчезающий перед Ареной рассудок, но Гермионе не хотелось, чтобы он успокаивался. Чтобы возвращался к безэмоциональной пустоте. Сердце колотилось где-то в горле, по спине пробегал холодок, но, глядя сквозь трещины его нерушимого фасада, она чувствовала себя более живой, чем когда-либо прежде.       — Так и что ты будешь теперь делать? — выпалила она. Малфой поднял бровь.       — То есть?       — Зачем тебе все это? Ну узнал ты, и? Что тебе от меня нужно?       Он замолчал, какое-то время просто оценивающе глядя на Гермиону. Она едва не взвыла от раздражения — как же быстро он взял под контроль свои эмоции и вернулся к обычному холодному состоянию…       — Мне нужно понять, как у тебя это выходит, — наконец произнес он. — Сейчас ты даже смогла сделать это невербально…       — Эффект неожиданности, — ляпнула Гермиона и тут же пожалела.       — Научи меня, — вдруг просто сказал Малфой.       Гермиона уставилась на него с недоверчивым смешком.       — Что, прости?       — Научи меня беспалочковой магии, — повторил он. — А я, так уж и быть, подучу тебя в ответ… скажем, пользоваться палочкой. Судя по тому, что ты чуть не сожгла свои волосы, у тебя с этим херово.       Гермиона снова потрясенно хохотнула, покачав головой.       — Просишь меня о помощи, — медленно проговорила она. — Меня. Грязнокровку из Двенадцатого.       — Это сделка, — качнул головой Малфой.       — Сделка в том, что я научу тебя редкому ценному навыку, а ты просто потренируешь меня, как мог бы кто угодно? — сощурилась Грейнджер.       Малфой холодно усмехнулся.       — На твоем месте мою помощь отвергать глупо, — отрезал он.       Гермиона поджала губы.       — Я, может, и — как ты там вчера сказал? Странная? — но не дура, Малфой, — фыркнула она. — Ты ненавидишь меня. Таких как я. Мы трибуты противоположных Дистриктов. И через две недели кто-то из нас умрет на этой Арене. Ты просто предлагаешь использовать меня, чтобы получить преимущество, спасти себе жизнь за счет моей, и с чего я должна на это согласиться?       Малфой наклонил голову. Гермиона не заметила, каким образом, но он снова оказался слишком близко, и она предупреждающе сжала палочку.       — С тем дохляком в поезде ты так не рассуждала, — парировал он.       — Может, мы союзники.       — Серьезно? — он криво усмехнулся. — Из всех трибутов ты выбрала в союзники неуклюжего рохлю и психическую?       — А ты хотел, чтобы выбрала тебя? — скорее утвердительно, чем вопросительно протянула Гермиона.       Малфой нахмурился — кажется, ее слова застали его врасплох.       — Я не предлагаю союз.       — Конечно, — саркастично кивнула Грейнджер. — Мерлин тебя упаси предлагать союз грязнокровке.       Он закатил глаза и снова прокрутил палочку между пальцами, шагая к ней. Гермиона напряглась, но Малфой лишь слегка задел ее плечом, проходя мимо — к самому краю. Небрежно опираясь на перила, он одной рукой достал из кармана брюк белую коробочку и, поддев крышку, вытащил наружу тонкую белую сигарету.       Невербально наколдовав огонек на кончике палочки, Малфой закурил, стряхивая пепел за пределы крыши. Гермиона наблюдала, как он подносил сигарету к губам, втягивая воздух и выдыхая облака белого дыма, растворяющиеся в ночной темноте. До нее снова донесся вчерашний запах табака и холода — свежий, прежде незнакомый. Если бы она не знала, что это запах его сигарет, то сказала бы, что именно так Драко Малфой должен пахнуть сам по себе. Холодом, ночным ветром и горьким табаком.       Белое облако на миг скрыло его лицо, когда Малфой запрокинул голову и выдохнул вверх. Он все еще задумчиво крутил палочку, словно Гермионы здесь уже не было. Его взгляд блуждал по ночному небу, лицо — снова непроницаемая маска. От былой вспышки ярости не осталось и следа, и даже обугленные клочки на рукаве рубашки не портили безупречный, как с картины, вид.       Докурив, он просто бросил сигарету за перила, однако она тут же прилетела обратно, точно отскочив от чего-то невидимого, и приземлилась аккурат у его черных лакированных ботинок. Ничуть не удивленный Малфой даже не взглянул на удивительным образом потухшую сигарету, снова безразлично уставившись в пространство.       — У тебя есть время до завтрашнего вечера, — после долгого молчания произнес он. — Упустишь — твоя потеря.       Гермиона фыркнула.       — Мне не нужно время, — покачала головой она. — Ты меня не проведешь, Малфой. Этой «сделки», — она показала кавычки в воздухе, — хочешь ты, а не я. Потому что это я умею то, чему тебя не научили в твоей чистокровной Академии или как там ее. И тебя это пугает.       — Что за чушь? — презрительно отмахнулся Малфой.       — Ты просто боишься, — торжествующе заявила Грейнджер. — Ты боишься меня. Грязнокровку из Двенадцатого.       За серым льдом спокойствия его глаз промелькнуло что-то темное. Но этого было мало.       — И я не стану помогать тебе, Малфой, — отрезала Гермиона. — Можешь поучиться, например, у своих чистокровных союзников. И пусть удача всегда будет с тобой.       Она резко развернулась и зашагала к двери, втайне гордясь уже вторым своим эффектным уходом.       Впрочем, недолго.       Неожиданная, а на самом деле в какой-то мере ожидаемая хватка сильной холодной ладони на предплечье остановила Гермиону, рывком потянув обратно.       — Экспеллиармус! — выкрикнула она, развернувшись и нацелив палочку прямо в грудь Малфою.       — Протего, — моментально бросил тот.       От обратной силы своей палочки, а следом еще и ответного заклинания, Гермиону отбросило назад, и она, споткнувшись, повисла на держащей ее руке Малфоя. Он же, быстро убрав палочку в задний карман, крепко схватил ее за плечи обеими руками и дернул вверх.       — Не очень-то ты наводишь страх, — насмешливо заметил он, пока Гермиона снова вставала на ноги.       — Могу поджечь тебе еще что-нибудь, — огрызнулась Грейнджер.       — Попробуй, Огненная Грязнокровка, — хмыкнул Малфой. — О, была бы неплохая идея для наряда, кстати. Уж получше полуголой горничной в цепях.       — Жаль, что капитолийские стилисты не такие гении, как ты, — съязвила Гермиона.       Малфой снова замолчал, не отрывая испытующего взгляда от нее. Его ладони обжигали ее плечи, пуская по коже непонятную дрожь. Несмотря на холодный воздух и его еще более холодную кожу, Гермионе отчего-то стало жарко. В какой-то из книг заброшенной библиотеки — наверное, справочнике или маггловском учебнике, — она вычитала такую интересную фразу — минус на минус дает плюс. Что ж, минус ледяных рук на минус ее озябших плеч определенно давал плюс к ее температуре, хоть Гермиона и сильно сомневалась, что эти слова применялись в таких ситуациях.       — Чего ты хочешь? — наконец спросил Малфой.       Гермиона нервно хихикнула.       — Даже не знаю… свободы? Равенства? Смерти Темного Лорда? — на этих словах Малфой вздрогнул всем телом и воровато огляделся. — Или ты имеешь в виду что-то вроде блинчиков на завтрак?       — От меня, — проговорил Малфой. — Ты говоришь, сделка неравноценная, так что нужно тебе? Владение палочкой, рукопашный бой, зелья, оружие… темная магия. Ты нормально осваиваешь заклинания, но есть и такие, о которых в Тренировочном Зале не расскажут. Я научу тебя всему, что ты захочешь.       У Гермионы перехватило дыхание.       Со стороны Драко Малфой казался таким же непроницаемым, как обычно, но она видела, как непривычно часто он моргает — нормально, наверное, для любого другого человека, но странно для него. Как дергается его кадык, как сильнее обычного поднимаются плечи от глубоких вдохов. И кроме того…       Он только что предложил ей все, что мог.       Это светилось под коркой льда, пробиваясь сквозь трещины в маске — настоящий Драко Малфой, человеческий Драко Малфой под обличием мраморной статуи. Драко Малфой, который нервничал, боялся, который просто отчаянно хотел выжить — как и любой другой мальчишка на его месте. Который, возможно, все же не был рад оказаться здесь.       — Ну так что? — нетерпеливо повторил он, обрывая ее завороженное разглядывание. — Чего ты хочешь?       — Ну… для начала попробуй не звать меня грязнокровкой, — Гермиона вздернула подбородок. — У меня вообще-то есть имя.       Малфой поджал губы и раздраженно выдохнул.       Еще одна трещина в маске.       — Ладно — Грейнджер, — медленно проговорил он. — Мы договорились?       Голова кружилась от слишком быстрого биения сердца где-то в горле. От пальцев на ее плечах по коже пробежали покалывающие мурашки, и, видимо, запах табака и холода, или слишком долгое нахождение рядом с Малфоем, или страх перед Ареной совершенно лишили ее чувства меры, иначе Гермиона остановилась бы на этом.       — Это… все еще не оно, — выдохнула она.       Челюсть Малфоя сжалась сильнее, ледяные глаза опасно сверкнули. Наклонившись опасно близко к Гермионе, он пронзил ее убийственным взглядом, на что она еще сильнее вздернула подбородок, отвечая не менее пристальным взглядом.       Плотно сжатые губы, нахмуренные брови, напряженная челюсть, стиснутые зубы. И чуть потемневшие грозовые серые глаза.       Интересно, каким еще образом она могла бы вывести его из себя?..       — Гер-ми-о-на, — по слогам прошипел он. Взгляд теперь искрился злостью, пальцы сильнее сжали ее плечи. — Теперь ты согласна на сделку?       — Я подумаю, — кивнула Грейнджер, сдерживая неожиданную улыбку. Ее имя, произнесенное им с такой неохотой, запустило щекочущую волну внутри нее, отчего губы так и норовили расползтись в улыбке, как бы безумно это ни звучало.       Она не знала, как себя чувствуют пьяные, но могла поклясться, что примерно так.       — Завтра. После ужина. Здесь же, — отрезал Малфой.       — Идет.       Отпустив ее плечи, он взглянул на свои ладони слегка растерянно, будто забыл, что вообще держал ее.       А потом развернулся и стремительно ушел, оставляя Гермиону наедине со своими странными ощущениями.       Оставшись одна, Грейнджер глубоко вздохнула, позволяя себе заулыбаться. В ушах все еще шумело, гулкие частые удары за грудной клеткой норовили пробить кости, а щекочущее ощущение в животе заставляло зажмуриться. Медленно подойдя к краю, Гермиона оперлась на перила и глубоко вздохнула. Еще. И еще.       Воздух все еще пах табаком и холодом.       Она точно сошла с ума. Она чувствовала себя ненормальной.       Но выводить из себя Драко Малфоя оказалось еще более волнующе, чем она думала. И хотя ей стоило сосредоточиться на том, что ей выпал уникальный шанс научиться тому, что действительно спасет ей жизнь на Арене…       Еще ей выпала возможность испытывать его маску на прочность каждый день.

***

Дистрикт-1.

За две недели до Жатвы.

      Драко устало прислонился к стене и выдохнул. Ни капли раздражения и досады не пробивалось сквозь окклюменционные щиты, пока он окидывал демонстративно ленивым взглядом коридор и снующих туда-сюда однокурсников. Большинство сдавших Аттестацию либо ждали своих друзей прямо у дверей Экзаменационного зала, либо, немного пообщавшись с остальными студентами, поспешили по домам — хвастаться своими успехами родителям. Драко же, присев на широкий подоконник, ждал Пэнси в коридоре перед библиотекой — как они и договорились заранее.       После Аттестации он успел перекинуться парой слов лишь с несколькими одногруппниками, прежде чем сбежать, не подавая виду, что ему совершенно не хотелось находиться рядом с ними. Все хвастались, как великолепно они справились с тем или иным заданием, а Маркус Флинт, этот напыщенный бурундук, вздумал пристать к Драко с насмешками, серьезно испытывая его способности к окклюменции сильнейшим желанием опробовать какое-нибудь мерзкое проклятие на его лице.       — Ну что, Малфой, завалил Аттестацию? — с широкой издевательской улыбкой, демонстрируя все свои кривые зубы, поинтересовался Флинт.       — В твоих мечтах? — приподнял бровь Драко.       — О, да ладно, — махнул рукой Флинт. — Зуб даю, что ты сдал хуже меня. Прости, конечно, но на Арену поеду я!       — Хорошо, что зуб, — протянул Малфой. — Их тебе явно не жалко.       К сожалению, хоть без одного зуба Флинт мало что терял, ему, очевидно, придется остаться при своих тридцати двух кривых. Потому что Аттестацию Драко, может, и не завалил…       Но сдал явно не лучше всех.       Все было бы идеально, если бы не та глупейшая осечка в последнем задании. И вот какой драккл дернул его вместо Левикорпус произнести Коллопортус? И вместо того, чтобы вздернуть воображаемого противника в симуляции вниз головой, запереть дверь зала? Он ведь учил эти заклинания днями и ночами, знал назубок каждое и уж точно в здравом уме не перепутал бы настолько разные заклинания — уж точно не после интенсивных ежедневных тренировок с Директором.       Возможно, именно пристальное, оценивающее наблюдение Директора его и подвело. Драко быстро исправил свою ошибку, но убийственный, полный разочарования взгляд ледяных глаз прожигал его затылок до того момента, пока он не скрылся за дверью.       — Драко!       Из-за угла выскочила Пэнси — обычно идеально приглаженные черные волосы чуть растрепались, но на губах сияла широкая уверенная улыбка. Бесцеремонно подвинув его ноги, она плюхнулась рядом с ним, поджимая ступни под себя.       — Как прошло?       — Отлично! — гордо заявила Пэнс. — Все как по нотам, даже кое-где дополнительные знания от репетитора пригодились. А ты как?       Драко неопределенно повел плечом и быстрым взглядом окинул коридор.       — Как всегда. Лучше всех.       — Не сомневаюсь, — бодро закивала Пэнси. — После стольких лет тренировок с Директором, еще бы ты не был лучше всех! Знаешь, я всегда знала, что из нас двоих именно ты станешь Победителем.       — Да ладно тебе, Пэнс, — отмахнулся Драко. Обычно в нем не было притворной скромности, а уж непритворной и подавно. Но сегодня после такого фиаско слышать о своих утерянных перспективах было невыносимо.       — Драко Малфой — Победитель сороковых Голодных Игр! — продекламировала Пэнси и звонко рассмеялась. — Я буду президентом твоего фан-клуба и организатором всех наших вечеринок в Деревне Победителей. Как мы всегда хотели, помнишь?       Драко кивнул, не позволяя досаде выбиться наружу.       Да, как они всегда хотели. С самого раннего детства, еще до поступления в Академию — чтобы кто-то из них стал Победителем. Знаменитым, уважаемым всеми Дистриктами и даже Капитолием, как его тетя Анди. После этого они с Пэнси устраивали бы вечеринки в Деревне Победителей — самые крутые вечеринки во всем Дистрикте, ведь Деревня Победителей была для этого идеальным местом, а все прошлые Победители отчего-то не пользовались такими возможностями. Когда они узнали, что вызваться добровольцем может только тот, кто лучше всех выпускников своего пола сдал Аттестацию на последнем курсе Академии, они договорились стараться изо всех сил, чтобы один из них точно добился своего. С Драко с пяти лет индивидуально занимался Директор — называть его дедом или даже по имени Драко не решался даже в мыслях; Пэнси, чтобы не отставать, убедила родителей нанять ей репетиторов.       — Может, это я стану президентом твоего фан-клуба, — усмехнулся Драко. Пэнс на это только закатила глаза.       — Разве что фан-клуба Корнелии Лестрейндж, — фыркнула она. — Слышал бы ты, как она хвасталась всем, что идеально справилась и теперь уж точно сохранит свой статус лучшей студентки на курсе.       Драко лишь вздохнул. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Никаких признаков неуверенности. Он Малфой. Малфои не показывают слабость.       Позже, когда они сели за укромным столиком в углу кафетерия Академии, Драко все же признался:       — На самом деле я похерил последнее задание, — прошептал он. Пэнси распахнула глаза. — Я точно не первый.       — Ты уверен? — переспросила Пэнс. — Может, остальные тоже где-то облажались…       — Судя по взгляду Директора — дома меня уже ждет речь о роде, ответственности и страшном позоре, — невесело пошутил Драко. — И уж точно никакой Арены.       Пэнси замолчала.       — Ну… ничего страшного? — нерешительно спросила она. — Ты точно не спустишься ниже пятерки лучших, чтобы говорить о страшном позоре, а Арена…       — Ты не знаешь Директора, — махнул рукой Драко. — Для него все, что ниже первого места — позор семьи.       — Разве твой отец в свое время не был вторым в Академии? — прищурилась Пэнс.       — Именно.       Снова повисла тишина, нарушаемая только звоном посуды.       — Ну и пошел он к Моргане, — дерзким шепотом проговорила Пэнс. — Ты ведь и без Игр добьешься успеха, я-то знаю! Может, тебя даже выберут в Капитолий — возьмешь меня в фиктивные жены, как твоя тетя Белла, и Темному Лорду ничего не останется, кроме как оказать эту честь именно нам. Особенно если я все-таки попаду на Арену… Мало ли — может, и Корнелия преувеличила свои успехи.       — Я буду болеть за тебя, — кивнул Драко. — Интересно, какому бедняге выпадет идти в паре с тобой.       Пэнси хихикнула.       — Ты слышал, как хвастался Флинт? Мерлин, я клянусь, если я все же окажусь на Играх, и моим партнером на Арене будет Маркус Флинт — я в первый же день придушу его во сне, лишь бы не чувствовать эту вонь у него изо рта!       — О, мне будет очень его жаль, — усмехнулся Драко, и они, наконец расслабившись, рассмеялись.

***

      Медленными, подчеркнуто неторопливыми шагами Малфой поднимался по ступеням Академии.       Как бы ему ни хотелось скорее увидеть, насколько низко он упал в рейтинге студентов, показывать нетерпение было нельзя. С глубоким вдохом он укрепил окклюменционные щиты и нацепил на лицо свое лучшее равнодушно-высокомерное выражение. Он Малфой. Ему все равно на рейтинги и таблицы, он не волнуется. Он уже лучший по праву рождения.       Какие-то девчонки, заметив его, сбились в стайку и что-то сбивчиво зашептали, хихикая и чуть ли не показывая пальцем. Еще пара незнакомых ребят обернулись, когда Драко проходил мимо.       «Драко Малфой?»       «Драко Малфой, он…»       «Это Драко Малфой…»       Драко и глазом не моргнул. Уже смеются над его провалом. Пускай.       Дома он ничего не сказал о том, как сдал Аттестацию, но по угрюмому виду Директора родители сразу все поняли. Мама, как бы он ни противился любым разговорам об этом, крепко обняла его и сказала, что это к лучшему. Она, конечно, мало что понимала — с самого детства Нарцисса Малфой не одобряла стремление сына попасть на Арену — но все же это заставило Драко немного почувствовать себя спокойнее. Отец на следующий день неожиданно купил ему новую метлу последней модели, и даже тетя Анди, навестив их дом, ласково потрепала племянника по волосам и заключила, что расстраиваться тут совершенно нечему. Несмотря на убийственные взгляды Директора и все же зачитанную ему лекцию о позоре семьи, Малфои, кажется, легко смирились, что единственный сын не прославит их победой в сороковых Голодных Играх.       А остальное можно было вынести.       Возможно, тетя Анди была права. Наверное, Драко Малфою просто не суждено попасть на Игры. В конце концов, если он так глупо ошибся на Аттестации, разве не могла такая ошибка на Арене стоить ему жизни?       Видимо, его призвание в жизни все же в другом.       И впервые Драко думал об этом без досады.       Завернув за угол, он подошел к толпе студентов, столпившимся у доски объявлений мужского крыла Академии. Именно здесь вывесили рейтинг юношей-выпускников, на первой строчке которого — лидер, лучший выпускник, будущий доброволец на Жатве. Заметив Малфоя, однокурсники начали медленно расступаться, позволяя ему подойти ближе и прочесть имена.       Медленно, как в затянутой сцене из фильма, Драко прошел по образовавшемуся коридору прямо к белоснежной доске с прикрепленным к нему коричневато-белым листом пергамента. Его взгляд зацепился за пятую строчку с именем Грэхема Монтегю и заскользил выше — ну не мог же он и вправду упасть ниже пятерки лучших?       Феликс Мелифлуа. Восемьдесят пять баллов.       Адриан Пьюси. Восемьдесят восемь.       Кто-то что-то негромко произнес прямо под ухом у Драко, но слов он не расслышал.       Второй. Маркус Флинт. Девяносто пять.       И совсем рядом, всего на строчку выше…       Первый. Сто баллов.       Драко Малфой.       — Поздравляю, Малфой, — повторил Пьюси, похлопывая его по плечу.       — Так держать, Малфой, — присоединился Мелифлуа, ободряюще улыбаясь.       — Мы так и знали, — хмыкнул кто-то из толпы.       Драко дежурно улыбнулся одними губами и кивнул ребятам, не позволяя растерянности пробиться сквозь щиты.       Такого просто не могло быть.       Развернувшись и окинув холл взглядом деланного превосходства, он медленно пошел по коридору обратно. Происходящее не укладывалось в его голове. Он знал, что справился плохо — хуже некуда, эту ошибку, должно быть, не допускали даже сопливые пятикурсники. Он никак не мог оказаться на первом месте, тем более с нереальной для Академии сотней баллов. Никто из предыдущих выпускников, кого знал Драко, не набирал сто — это был недостижимый идеал, планка, до которой не мог дотянуться никто. У отца в свое время было девяносто три, у парня, обошедшего его — девяносто четыре. У тети Анди — девяносто пять, позволившие ей вызваться добровольцем и вернуться в Дистрикт с победой.       Уже успев смириться с тем, что на эти Голодные Игры он не попадет, Драко совершенно не понимал, что теперь чувствовать. Радость и облегчение отчего-то не наступало, вместо этого в душе зашевелился червячок тревоги. Его испытание не было окончено. Он не опозорил свою семью… пока. Ему снова предстоит тренироваться, сражаться и представлять весь род Малфоев, и на этот раз ошибку ему не простят.       Быстрый стук каблуков по мраморному полу заставил Драко поднять голову.       Пэнси налетела на него с разбегу и счастливо рассмеялась, обнимая за шею. Он машинально приподнял ее и, закружившись, издал растерянный смешок. Видимо, уже вся Академия была в курсе его достижения, один он узнал только что. Пэнси крепче стиснула его в объятиях, и, кажется, ее веселое настроение немного передалось и ему. Пусть Драко и не знал, что ему чувствовать, но знала Пэнс — она была за него рада, она будет за него болеть и встретит его самой шумной и веселой вечеринкой в Деревне Победителей. Как они всегда хотели.       И Драко нерешительно улыбнулся.       Пэнси, отстранившись, одарила его самой счастливой из своих улыбок. Но вместо поздравлений она вдруг выпалила:       — Ты не поверишь!       — Что? — растерянно моргнул Малфой.       Пэнси понизила голос до шепота.       — Девяносто шесть!       — Что?..       Червячок тревоги снова поднял голову. Она не знала?..       — У меня девяносто шесть баллов, Драко! — Пэнси хлопнула в ладоши. — У Корнелии Лестрейндж девяносто пять — можешь себе представить? Я первая, Драко, первая!       Сердце Драко рухнуло в пятки. Она не знала.       — Я все-таки отправлюсь на Арену, а потом мы устроим вечеринку в Деревне Победителей, — тараторила тем временем Пэнси. — Как мы всегда хотели! Как же здорово, что моим ментором будет именно тетя Анди… Драко, что-то не так?       Кажется, потрясение было таким сильным, что сломало все окклюменционные щиты к чертям. Пэнси с тревогой вглядывалась в его разбитое, растерянное лицо, пока Драко переводил дыхание.       — Я… — он прокашлялся, — у меня… У меня сто баллов, Пэнс.       — Сколько?! — пораженно ахнула подруга. — Никто… никто никогда не набирал сто, это же… Ты же теперь легенда этой Академии, лучший из лучших! И ты…       Пэнси осеклась на полуслове, ее глаза расширились в осознании.       — Да, — произнес Драко, голос прозвучал как-то обреченно. — Я отправлюсь на Арену. С тобой.