На рассвете взойдет новое Солнце

Новый день, неужели он настал? Кёсем открыла глаза, почувствовав как к нежным векам ласково прикоснулись еще теплые лучи осеннего солнца. Она огляделась: при ярком свете ей удалось лучше рассмотреть свою новую комнату. Госпожа не спеша поднялась с постели, усмехнувшись: “Где же моя Лалезар?”. Она уже и забыла, когда в последний раз собиралась самостоятельно, без помощи служанок. Делать было нечего. Почему-то эти новые обстоятельства и не обременяли Кёсем. Она со спокойным сердцем заправила кровать и переоделась в чистое платье. Оно было простым, но очень изящным: молочного цвета, с длинными рукавами-фонариками, расшитое красными нитями. Стоит ли говорить, что госпожа выглядела в нём безупречно? Кёсем приблизилась к зеркалу и с трепетом заглянула в свои глаза. “Ты должна быть сильной, Кёсем…” - сказала она сама себе. Провела тонкими пальцами по лицу, очертив линию брови, скулы, губы и замерла. “Как я устала от такой жизни” - признание слетело тихим шепотом с её губ, за ним показалась и одинокая слезинка. Почему сердце госпожи плакало? Нет, слабой Кёсем не была. Просто слишком долго она была сильной. И, порой, признаваясь в собственной слабости, человек становится еще сильнее. Так было и сейчас. Холодная печаль сердца была развеяна словами одного человека, который никогда не давал ей опустить руки: “Единственное мое утешение, то что болезнь не коснулась вас”. Она не смогла сдержать улыбку, ведь каждое вкрадчивое слово, произнесенное им осторожно и выверено - так, чтобы не смутить её и не перейти запретную грань - оседало на дно её души, где давно было холодно и темно. Эти его слова превращались в прочную вервь, вытягивающую её со дна. Кеманкеш уже давно был той опорой, без которой она не мыслила жизни. Кёсем заплела свои длинные волосы в тугую косу. Хотела собрать их привычным образом так, чтобы они не мешались вовсе, вот только под рукой не оказалось заколки. Что же, обыкновенная коса - тоже красиво! Госпожа бегло глянула в окно, отметила для себя, что снег наутро растаял, и поспешила выйти в коридор. В покоях шехзаде по-прежнему было тихо. Они наверняка изголодались по спокойному сну, не приправленному тяжелой мукой ожидания палачей. Кёсем бесшумно спустилась на первый этаж. Она была настолько грациозна и легка в своих движениях, что ни одна ступень не выдала её. С кухни потянуло ароматом свежей выпечки, донеслось созвучие голосов: от пониженных мужских - Музафера эфенди и Кеманкеша, до звонкого - Авшар. Султанша не спешила войти в столовую. Темный коридор прекрасно скрывал любопытный взгляд госпожи. Она прильнула к стене и притаилась. Кеманкеш сидел к ней спиной, с перевязанной рукой и слегка взъерошенными волосами. На сердце Кёсем вдруг стало так тепло от увиденной картины: Кеманкеш был так расслаблен среди родных, так беззаботен. Наверняка внутри него не утихал рой мыслей о службе - слишком много на него было возложено обязанностей, но сейчас, когда он с лаской поглядывал на сестру, вокруг воцарялся тихий мир. “Мустафа…” - тихо-тихо прошептала Кёсем, словно пробуя на вкус его имя. Она никогда не обращалась к нему так. Госпожа узнала его уже Кеманкешем, лучшим лучником в Империи, но его другое имя, данное от рождения отцом, обнажало душу и как будто открывало его по-новому. Её ухо выцепило обрывок разговора: - Мустафа, неужели тебя так часто ранят, что ты научился так мастерски перевязывать свои раны? - по-доброму уколола Авшар, ставя в центр стола свежие яблоки. - Дочка! - недовольно фыркнула Арифе хатун. - Что ты такое говоришь? Кеманкеш лишь улыбнулся, успокаивая маму, и с хитростью в глазах ответил Авшар: - Нет, просто Всевышний помиловал и послал дивного ангела! Авшар лишь проворчала что-то в ответ на “иронию” брата, но вот сердце Кёсем, которая продолжала стоять в тени, вдруг пропустило удар. На её губах дрогнула трепетная улыбка. Кеманкеш не лукавил - Кёсем и вправду была для него настоящим ангелом, нежным, чистым и недосягаемо далеким. - Сынок, я собирался поговорить с тобой на счёт положения твоей сестры, - Кеманкеш в одно мгновение стал серьезен, спина его натянулась как тетива. Женщины тоже обменялись тревожными взглядами. - Авшар уже взрослая девушка, нехорошо ей быть без мужа. - Но, отец, - жалобно застонала Авшар, но встретила лишь его твердый и явно не терпящий возражений взгляд. - Брат… - обратилась она к Мустафе с мольбой в глазах. - У вас вас есть кандидат? - Кеманкеш одним взглядом постарался успокоить сестру, но всё же продолжил эту тему. Отец утвердительно кивнул. - Мне надо с ним познакомиться, - Авшар хотела возразить, но Кеманкеш прервал её. - Авшар, мы поговорим с тобой позже… - та согласно кивнула. - И почему вы только от меня ждёте семью, детей? - в Авшар говорила обида. - У вас вообще-то ещё сын есть! - Кеманкеш бросил на неё острый взгляд, полный недовольства. Кёсем, продолжавшая слушать разговор, скрываясь в полумраке коридора, тоже напряглась всем естеством. - Прости, Мустафа, - сестра быстро осознала, что сказала лишнее, но было поздно. - Авшар права, - с горечью ответил Музафер, исподлобья глядя на сына, - почему ты так и не женился? - Отец, я воин. Нам не подобает строить семьи, - Кеманкеш всегда избегал этой темы. Понимал, что родителей беспокоит его безбрачие, на таковым был его путь. - Сынок, но ведь ты уже не янычар… У всех пашей есть жены. Почему и ты не создашь семью? - робко поинтересовалась Арифе, подходя к супругу и ласково прикасаясь к его плечам и массируя их: знала, что у лучников они постоянно болят. Кёсем с тоской наблюдала эту картину. Она вдруг поняла чуткое сердце матери, которое желало для сына крепкую семью, которая сможет согреть его душу, когда их уже не станет. Поняла она внезапно и то, как важна мужчине женщина: он всегда прочен и заслоняет семью от любых невзгод, но и ему нужны нежные руки женщины, которые снимут боль и усталость. Снимут подобно тому, как мудрая Арифе облегчала скорби своего супруга, зная его болевые точки. Сердце Кёсем неприятно защемило от мысли, что у Кеманкеша нет и, скорее всего, никогда не будет надежного семейного тыла. - Давайте не будем продолжать этот разговор? - бескомпромиссно отрезал Мустафа. - Моя жизнь далека от семейной. Я не женюсь. Так будет лучше для всех. - Говори что хочешь, братец, - хитро проговорила Авшар, откусывая осеннее яблоко, - но, должно быть, ты просто кого-то очень сильно любишь, раз так тщательно избегаешь женщин! - сестра и мама заговорчески переглянулись и улыбнулись. Кёсем очень хотелось увидеть в этот момент реакцию Кеманкеша, но он не оборачивался. - А поклонниц у тебя наверняка немало! - уже не сдерживая смеха, добавила юная девушка. - Елена, например, до сих пор тебя забыть не может! “Елена… гречанка? Интересно, кто она такая?” - пронеслось в голове Кёсем. - Авшар! - глаза Арифе сверкнули возмущением. Кеманкеш тоже посмотрел на сестру с неприкрытой усталостью от всей этой темы. - Кто тебя за язык тянет?! - Авшар стыдливо опустила глаза. - Как она поживает? - несколько безучастно поинтересовался Кеманкеш. - Ей сватали лучших мужей Бурсы, сынок, - Арифе и сама была не рада поднятой теме. - Она всех отвергла. В городе открыла свою школу для детей иностранных купцов и послов. Иногда приезжает к нам, навещает, - Арифе не отрывала взгляда от свежеиспеченных булочек. - Да что вы всё тянете! - раздраженно прервал супругу Музафер. - Мустафе нужно слушать ваши сплетни? Спрашивает она иногда о тебе, сынок, да интересуется, чем ты живешь. Всё как обычно это и бывает у женщин! Сестре твоей заняться нечем, вот она и додумывает! - Понятно, - Кеманкеш встал из-за стола и резко обернулся, почувствовав взгляд дорогой госпожи на себе. Она была уже в дверях кухни, совершенно безупречная. Мустафа, не отдавая себе отчёта, снизу до верху оглядел Кёсем. Госпожа ощутила его цепкий изучающий взгляд каждой клеточкой своего тела. Она слегка улыбнулась и прошла в столовую. Кеманкеш склонил перед ней голову, опуская свой восторженный взор. Вся семья последовала примеру Мустафы. Кёсем поспешила всем тепло улыбнуться и наконец встретилась глазами с Кеманкешем, который не мог скрыть восхищения грациозностью своей султанши. Авшар, будучи душой не только поэтичной, но и весьма проницательной, не упустила перемены в своем брате при появлении госпожи. “Брат… неужели ты свое суровое сердце отдал султанше?” - догадалась девица, мысленно захлебываясь в восторге, что так скоро раскрыла тайну Мустафы. Вот только следом последовала мысль отрезвляющая: “Ох, за это ведь и лишиться головы можно… Не дай Аллах!” - Кёсем султан, вы уже проснулись. А я как раз хотел было будить вас с шехзаде! - бархатный голос Кеманкеша нарушил затянувшееся молчание: родственники еще не знали, как правильнее вести себя с членами династии. - Да, спасибо! - Кёсем тепло улыбнулась. Ей давно не было так уютно. - Я уже и не помню, когда в последний раз так крепко спала. Однако аромат с кухни был столько чудесен, что он не позволил мне долго нежиться! - Госпожа, надеюсь, что вкус тоже не разочарует ваши ожидания! - ответила Арифе, ставя на стол поднос со теплыми маковыми булочками и пахлавой. - Я всю ночь думала, чем бы вкусным порадовать вас с шехзаде! - Ах, вот что, значит любимого супруга ты уже не думаешь, чем радовать! - встрял Музафер, добродушно дразня жену. Комната залилась тёплым смехом. Кеманкеш украдкой взглянул на госпожу, которую никогда прежде не видел столь искренне весёлой. Говорят, в такие непринужденные мгновения радости каждый человек стремится увидеть глаза любимого. Каково было его удивление, когда их взгляды встретились, цепляясь друг за друга. - Госпожа, с вашего позволения, - Авшар вынудила Кёсем прервать зрительный контакт с Кеманкешем, - я разбужу шехзаде и приглашу позавтракать вместе? - Кёсем утвердительно кивнула головой. - Арифе хатун, а с вашего позволения, - начала Кёсем, - я помогу вам накрыть на стол. Арифе и Музафер в недоумении уставились друг на друга, не зная, что сказать. Кеманкеш же смотрел на Кёсем с восхищением - лишь густая черная борода скрывала его восторженную улыбку. - Госпожа, я и не знаю, что вам ответить, - растерянно сказала Арифе. - Вы ведь гостья, да к тому же какая высокая - Валиде султан. - Арифе хатун, прислуги мне хватает и во дворце. Вас я не хочу видеть в её качестве, - Кёсем приблизилась к хозяйке и ласково заглянула в её добрые глаза. - К тому же, вы и сами мне говорили чувствовать себя, как дома. Не откажите. - Что ж… - Арифе пожала плечами. Госпожа не оставила ей выбора. - Тогда, мужчины, - она обратилась к супругу и сыну, - вы присаживайтесь, а мы с госпожой накроем на стол!

***

Авшар поднялась по лестнице и осторожно припала к двери, за который скрывалась комната шехзаде. Она затаила дыхание в попытке узнать, проснулись ли гости. В ту же секунду дверь резко отворилась и Касым оказался прямо перед ней, удивленный не менее юной девушки. Авшар, не ожидая такого резкого появления шехзаде, интуитивно поправила выбившуюся прядь густых волос и смущенно опустила черные ресницы. - Авшар хатун? - Касым завороженно улыбнулся, изучая тонкие черты лица девушки при солнечном свете. - Что вы здесь делаете? - Вы застали меня врасплох, шехзаде, - робко ответила Авшар, перебирая пальцами подол платья. Сама не понимая почему, она нервничала. - Я пришла, чтобы разбудить вас и пригласить на завтрак, - она наконец подняла глаза и осмелилась посмотреть на Касыма. - Авшар хатун? - на пороге показался Ибрагим. - Доброе утро, спасибо! Мы уже спускаемся, - Ибрагим хотел пропустить брата вперед, но тот не спешил. - Брат, ты спускайся, я догоню тебя, - несколько сдержанно проговорил Касым, продолжая изучающе поглядывать на Авшар. Ибрагим послушался брата, но не упустил возможности укоряюще взглянуть на Касыма. Слишком хорошо он знал характер брата, чтобы доверять ему и оставлять наедине с девушкой. Авшар намеревалась пойти вслед за Ибрагимом, но Касым ловко поймал девушку за тонкое запястье. Она подняла на него испуганные глаза. - Авшар хатун, - нехотя он отпустил руку девушки, - вчера у нас не было достаточно времени пообщаться. Но я хотел сказать, что очень рад нашему знакомству и признателен вам за помощь. Девушка с облегчением выдохнула. Она и впрямь подумала, что шехзаде будет ругать за её несостоявшуюся попытку “подслушать”. - Что вы, шехзаде, это честь для нас! Когда Касым и Авшар вместе спустились на кухню, за столом уже сидели Музафер эфенди, Кеманкеш паша и Ибрагим. Свою Валиде шехзаде с удивлением нашел у печи рядом с хозяйкой. - Всем доброе утро! - Касым кивнул в легком поклоне головой, приветствуя всех собравшихся, и подошел к матери. - Валиде, вы и здесь не можете усидеть без дела, - он поцеловал руку Кёсем, испрашивая её благословения. - Выглядите чудесно! - Спасибо, мой лев! Наконец все тарелки с ароматной кашей с сухофруктами и орехами были расставлены на столе, щербет разлит по стаканам и все булочки вытащены из печи. За круглым столом не было места для особо почетного человека, потому все сидели как равные. Касым то и дело украдкой посматривал на Авшар, скромно сидевшую рядом с Кёсем султан. Кушали все в тишине, однако после завтрака никто не смог удержаться от комплимента чудесной хозяйке. Кеманкеш первым встал из-за стола и надел тюрбан. Это не скрылось от глаз Кёсем, её сковала неясное чувство гнетущей тревоги - словна как в ту вчерашнюю ночь, когда Лалезар сказала, что Кеманкеш уехал. Она боялась остаться одной, боялась не ощущать его надежного плеча рядом. - Сынок, ты уезжаешь? - встревоженно поинтересовался Музафер. Теперь на Кеманкеша обратили внимание все, кроме Ибрагима, который продолжал безучастно сидеть за столом. - Да, мне нужно проверить верфь. К вечеру я вернусь. Госпожа, шехзаде, - Кеманкеш поклонился, - с вашего позволения. Кеманкеш взял с сундука свой костяной кинжал и вышел во двор. Все продолжили заниматься своими делами, и только одна Кёсем молча глядела на только что захлопнувшуюся дверь и нервно крутила кольцо на своем пальце. Касым, теперь обращающий большее внимание на взаимоотношения своей валиде с пашой, заметил её встревоженное состояние. На мгновение ему показалось, что она плохо себя чувствует. - Валиде, - голос Касыма вывел её из тумана мыслей, - всё хорошо? Кёсем утвердительно кивнула. Больше она ничего не ответила, только быстро направилась в сторону двери, ведущей на улицу. - Валиде, куда вы? - поверить Касыму, что всё действительно хорошо, было трудно. - На улице холодно! - Кёсем и не думала его слушать. Касым так и замер с застывшим на лице удивлением.

***

Кёсем стремительно выбежала во двор в надежде, что Кеманкеш еще не успел уехать. Она огляделась, но его нигде не было. Кёсем поежилась от холода, что окутал её хрупкие плечи. Кажется, мороз теперь проникал и внутрь, захватывая только-только согретые теплом и уютом сердце. Её рваное дыхание превращалось в густой пар от холода. “Куда он поедет, это ведь так опасно?” - Госпожа? - вдруг окликнул её голос Кеманкеша, уже ставший таким родным. Она с облегчением выдохнула, оборачиваясь. Кеманкеш стоял с лошадью у небольшой конюшни. Кёсем приблизилась к нему, заглядывая в бездонные глаза, в которых так отчаянно хотелось утонуть. - На улице мороз, вы можете заболеть, - обеспокоенно оглядел Кеманкеш госпожу. Он, не раздумывая, снял с себя теплый кафтан и бережно накрыл ледяные плечи Кёсем. Она не могла проронить и слова. Вокруг так тихо. Слышно удары сердца. Она молча смотрела в его глаза. Мустафа, сам не ведая, откуда набрался дерзновения, дотронулся своей горячей ладонью до холодной руки госпожи. У обоих при этом по телу разошлись тысячи маленьких иголочек. Каждое их прикосновение было выстрадано мукой затаенной тоски. Он за руку повел её под кров конюшни, пряча от ветра и моросящего дождя. Густые ресницы Кёсем были опущены, по щекам скатились две предательские слезинки. Желая как можно скорее скрыть свою слабость, она вытерла влажные соленые дорожки ладонями. Только сейчас поняла, что до тех пор не отпускала руку Кеманкеша. - Почему вы плачете? - пониженным голосом спросил Кеманкеш, мысленно умоляя её поднять свои глаза. Но она этого не делала. Боялась, что чувства поглотят её. В ответ тишина, лишь сбитое дыхание. - Моя госпожа… - Мне страшно, Кеманкеш, - донесся слабый ответ Кёсем. Она спиной прислонилась к деревянной стене конюшни, наконец поднимая свой взор. Кеманкеш наклонился ближе к госпоже, чтобы разобрать её рваный шепот. - Зачем ты оставляешь нас? Куда ты поедешь, ведь это так опасно? Тебя наверняка ищут… - Вечером перед казнью повелитель дал мне приказ проверить, как идут дела на строящейся верфи. Я должен был отправиться как можно раньше. Если меня будут искать и не найдут на верфи, то всё поймут. А если я отправлю оттуда хоть одну весть падишаху, то смогу затаиться и отвести от всех нас след. - Кёсем покачала головой и устало потерла виски: этот план слишком опасен, Кеманкеш идет на большие риски! - Моя султанша, верьте мне, - голос звучал твёрдо и уверенно, впрочем, как всегда, когда он пытался передать ей хоть каплю своих сил. - Кеманкеш, я верю только тебе, - Кёсем сделала шаг навстречу, сокращая и без того маленькое расстояние, - знаю только тебя… - Да будет Аллах мне свидетелем, что никто не сможет добраться до вас и шехзаде, не переступив через мой труп! - Нет, - возразила Кёсем, в порыве вновь касаясь его сильного предплечья. - Я желаю не твоей смерти, а чтобы ты вернулся назад живым. Я не вынесу больше смертей своих любимых… - она сказала это вслух. Испугавшись этого порыва, Кёсем вновь опустила свои глаза, взмахивая влажными от слезинок ресницами. Кеманкеш силился осмыслить то, что слетело с дивных губ его многоценной султанши. Неужели он не ослышался? Он решительно поймал её глаза своими: - Это и моя мечта, госпожа. Вернуться и иметь возможность увидеть вас хотя бы ещё один раз.