Маленькое чудо

Дети, явившиеся на базу спустя всего неделю, как минимум были удивлены и расстроены возможным фактом возвращения автоботов домой, которые успели им стать чем-то вроде семьи. Даже с учетом потери омега-ключей, шанс победы над Мегатроном был не нулевой. Да, у него был Спэйс бридж, о нахождении которого автоботы и знать не могли, была числено превосходящая их собственную армия, был чертов Саундвейв: видео- и аудио-слежение, мозг и способные конечности из нужных мест практически всего личного состава Мегатрона в лице Нокаута, Дредвинга и нескольких инсентиконов - скопление огромного количества знаний и умений. Если бы Мегатрон не стал возглавлять десептиконов, то самый лучший претендент на эту роль был бы монитор с крыльями, именно он. Но всё же была одна отрада для автоботов, о которой они пока не знают - Старскрим их больше не сможет потревожить, ибо сидит в камере на Немезиде без Т-шестерни. Опять. "Так у тебя ещё меньше шанс сбежать от меня, бывший заместитель главнокомандующего", - заявил тогда Мегатрон, наблюдая за испуганно сжавшимся бывшим подчинённым. Окуляры мелко подрагивали, а корпус в районе грудных пластин был, мягко говоря, в плачевном состоянии: торчащие в разнобой клочки металла пластин, подтёки энергона и пара торчащих проводов. Довольно мерзкое явление, но на фейсплейте Мегатрона красуется улыбка, такая широкая, яркая и в то же время пугающая, с учетом наличия острых дентопластин на подобии акульих. Он удаляется от камеры бывшего союзника, пока тот зовёт его привычным "Господин" с поврежденным голосовым модулем. *** Автобот из отряда разрушителей, что случается довольно редко, остался на базе с Рэтчетом, от которого во время работы доносились только постукивания пальцев по сенсорной клавиатуре и тихое шипение вентиляционной системы. Иногда его брови сходились к середине лба, и медбот тяжело вздыхал, пытаясь отыскать любую информацию о местонахождении древностей Кибертрона. Балкхэд в это время старался воздержаться от предложения помощи, потому что не хотел услышать въевшуюся глубоко в процессор фразу: «Балкхэд, это было важно!», когда он случайно что-либо ломал, не хотел мешать своему товарищу. Но какая радость, разрушителю больше не нужно скучать. Мико освободилась после доп. занятий и, конечно, оповестила об этом Балкхэда с предложением о катании по дюнам. - Да, иди. Мне даже легче будет сосредоточиться. - Хорошо, Док. Бывай, - с этими словами Балкхэд трансформировался в джип и довольный уехал к Мико. *** Арси в срочном порядке попросила Граундбридж. По её словам, Оптимус в состоянии, близком к критическому. Рэтчет привычным движением потянул за рычаг, и, пока спиралевидный портал открывался, необходимое оборудование подключалось к источникам питания. Из него вышло четверо автоботов, двое из которых несли на себе либера автоботов. Точнее то, что было когда-то им. Искра в грудной камере ёкнула. Было очень страшно наблюдать за таким состоянием Оптимуса. Как оказалось, команда случайным образом столкнулась с Мегатроном. Арси, Бамблби и Смоукскрин получили небольшие повреждения корпуса, даже без большой потери энергона, но Прайм принял на себя бóльший урон: порезы на манипуляторах и сервоприводах, кусочки порванного металла были загнуты вовнутрь; вдребезги разбитое стекло на грудных пластинах; на брюшной пластине вмятина с характерными выемками от костяшек и разбитые энергонные мечи. Оптика, ярко-сверкавшая нежной голубизной, скрыта за заслонкой. Энергон медленно стекает по корпусу лидера автоботов. Будь здесь дети, то пришлось бы их либо отправлять домой, либо отвести в другой отсек. Подальше от базы, учитывая прошлый опыт о воздействии, пусть и тёмного, энергона на ребёнка. Рэтчет, закончив с подключением необходимого оборудования, подбежал к товарищам и помог донести Оптимуса до платформы, после чего подключил его к аппарату, погружающему в принудительный стазис. *** Тишина. Вокруг темнота и ни намёка на свет. Но тут внезапно появляется голубое свечение, а из него виднеется чей-то силуэт. Оптимус, не решаясь верить в происходящее, пару кликов стоит как вкопанный. Этим силуэтом был никто иной как Альфа Трион - наставник последнего из Праймов. Его появление могло значить только одно - искра Оптимуса скоро отправится в колодец Искр. - Оптимус, мой ученик, я так понимаю ты уже понял, что будет дальше? - сине-алый на это согласно кивнул, - тогда пойдём со мной и мы сможем вместе воссоединиться с остальными, - и протянул манипулятор к Оптимусу. В процессоре была паутина из различных мыслей: как остальные справятся без него? выживут ли члены его команды без него? будет ли у них хотя бы минимальный шанс на спасение и возрождение Кибертрона? Казалось, прошло несколько кликов, как раздался еле различимый голос. Потом ещё раз. И ещё. Он был смутно знаком лидеру автоботов. Было ощущение, что до него пытаются докричаться через толщу воды. С каждым разом голос был всё громче и чётче. Прайм колебался насчёт правильности своего дальнейшего решения. И всё же. Он отступает назад. В попытке сбежать от такой судьбы. Вдруг обстановка меняется и он стоит лицом к лицу со своим старым другом, а вокруг - здания и другие.. кибертронцы. "Быть того не может!" - возмущается здравый смысл в процессоре лидера автоботов. - Орион, так ты идёшь в архив или хочешь куда-то заглянуть по пути? Орион? Но ведь.. Оптимус решается посмотреть назад и, как нарочно, сталкивается с оптикой того, кто когда-то был архивистом под руководством Альфа Триона. Он так лучезарно улыбался, не зная ещё, что ждёт его самого и то, что когда-то называлось его родной планетой. Кибертронец с сине-красной окраской взглянул наверх, на башенные часы, и лишь помахал манипулятором, быстро удаляясь из виду автоботов с возгласом: "Я, пожалуй, побегу в архив. Встретимся позже, Рэтч!" Тем временем будущий медбот помахал в ответ и его нежная улыбка сползла с фейсплейта. Окружающее пространство снова поменялось. Высокие колоны, огромное количество датападов и посреди оплота знаний стояло два кибертронца: высокий со шлемом, похожим на усеченный конус, без шеврона и ниже на такой шлем сине-алый. Они о чём-то бурно вели беседу, но Оптимус слышал только обрывки фраз. Он знал, что дальше будет. Не хотелось видеть самого себя в такой ситуации. Один серебристый манипулятор притянул к чужому корпусу удивленного архивиста, пока другой лежал на щеке и поглаживал её. Корпус подрагивал, пока дрожащего архивиста целовали в губы и трогали где только можно и нельзя. Изредка слышались постукивание металла о металл. В ходе данного события, манипуляторы Мегатронуса подхватили Пакса под сервоприводы и прижали к ближайшей из колон, после чего раздался тихий стон. Губы гладиатора перешли на шейный отдел, правда иногда чувствовались разрывы маленьких кабелей, из которых энергон медленного и маленькими струйками тёк к плечевым сегментам. Тем временем пальцы непозволительно близко находились к паховой пластине, которая достаточно легко открылась и залегла в специальные проёмы, давая доступ к коннектору и порту. Пальцы в непринуждённой ласке прошлись по наружным частям порта, потирая и сжимая уже не в первый раз изученные чувствительные места. Орион вздрагивал и иногда подавался бёдрами навстречу пальцам, желая ощутить в себе хоть что-то, но его сильнее прижали к колонне, пресекая на корню любые возможные действия архивиста. А ему хотелось погружаться в этот омут всё чаще. Подобные порывы страсти происходили достаточно редко, а так желание-то надо как-то утихомиривать и эта проблема не решалась пальцами, не хватало того страха, что их могут увидеть. Даже не просто чей-то ученик или заплутавший в залах кибертронец, а кто-то из совета или высокопоставленных ботов. То, как в редких исключениях Мегатронус мог глоссой довести Ориона до перегрузки. То, как не хватало времени на хорошую подготовку и приходилось хвататься за чужие плечи в попытке сдержать всхлипы и тихие крики боли. То, как его сжимали в крепкой хватке манипуляторов, вжимаясь коннектором до самого конца. Всё это было и приятным, и нестерпимо болезненным одновременно. А гладиатор уже готовился войти в глубоко трясущегося архивиста и уже привычно коснулся глоссой губ, после проникая дальше, за дентопластины, входя на половину. Опять будут разрывы, опять придется самому как-то с этим справляться и ждать следующего раза, пока мембрана стенок порта не будет восстановлена. Оптимус решил не наблюдать больше за этим "мероприятием", пока не увидел рыже-белого бота, который с расширенной оптикой и чуть опущенной нижней челюстью наблюдал за происходящим из-за противоположной колоны. Тихо подойдя туда, можно было увидеть только фейсплейт Ориона. Ладони медика-ученика иногда сжимались в попытке успокоить свой пыл и желание ударить пепельного, желательно так, чтобы он больше не смог подойти к предмету его обожания. Он не в первый и не второй наблюдает за похождениями своего "друга". Только сейчас он решил, пусть и тихо, но произнести фразу: "Я люблю тебя, Орион Пакс" И вот опять, всё меняется. Только теперь Оптимус летит вниз. Шестерёнки в процессоре по-тихоньку встают на свои места и теперь стали понятны и последние их разговоры, и действия, и причина, по которой Рэтчет так усердно пытается вести себя рядом с ним так.. открыто и спокойно. В который раз раздаются возгласы. Но сейчас они очень близко, будто тот, кто кричит, сейчас в паре метрах от него. Перед оптикой расплывается яркий свет и вокалайдер выдаёт только три слова: "Я тебя тоже.." *** Приборы пищали как оглашенные. Оптимус не подавал даже намека на вентилирование. Команда была занята битвой на одной из шахт Мегатрона. Но когда Рэтчет был готов молить самого Праймуса о спасении и помощи своей не взаимной любви, приборы прекратили посылать звуковые сигналы на весь медотсек, и Оптимус внезапно открыл оптику, издав протяжный вдох. Он уже готовился встать с платформы, как подбежал медбот и остановил лидера автоботов, возвращая его на платформу и проверяя попутно состояние его систем. Уголок его губ был приподнят в подобии улыбки. После окончательной проверки, медик не сдержался и обнял, насколько позволяли провода от оборудования, тихо то ли посмеиваясь, то ли плача. На это Прайм положил на корпус своего друга манипулятор, поглаживая и стараясь успокоить бушующую через столько слоёв металла искру друга. Хотя почему друга? Оптимус, несмотря на предостережения Рэтчета, чуть приподнялся на платформе и аккуратно поцеловал в губы, чтобы сказать, что безмерно любит его и извиняется за свою недальновидность, ведь мог догадаться о симпатии своего старого друга. Медбот на такое откровение реагирует довольно неуклюже, но всё же мило: он пару кликов смотрит в оптику напротив, ища хоть каплю шутки, но находит лишь нежность и любовь, после чего касается чужих губ своими и неуверенно решает углубить поцелуй. Прайм позволяет, притягивая его за шлем ещё ближе. Спустя столько ворн, они могут насладиться друг другом без чужих глаз и осуждений со стороны.