Грязной любви не бывает

Великанова ехала к дому Гурченко, отвернувшись к окну. Глядя на то, как капли дождя падают на стекло и плавно растекаются по поверхности, Ирина погрузилась в транс, и только тогда, когда шофер дважды назвал стоимость поездки, женщина снова пришла в себя. -Подождите меня здесь, положу письмо в ящик и сразу вернусь. - сиплым голосом сказала швея, передала деньги и резко дернула дверную ручку. -Аккуратнее. - сделал замечание водитель. Ирина неуверенно вышла из машины, запачкала брюки и, запахнув пальто, побежала к подъезду. Возможности самостоятельно попасть во внутрь она не имела, звонить соседям казалось неприличной затеей, да и время было такое, когда все еще находятся на работе. Женщине ничего не оставалось кроме того, как стоять под козырьком, укрываясь от дождя, и смирно ждать, пока кто-нибудь выйдет. Спустя двадцать минут мучительного ожидания, она была готова отпустить таксиста и, выслушав от него трехэтажный мат, вывалить ему последние деньги за ожидание, но к счастью, неподалеку Ирина увидела мужчину в темном костюме, с булкой хлеба в одной руке и с зонтом в другой. Он шел ускоренным шагом, направляясь в сторону швеи. Оказавшись с ней под козырьком, укрываясь от дождя, он собрал красный зонт и, вытащив пачку сигарет, доброжелательно спросил: -Не возражаете, если я закурю? «Надо же, какой интеллигентный» - подумала Ирина и улыбнулась. -Не возражаю. Мужчина протянул сигарету даме, но та лишь махнула рукой и отвернулась. Сделав пару затяжек, он потушил бычок и выбросил его в урну. Нащупав ключи в кармане, он открыл дверь, но Ирина проскочила вперед него и стремительно полетела вверх по лестнице. Он удивленно вскинул брови и пошел за ней. Теперь их взгляды пересеклись, когда швея копошилась возле почтового ящика, пытаясь, дрожащей от холода рукой, протолкнуть письмо в щель. -Это письмо для Людмилы Марковны? Я могу передать ей его прямо сейчас. - улыбчиво сказал мужчина. Ирина округлила глаза. -Извините, я даже не представился. Сергей Михайлович, муж Людмилы Марковны. Осознав, кто перед ней стоит, она крепко сжала письмо, как будто его сейчас попытаются отобрать. В висках застучало и она почувствовала сильный жар, ощущая выступающие капли пота на спине и в ладонях от волнения. -Спасибо, не нужно, я ошиблась квартирой. - отчеканила Великанова и быстро направилась к выходу. Женщине хотелось, чтобы случившееся осталось только между ней и подругой. И хоть она и не была уверена в том, что Люся не станет делиться подробностями с Сергеем, ей все равно не хотелось передавать письмо ему в руки, предполагая, что он может прочесть его первым. За время своего маленького «путешествия» Ирина заметно прохладилась и протрезвела. И уже будучи дома, она согревала себя сладким чаем и горячей ванной. Голова трещала не то от похмелья, не то от накатывающей простуды. А может быть и все сразу. Перед сном ее настигла навязчивая идея перечитать свое письмо, но она долго не решалась этого сделать. Чувство стыда и нежелание снова возвращаться в прожитое останавливали ее, но неуверенность в написанном взяла вверх. Она раскрыла конверт и вдумчиво вчиталась в каждую строку: «Я не могла этого написать» - проносилось в ее голове. От написанного в затылке становилось скверно. Неожиданная встреча с Сергеем очевидно спасла ее от большего позора. Строки про Машу и Люсин характер ее окончательно добили и швея громко заплакала, чувствуя, как ее щеки покрываются жгучим румянцем. На ватных ногах она потащила себя на кухню, и там, прямо над раковиной, она подожгла письмо, наблюдая, как тлеют остатки бумаги среди грязной посуды. На следующий день Ирина проснулась в 14 часов дня, совершенно не помня, как она пережила прошедшую ночь. Все ее тело предательски ныло и требовало лишь одного - покоя. Великановой в этот день нужно было ехать на Мосфильм, чтобы отвезти костюм Леониду Куравлеву на примерку. Сама она ехать не решалась, потому что испугалась, что может встретить там Гурченко, а к разговору с ней она была явно не готова, поэтому она позвонила своей сменщице, надеясь, что та согласится ее выручить. Но коллега отказалась, ссылаясь на плохое самочувствие и сильную усталость. Ирина, совсем поникшая, неохотно собралась и приехала на работу. Она точно не знала, будет ли сегодня Люся находиться здесь, но выходить из своего кабинета в общий коридор швея боялась, поэтому, каждый раз, слыша за дверью громкий женский смех или приближающийся стук каблуков, тихонько вздрагивала.