Сливовый джем или Береги пальцы - шипы бывают острыми

День проходил за днем, неделя за неделей. Хотелось бы сказать, что время расставило всё по местам, но нет, в твоей несчастной голове творилось бог знает что, а сердце разрывалось пополам, стоило только вспомнить одного из братьев, так внезапно появившихся в жизни, изменив её раз и навсегда. Ты не могла понять, что творится с мыслями, каждый день после работы, поговорив с Русом, неизменно заваривала малиновый чай, так полюбившийся после недавней простуды и пыталась разложить все ощущения и эмоции по полочкам. Раз за разом. Вспоминая, анализируя, разбирая на составляющие. Получалось плохо. "Папирус? Кто ты для меня? Ты такой светлый и наивный парень, что ворвался в мою жизнь не спрашивая со своими "помоги" и "не умею". Ты творческий и порывистый в своих желаниях, не боящийся ничего и не останавливающийся ни перед чем, если на горизонте появляется вещь, что нужна тебе. Иногда, у меня складывается впечатление, что я стала для тебя такой вещью. Интересной, не испробованной и оттого очень желанной. Вещью, но не второй половинкой. Это сейчас, спустя пару недель после твоего отъезда я вижу, твою некую отстранённость, задумчивость. Понимаю, что ты мне ничего на самом деле и не обещал, не говорил, не обманывал. Просто жил, просто дарил свою компанию и свои чистые эмоции, просто обнимал и согревал ночью, не говоря ни слова. Неужели ты такой скрытный, или я для тебя просто очередной приятный партнёр из числа многих? А даже если и так? То что тогда? Готова ли я отдать свою жизнь тебе, зная, что никогда возможно не услышу слова люблю? Наверное… готова." Ты сглотнула и вытерла выступившие слёзы, снова ныряя в мысли. "Санс, что я чувствую к тебе? К твоим шуткам, от которых сводит щёки и хочется попросить остановиться, чтобы вдохнуть наконец воздух? К плавному медовому баритону, что иногда срывается в хрип, когда ты рассказываешь какую-то несерьёзную тайну или шепчешь мне спойлеры на ухо, сидя рядом со мной в кинотеатре? К тёплым рукам с широкими ладонями, в которые хочется закутаться и спрятаться от всего мира, потеряться, забыть обо всех? Ты прекрасный друг с острым чувством юмора и не менее острой улыбкой, уверен в себе и заботлив, как никто другой. Весёлый и грустный одновременно. Сильный и нежный. Я благодарна тебе за поддержку, благодарна за то, что три дня просидел у моей кровати, пока простуда не отступила. Благодарна тебе, что встречаешь после работы, когда приходится возвращаться домой в темноте. Благодарна за то, что могу поговорить с тобой на любую тему, порадоваться за Папируса или пожаловаться на жизнь. Ты замечательный друг. Нет. Ты во всех смыслах замечательный. Ну почему ты не подошёл ко мне первый? Почему в тот вечер ушёл, а не взялся провожать вместо брата? Уступил. Потому что ты хороший брат. И друг. А я совсем не хороший друг, нет, я не могу себя так назвать!" Так ты думала. Почему? Да потому, что друг не зовет посмотреть вместе новый фильм только для того, чтобы погреться в объятиях. Не рассматривает с придыханием узоры, которые вырисовывает магия в глазах и не борется с желанием переплести пальцы во время прогулки в парке. Не делает шаг ближе, чтобы вместо рукопожатия подарить обьятья как приветствие и не вдыхает исподтишка запах, что тонким шлейфом путается в его вечном сливовом шарфе. Да, ты плохой друг. И паршивая девушка! Как бы не старалась, ты не можешь справиться со своим сердцем, пускающимся в галоп, стоит Сансу появиться на горизонте и в тот же момент любишь его брата. Ужасно. Касаешься его рук и вспоминаешь как руки его брата касались тебя. Смотришь на его губы и хочешь попробовать, не менее ли они сладкие, чем губы Папируса. Очнись! Очнись, т/и! Прийди в себя! Что ты делаешь сейчас по-твоему?! Так должна вести себя девушка? ЧТО ты делаешь? И зачем? Ты не справляешься, т/и! Ты делаешь больно! Себе… и сделаешь больно им, если не возьмёшь себя в руки. Ненавидишь себя за это и не можешь ничего поделать с собой, с непослушной душой, что сворачивается маленьким котёнком и ждет ласки, стоит Сансу появиться рядом. "Я ужасный друг, что кажется влюбился в тебя по-уши, мой личный Кошмар на крыльях ночи. Ужасный друг, что никогда не признается в своих неправильных чуствах, ведь я никогда не бросаю, ведь я всё еще с твоим братом. Ведь ты меня возненавидишь, если узнаешь правду о том, что творится у меня в душе. Так что я тебе благодарна, Санс! Благодарна за то, что не чувствуешь ко мне ничего кроме дружбы, потому что твой брат для меня очень многое значит. Я не хочу разбивать ему сердце." В очередной раз разобравшись со своим ничтожеством ты закрыла глаза. Спать не хотелось. Честно, хотелось уехать или умереть, избавив братьев от такой проблемы, как ты, ведь они не заслуживали такой двойственности в чувствах, ведь они НИЧЕГО от тебя не скрывали, не обманывали, не молчали, когда было что сказать, правда ведь? Правда? Нахмурилась, вспомнив, что уже три дня к ряду не звонила Папирусу, чувство вины тут же скрутило грудь и ты, поджав губы схватила телефон, поспешно ища в списке контактов любимого монстра. В последнее время он был скуп на слова, почти ничего не рассказывал, ссылаясь на усталость и постоянную занятость, его голос стал нервным, а сами разговоры ставали все короче и напряженнее, часто заполняя эфир неудобной тишиной. Что-то менялось в нём. Неужели чувствует твою фальшь? Или увлёкся чем-то другим настолько сильно, что забыл о тебе? Пошли гудки. Минута, вторая, время шло, но трубку не поднимали. Неужели занят? Девять часов вечера, а выставка закрывается в восемь, возможно лег спать раньше... попробуешь набрать завтра. Но ни завтра, ни послезавтра ситуация не изменилась. Неужели что-нибудь произошло? Почему он не отвечает? Липкое чувство страха поднималось по спине, вызывая головокружение. Тихо, тихо, успокойся, это всё твои домыслы, что с ним могло случится? Он там не один. Надо спросить Санса, возможно он что-то знает — пронеслась здравая мысль, за которую ты, словно утопающий тут же ухватилась обеими руками. — А-ало… — твой голос дрожал, выдавая панику. — Что такое, маленькая? У тебя взволнованный голос, крошка, что-то случилось, или ты опять порезалась и мне прийти тебя спасать? — как всегда четкий, тягучий баритон раздался из трубки, отвечая на вызов уже за несколько гудков. — …не знаю что и говорить, наверное, я зря волнуюсь, но твой брат... Я уже несколько дней не могу к нему дозвониться. Ты говорил с ним? — и никакого ответа. Ни звука. Тишина, только хрип помех на линии связи. — Санс? Ты слышишь? — Ах, нет, я не… я не слышал от него новостей. Ты пробовала звонить кому-то с выставки? Может он засиживается на работе? Есть номер к секретарю или, может быть кто-то по кадрам, или менеджера? — Нет, не пробовала… и как я сама не додумалась? У меня где-то была брошюра с телефонными номерами, Папирус покинул. Я пойду искать. — Дай мне знать как только… — Да Санс, конечно, я наберу тебя сразу же, не переживай. — не дослушав, перебила его, одной рукой копаясь в ящике. — Извини, если напугала, я уверена, с ним все хорошо. — Да...ДА, ты права, ты безусловно права, с ним всё хорошо, как же иначе? Он ведь НИКОГДА не делает глупостей… Сердце пропустило удар. Папирус и глупости — почти синонимы. Ох, что же случилось? Куда он мог запропаститься?