Панорамные окна

      Тренировочный день прошел на удивление хорошо. Ни одного происшествия с участием Левы, за исключением того, что он разбил нос о турник в спортзале. Но Алена давно научилась относиться к подобного рода фактам философски: главное, что разбил свое лицо, а не чужое, главное, что пострадал именно нос, а не турник. Если бы она переживала из-за каждого ушиба и перелома сына, то давно бы съехала с катушек. Вечерний воздух обдал крепким морозом. Все было как всегда: одно плечо перевешивала спортивная сумка с окровавленной формой, которую нужно было постирать. Другое плечо уравновешивал сын, который имел дурацкую привычку оттягивать ее руку вниз, как мартышка. Им предстоял долгий путь — пешком до метро, переполненный вечерний вагон, потом еще маршрутка, которая, слава Богу, останавливалась прямо возле ЖК. — Надень капюшон, Лев, — сказала она. Ребенок, чуть обалдевший от контраста температур, кажется, вовсе ее не услышал. Алена проследила за его взглядом — смотрел на елку, которую установили прямо перед входом. В голубых глазах сверкали красные, зеленые, желтые огоньки. — Давай такую же купим домой, мам! — Купим, но поменьше, — пообещала она. Сама присела на корточки и надела на него капюшон, обернула теплый шарф вокруг шеи несколько раз — теперь виднелись одни глаза и сразу покрасневшие на холоде щечки, да кончик побитого носа с маленькой царапинкой посередине. — Жарко, мам! — запротестовал сын, — Мне жарко и очень плохо видно.       Она привычно проигнорировала поток нытья. — Почему нельзя такую же елку? — Потому что придется дырявить потолок, чтобы ее поставить.       Лева понимающе кивнул. Пока они обходили сияющую огнями красавицу, все висел на ее руке, сворачивая шею — никак не мог оторваться. Иногда Алене очень хотелось — хотя бы на секунду — взглянуть на жизнь его глазами. Чем-то так же искренне любоваться. Хотеть домой высоченную, четырехметровую елку и не думать ни о высоте потолка, ни о том, сколько такое удовольствие стоит. Чтобы казались красивыми даже дешевые китайские гирлянды, потому что они яркие и переливаются. — А бывают очень-очень высокие елки? — спросил он. — Бывают. В лесу. — С целый дом — бывают? — Бывают и с целый дом. Наверное. — Тогда можно поставить на первом этаже, продырявить все потолки, и у всех будет одна елка! А я буду лазить по ней вверх и вниз, и ты тоже, если захочешь, мам! Представляешь, вместо лифта, слезать по красивой-красивой елке!       Она только рассмеялась в ответ на этот наивный поток фантазии, представляя себя лезущей через все квартиры восемь этажей подряд. Только Леве эта идея могла казаться по-настоящему вдохновляющей. — Мам, а все квартиры одинаковые? — она непонимающе обернулась на сына. — Я волнуюсь, что у кого-нибудь такая елка случайно окажется в туалете… — задумчиво заметил Лева. — Обязательно окажется! — подтвердила Алена. — Тогда, наверное, правда — лучше маленькую, — подумав, заключил он.       Они уже успели обойти парковку и выйти на оживленную улицу, как вдруг со спины позвал знакомый голос: — Ален!       Она дернулась, но оборачиваться не стала — продолжила тащить ребенка по направлению к метро. — Алена Сергеевна! — Тебя зовут, мам, — забеспокоился Лева, и, вопреки всем попыткам побыстрее увести его вперед, вывернулся и обернулся в направлении звавшего. — Это Сергей Александрович! — как-то чересчур радостно сообщил сын, и уже стало понятно, что хрен она сможет сделать вид, что ничего не услышала. — Алена Сергеевна, вас подвезти? — запыхавшийся от бега, кое-как одетый — пальто было застегнуто криво, сикось-накось, шарф размотался и волочился в снегу, шапку не надел, а держал в руках, отчего из-за иссиня-черных волос виднелись красные кончики ушей, и так забавно подсвечивались в желто-оранжевый уличным фонарем, стоящим прямо позади него. Словом, это был уже не привычный идеально-вылизанный Розанов, а какой-то… Какой-то Лева спустя примерно тридцать лет. Алена не смогла сдержать смешок при взгляде на это восьмое чудо света, а он смутился, сразу все принялся исправлять — и пальто расстегивать, и шарф подбирать, пока делал это, шапку уронил. Когда-нибудь она привыкнет к сходству отца и сына. Когда-нибудь перестанет вздрагивать от каждого напоминания.       Лева поднял упавшую шапку. Она, не выдержав глупой возни с пуговицами, тоже взялась помогать. Когда застегнула последнюю, встретилась с мужчиной глазами. Застывшее ожидание в них чуть отрезвило. — Спасибо, мы прогуляемся до метро, — Алена отдернула ладони, точно ошпарилась — и не могла не заметить, что у него руки взметнулись, чтобы удержать ее возле себя. — Маааам, — вдруг подал голос сын. — Что такое? — спросила она. — Давай поедем. Холодно же.       Лева встал — руки скрестил на груди и смотрел на нее из-под шапки и капюшона своими голубыми глазищами с таким упрямством, что она вмиг поняла, что увезти его отсюда каким-нибудь другим транспортом, помимо Розановского внедорожника, будет очень и очень большой проблемой. Скорее всего, будет скандал. Скандалище. И сдался ему этот новый тренер! Когда только успел так понравиться? Или это тоже — наследственное? От мамки непутевой досталось? — Детское кресло есть? — спросила она у Сергея. И, не дожидаясь ответа, сказала сыну: — Вот видишь, Лева, это небезопасно. — Алена Сергеевна, вы простудите мне спортсмена. И вообще, после семи лет кресло необязательно.       Сергей уже пришел в себя после марш-броска от дверей Хрустального и теперь выглядел совершенным собой — то есть бесячим и идеальным засранцем с нагловатой улыбкой. — При росте меньше, чем метр пятьдесят — рекомендуется! — возразила она. — Тебя тоже в кресло сажать? — подколол тот и с каким-то раздражающим удовольствием перехватил ее приподнявшуюся для удара руку. — Я почти метр шестьдесят! — Я же говорю — полторашечка, — еще раз поддразнил Сергей, по-прежнему крепко держа ее руку в своей. Вторую он протянул Леве: — Пойдем, мама согласна. И тихо добавил для нее одной: — Косторная, поехали уже, хватит выебываться и морозить ребенка.       Она с позором сдалась. Лева вприпрыжку бежал перед ними. Тяжелая спортивная сумка с ее плеча волшебным образом перекочевала к мужчине. Наверное, со стороны они казались совсем нормальными. Отец забирает семейство с тренировки. Как-то так. — Нихрена себе тачка! — восхитился мальчик, осознав, что огромный черный джип принадлежит его новому тренеру.       Алена в очередной раз за этот вечер мысленно прокляла Розанова последними словами. Набирал очки в глазах сына просто на глазах! Теперь можно было даже не надеяться, что Лева когда-либо позволит ей отказаться от предложения их подвезти. Что только восхитительного мужчины находят в этих гробах на колесиках? — Лев! — запоздало возмутилась она. — Что? Что я такого сказал? — с невинным видом отозвался сын, и, не слушая ее, обежал машину и приник к водительскому стеклу, заглядывая в салон. — А можно… — умоляюще воззрился на подошедшего Сергея. — Если мама разрешит. Ну, спасибо! Хоть о чем-то ее удосужились спросить! Она уже открыла рот, чтобы запретить… — Маааааам, — истерично протянул Левуш, явно собирающийся взвыть, если бы она сейчас решила обломать крылышки. — Осторожно только! — предупредила Алена. Сергей открыл перед ней переднюю дверь, помог забраться в салон и пристегнуться, убрал в багажник сумку. — Давай, я все тебе покажу, — сказал Леве, садясь на водительское сидение и протягивая мальчику руки. Тот охотно вскарабкался к отцу на колени.       Алена отвернулась и уставилась в окно. На парковке было темно, все, что она могла видеть — свое отражение и тех, кто был позади нее.       Лева в неописуемом восторге расспрашивал отца про каждую кнопочку на панели управления. Несколько раз нажал на клаксон. Наверное, всех водителей вокруг перепугал. По очереди зажигались и гасли фары и поворотники. Шумели дворники, стирая с лобового стекла несуществующие капли. Сергей наблюдал за этим всем с глупой улыбкой и даже не замечал, кажется, что ребенок испинал всю светлую обивку салона под рулем мокрыми ногами.       Ей так хотелось прекратить это все. Грубо вмешаться в дурацкую идиллию отца и сына. Но, наверное, каким-то шестым чувством она понимала, что не вправе. Да, они, не знали правды — ни тот, ни другой. Леве просто понравился его новый знакомый. Сергей… У того вообще непонятно, какие мотивы. Не начал же он всерьез считать парня своим сыном. Скорее, он просто не мог оставить ее в покое, не унизив в очередной раз, не самоутвердившись за счет ее неумения противостоять его обаянию. Но если вдруг — когда-нибудь — сын обо всем узнает, пусть хотя бы поймет также то, что она не мешала. Разрешала сидеть у папы на коленях и жать на кнопочки. — А вы как-нибудь разрешите поводить? — вконец разошелся мальчик, с трудом поворачивая в разные стороны тяжелый руль. — Лева! Не наглей! — тут же забыв о своем решении не мешать им, сделала замечание мать. — Ну, точно не здесь, — сказал Сергей, — Может, если будем где-нибудь за городом…       Алена в праведном возмущении обернулась к ним и сделала Розанову большие глаза. Он совсем поехавший — такое обещать ребенку? Не успела она ничего возразить, как Лева уже начал мечтать, разумеется, вслух. — У тети Ани на даче можно! Мы поедем в воскресенье, можем взять вас с собой. — Лева, нельзя никого приглашать на чужую дачу. — У меня есть своя дача, на которую нужно ездить, но — спасибо за приглашение, — подтвердил мужчина. — Тогда мы к вам приедем, да, мам? И я порулю! — ничтоже сумняшеся, сделал собственные выводы сын. Алена аж зарделась от его наглости. Розанов, откинувшись на спинку кресла, беззвучно хохотал. — В гости напрашиваться тоже неприлично! Тем более к человеку, которого ты знаешь первый день. — Он же тебя тренировал! — горячо возразил Левуш, — Значит, ты его знаешь много лет! И, приподнявшись, доверчиво заглянул в смеющиеся глаза отца и на всякий случай уточнил: — Тренировал? — Тренировал, тренировал, — заверил Сергей. — А мама слушалась? — заинтересовался сын.       Алена кинула на бывшего тренера умоляющий взгляд. Разумеется, от Ани и от Дани Лева слышал одно и то же — что мама, разумеется, была образцово-показательной спортсменкой. Даня, правда, всегда показушно скрещивал в кармане пальцы, когда об этом заходила речь. — Не всегда, — улыбнулся мужчина, не обращая внимание на ее красноречивые немые попытки повернуть разговор в нужное русло. — Я так и знал, что все меня дурят! — радостно отозвался Лева. — Сергей Александрович, вы… — Но она была очень-очень хорошей спортсменкой! Веришь или нет — самой лучшей в группе, — все-таки какой-никакой инстинкт самосохранения у Розанова имелся, и распространяться дальше о ее ужасном поведении он не решился. Мальчик разочарованно закатил глаза — хорошая мама была ему неинтересна, как и любому ребенку. — А тетя Аня замуж вышла за своего тренера… — вдруг, ни с того, ни с сего, ляпнул сын после короткой молчаливой паузы.       Алена закрыла лицо руками. Это был финиш. Максимальный уровень позора. Хуже уже быть не могло. — Мам, а ты почему нет? А, нет, показалось. Все-таки могло. — Лева, перелазь назад, нам нужно ехать. Сергей Александрович, мы очень-очень спешим. Мальчик, обреченно вздохнув, перебрался на заднее сидение. — А куда мы спешим? — поинтересовался он. Вот же заноза! Никуда они, конечно, не спешат. Просто нужно поскорее заканчивать этот цирк с конями, пока он не опозорил ее на всю оставшуюся жизнь. — В самом деле, куда? — охотно подхватил мужчина, наблюдая за ее мучительным стыдом смеющимися глазами. — Я спешу, — поправилась Алена, — Мне нужно дописать статью. — А, у мамы, наверное, жопа горит! — пояснил Лева своему новому знакомому. — Лева! — Что? — Нельзя так выражаться! — Ты сама так тете Ане говорила по телефону! Она в бессилии обратилась к Сергею, забыв даже о всяческой субординации, приказала: — Скажи ему! — Алена Сергеевна, ну… — к удовольствию сына, хохотал тот, выруливая с парковки.       В машине, стоявшей через два места от них, раздалось радостное: — Уехали, смотри! — Вижу, — улыбнулся Даня. — И что ты об этом думаешь? — Думаю, что ребенку нужен отец, а нашей Аленке — муж. Аня задумчиво кивнула в ответ. Будь, что будет. Ей в этот вечер очень хотелось верить в лучшее.