Сладкий подарок

Так, парни. Подслушал я ваш спор. Вы что же, и вправду не можете договориться, что лучше: останавливать время или видеть сквозь стены? Я вам вот что скажу. Лучше всего… Хотя нет, я вам лучше сказку расскажу, как раз и спать почти пора. Дело было в дальней стране, в такой дальней, что её, может, и нет вовсе. А может, и есть. И времена были такие давние, что каждый второй был волшебником или колдуном. Ну, или просто умел что-нибудь эдакое. Да, наколдовать из мухи слона или, скажем, путешествовать вне тела, как Лоренцо. Лоренцо — это, значит, главный герой нашей истории. И имя у него только для наших ушей странное, а для той страны совершенно обычное. Лоренцо был человеком неглупым, а потому служил гувернёром при одной очень состоятельной семье. Детей там было немного, а точнее — всего один, мальчуган по имени Сандрино. Да, Юрок, это имя у них там тоже самое обыкновенное. Сандрино был способным, но норовистым, из-за чего и бывал регулярно порот. Ну а вы как хотели, в те времена без порки вообще никуда! Ею не только наказывали, нет. Порка считалась вообще весьма полезной — как, скажем, витамины. Тогда и послушных-то детей регулярно драли впрок, а уж Сандрино доставалось чуть ли не каждый день. Надо сказать, Лоренцо к этой части своих обязанностей относился с прохладцей. Вот ежели что про звёзды да кометы рассказывать или объяснять правила поведения на приёме у герцогини — это да, тут у него глаза горели. А порка — это так, неприятная необходимость. Потому он и сердился на Сандрино — это ж надо так часто зарабатывать себе по заднице! Нет, Лоренцо, конечно, это как-нибудь более изящно и иносказательно думал, но суть была такая. Только Лоренцо углубится в тонкости алхимии и приготовится показать, как из свинца золото добывают, или примется вышагивать с книжками на голове, чтобы продемонстрировать, как держать осанку, а Сандрино уже чернильницу перевернул, пори его теперь. Никакого терпения не хватит. Ну, Лоренцо наконец и не вытерпел. — Ты, — говорит, — несносное создание, неужели нельзя вести себя прилично? А Сандрино ему: — А толку? Всё равно так и так порют. И тут Лоренцо пришла в голову блестящая мысль. — Давай, — говорит, — заключим договор. Ты себя весь день ведёшь хорошо, а я тебя не порю. Но Сандрино у нас был мальчик разумный, поэтому выдвинул встречное предложение: — Давай ты меня целый месяц не будешь пороть, а я попытаюсь себя вести хорошо. — Но это же несправедливо! — возмутился было Лоренцо. А Сандрино ему: — А когда я себя веду хорошо, а меня всё равно для порядка секут розгами, это справедливо? Если уж совсем честно, то случалось это крайне редко, но Лоренцо всё равно согласился: — Ладно, будь по-твоему. Ох, братцы, что это был за месяц! Сначала Сандрино из кожи вон лез, чтобы Лоренцо сорвался. То клеем ему стул намажет, то жабу в карман положит. А Лоренцо терпит! Даже радуется, что столько свободного времени стало — без порки-то. А Сандрино наконец уяснил, что его и впрямь целый месяц пороть не будут, и успокоился. Уже и уроки делает, и Лоренцо слушается — красота, в общем. Оставалось им всего-то два дня. Лоренцо уже обдумывал, как дальше быть: то ли новый договор заключать, то ли просто так и продолжать. А Сандрино… Ох, братцы. В Сандрино будто бес какой вселился. Снова пакостничать начал, как в первые дни. Нет, даже хуже! Знаете, что он учудил? Вот я говорил, что Лоренцо умел вне тела путешествовать. Это называется, значит, астральная проекция, ну не суть… Так это он не сам по себе умел, у него волшебный медальон был. Его в кулаке зажмёшь, подумаешь крепко — и перемещаешься себе. Вот. А Сандрино момент улучил, руку Лоренцо за шиворот сунул — и медальон стащил! Залез на смоковницу — это дерево такое — и дразнится сидит: — Ну-ка, отними! Уж как Лоренцо его увещевал, как уговаривал! — А что ты мне сделаешь? — смеётся Сандрино. — Не выпорешь, слово давал! И медальон с руки на руку перебрасывает, и хохочет, и рожи обидные корчит. Да кто его знает почему, Витёк. Вот помнишь, мать вам с утра ремня наобещала и на службу укатила? Хорошо вы себя вели потом? То-то! Потому как наказание, если оно всё равно уже будет, на хорошие поступки не вдохновляет. Вот и Сандрино, наверное, умаялся весь в ожидании, понимал же, что месяц на исходе… Ну и психанул. Ох, хотел бы я вам, парни, сказать, что Лоренцо на провокацию не поддался, но тогда была бы у истории совсем другая мораль. А так… Подошёл Лоренцо к смоковнице, Сандрино за ногу стащил, через колено перекинул и так отшлёпал, что у бедняги Сандрино аж искры из глаз посыпались вперемешку со слезами. Нет, ну про искры-то это я так, для красного словца. На самом деле Сандрино было скорее обидно, чем больно. Да оно и понятно! Уверен был, что ничего не будет, а вышло вон как. Едва Лоренцо его отпустил, Сандрино как закричит: — Обманщик! Ненавижу тебя! Лоренцо только хотел сказать, что Сандрино и сам все на свете договоры нарушил, потому как и не пытался себя вести хорошо, да не успел: Сандрино уже медальон в кулаке сжал и крепко-крепко зажмурился. А астральная проекция — она, братцы, штука хитрая. Вот вроде бы вон он, Сандрино, а нет, это только пустая его оболочка, а сам Сандрино, может быть, где-нибудь в Индии со слонами гуляет. В общем, как Лоренцо ни звал, как ни кричал, как ни пытался его растолкать — без толку. Осталась от Сандрино одна шкурка. И куда его теперь, как быть? Родители-то с гувернёра спросят! Да и самому Лоренцо, думаете, легко? Совесть-то, понятное дело, о себе напоминает! Слово не сдержал, мальца не уберёг… До самого вечера Лоренцо маялся и ждал — ну, вернётся же он когда-нибудь! А Сандрино всё сидит безучастно, будто кукла тряпичная. Не вытерпел Лоренцо, медальон у него отобрал и сам в кулаке стиснул, зажмурился, загадал перенестись туда, где астральная проекция Сандрино. Глаза открывает — а там всё то же: смоковница, Сандрино, сумерки сгущаются. — О горе мне! — воскликнул тут Лоренцо. — Горе, горе! Медальон утратил свою силу! И поделом мне, дураку! Я сам во всём виноват, я дал слово, а сдержать его не смог! Ах, если бы я мог всё вернуть назад! Клянусь, если Сандрино вернётся, я его больше никогда не буду пороть! И тут Сандрино на него исподтишка глянул. — Ага! — говорит. — Признаёшь, что напортачил? Ух, какую бурю эмоций Лоренцо испытал! Тут вам и гнев, и радость, и облегчение, и возмущение — чего только не было. — Так ты, — говорит, — подлая твоя душа, всё это время притворялся?! — Ну, я сначала взаправду перенёсся, — признал Сандрино, — но почти сразу же подумал, как ты тут без меня, и вернулся. — И не сказал! Тут Сандрино немножко смутился. — Я, — говорит, — хотел поглядеть, как вам всем без меня живётся. Вы же меня терпеть не можете… — Вот я тебе!.. — начал было Лоренцо. Потом на Сандрино поглядел и буркнул: — Могу я тебя терпеть. — И это ты не для красного словца обещал? — Что? — Ну, не пороть. Тут Лоренцо, признаться, пожалел о своей опрометчивости, но всё же твёрдо сказал: — В этот раз я своё слово сдержу, можешь не сомневаться. — Правда? — просиял Сандрино. Хвать — и снова медальон сцапал! — Отдай! — кричит Лоренцо, а Сандрино ему: — Ну-ка, отними! Так что, братцы, поняли, какое умение лучше всего? Да тьфу, какая ещё астральная проекция? Лучше всего умение держать слово!