Раньше?

Джон ушёл полтора часа назад и так и не вернулся, хотя обещал быть через двадцать минут. У них планов никаких на сегодня, конечно, не было, но Егора столь длительное отсутствие всё равно настораживало. Вроде бы просто отправился в магазин за сахаром, а такое чувство, что он там подрался за последний пакет и сейчас сидит где-нибудь в отделе полиции за убийство. Линч выходит из дома и отправляется на поиски, если писателя, конечно, ещё не объявили в розыск. Он находит Джона почти сразу же. Тот лежит на скамейке у бара в такой расслабленной позе, как будто он здесь живёт. Линч подходит поближе и качает головой. Предпринимает неудачные попытки Джона растолкать, но тот только отмахивается и переворачивается на другой бок. Что ж, делать нечего, Егор аккуратно, как будто работает с фарфором, берёт Джона на руки и удивляется тому, что он оказывается легче, чем Егор ожидал. Дойдя до другой скамейки, Линч садится и опускает Джона так, что чужая голова оказывается у Егора на коленях. Надо передохнуть, прежде чем дальше нести. – Ну и зачем ты меня сюда принёс... – Бормочет писатель. – Я думал, ты спишь, – удивляется Егор. – Я сейчас засну. Когда ты меня домой принесёшь. – Иди сам, я устал тебя нести. – А мне понравилось... Егор не отвечает ничего, и наступает тишина. И, видимо, чтобы её разбавить, Джон тихо произносит: – А ты когда-то мне нравился... – Что? – Изумился Егор. – В каком это смысле? – В том смысле, что, пока ты спал, я хотел тебя раздеть и... – Фу, Джон, остановись! Я понял. Тот поднимается и отворачивается в другую сторону. Это что же получается, в какой-то период их общения Егор даже и не подозревал, что нравился Джону? И как он мог не заметить этого? Если бы он только знал... – Ты мне тоже. – Писатель с удивлением на лице оборачивается и смотрит исступлённо. Линч спешит пояснить, – когда-то ну... нравился. В том смысле, что, когда ты подходил чуть ближе, чем обычно, мне хотелось тебя поцеловать... Джон улыбается. – А если бы кто-нибудь из нас тогда признался?.. – Не факт, что это происходило в одно время. – Да... – Да... – Кстати, тогда, пока ты спал, я записал тебе признание на твою камеру. Думал, может увидишь когда-нибудь... Но сейчас, наверное, эту запись хрен найдёшь. Ну и хорошо. – А я тоже... Только я твоих этих заметках, ну, писательских, оставил записку. Писатель улыбается такому совпадению. – И как я мог не заметить... – Да и я тоже слепой, раз не заметил ту запись при монтаже... – Так, всё, холодно уже. Засиделись. Пошли. Ничуть не удивившись такой резкой смене разговора, Егор встаёт вместе с Джоном и резко вспоминает про сахар. – А так ты сахар-то купил? Джон выуживает из кармана пять стиков и протягивает Линчу. – В магазине не было, я на кассе в кофейне взял. – О господи, ничего доверить тебе нельзя. Сам завтра схожу.

***

Выйдя из душа, Джон обнаружил, что Линч заснул. Да он же недолго был! Решив, что будить журналиста не стоит, Джон берёт плед и накрывает им приятеля. «– А если бы кто-нибудь из нас тогда признался?..» Наклонившись поближе к его лицу, писатель прошептал: – Ладно, не «когда-то». Я всё ещё люблю тебя... Внезапно Линч открывает глаза и, улыбаясь, с прищуром смотрит на оцепеневшего от неожиданности Джона. Егор быстро целует писателя и отстраняется. – И я.