Закрой глаза. Доверься мне.

— Скажи, что ты шутишь, — захлопнув за собой дверь, прошипел в трубку Хёнджин. На той стороне тихо и ласково звучал женский голос, но произнесённые слова резали без ножа, оставляя глубокие шрамы. Парень опустился на кровать, сцепив зубы, едва удерживая себя в руках, чтобы не сорваться на крик и не послать всё к чертям. Когда Ю-Джин замолчала, ожидая реакции сына, тот сидел, сжимая рукой одеяло, не позволяя себе дать волю эмоциям. — Ты не могла… Скажи, что ты не поступишь так, умоляю, — голос звучал тихо, почти безжизненно. — Он же ненавидел меня всю мою жизнь, мама! Слушая невнятные объяснения матери и попытки оправдать супруга, всё детство измывающегося над маленьким ребёнком, Хёнджин до крови кусал губы, зажмурив глаза и не веря в то, что слышит от ранее безупречно мудрой женщины. Почти всю свою жизнь, с того самого дня, когда ему пришлось повзрослеть и не дать маме провалиться в бездну отчаяния, окутывая её теплом и заботой, которых она была достойна, Джин был убеждён, что все уроки выучены, портрет виновника всех бед составлен и дверь для него навеки закрыта. И сейчас, когда все его убеждения валились к ногам, разбивая сердце брошенного сына, он не находил в себе сил, чтобы принять и оправдать решение родной матери. — Я вернусь через неделю. Тогда и поговорим. Пусть не смеет появляться дома до моего возвращения, — и, не дожидаясь ответа, Хёнджин бросил трубку, проклиная собственное появление на свет.

*****

Последние дни декабря мчались с безумной скоростью, превращая каждый в сумасшедший круговорот событий, сбивающих с ног и вдыхающих жизнь в уставшие от серых будней юные души. Каждый справлялся с новой реальностью по-своему: Феликс окружил розововолосую девчонку и Принца заботой и теплом; Лина олицетворяла нежность и игривость, оставаясь дерзкой и непредсказуемой, постоянно провоцируя и подначивая парней на всё новые и новые развлечения; Хёнджин был воплощением огня — страстным, диким, неукротимым, охватывающим собой в считаные секунды. Это был идеальный баланс сил, равноценный обмен энергией, водоворот эмоций, гармонично переплетающихся в единое целое. В спальни на втором этаже больше никто не поднимался, разве что для того, чтобы украсть оттуда лишнее одеяло или подушки. Диван в гостиной стал центром их маленькой вселенной — местом, где каждый чувствовал себя в безопасности, свободным и счастливым. Это всё было похоже на детскую игру, когда дети из подручных средств, вроде пледов, подушек и стульев сооружали небольшую палатку, в которой прятались от взрослых, создавая свой собственный мир, видимый только им. И они всеми силами пытались воссоздать это ощущение, погружаясь в новую реальность, в которой, хотя бы пока что, не было места переживаниям. Так они думали, переплетаясь телами, аккуратно исследуя друг друга, засыпая в обнимку, стирая преграды на пути к безоговорочному счастью, но так и не найдя смелости дойти до конца.

*****

Утром тридцать первого декабря Хёнджин уже по привычке не спеша прогуливался пустыми улочками ещё спящего острова. Нещадно быстро приближалось возвращение в Сеул, и спустя несколько ночей на Чеджу он утратил сон, прокручивая в голове грядущий разговор с мамой, в миллионный раз сталкиваясь с внутренним сопротивлением и ненавистью к отцу за сломанное детство. За домами шумел океан, заигрывая с парнем шумом прибоя. Если бы не ждущая его в постели парочка, он бы совершенно без сожалений слился с волнами, растворяясь в ледяных водах. Невыносимо глупой казалась мысль вернуться домой и встретиться лицом к лицу с собственными монстрами, которые, приготовив наточенные ножи, ожидали его у самого входа. Океан больше не казался необъятной величиной — сейчас он даровал спасение от чёртовых забот, на переживание которых больше не хватало никаких сил. Все эти дни, исследуя остров ранним утром, Джин отгонял от себя навязчивую мысль закончить каникулы раньше, вернуться в город и раствориться в беззаботных развлечениях, с помощью которых всегда сбегал от проблем. Раз его матери всё равно на мнение сына, то почему его должны беспокоить последствия? Напиться, надраться, набухаться — это то, что он хорошо умел. Следом — отключить эмоции и чувства, нравственность и совесть. Быть никем, серой массой, проёбывающей жизнь в отелях и ночных клубах в поисках бессмысленного кайфа и удовольствия, затуманивающих блядскую реальность. Он был готов бросить всё, лишь бы больше не чувствовать себя таким разбитым. Лишь бы вообще больше ничего не чувствовать. Слепо двигаясь в глубь острова, борясь с внутренними демонами, Хёнджин дошёл до небольшой кофейни, встречающей его ароматом свежей выпечки и только-только перемолотого кофе. Прикинув расстояние до коттеджа и скорость собственного передвижения, он вошёл внутрь, кивая стоящему у барной стойки мужчине. — Два капучино и один американо, пожалуйста. И три круассана. С собой. Пожилой мужчина учтиво улыбнулся парню, и, ненадолго задержав на нём взгляд, принялся готовить заказ. Взбивая молоко, он разглядывал молодого человека, неуверенно смотрящего в одну точку и нервно заламывающего пальцы в ожидании напитков. — Если вас что-то беспокоит, не давайте этому испортить праздники. Проблемы разрешатся, а волшебство момента может больше никогда не повториться. Не забывайте об этом, — передавая кофе, мужчина едва заметно улыбнулся и тут же приступил к другим делам, ожидающим его внимания, словно и вовсе ничего не говорил. Не проронив ни слова, Джин вышел на улицу, хватая холодный воздух ртом. Он не был склонен верить во всякие причуды и прочую эзотерику, но слова случайного человека так глубоко отпечатались на подкорке мозга, что ему стало не по себе от смысла, вложенного в услышанное. Быстрым шагом направляясь обратно в сторону дома, Хёнджин всё глубже закапывал недавний телефонный разговор и доставал на поверхность чувственность и любовь, окружающие его последние дни. Так было проще — думать, что кроме них весь мир исчез, скрылся за горизонтом, умер и больше не посмеет нарушить счастливые мгновения в отдалённом домике на берегу океана. Он отчаянно сильно хотел раствориться в настоящем хотя бы на эти оставшиеся несколько дней до неминуемой катастрофы, пока чаша его покоя не переполнится окончательно и не разнесёт всё, словно бомба замедленного действия.

*****

Сладко потягиваясь и жмурясь от солнечных лучей, освещающих комнату, девчонка присела в постели, прикрывая обнажённое тело одеялом. Рядом спал Феликс, уткнувшись веснушчатым носом в подушку и мило посапывая, чем вызвал у девушки беззаботную улыбку, которая тут же разлетелась на осколки от осознания, что Джин снова ушёл. За все их необычные каникулы не было ни одного утра, когда они проснулись бы втроём, и это ежедневно разбивало сердца брошенных в постели Ликса и Лины, так быстро успевающих соскучиться по постоянно сбегающему Принцу. Когда хлопнула входная дверь, девушка схватила лежащий рядом мягкий плед, и, кутаясь в него, босиком рванула в прихожую, встречая замёрзшего парня. Несмотря на громкие протесты, она все равно, не дожидаясь, пока тот снимет верхнюю одежду, пропитанную холодом и влагой тихоокеанского бриза, прижалась к нему, чувствуя, как тело Хёнджина понемногу расслабляется и ладонь опускается на розовую макушку, впиваясь в спутавшиеся после сна волосы сильнее необходимого и оттягивая голову девушки немного назад, поднимая её взгляд на себя. Лина покорно всматривалась в глаза цвета тёмного, горького шоколада, утопая в их глубине и теряя себя в крепких объятиях, сжимающих хрупкое тело. Освобождая руку из окутывающего пледа, девушка медленно расстегнула пальто Хёнджина, прижимая ладонь к груди, слушая оглушительное сердцебиение парня, отдающее в её лёгких приятным спазмом. Хёнджин замер, стараясь сохранить охватившие его чувства в памяти рядом с другими идеальными воспоминаниями, которые ему удалось сберечь, несмотря на нависающее над головой возвращение домой и неминуемую встречу с преследующими его всю жизнь кошмарами. Он вдыхал запах сонной девчонки, которая не так давно нежилась в объятиях светловолосого друга, и в который раз наслаждался тем, как они идеально дополняют друг друга. Ни один парфюм не сравнится с тем, как голову срывала сладость Ликса и Фурии, умноженная на два. — Кофе остынет, — силой вытягивая себя из транса, Джин отступил назад, неуверенно отпуская девчонку, которая тут же недовольно закусила нижнюю губу. Она сводила с ума. Не красивым личиком или идеальной фигурой — рядом с ней это не имело никакого значения. Она затуманивала рассудок, заигрывая с эмоциями, задевая ниточки чувств, о которых Хёнджин раньше не имел представления, одаривая улыбкой, вдохновляющей, мотивирующей, воодушевляющей на действия, на то, чтобы проживать каждую секунду, посвящая себя её счастью. Она была катализатором всего светлого и чистого в их небольшой вселенной, мгновенно пробуждала страсть и пылкое желание обладать, доставлять удовольствие, теряться в похоти и пошлой, надрывной любви, которой не было места в сказках, на которых они росли в детстве. Отходя в сторону, Лина послушно кивнула, поправляя на себе плед и беря свободной рукой подставку с тремя чашками ароматного кофе. Быстро чмокнув парня в щёку, пока тот снимал пальто, девушка вернулась в гостиную, задерживая взгляд на всё ещё спящем Феликсе, обнимающем пустующую рядом с ним подушку. Оставив принесённый завтрак, Лина наспех смыла с себя остатки сна и вернулась к столу у окна, улыбаясь беспорядочно разбросанным по полу вещам. Девушка опустилась в кресло, поджимая под себя ноги, и включила одну из любимых в последние дни песен. Комнату заполнил мягкий мужской вокал и гитарные аккорды, идеально подходящие для спокойного, мирного утра последнего дня года. Стоя у порога комнаты, Хёнджин осматривал гостиную, сначала не сводя глаз со спящего друга, а потом с Фурии, крепко держащей горячий напиток и мечтательно смотрящей на океан. Взяв свой американо, он присел на подлокотник подле девушки, приобнимая тонкие плечи свободной рукой и медленно потягивая кофе, бездумно разглядывая их отражение в оконном стекле, до боли в суставах опасаясь ближайшего будущего.

How easy it would be to show me how you feel

More than words is all you have to do to make it real

Then you wouldn't have to say that you love me

'Cause I'd already know

Как легко ты могла бы показать мне свои чувства.

Тебе придется дать мне больше, чем слова,

И тогда не придется повторять, что ты меня любишь,

Я и так буду знать.

Extreme — More Than Words

— Не понимаю, что не так со словами «Я люблю тебя», — пробурчал Феликс, протирая заспанные глаза и выглядывая из своей одеяльной крепости, замечая сидящих у окна друзей. — Эй, а мне кофе? — Ну смотри, вот я могу тебе сейчас признаться в любви, — поднимаясь на ноги, проговорил Хёнджин, — но за кофе тебе придется встать и идти самому по холодному полу. А могу сделать вот так… Джин взял в руки стакан, убеждаясь, что тот всё ещё тёплый, и направился к Феликсу, который с любопытством следил за происходящим. Подойдя ближе, парень наклонился к другу, нежно проводя тыльной стороной ладони по его щеке, и вручил ему напиток, потрепав за волосы. — И вот что, по-твоему, лучше — слова или кофе в постель? — шёпот слетел с губ Принца, разгоняя кровь в ещё сонном организме веснушчатого парня. — И то, и другое... — щёки Феликса залил румянец, и он сделал глоток, пряча покрасневшее лицо, глупо улыбаясь. Хёнджин самодовольно усмехнулся и вновь вернулся к девушке, целуя её в макушку. Она, задумчиво закусив губу, смотрела на Ликса, чувствуя неподдельное счастье за друга, который наконец-то получал ту порцию любви и заботы, которой всегда был достоин. — Знаете… Мы не обсуждали подарки, но я всё равно кое-что купила, — спрыгнув с кресла, снова сильнее кутаясь в плед, Лина быстрым шагом направилась к лестнице. — Никуда не уходите! — бросила она через плечо, замечая, как Хёнджин покачал головой, а Феликс, наоборот, приободрился. — Но мы же договоривались… — недовольно протянул Джин, провожая девушку взглядом. — Вообще-то, нет, не договаривались, — под внимательным взглядом Принца, стоя к нему спиной, Ликс натянул спортивные штаны и, улыбаясь, повернулся, замечая его интерес. — У меня тоже есть подарок. — Да вы издеваетесь… — Хёнджин закатил глаза и, насупившись, подошёл к окну, сложив руки на груди, пряча сжатые кулаки. Он злился. Злился на маму. На себя. На, чёрт его дери, блядского отца. И его злость была такой всеобъемлющей, что он не мог её оставить за дверью, чтобы та отравляла холодный океан, а не спокойную жизнь в стенах коттеджа. Мир чернел на глазах, и он не понимал, как устранить ноющую боль, уже неделю не дающую ему покоя. Крепость безразличия к своему прошлому, которую Джин годами взращивал, ежедневно укрепляя её, подпитывая детской обидой и нанесенными душевными травмами, рассыпалась, вырывая парня в реальность, где счастью не оставалось места — были только ненависть и апатия, сокрушающие всё на своём пути. Услышав на втором этаже заливистый девичий смех и низкий, бархатный смешок Ликса, Хёнджин обернулся, наблюдая, как эти двое, наконец-то не вырывающие из него душу своей наготой, наперегонки бегут вниз по лестнице и останавливаются у новогодней ёлки. — Чур я первая! — словно в школе, вытягивая руку вверх, Лина подозвала капитана и передала парням по маленькой зелёной коробочке, перевязанной красной лентой. — Пару дней назад, во время прогулки, когда вы отправились за очередной толстовкой, — она одарила игривым взглядом Джина, — мне попалась лавка со всякими необычными штуками. И я поняла, что не могу уйти, не прихватив там что-нибудь для… Для нас. Открывайте. Голос девушки подрагивал от волнения, и она с упоением наблюдала, как парни аккуратно развязывают бантики и открывают подарки. Оба удивлённо переглянулись, беря в руки по браслету, отдающими приятным холодком. Хёнджин озадаченно крутил вещичку в руках, в то время как Феликс рассмеялся, обнимая девушку и бормоча что-то про одну голову на двоих. — А у тебя там что? — Ликс указал на коробку в её руках, и девчонка аккуратно открыла свою. — Я взяла и себе тоже. У нас разные камни — и у каждого своё значение и смыслы. У Джина — оникс. Это камень лидера. Он помогает быть сильным, собранным, принимать верные решения. А ещё — укрепляет взаимоотношения, — девушка коснулась руки капитана и повернулась к Феликсу. — У тебя — гранат. Символ любви и страсти. Чтобы ты всегда помнил, что мы рядом и мы тебя любим, — Лина мягко улыбнулась, краем глаз замечая, как Принц едва заметно приподнял уголки губ. — У меня браслет из лунного камня — он дарит гармонию и спокойствие. И он очень похож на отражение луны, которое мы видели как-то вечером на берегу… Мне очень хотелось, чтобы у вас всегда было что-то, что напоминало бы обо мне… И об этом острове. — Чувствую себя абсолютным идиотом, стоя сейчас с пустыми руками, — протянул Хёнджин, но всё равно натянул браслет на запястье, обнял и поблагодарил девушку, всё ещё недовольно качая головой. — Я следовал примерно такой же логике, — улыбаясь, Феликс протянул им по чёрному бархатному мешочку, обвязанному золотистой тесьмой. — Я тоже хочу, чтобы часть меня каждый день, каждый час, каждую секунду была с вами. Конечно, никакого сюрприза уже не получится, но мне стоило догадаться… — он покосился на Фурию, достающую из подаренного свёртка кожаный браслет с серебристым украшением. Джин крутил в руках такой же, сосредоточенно разглядывая кулон, пока девчонка обнимала друга, смеясь над нелепым совпадением. Металлическое сердце больно впилось в палец, когда парень поднёс браслет ближе к глазам, разглядывая огибающий его символ бесконечности. В груди больно заныло — как бы сильно он не хотел, чтобы сегодняшний день не заканчивался, уже через сорок восемь часов всего этого не будет — останется только пепел выжженного счастья, приправленный ошибками, которые он планировал совершить. — Ну что, какие планы на последний день года? — Ликс тепло улыбнулся, заглядывая Хёнджину прямо в душу, вновь возвращая тому чувство комфорта и спокойствия. — Что там в твоём списке? Кино, попкорн, яблоки в карамели, печеньки, снеговик из песка? Командуй, — капитан посмотрел на Лину, наблюдая, как во взгляде девушки просыпаются маленькие новогодние чертята, подливающие топливо в детские мечты, что вот-вот осуществятся руками отчаянно мечтающего о бесконечности Джина и нежного, внимательного Феликса, который непременно станет для Фурии надёжной опорой, когда всё падёт крахом.

*****

До полуночи оставалось всего пару часов, когда дверь коттеджа вновь открылась, и внутрь вбежала Лина, отряхиваясь от снега. — Но в прогнозе ведь не было… — Глупая, какой же Новый год без снега? — Феликс наблюдал, как на щеках девушки образуются ямочки от самой счастливой улыбки, которую ему когда-либо доводилось видеть, а щёки опаляет морозный румянец. Хёнджин медленно снимал с себя пальто под пристальным взглядом Фурии. Казалось, она всё глубже проникает под кожу, нарочно заполняя собой всё его существо, вытесняя болезненные переживания. Парень не замечал, что, отдавая всего себя сегодняшнему дню, розововолосая девчонка и друг с созвездием веснушек посвятили себя его спокойствию. — У меня есть ещё одно незаконченное дело… — начала девушка, выпрыгивая из массивных ботинок, оставаясь стоять босиком на полу, переминаясь с ноги на ногу от прикосновений к прохладному паркету. Парни с любопытством разглядывали её, заинтересованные новым возникшим пунктом в новогоднем списке. Ещё час назад, хрустя попкорном в кинотеатре под как-то дурацкий мультик о зелёном чертиле, ненавидящем рождество, она убеждала их, что с планами покончено и она получила всё, что хотела. Хёнджин склонил голову на бок, без возражений готовый выполнить всё, чего девчонка попросит, ожидая, пока та озвучит своё финальное желание. Лина переживала. Сердце отбивало чечётку, эхом отдавая где-то в висках. Прикусив щёку, она приблизилась к Джину, заглядывая в тёмные глаза, выискивая готовность преодолеть последнюю преграду. Девушка провела большим пальцем по нижней губе, задерживая руку на точёном подбородке, едва сдерживая себя от того, чтобы не впиться искусанными губами в его. Но ещё не время. Ей нужно заполучить согласие обоих. Стоя немного сбоку, Феликс наблюдал за нерешительными действиями девушки и удивлялся её робости. Смотрел, как неуверенно Джин принимает проявленную ласку, как его глаза бегают по лицу Фурии в поисках ответов на незаданный вопрос. Дрожащей рукой она заправила прядку волос за ухо, открывая шею, и, хитро улыбнувшись, повернулась к Ликсу, протягивая ему руку, нежно привлекая к себе. Парень с удовольствием обнял девушку сзади, утыкаясь носом в любимую шею, пахнущую земляникой и дикой смородиной. — Что ты задумала? — Хёнджин аккуратно коснулся подбородка девчонки, отчего та подняла взгляд, затянутый дымкой желания. — Я хочу… Чтобы мы станцевали. Как раньше… — на выдохе протянула Лина, ставая на носочки, чтобы поцеловать Принца, но тот отступил назад, разрывая дистанцию, и сердце девушки пропустило болезненный удар. Рука Феликса застыла на её талии, и он тоже удивлённо уставился на друга, удерживая растерянную девчонку в лёгком объятии. — Всё в порядке? — тихий голос надломился, не желая принимать поражение, и Лина протянула руку Хёнджину в надежде, что тот сделает шаг навстречу. Но Джин не спешил подчиняться. Отравленный ненавистью и злобой, обуревавшими его всю неделю, он пообещал себе не тянуть Фурию и Ликса за собой на дно. Его жизнь была стихийным бедствием, катастрофой, абсолютным фиаско, постоянно напоминая, что он не достоин счастья. Иначе почему тогда всё рушилось из раза в раз, как только он обретал гармонию с самим собой? Покачав головой, капитан, оставаясь на расстоянии, обошёл взволнованную пару и, не оглядываясь, направился на второй этаж и заперся в одной из ванных комнат, открыв кран с водой, чтобы заглушить болезненный стон. Мысли роем крутились в голове — с одной стороны, он поклялся себе, что сразу по возвращении в Сеул разорвет те необъяснимые, аномальные отношения, в которые с таким удовольствием нырнул. С другой стороны, они всё еще на Чеджу, и идея позволить себе последнее мгновение счастья перед сокрушительным падением овладевала им всё больше и больше. Крепко сжимая край раковины, Хёнджин всматривался в своё отражение, продолжая искать причины не выходить из ванной до самого отлёта, но видел только отчаянно горький взгляд преданного, испуганного мальчишки. И если его миру суждено быть поглощённым адским пламенем, то сегодня он не готов гореть один.

*****

Первый этаж погрузился в гнетущую тишину и полумрак. Пройдя в гостиную, Феликс зажёг гирлянды, но не прикасался к остальным источникам света. Лишний раз смотреть на встревоженную девчонку было чересчур мучительно. Сам же Ликс за много лет привык к таким резким перепадам состояний ненаглядного Принца, но всё равно был обеспокоен, не понимая, чем вызвана такая перемена. — Может, проверить, как он там…? — спустя пятнадцать минут после ухода Джина неуверенно выдал Феликс, прислушиваясь к тишине наверху. Девушка сидела на краю дивана, бездумно перебирая бахрому сбившегося в кучу пледа. Едва заметно пожав плечами, она подняла взгляд на Ликса, подыскивая правильные слова, но слишком неожиданная обида лишила её любого здравомыслия. — Я что-то не так сделала? Почему Джин… Он ведь… Всё же было хорошо… — голос дрогнул и Лина сжала кулачки, зарываясь руками в плед. Она не успевала за происходящим. Не понимала, почему капитан так резко оттолкнул. Ей казалось, что за неделю на Чеджу, вдали от проблем шумного Сеула, они нашли покой, смогли подстроиться друг под друга и стать единым целым. Но когда одно звено выбилось из цепочки — она пришла в негодность, обжигая кожу под новыми браслетами на запястье, в которых сосредоточился весь её мир. — Прости, я такая эгоистка… — девушка смахнула слезу, поднимаясь на ноги. — Тебе ведь тоже больно... Если думаешь, что стоит проведать Джина — сходи к нему. Уверена, ему нужен его… Друг… — Лина слабо улыбнулась и, проходя мимо, легонько коснулась плеча Феликса. — Это не так, — Ликс остановил девушку и коснулся мокрой дорожки на её лице, — Просто он иногда… Сам не знает, чего хочет, — он улыбнулся в ответ, и развернулся к лестнице, ведущей на второй этаж, наблюдая, как оттуда спускается Хёнджин. Он излучал решимость и уверенность, словно голодный хищник, заприметивший жертву и готовящийся к резкому, сокрушительному нападению. Хитрый прищур делал его одновременно пугающим и чарующим, таким, что у замерших на месте Ликса и Фурии перехватило дыхание. — На чём мы остановились? — беззаботно протянул Джин, игнорируя блеск в глазах розововолосой девчонки и подозрение во взгляде друга. Хёнджин медленно сокращал расстояние, двигаясь плавно и расслаблено. Наслаждался тягучим мгновением, полностью погружаясь в свои мысли и выпуская рвущихся наружу демонов. Лёгкая ухмылка исказила прекрасное лицо, и в тени комнаты он выглядел зловеще, но всё ещё не менее привлекательно, чем обычно, и он знал это. Прекрасно осознавал и использовал этот козырь, стирая из своей и чужой памяти события последних тридцати минут. — Кажется, было как-то так… — Джин подошёл к Фурии и развернул её спиной к окаменевшему Феликсу. Ликс был напряжён. Ему не нравилось происходящее, но он не мог найти причину и противостоять шарму, исходящему от Принца. Просто всё было как-то не так. Прежний Джин остался на втором этаже. Толкая девушку в объятия друга, Хёнджин продолжал наступать, пока Феликс не поймал её, встречаясь взглядом со стоящим на расстоянии вытянутой руки Принцем. — У меня тоже есть обязательный пункт, который мы должны выполнить до полуночи, — протянул Джин, снимая на ходу футболку, оголяя безупречный торс. Он наклонился к девушке, проводя языком от ее губ до мочки уха, после чего поднял голову и впился взглядом в мальчишеские губы, плененный неконтролируемыми чувствами. Огонь безумия постепенно завладел и Линой, замершей между парнями, сосредоточившейся на двух парах рук жадно исследующих её тело, и Феликсом, закрывшего глаза на все опасения и ворвавшегося неожиданным поцелуем в губы Принца, чувствуя, как тот облегчённо выдохнул ему в рот. Рука Ликса опустилась на талию девушки, обхватывая без надобности втянутый живот и очерчивая край джинсов. В это время Хёнджин целовал её шею, бесстыдно рисуя дорожку из засосов, словно желая оставить что-то на память и от себя, заявить свои права. Лина запрокинула голову назад и застонала, чувствуя, как мягкие губы Феликса коснулись её виска. Она терялась между ними, растворяясь в происходящем, сильнее притягивая к себе Джина. Когда руки Феликса скользнули к ремню Принца, девчонка на секунду затаила дыхание, но тут же затерялась в глубоком поцелуе, которым Хёнджин одарил её. Она чувствовала, как позади неё возбуждён Ликс, и готова была отдать голову на отсечение — Джин чувствовал то же самое. Он покачивал бёдрами, мешая другу расправиться с лишней одеждой, отчего тот в конечном итоге зарычал, убирая руки и недовольно отступая назад, оставляя пряжку ремня свисать с петелек брюк. — Не уходи… — Лина перехватила руку Ликса, и, игриво улыбнувшись, притянула его обратно. — Давай вместе. Хёнджин напрягся, но не отступил. Выжидал, что будет дальше, и, когда девушка и парень опустились перед ним на колени, содрогнулся от электрического разряда, пробежавшего вдоль позвоночника. — Ты же не против? — сладко протянула Лина, ловко вытягивая ремень и расстёгивая пуговицу штанов, оставляя финальный шаг закусившему губу Феликсу, который смотрел на Принца снизу вверх затуманенным взглядом. Тот мотнул головой, делая глубокий вдох в попытке выровнять дыхание, но выходило из ряда вон плохо. Парень с созвездием невинных веснушек, продолжая терзать собственные губы, потянулся к молнии и, расстегнув её, стянул брюки вниз, оставляя Джина стоять перед ними в нижнем белье. Девушка одобрительно улыбнулась. Оставляя дорожку мокрых поцелуев от солнечного сплетения к пупку и ниже, она удерживала капитана за бёдра, подступая всё ближе к до боли возбуждённому члену, но не спеша его раздевать до конца. От Джина её оторвал Феликс, перетягивающий внимание на себя — он властным движением руки повернул подбородок девушки в свою сторону, и, приблизившись, сначала обвёл языком её верхнюю губу, переключился на нижнюю, легонько укусив и потянув на себя, после чего зарылся рукой в её волосы и требовательно поцеловал, вырывая возбуждённые стоны. От открывшегося вида Хёнджин терял рассудок, наблюдая за стоящими перед ним на коленях. Грудь горела, кончики пальцев покалывало, низ живота сводило ноющим спазмом. Но, вместо того, чтобы прервать их, он положил руку на макушку Ликса, перебирая светлые волосы парня. Феликс застонал, отрываясь от девчонки и поднимая зелёные глаза наверх, невинно таращась на Принца и пряча довольную улыбку. Пользуясь возникшей паузой, девушка одним движением опустила боксеры до щиколоток и, не задумываясь, вобрала в себя головку, чувствуя, как Джин инстинктивно подался вперёд, задевая внутреннюю сторону её щеки и громко выдыхая. Его рука крепко сжала копну волос, и он неосознанно направил Ликса ближе к стоящему члену, словно в замедленной съемке наблюдая, как тот обхватил одной рукой ствол, растирая слюну, оставленную девушкой, а после чего взял его в рот, с наслаждением втягивая воздух, создавая вакуум. С губ Принца сорвался гортанный стон и он выгнулся в спине, задыхаясь от накатывающих волн удовольствия. Феликс был хорош. Совершенно точно знал, что делать, куда надавить, когда быть нежнее, а когда неистово двигать головой, доводя Джина до исступления своим блядски ловким языком и припухшими губами. Немного приподнимаясь на коленях, Лина, словно кошка, ласково прильнула лицом к левой руке капитана, но тот повелительно перехватил её подбородок, резко запрокидывая голову девушки, надавливая большим пальцем на алые губы, проталкиваясь в маленький шаловливый ротик. Краем глаза наблюдая за Ликсом, Фурия с упоением вторила ему, повторяя темп движений. Не желая заканчивать игру и возвращаться в реальность так быстро, Хёнджин, набрав полные лёгкие воздуха, отступил на шаг назад, ловя на себе два удивлённых взгляда. Он протянул руку Ликсу, помогая тому подняться на ноги, в то время как девчонка, склонив голову на бок, осталась сидеть внизу. — Раздень его. Взгляд Лины метнулся к Феликсу, и к выпуклости, скрытой под серой тканью спортивных штанов. Девушка, покорно кивая, подвинулась немного в сторону, отстраняясь от одного парня и приближаясь к другому. Перед тем, как она успела добраться до резинки штанов, Ликс наклонился и поцеловал её чувственным поцелуем, оставляя на языке уже знакомый, солоноватый вкус Принца. Когда с Феликса наконец слетели оковы одежды, он протяжно выдохнул, наблюдая, как девчонка провела языком от основания ствола к головке, мягко скользя языком, вырисовывая спирали по всей длине. Колени подкашивались, но рядом стоял Хёнджин, удерживающий его за талию, переводящий немигающий взгляд с его лица на стоящую перед ними на коленях девчонку и обратно. Снизу доносились причмокивающие звуки, заполняющие собой тишину и Джин, не находя в себе сил сопротивляться, притянул лицо Феликса, утягивая его в долгий, яростный поцелуй, чувствуя, как рука друга опускается, касаясь его, продолжая начатое. Разрываясь от двойственности охваченных его ощущений, Феликс распадался на мириады частиц, оглушённый настойчивостью Принца сверху и нежностью Лины внизу. Чувствуя, что вот-вот достигнет разрядки, он непроизвольно закусил губу Джина, улавливая, как тот едва уловимо улыбнулся. Хёнджин вновь опустил руку, зарываясь в локоны девушки, удерживая её голову на месте, позволяя Феликсу самому толкаться в раскрытый для него рот. Когда девушка почувствовала, что тот хочет отстраниться, она обхватила Ликса за ягодицы, заглатывая член настолько глубоко, насколько только могла. Из Феликса вырвался гортанный рык, и он в три завершающих толчка кончил, напрочь позабыв о том, что хотел спросить, хочет ли этого Лина. Но та самодовольно улыбалась, поднимаясь на ноги и вытирая губы. — Ты не должна была… — всё ещё задыхаясь, прошептал Феликс. — Я хотела, — она взяла друга за руку и чмокнула его в щёку, но тут же оказалась в крепкой хватке Джина. — Мы ещё не закончили, — промурчал он ей в ухо, подталкивая в сторону огромного матраса, и девушка, не отпуская Ликса, потянула его за собой, приземляясь на спину. — На тебе слишком много одежды… Широко улыбаясь, Хёджин помог Лине снять футболку, и, ловко расстегнув застёжку джинсов, стянул и их, оставляя девчонку в чёрном кружевном бюстгальтере и таких же шортиках. Феликс устроился рядом, отдыхая от слишком яркого оргазма — он ласково водил указательным пальцем по шее девушки, рисуя узоры на ключицах, опускаясь к аккуратной груди, легко касаясь отвердевших сосков под тканью кружева и зачарованно наблюдая за Принцем. Джин расположился ниже между ног девчонки — он покусывал внутреннюю сторону бёдер, медленно подбираясь к заветному месту, улавливая мелкую дрожь в её коленках, что доставляло особый вид удовольствия. Она хотела его. И это чувство перекрывало все остальные, хотя бы на это недолгое мгновение. Добравшись до обтянутой бельем зоны, он скользнул языком по ажурной ткани, уже пропитанной сладкой влагой маленькой Фурии. Та, выгибаясь, застонала, и он вновь прильнул губами к трусикам, надавливая языком на чувствительную точку, дразня изнывающую от пьянящей ласки девушку. Ликс продолжал поиски особо чувствительных зон, по миллиметру продвигаясь вдоль изящного тела, пока не добрался до нежной кожи на талии, вызывая миллион мурашек и едва слышимый стон. Хёнджин на мгновение отстранился и оттянул краешек нижнего белья девушки, позволяя Феликсу скользнуть рукой под него. Целуя шею девушки, наслаждаясь её рваным дыханием, Ликс аккуратно водил пальцами по влажным складкам, прислушиваясь к реакции девчонки. Как только она сильнее выгнулась, самостоятельно подставляя пульсирующую точку под его прикосновения, он усилил нажим, замечая, как к щекам девушки прилил румянец, а глаза судорожно забегали под прикрытыми веками. Снизу вверх Джин наблюдал за идеальной картиной, но сил оставаться в стороне не было — он вновь склонился над девушкой, задевая языком то тонкие пальцы Ликса, то горящую кожу Лины. — Я… Я сейчас… — девушка задыхалась, сосредоточившись на собственных ощущениях, и больно закусила губу, не в силах закончить предложение. Рывком стянув промокшее бельё, Хёнджин впился губами в набухший клитор, ритмично надавливая языком, посасывая кожу вокруг, пока пальцы Феликса натягивали чувствительную кожу, открывая ему больше доступа. Когда мышцы ног начали непроизвольно сокращаться, Лина громко вскрикнула, хватая капитана за волосы и сильнее притягивая его к себе. Его прикосновения становились всё мягче и мягче, пока он не отстранился, нежно целуя и очерчивая языком утончённые тазовые косточки. — Ты сегодня будешь хорошей девочкой и дашь мне закончить так, как я хочу? — Хёнджин приспустил бретельки лифчика с плеч девушки и лизнул правый сосок. Та не ответила, и он повторил действие ещё раз, в этот раз легонько покусывая. — Боже, да, только дай мне минутку… — У нас нет минутки, Лина. Есть только сейчас. В одно движение подтянув девушку под себя, раздвигая её ноги, он резко вошёл, на секунду замирая внутри, наслаждаясь жаром принимающего его лона. Фурия вздрогнула под ним, ища зрительного контакта, но Джин смотрел куда-то в сторону, и ей пришлось силой развернуть его лицо, нежно поглаживая напряжённую скулу. — Эй… Всё в порядке? Тот неуверенно помотал головой и скорее наклонился, впиваясь отчаянным поцелуем в измученные губы. Сминая в руках помятые простыни по бокам от девушки, Хёнджин ритмичными движениями резко вколачивался в неё, приближая разрядку, не позволяя себе насладиться процессом — так было проще. Она обхватила его ногами, прижимая к себе, кусала шею, оставляла засосы под ключицей, пока Ликс следил за животной сущностью друга. Властно схватив Лину за шею, он начал толкаться ещё сильнее, слушая рваные стоны девчонки. На руках Джина выступили вены от напряжения, и Феликс забеспокоился, чувствуя, будто что-то идёт не так. Коснувшись запястья Хёнджина, вырывая его из затмившей разум похоти, он не успел среагировать, когда тот быстро притянул его на себя, выбивая из лёгких воздух и накрывая губы грубым, вульгарным поцелуем. Вот оно — идеальное воспоминание Принца, которому суждено затеряться в последнем дне года. Возбуждение болезненно пульсировало внизу живота, и Джин ускорял темп, сильнее, резче, глубже толкаясь в девушку, пока с громким стоном не кончил на её живот, в последнюю секунду успев достать пульсирующий член. Небрежно отстранившись от Феликса, Хёнджин рухнул на спину рядом с ним, натягивая самую беззаботную улыбку, на которую он только был способен, не позволяя мыслям раньше времени утянуть его на самое дно. — Мы же не… Не проебали Новый год? — Чёрт... — прижимая взмокшую футболку к испачканному семенем животу, девушка спрыгнула с дивана и подхватила телефон, лежащий на столе. — У нас чуть меньше получаса. Я в душ и можем выходить.

*****

Феликс остановился, поднимая взгляд на ночное безоблачное небо. Рядом с ним замерла Лина, а чуть позади остановился Джин, так же всматриваясь в яркие звёзды. — Иногда мир кажется таким безупречным… — глубокий голос Феликса обволакивал теплом, и девчонка, обхватывая его руку, прижалась ближе, вглядываясь с ним в одном направлении. Ликс улыбнулся, приобнимая её, вдыхая свежий аромат лесных ягод. — Вы когда-нибудь загадывали желание на Новый год? — протянула Лина, не отрывая глаз от бескрайнего неба. — Да. Но они никогда не сбывались, — Феликс хихикнул. — А сегодня вроде и не хочется ничего загадывать... Я и так счастлив. — А ты? — девушка обернулась. Хёнджин покачал головой. — На мои желания всем всегда было похуй. Уверен, от того, что я что-то загадаю в определённый день года — ничего не изменится. — Джинни… — Лина подошла ближе, неуверенно заглядывая в лицо капитана. — Нам важны твои желания. Ты же знаешь это… Тот вновь опустил взгляд. — А моей маме — нет. Она сказала, что отец возвращается к нам. Возвращается в семью. Хёнджин выплюнул эти слова, обжигающие глотку, и скривился, всё ещё не веря в реальность происходящего. — Когда это было? — Ликс встал напротив, чувствуя, как тело наполняется гневом, а картина странного поведения Принца вдруг начала проясняться. — В наш второй день тут. С тех пор я с ней больше не говорил. И, честно говоря, не хочу. Ледяной воздух вокруг них превращался в плотную пелену, сковывающую тело, и они быстрым шагом вернулись в дом, понимая, что праздничной прогулке и новогодним каникулам пришёл конец. Не желая находиться в тишине, Лина включила какой-то фильм, на который никто не обращал никакого внимания. Погружённый в свои мысли, Ликс сидел у ног девушки, которая мягко перебирала пальчиками пряди влажных после улицы волос. Хёнджин растянулся рядом и бездумно крутил в руках телефон, наблюдая за методичными движениями рук Лины. — Ты будешь поздравлять миссис Хван? — нарушил тишину Феликс, неуверенно смотря на друга. — Я не знаю. Не было ни одного года, чтобы мы не поздравили друг друга… — Тогда позвони. Вдруг, после разговора с тобой она изменила решение? — А если нет, Ликси? Что тогда? Феликс поджал губу. Он не знал. — Если нет — у тебя будем мы, — Лина, пряча волнение, потянулась к Джину, невесомо целуя его. — У тебя всегда будем мы. Капитан медленно дышал, размышляя над тем, как поступить. Что, если он правда вспылил и, возможно, всё не так плохо, как он придумал? Может, Хван Ки Ён и смог вновь ворваться в жизнь его матери — но он ведь не обязан пускать его и в свою тоже? Уверенность в том, что он сможет отстоять личное пространство, своё и Феликса, вдруг поселилась глубоко в душе. Он ненавидел отца. Но больше всего он не хотел, чтобы этот человек отравил своим присутствием жизнь Ликса, которому посчастливилось с ним прежде не встречаться. — Я позвоню, — Джин посмотрел на часы. — Прямо сейчас. Выпрямив спину и вытянув руку вперёд, Хёнджин набрал номер мамы и взволновало уставился на своё лицо на экране телефона. Когда соединение прошло и он услышал женский смех, от сердца вдруг сильно отлегло — смех Ю-Джин всегда действовал на него безотказно. — Мам, привет! Я знаю, что в последний раз вёл себя как придурок. Мне жаль, что я тогда вышел из себя… — тараторил Джин, пока прогружалась картинка с камеры телефона миссис Хван. Сердце парня остановилось, когда в их гостиной в Сеуле рядом с красивой, озорно улыбающейся женщиной, он увидел ненавистное лицо, преследующее его всю жизнь в ночных кошмарах. — Сын, — ледяной тон разрезал повисшую тишину, и Хёнджин уставился на отца, чувствуя, как приступ тошноты подбирается к глотке. — Я тебе не сын, — отрезал парень, переводя взгляд на мать. — Какого хуя он делает у нас дома? Хван Ки Ён с вызовом приподнял брови, готовый осадить невоспитанного сына. — Если ты забыл, Хёнджин, это мой дом. Не твой, — он говорил чётко, расставляя паузы, с особым удовольствием выделяя своё превосходство, смакуя на кончике языка ошеломлённость сидящего по ту сторону экрана паренька. — Всё, что у тебя есть — моё. Напротив Джина стояла встревоженная Лина, в то время как Ликс, оставаясь за рамками камеры, сжимал колено Принца, не давая рухнуть в утягивающую его бездну. Сердце колотилось, больно отдавая в висках монотонным шумом. Хёнджин перевёл взгляд на маму в надежде, что та что-то скажет, заступится за него, хотя бы осадит Ки Ёна, но та лишь протянула к нему руку, легонько сжимая плечо супруга и вновь поворачиваясь на камеру. — Джинни... Я устала бороться и выживать в одиночку. Мне нужна семья... — слова звонкой пощёчиной рассекли взрывоопасную тишину. — Нужен муж. И тебе нужен отец — меня слишком часто не бывает дома... — У тебя была семья, мама, — отрезал Хёнджин сквозь ноющую в груди чудовищную боль. — Зачем тебе... Этот? — Хёнджин, пожалуйста, не говори так о нём.. Мы обязаны ему... — Хватит сюсюкаться. Ты вернёшься домой и мы обсудим твоё поведение, учёбу и то, куда делись пять миллионов с моего счёта, уяснил? — У меня больше нет дома, ублюдок. Джин сбросил звонок, отшвыривая телефон в другой конец комнаты, не беспокоясь о его сохранности. Лина взвизгнула, вскакивая на ноги, Феликс рванул к другу, хватая его за лицо, заставляя смотреть прямо на него. — Эй, слышишь, это ничего не значит. Сегодня ведь праздник, возможно, они просто встретились… Сотрясаясь от ярости, Джин смотрел куда-то сквозь Ликса, игнорируя прохладные руки на своих щеках. На помощь пришла Лина, накрыв руку Феликса своей, чувствуя, как по пальцам парня стекают слёзы Принца. — Джинни… Джинни, мы здесь. Ты не один, слышишь? Он медленно повернулся к Фурии, концентрируясь на её тёплом, взволнованном взгляде. Земля уходила из-под ног и он отчётливо чувствовал, как голова идёт кругом, ураганной силой сметая остатки сдержанности. — Это вы… Вы убедили меня, что всё ещё может быть хорошо, — Хёнджин отступил назад. — Из-за вас я подумал, что этот ёбаный год не начнётся с блядской катастрофы… Он впился руками в волосы, протяжно простонав от боли. Феликс сделал шаг, но Джин выкинул руку вперёд. — Не подходи ко мне. И ты тоже, — он тыкнул пальцем на Лину, из-за чего та испугано отшатнулась в сторону. — Я не хочу вас больше видеть, ясно? Резким шагом Хёнджин направился к двери, хватая с пола треснувший телефон, на ходу натягивая ботинки и пальто. Звук входящего сообщения прозвенел сразу на трёх устройствах, но никто кроме Джина даже не шевелился. Капитан бросил короткий взгляд на экран. — Ну охуеть, блять… Джин хлопнул входной дверью, оставляя розововолосую девчонку и Феликса стоять посреди гостиной под бой курантов. Словно в трансе Лина взяла в руки телефон, открывая сообщение в общем чате Toxic Crew. — Наверное, Чан всех поздравляет… — непонятно кому пробормотала девушка, ожидая, пока слабый интернет подгрузит картинку. Фотография пришла от Хана, на безымянном пальце которого красовалось аккуратное серебряное кольцо. И следом подпись: «Я сказал ДА!»