Продолжение

Часть 49. Дориан. Когда наш фееричный гость исчез, мы с Вэлом оба тяжело опустились на диван. - По-моему, у него не все дома, - я покрутил пальцем у виска. - По-моему, у него вообще нет дома, - пожал плечами Валентайн, - но он знает, о чем говорит. Так с чего начнем? - С транспортировки, - я посмотрел на размер картины. - А зеркало? - А зеркало… - я в задумчивости прошел в гардеробную и взгляд мой упал на стоящее овальное зеркало, которое я приобрел, когда обновлял меблировку после ремонта. Оно было как раз во весь мой рост, не особо тяжелое, и его можно было переставлять куда угодно при помощи имеющихся на раме опор. - Думаю, подойдет, - оценивающе сказал Валентайн, смотря на зеркало, - но как мы перевезем все это? Вопрос с перевозкой решился быстро благодаря содействию миссис Камински, узнавшей о случившемся от Эмилии. Каролина тут же прислала свою карету – просторную настолько, что в нее без проблем поместились и зеркало, и картина, и мы с Вэлом, и еще несколько человек прислуги. Ее люди ловко погрузили вещи в экипаж, надежно закрепив, потом так же все втащили в дом и, проявив завидную смекалку, сумели поднять все необходимое на чердак, так что нам с Вэлом осталось только определить место предполагаемого портала. Мы молча ходили по чердаку, измеряя шагами периметр. - Ну и как понять, где этот чёртов портал? – не выдержал Вэл. Я в этот момент проходил мимо небольшой двери, ведущей на крышу, и ощутил, что в этом месте холодней, чем обычно, но всё же решил проверить. - Вэл, а вы помните, где вы нашли тогда вещи на чердаке? Где вы обнаружили их? - Да вроде там же, где вы стоите сейчас, Дориан, у двери на крышу. - Портал – здесь, - уверенно сказал я. Мы придвинули зеркало к двери, а у противоположной стены поставили мой портрет, так, чтобы картина целиком отражалась в зеркале. Затем Валентайн обвел мелом вокруг зеркала полосу на расстоянии примерно полтора фута* от рамы. Мы спустились вниз и перевели все часы в доме на два часа назад. До полуночи еще оставалось немного времени. Снова поднявшись на чердак и проверив все еще раз, мы присели на стоявший в углу сундук и молчали. Вэл достал свой хронометр и посмотрел на него. - Сверим часы, - произнес он. Я достал свои карманные часы, и мы придвинули оба циферблата друг к другу. Стрелки шли синхронно секунда в секунду. - Давайте обменяемся часами на время, - вдруг сказал Валентайн, - вы возьмете ТУДА мои, а ваши останутся здесь. Я где-то читал, что часы хранят силу того, кто их носит, а раз я остаюсь здесь – мои часы не остановятся в том мире. А ваши будут со мной и тоже будут идти. Мы так и сделали. - Я кое-что не спросил тогда Айзека, что-то важное… - голос Вэла звучал глухо, - но в любом случае, Дориан, я вытащу вас оттуда, только найдите путь назад. - Я вернусь, Вэл, обещаю. Мы снова сидели в молчании. Иногда мы могли уловить мысли друг друга, но сейчас мы сознательно не делали этого, хотя каждый из нас догадывался, о чем думает другой. «Кому из нас труднее? Тому, кто пойдет, или тому, кто останется ждать?» – думал я, украдкой глядя на Валентайна, погруженного в свои мысли. Мне было страшно, и я не знал, смогу ли я справиться с задачей и вернуться, но больше всего я боялся за Вэла, ведь остаться и ждать намного тяжелей. Я коснулся его руки, он сжал мою ладонь. Что творилось в его душе в этот момент, я даже представить не мог. - Вэл, все будет хорошо, не волнуйтесь за меня, - я тронул его за плечо, - помните, вам нельзя переходить за черту, чтобы ни случилось, вам нельзя ее пересекать. Я сделаю все что смогу. Только дождитесь. Вэл развернулся ко мне и крепко обнял, потом обхватил ладонями мое лицо и взглянул в мои глаза. - Дориан, ради всего святого, только вернитесь. У вас все получится, вы сможете, я вытащу вас, только, пожалуйста, вернитесь. В этот момент мы оба ощутили, как поток ледяного воздуха пронесся над крышей. Поверхность зеркала запотела и по ней пошла крупная рябь. Отражение моего изображения на картине расплылось и пропало. - Пора, - сказал Валентайн, поднимаясь, - идите, Дориан, не оглядывайтесь. Мы крепко обнялись и поцеловали друг друга. Я сделал несколько шагов по направлению к зеркалу, но, подойдя к белой линии круга, остановился и оглянулся на Вэла. Его силуэт расплывался, и я увидел только его глаза, в которых пронзительно читалось лишь одно: «ВЕРНИСЬ!». Я медленно опустил и поднял ресницы. Вэл кивнул. И я шагнул за черту… ______ * в метрической системе 0,5 метра *** Рука не коснулась стекла… густой серый туман окутал меня. Сгустками чего-то липкого он оседал на рукавах, забивался в нос, холодом проникал за воротник. Ничего не было видно. Ноги ступали по чему-то мягкому, слегка пружинящему, словно по покрытым мхом болотным кочкам. Я шел наугад, ощущая жгучий мороз… Наверно это и есть граница между мирами, про которую говорил Вэл… Я прошел примерно сто шагов, как туман стал рассеиваться и я оказался на одной из улиц Лондона, но сам город был словно вывернут на изнанку. Там, где было привычное русло Темзы, зияла черная пропасть, а сама река почему-то текла по небу и с её вод сверху вниз на меня смотрели тысячи мертвых глаз утопленников. Перекрестки улиц казались знакомыми, но они будто отзеркалились и перевернулись. Окна домов казались пусты, но в некоторых можно было заметить движение теней. Тени были повсюду. Плотные и массивные, сбившиеся в кучи или скользящие тонкими силуэтами, они двигались вокруг меня в каком-то странном хаотичном порядке. «Видимо это и есть души умерших», - подумал я, вспомнив фразу Айзека, что в темноте все по-другому. «Ну конечно, ведь в мире живых призраки светятся, а здесь они - тени. Значит… - я посмотрел на свою руку, от нее исходило слабое, но ровное свечение, - значит, живая душа будет светиться и так ее можно найти», - догадался я. Мы с Вэлом заранее продумали, куда могла отправиться Анна и пришли к выводу, что единственное место, где она могла встретиться с отцом – это кладбище. Неупокоенные души часто привязаны к своим могилам, как люди – к дому. «Еще бы понять, в какую сторону идти, чтобы добраться до места. Распознать бы что-то знакомое для ориентира», - подумал я и вдруг впереди себя увидел очень большое скопление теней. Издали они казались густой черной тучей на поверхности, из которой вместо грома и молнии раздавались глухие стоны и всхлипы, проклятия и ругательства или тихий невнятный шепот. «Кладбище! – сообразил я, - ну-ка посмотрим – какое». Ни вывесок, ни названий я не увидел, да мне они были и не нужны. И я, и Вэл наизусть знали очертания всех кладбищенских церквей, а их силуэты у каждого некрополя были свои, и в Загробном мире как ни странно оставались неизменны. По вытянутому силуэту, похожему на острие шпаги, я узнал часовню на Хайгет. Сэйнт-Мэри было недалеко, но путь туда пролегал через Кэнсал Грин. Мне вспомнилось, как мы с Вэлом искали там могильную плиту Старого аптекаря и его сына, и от воспоминаний так потеплело на душе, что я даже перестал ощущать жуткий холод Потустороннего мира. Обогнув Кладбище Всех Душ я оказался среди последнего приюта тех, кому погребальные мессы отпевали на латыни. Я осмотрелся вокруг в надежде уловить свечение живой души, но ничего кроме сгустков темноты, внимательно наблюдающих за мной, я не увидел. Я прошел по рядам, вглядываясь в кресты и надгробия, но даже проблеска нигде не мелькнуло. «Так я ничего не найду, - подумал я, - Айзек говорил, что слышать и видеть надо из себя». Я остановился и прислушался к своим ощущениям. Закрыл глаза и прикрыл ладонями уши. Звуки вокруг меня словно отдалились. И где-то в глубине восприятия я вдруг различил слабый плач. Плач ребенка. Не открывая глаз, я вслепую двинулся на звук, ощущая, как он становится все более четким. Когда же плач раздался совсем рядом, я открыл глаза. Понятно, почему я не мог увидеть это в общем облаке теней. Маленькое свечение едва проступало из-за большой тени, которая словно обнимала живую душу. Я подошел ближе и тихо позвал: - Анна! Мистер Януш! Вы здесь? Большая тень распрямилась, а из-за нее выглядывал светящийся силуэт девочки. - Мистер Дориан! – взвизгнула Анна, но большая тень придержала ее. - Зачем вы пришли сюда? – Тень Януша нависла надо мной. - Отвести Анну обратно. - А если она не хочет уходить? - Она не может уйти, пока вы не отпускаете ее. - Я не держу ее, я просто хотел увидеться со своей дочерью. - Но она не знает об этом. Мистер Януш, если Анна останется здесь, она умрет, и тогда вы действительно будете с ней вместе. Но в мире мертвых. И ваш род на этом закончится. Но мне кажется, вам хотелось бы продолжаться в своей дочери, в ее детях, в их памяти о вас. Вы ведь хотите ей жизни? Пусть даже ценой временной разлуки с вами. Вы можете благословить ее душу и успокоить свою. Я проведу ее обратно, и с ней все будет в порядке. Тень Януша слегка отступила. Послышался слабый шорох, похожий на шепот, и душа Анны приблизилась ко мне. - Отец сказал, что мне надо вернуться. Что я буду очень счастливой и красивой. А он всегда будет помогать мне и оберегать меня. Это правда, мистер Дориан? - Конечно, правда. Так и будет. А теперь пойдем домой. Я словно видел это со стороны, как два светящихся путника идут в Сумрачном мире, а тени расступаются перед ними и смыкаются за их спинами. Дойдя улицы Святого Джеймса, я с трудом узнал дом. Он выглядел таким старым, обветшалым и зловещим, словно из детских сказок о колдунах и ведьмах. «Здесь все НАОБОРОТ» – раздался в голове смешок Айзека. Я подвел Анну к дверям, велел ей распахнуть их, и когда она сделала это, с силой толкнул ее в дверной проём. Пустота растворила ее контур… Пора было возвращаться. *** Часть 49. Валентайн. Когда Дориан подошел к черте у зеркала, силуэт его начал расплываться, словно пространство между ним и Вэлом стало густым и подвижным. Но Валентайн успел увидеть, как Дориан, обернувшись, встретился с ним взглядом. Знак, которым они обменялись, был символом их единства и нераздельности в этом мире. Но поможет ли это Дориану ТАМ, Вэл не знал. Воздух уплотнился и разглядеть что-либо уже не получалось. Стрелки часов сдвинулись, отсчитывая следующий час, пелена спала, чердак приобрел свой обычный вид, а гладь зеркала безмятежно отражала стоящую напротив картину. Впереди было двенадцать часов ожидания и надежды. Вэл еще перед их отбытием с улицы Святого Джеймса, предупредил Мартина, чтоб тот неотлучно находился возле Анны и как только она придет в себя, сразу позвонил в Гринвич. Но пока телефон молчал. Валентайн приоткрыл круглое слуховое окошко под самой крышей, летний сладкий аромат заполнил все пространство чердака. Какое-то шуршание раздалось на крыше. Вэл поднял голову. Два ярко желтых глаза с любопытством воззрились на него сверху. - Мряу! – мистер Мейсон мягко спрыгнул и потерся о ногу Вэла. - Ох, мистер Мейсон, тут такие дела… - Валентайн уселся на пол, прислонившись спиной к потрепанной обивке сундука, и погладил кота. Мистер Мейсон немного потоптался передними лапами у Вэла на коленях, а потом уселся напротив и вопросительно мявкнул. - Я даже не знаю, как ему помочь ТАМ, что я могу сделать, если Дориану будет грозить опасность? «Опасность! - вот о чем он не спросил Айзека, - С чем Дориан может столкнуться ТАМ? Кто придет ему на помощь? Думай, Вэл, думай! Вспомни все, что ты когда либо слышал, видел, читал, знал. Ведь что-то предпринять можно. Но что??» Мистер Мейсон пристально смотрел на Валентайна, потом неторопливо подошел к картине, обнюхал ее и уселся рядом, издав настойчивое «Мряв!» - Что вы хотите этим сказать, мистер Мейсон? – Вэл озадаченно посмотрел на портрет. Кот снова прошелся перед картиной и уселся уже перед ней. «Портрет… что Айзек сказал про картину? Почему он спросил, кто нарисовал ее и жив ли художник?» - мысли Валентайна привели к Доре. Вэл не был знаком с сестрой Дориана, но среди ее рисунков, которые он рассматривал когда-то, был ее автопортрет, и Вэлу он запомнился. Дора! Ведь она может помочь Дориану ТАМ! Надо только позвать… Мистер Мейсон одобрительно фыркнул. Когда-то у Валентайна уже получилось позвать призрака, но тогда была необходимость появления духа в этом мире. Сейчас достаточно просто передать туда просьбу о помощи. Вэл выровнял дыхание, расслабил плечи и спину, прикрыл глаза и мысленно потянулся сквозь серый туман к границе Потустороннего мира… Образ с рисунка сестры Дориана возник перед ним… Но вместе с ним в его памяти проявились и образы других душ, которым они с Дорианом когда-то помогли… Он не звал никого конкретно, а послание у него было всего одно – помочь его другу найти обратный путь. Из транса Валентайна вывел звонок телефона. Вэл чуть ли не кубарем скатился с лестницы мезонина. Звонил Мартин. Анна очнулась. *** Часть 50. Дориан. Я совсем потерял направление, линии улиц иллюзорно истончались и растворялись. Тени вокруг меня сгущались во что-то плотное и враждебное… я сторонился их, пытаясь держаться ближе к стенам домов, напоминающих склепы… Я остановился, не понимая, где я и куда мне идти… А холод все больше пробирался мне под кожу. Пытаясь согреться, я прижал руки к груди, и ладонь нащупала в кармане жилета часы Валентайна. Я достал их и взглянул на время. У меня оставался лишь час до открытия портала. Вэл… я закрыл глаза и мысленно позвал его. Что он говорил про часы? Они хранят силу того, кто их носит. Часы мой указатель! Вернув их в нагрудный карман, я сосредоточился на том, куда меня поведет. Я шел практически не глядя, обратив взор внутрь себя и ощущая как через корпус часов идет притяжение. Различив вдали контуры знакомого собора, я понял, что оказался рядом с Нанхедским кладбищем, а значит Гринвич уже почти рядом. Обрадовавшись такой удаче, я ускорил шаг, но вдруг обо что-то споткнулся и потерял равновесие. Какая-то тень надвинулась на меня. И неизбежно сбила бы с ног, как вдруг две других тени встали между ней и мной. Я выпрямился и попытался найти ориентир. Другая плавная и светлая тень скользнула рядом со мной, словно указывая путь. Впереди показалась серая завеса тумана. Тень исчезла. Я погрузился в хмурую мглу. *** Часть 50. Валентайн. Стрелки часов показывали несколько минут до полудня. Вэл сосредоточился. Поверхность зеркала замерцала и по ней пошли круги, как от брошенной в воду монетки… Валентайн ринулся к порталу. Весь его слух и зрение были обращены на происходящее в зеркальной глубине, и он не заметил странного звука, раздавшегося позади него. Встав максимально близко к белой линии круга, Вэл замер в ожидании. Ему уже казалось, что силуэт Дориана проступает и вот-вот вот появится с той стороны рамы. Еще немного, и он сможет заключить друга в объятья, тому оставалось только пересечь черту… Лицо Дориана, бледное и покрытое изморозью, было так близко… но глаза почему-то были закрыты, он был словно во сне… Вэл протянул руку, пытаясь ухватить проступающие очертания, он почти дотянулся, как вдруг Дориан поднял голову, глаза его широко распахнулись, а взгляд, устремленный на Валентайна, застыл. Его губы разжались и прошептали всего одно слово: «ЧАСЫ», а сам он рассыпался в прах… Порыв сквозняка вскружил пыль, унося ее в зеркальную муть… Все исчезло… *** У Валентайна заледенело внутри… Он не мог понять, что произошло… Стоял как оглушенный перед темной поверхностью зеркала, в которой больше ничего не отражалось… И только тогда, в этой зловещей тишине, он различил тиканье часов. Оно раздавалось из дальнего угла чердака, где стоял старый сундук. Вэл приблизился и поднял крышку. Часы, которые он нашел когда-то, и считал безнадежно сломанными, ведь их стрелки ни разу не сдвинулись по циферблату, теперь предательски шли. И ШЛИ ТОЧНО. Осознав весь ужас произошедшего, колени у Валентайна подогнулись и он рухнул бы на пол, не ухватись он рукой за край сундука. Он совсем забыл про эти часы, да и переводить уже лет сто как застывшие стрелки ему и в голову бы не пришло. Но каким-то образом эти старые часы, появившиеся на его чердаке невесть когда и откуда, вдруг ожили и своим мерным тиканьем отсчитывали время, которого НЕ БЫЛО. Валентайн застыл в оцепененье, не понимая, что же теперь делать… Но какая-то мысль настойчиво пробивала путь к его сознанию – что не все еще потеряно и есть еще шанс, но чтобы это шанс сработал, нужно было перевести и эти проклятые часы тоже. И успеть сделать это до следующего открытия портала – до полуночи. Валентайн достал часы из сундука, осмотрел их со всех сторон. Дело казалось безнадежным. Ведь даже часовщик в мастерской не смог их открыть. Часовщик! Догадка молнией пронеслась у него в голове. «Если бы тот часовщик, призраку которого они с Дорианом помогли найти покой, был здесь… - Буду рад помочь, мистер Смит! От неожиданности Вэл вздрогнул и резко обернулся. Позади него мерцал дух. Он узнал его. - Я так понимаю, проблема с часами? Позвольте взглянуть? Призрак Джона Хайдена покружил вокруг часов, - Они из другого мира. И здешним мастерам это не под силу. Открыть их можно, но мне придется действовать через ваши руки. Валентайн коснулся призрака. Ледяные нити оплели его пальцы, и по ним пошел импульс, словно опытный кукловод руководил их движениями. «Наверно и Дориан ощущает то же самое, когда его рука почерком умерших выводит на бумаге послания душ, надо будет спросить его об этом» - Вэл подумал об этом так легко и естественно, словно Дориан был рядом и только на минуту куда-то отлучился. Валентайн счел это хорошим знаком. А руки его, повинуясь указаниям призрачного мастера, уже перевернули корпус часов и провели по задней крышке, рисуя букву Z. Раздался щелчок, крышка легко откинулась, открывая внутренний механизм. Вскоре стрелки удалось поставить в нужное положение. Холод стянулся с рук словно перчатки. Вэл сверился с хронометром Дориана. Все соответствовало. Валентайн обернулся к призраку со словами благодарности, но Джон опередил его: - Ваш друг не пропал. Он - в пространстве между мирами. Ему нужен знак, чтобы открыть ту самую дверь. Придумайте что-нибудь… И… мне нравятся клены…. - призрак слегка улыбнулся, качнул головой на прощанье и растворился. *** Вэл остался на чердаке один. «Знак… какой это может быть знак?…. Ведь у Дориана только одна попытка…Что это может быть?» - Валентайн ходил возле зеркала, всматриваясь в его слепую поверхность. Потом сел напротив, подперев голову руками, и задумался… Он словно пролистывал в памяти страницы той загадочной книги, пытаясь найти там ответ…. Но из того, что он вспоминал, ничего не подходило…. Вдруг в его воображении возникла… словно звездами на небе выложенная надпись: «Кровь живых огонь в мире мертвых». Вэла озарило! «Кровь живых… Кровь живых светится в ТОМ мире! – догадался он, - может и между мирами тоже?» Валентайн взглянул на зеркало, прикидывая, сможет ли дотянуться, не заступив за барьер. «Один шанс… Только один…» - пульсировало в его сердце. Он вытащил из кармана складной нож, который всегда носил при себе, посмотрел на свою ладонь. Когда-то еще в юности он интересовался хиромантией и знал, что линия жизни – самая длинная на руке. Вэл без промедления провел лезвием через всю ладонь. Он перегнулся за начертанную на полу линию и провел ладонью по всей окружности зеркала, словно кистью с красной краской по холсту. Холодная поверхность вбирала в себя его кровь, оставляя видимой лишь тонкую красную нить. Трижды повторив зеркальный овал, Валентайн обмотал ладонь платком. Оставалось только ждать… *** Часть 51. Дориан. Я не успел понять, что произошло. Мглистая пустошь была уже позади, я чувствовал льющийся впереди свет и руку Вэла, протянутую ко мне. Но вместо тепла его ладони я словно наткнулся на невидимую стену, и меня с неистовой силой отбросило куда-то. Там где я оказался, было неимоверно холодно. Я и так весь продрог в Загробном мире, а здесь я словно вдыхал лед. Что-то похожее на длинную галерею с множеством дверей по обе стороны, окружало меня и было подвижно. Я был словно между рядами какой-то жуткой карусели, одна часть которой двигалась в одном направлении, другая – в противоположном. Некоторые двери исчезали, но появлялись другие. От этого движения и мелькания у меня закружилась голова. «Лучше оставаться на месте, - подумал я, - достаточно того, что все и так движется само». Ни время, ни пространство здесь не ощущались, словно их не было вовсе. Но часы Вэла не остановились. Следя за стрелками и сопротивляясь пронизывающему меня холоду, я думал о том, как мне найти ту самую дверь, помня слова Айзека, что попытка только одна. Все двери были разные. И обычные с виду, и массивные, как ворота средневекового замка, прозрачные, словно хрусталь, ажурные, каменные, деревянные… Но мне нужна была только одна. Та, которая приведет меня к Валентайну. Вэл… Я сжал в ладони его часы… От них словно исходило тепло и защищало меня. Оставалась всего пара минут. Надо было на что-то решаться. Если я не выйду отсюда, я просто замерзну, а если выйду не туда… нет, я сумею … Что-то подскажет мне… Должен быть какой-то знак… Коридор вдруг перестал вращаться и перед собой я увидел несколько почти одинаковых дверей. Я уже потянулся было рукой к той, что казалась ближе всех, как вдруг на другой стало проступать синеватое свечение. Оно становилось все отчетливей, ярче и явно приобретало форму овала. «Овал… Зеркало...», - я взялся за дверную ручку и открыл дверь… *** Часть 51. Валентайн. Поверхность зеркала задрожала. Валентайн встал на изготовку у самой черты. Он весь напрягся словно зверь перед прыжком. Каждый его мускул был взведен как курок револьвера. Он наклонился вперед, вытянув руки. Платок слетел с ладони. Рана уже не кровоточила, но пара капель все же соскользнула с руки и упала ЗА ЧЕРТУ. В зеркальной глубине что-то забурлило, поднялся вихрь, рама треснула… Вэл изогнулся всем телом, руки прошли сквозь зеркальную поверхность и их обожгло холодом словно раскаленным металлом. Он ничего не видел, но почувствовал, как ухватился за что-то плотное, ледяное, но точно ЖИВОЕ и со всей силы, на какую только был способен, рванул на себя… От резкости движения он не удержал равновесия и опрокинулся на спину, а то, во что он вцепился мертвой хваткой, рухнуло на него. Кажется, он слегка ударился затылком о какой-то выступ, в глазах на миг потемнело, а когда он снова обрел способность видеть, счастью его не было предела… Дориан, весь заледеневший, но несомненно живой, был в его руках. Вэл приложил ладонь к его груди и уловил слабое биение сердца. Он снял сюртук, закутал в него Дориана и крепче прижал к себе, давая согреться своим теплом. - Дориан, Дориан, давай же, очнись! - Валентайн приник к его губам, вдыхая в него жизнь. Дориан чуть приоткрыл глаза. - Вэл… у меня получилось? – едва слышно произнес он. - Да. Улыбка чуть тронула посиневшие от холода губы, и Дориан обмяк в его руках. Валентайн не знал, как он будет приводить в чувство Дориана, находящегося в глубоком обмороке. Он не мог сейчас ни о чем думать. Он лишь обнимал своего друга и ощущал, что тот рядом и живой. Этого уже было достаточно. Пока ему было ясно только одно – у них получилось… ***