Я тебя люблю

Прошло около двух месяцев с тех пор, когда я забрала Кроулинга с собой в человеческий мир. Первые дни я провела в уборке дома, который на момент моего отсутствия стал больше походить на заброшку. Повсюду была пыль и грязные вещи. Штукатурка осыпалась. Дом был небольшим и находился на окраине города. В первое время Кроулинг вёл себя настороженно, ведь этот мир был для него неизвестен. Всё, что находилось в доме, вызывало у него любопытство, начиная от крана с водой и заканчивая телевизором, который я как-то смогла починить. За эти два месяца мне удалось приучить мистера Ползунчика принимать ванну, и теперь он делал это самостоятельно. Могу с уверенностью сказать, что ему это даже нравилось. Я устроилась на работу и часто по приходу со смены заставала его за просмотром телевизора, который хоть как-то мог скрасить моё отсутствие. Кроулинг же, услышав мои шаги, радостно направлялся ко мне, обнимая за ноги и говоря, как сильно скучал, а я гладила его по голове. Телефоном пользоваться он толком не научился, разве что включал видео и делал размазанные фотографии. Его это, видимо, веселило. Еду, которую я готовила, он съедал всю, даже если ему не нравится, и, несмотря на мои слова о том, что он не обязан себя заставлять, я бы приготовила что-нибудь другое. Говоря о еде, больше всего подкрадуле полюбилось мясо, его он ел в любом виде, будь оно жареным, вареным или даже сырым. Однажды, вернувшись с очередной смены, он радостно потянул меня за руку на кухню и вручил тарелку с чем-то похожим на мясо, очень подгорелое мясо. Я не знала, что больше вызывает во мне удивление: то, что он сам приготовил, или то, каким образом включил плиту. Мне было приятно, хотя вряд ли эти черные угольки можно было назвать едой. Было приятно ощущать то, что я больше не одна. Кроули встречал меня после работы объятиями и словами, как сильно скучал. Я тоже скучала. Становилось сразу спокойнее, когда я сидела на диване, укутавшись пледом, а Кроули, по своему обыкновению сидя на полу, ложил голову мне на колени, прижимая к себе ближе, и я наклонялась и целовала его в щёку. Он весело хихикал и тоже целовал меня в щёку, повторяя за мной. Однажды мне пришлось задержаться на работе. Я старалась как можно быстрее закончить дела, боясь, что мой домашний призрак начнёт переживать и, что ещё хуже, решит выйти из дома. Я быстро зашла в дом и направилась в зал. Не обнаружив там Кроулинга, я решила, что он, должно быть, в комнате. Я не ошиблась. Он лежал, свернувшись в калачик и обнимая подушку. Кажется, что он спал, но как только я зашла, поднял голову и с улыбкой пополз к краю кровати, прижимая меня к себе. Я вздохнула и запустила руки в его волосы, которые пахли моим шампунем, хотя я купила ему мужской, чтобы был у него личный, но он всё равно брал мой, наверное думая, что я не узнаю. Призрак, держа меня в крепких объятиях, повалил на кровать, ложась рядом и наваливаясь всем телом, хотя, думаю, если бы он навалился всем телом, я бы уже перестала дышать. На моём лице появилась улыбка, и я чмокнула его в щёку, на что получила ответный поцелуй. Почему-то вдруг резкое любопытство взяло надо мной верх, и я резко села, выпрямившись на кровати. Кроулинг тоже сел, слегка наклонив голову набок. Я подвинулась к нему ближе. – Кроули, скажи, хочешь я тебя научу целоваться? – Он, так как ещё не понимал всю речь, но знал что значит “поцелуй”, быстро кивнул. – Я учить ты целовать. Повторив на его уже знакомом языке, я показала себе на губы. Внутри всё горело, и почему-то было чувство, будто бы я учу маленького ребёнка чему-то запретному. Подкрадуля на мгновение застыл, но вдруг резко притянул меня ближе, сжимая руки на талии, а его губы я почувствовала на своих. От неожиданности я пискнула, а Кроулинг начал переминать мои губы. Я, улыбнувшись через такой неловкий поцелуй, стала отвечать, напористо целую в ответ. Внутри затянулся тугой узел, а в голову почему-то сразу пришли непристойные мысли, но я сосредоточилась на поцелуе, недоумевая, как неопытный призрак мог вызвать у меня такие чувства. Через пару мгновений мы отстранились от губ друг друга. Я тяжело дышала, понимая, что Кроулинг учится очень быстро. Он улыбался, сдавливая руками мою талию. – Нравиться. – С этими словами он начал осыпать моё лицо поцелуями, а его тем временем поднимались вверх от талии, задирая футболку. Почувствовав его руки в опасной близости от своей груди, я попыталась его оттолкнуть. Он послушно остановился. – Стой, не сейчас. Пока нельзя. – Сказала я, убирая его руки. Он кивнул и обнял меня. – Хорошо. Гладить. – Я погладила его по голове, пытаясь унять своё сердце и тугой узел внизу живота, который ныл и просил продолжения. Я выдохнула и спросила Подкрадулю, хочет ли он есть, на что получила одобрительный кивок. Он пополз в кухню, обгоняя меня. – Еда. – Я купила курицу, сейчас сварю. – Достав тушку из холодильника я указала на неё потом на кастрюлю. – Хорошо. Варить курицу. Я погладила его по голове и похвалила. За время пребывания здесь он выучил слова, которыми я часто пользуюсь, такие как «курица», «говядина», «умываться», «дом», «поцелуй» и т. д. Он повторял слова, которые не знал, иногда выговорить их ему удавалось с трудом. Он долго не мог правильно произнести «телевизор», а когда всё-таки у него получилось, сам даже не заметил. Я сказала Кроулингу, чтобы он пошёл в ванну купаться, пока готовлю ужин. Он без лишних слов сразу пополз в комнату, чтобы взять полотенце, как я его приучила, а потом подполз ко мне, дёргая за край юбки. – Ты идти с я. – Он указал на ванную. – Хочешь чтобы я пошла с тобой? Я не могу, надо готовить еду. – Я ждать. А потом ты идти с я. – Обычно он не такой настойчивый, но я решила ему уступить. Сразу после того как еда была готова, я пошла за призраком в ванну. Первые недели я помогала ему купаться, объясняя, как правильно надо делать и что жидкое мыло не еда. Когда он научился сам пользоваться краном и мыться, я часто помогала мыть ему волосы. Кроулинг разделся до пояса и залез в ванну с тёплой водой. Он обнял себя за колени и послушно сидел, наслаждаясь прикосновениями к волосам. По всему телу у него красовались шрамы, которые в первый день он не хотел мне показывать, но я убедила его, что всё в порядке, он мне нравится таким. К виду его подтянутого, немного худого тела я уже привыкла – мне не раз приходилось помогать ему в купании. На мытьё его волос уходило обычно немало времени, и у меня затекла спина. Наконец вымыв его шевелюру, я выпрямилась, перестав стоять в позе креветки. – Нравится. Нравится. – Подкрадуля взял меня за руки, целуя пальцы. Я наклонилась и поцеловала его в щёку. – Дальше сам. – Он кивнул, а я вышла из ванной комнаты. Я накладывала еду в тарелки. На приучение Кроулинга к ложке потребовалось много уговоров, но в конце концов я добилась своего. Ему в тарелку я положила много курицы и картофель, его он тоже хорошо ел. Мои мысли постепенно направлялись не в то русло, и я вдруг поняла, что мне до жути понравилось с ним целоваться и я хотела бы повторить. То, что Кроулинг норовил залезть мне под футболку, было не в первый раз, ему просто хочется изучить тело своей любимой. Я ему не позволяла, то ли от смущения, то ли от сама не знаю чего… Послышалось шуршание, и из ванной вышел объект моих мыслей. Я обернулась с улыбкой, снова тут же от удивления округлились глаза. Он вышел. Шёл на ногах, немного пошатываясь, пока я удивлённо смотрела на него. Он был высокий. Просто высоченный. Чтобы посмотреть ему в лицо, мне приходилось задирать голову. Стоящим я видела его всего пару раз, и то на короткое время. Он подошёл ко мне и сразу же принял свою обычную позу, падая на колени. – Я пугать ты? Я отрицательно замотала головой. Нет, он меня совсем не пугал. – Нет, я не боюсь. Ты нравится я. – Я протянула ему тарелку. – Нравится? Очень нравится? – Очень очень. Я люблю тебя. – Я положила руку на его ещё мокрые после ванны, волосы, нежно поглаживая. – Лу-блю? Что это? – Люблю это значит очень очень сильно нравится. – Я улыбнулась наблюдая за его счастливой реакцией и появляющейся улыбки на лице, и повторила ещё раз. – Я тебя люблю. – Я тебя Лублью. Лублю! – Он произнёс громче и кинулся на меня с объятиями чему я, впрочем, была не против. Поужинав, мы сразу отправились спать. Я с Кроулингом спала на одной кровати, что ему приносило большую радость. Да и мне, в принципе, тоже. Я люблю его, этого ручного призрака с длинной чёрной шевелюрой, призрака, который души не чает в тактильности, объятиях и поцелуях. Я накрылась одеялом, Подкрадуля сделал то же самое, тесно прижимаясь ко мне своим телом. Я обняла его в ответ. – Я люблю тебя. Спокойной ночи. – Я чмокнула его в губы. – Я лублю тебя. Спокойной ночи. – Он поцеловал меня в лоб, довольно улыбаясь, как кот, которому дали много молока. Кстати, «спокойной ночи» он говорил правильно, осталось только потренироваться над «люблю».