Intersex

      Тэхён ушёл…       Забегая в библиотеку и игнорируя шиканье библиотекарей, Чонгук направляется в дальний угол, где оставил старшего дожидаться конца учебного дня. Чон как чувствовал, что нельзя уходить, но Тэхён настоял.       Обойдя усыпанный клочками бумаги закуток, парень тихо зовёт Кима. Уже понятно, что старшего здесь нет, но парень до последнего не верит и боится думать о самом страшном.       — Госпожа Чан! — нарушая правила и манеры, первокурсник бежит к стойке регистрации.       Недовольная женщина смотрит поверх очков. Сморщив и без того морщинистый лоб, кривит в злобе рот.       — Студент, как вы можете себя так вести? — собирается прочитать мораль.       Чону некогда слушать. Ударяясь об пробковую стенку регистрационной стойки, парень с замиранием сердца смотрит на старшую.       — Аджума, — с придыханием от ожидания ответа, — когда ушёл Ким Тэхён?       Поправляя спавшие на кончик носа очки, библиотекарша чуть послабляет строгость. Её сто лет никто так не называл, даже сердце затрепыхалось. Причмокивая, раскрасневшаяся женщина открывает журнал.       — Сейчас посмотрим, — водит пальцем по записям. — Вот, смотри. Он расписался больше часа назад.       — Получается, — шепчет в отчаянии парень, — он ушёл почти следом за мной. Как вы могли его отпустить? — внезапно упрекает старшую, и вся её чуть заметная мягкость вмиг покрывается панцирем.       — Здесь библиотека, а не тюрьма. Захотел и ушёл, я держать никого не намерена, — фыркает, желая указать сорванцу его место.       — Но Тэхён отбывал здесь наказание, — не унимается Чон. Его недовольные упрёки не вернут старшего, но хоть на кого-то излить начинающуюся обиду нужно. — Ему было запрещено покидать эти стены, пока идут занятия.       — Замолчи! — взрывается госпожа Чан, ударяя журналом об стол. — Как ты смеешь меня отчитывать?! Я не намерена никого здесь держать. И ты уходи! — указывает пальцем на дверь.       Не собираясь ждать ни минуты, Чон бегом приближается к выходу. Доставая на ходу телефон, набирает номер Тэхёна. Длинные гудки тянут за душу, а потом внезапно обрываются.       «Сбросил?». Поражается Чон. «Отменил мой звонок? Как он мог?». В голове не укладывается.       Ещё лелея в себе надежду, Чонгук не спешит впадать в панику. Парень будет до последнего надеяться, что Ким просто устал сидеть среди пыльных книжек и, проявив свой бунтарский нрав, отправился в комнату.

***

      Проносясь мимо неспешно бредущих Мина и Пака, Чонгук разбивает их пару, пролезая сквозь неплотно прижатые плечи.       — Во дела! — поражается Чимин. — Чонгук! Ты куда?! — кричит вслед.       — Оставь его, — тяжело роняя кисть на плечо друга, Юнги прискорбно собирает мысли для объяснения. — Он ищет Тэхёна.       — Что?! — замирая в недоумении, Чимин смотрит круглыми удивленными глазами. — С чего ты взял? — настораживается, понимая, что где-то упустил новость и не узнал её первым.       Мин довольно хмыкает. Он всегда радуется глубоко в душе, когда получается удивить соседа. Пак из кожи вон вылезет, чтобы узнать новинку.       — Расскажи, расскажи, — словно ребёнок теребит за рукав. — Откуда ты знаешь, что Чонгук ищет Кима?       Юнги играет в шпиона, осматриваясь по сторонам. Цветные волоски на голове Пака начинают вставать дыбом от напряжения.       — Ну, не тяни, — теребит и дёргает за ткань лёгкой куртки.       — Я знаю, что Кима нет в кампусе, — склоняясь к уху, шепчет в самую раковину, прикасаясь к хрящику губами.       — Аах! — зажимая от удивления рот рукой, Чимин отступает на шаг. Ему сложно представить, что эти двое могли растянуть между собой настолько большое расстояние. — Это из-за отстранения? Из-за этого он ушёл?       Мин улыбается, подталкивая друга поближе к двери своей комнаты.       — Думаю, что это лишь повод. Основное кроется где-то внутри, — вталкивает Пака в дверь. — Заходи. Будешь расплачиваться за информацию.       Чимин загадочно растягивает губы. Разуваясь, скидывает с себя толстовку и ложится на кровать.       — Я слишком мало знаю, чтобы платить. Ты ничего не даёшь мне стоящего.       Принимая соседа к себе на кровать вопреки словам, тянет к нему руки.       — Ничего стоящего? — укладываясь рядом, Мин водит губами по щекам и мягко мурлычет. — В прошлый раз нам в стену стучали, чтобы мы убавили звук.       Вспоминая упомянутый момент, Чимин густо краснеет.       — Они думали, мы смотрим запрещённые видео, — закрывает глаза, позволяя рукам пробираться под одежду.       — Мы сами любое видео воспроизведем, — хмыкает Мин, полностью владея ситуацией.       Чимин нежный и ласковый. Быстро подаётся и легко дрессируется. Разворачиваясь к Мину спиной, почти позволяет спустить пояс джинс, но хватает друга за руку.       — Ничего не будет, пока я не услышу подробности, — довольно осознанно шепчет Пак, и Юнги со вздохом откидывается на подушку.       — Ты серьёзно? — злится парень. — Разве сплетня важнее нашего удовольствия? — ищет по карманам раздавленную пачку сигарет.       — Удовольствие никуда не денется. Мы можем получить его, когда захотим. А вот такие новости случаются не каждый день. Говори, — разворачивается.       Мин теряет настроение. Плюёт на правила и запреты и прикуривает, не вставая с кровати.       Чертыхаясь, Чимин перелезает через соседа и настежь открывает окно.       — Иди курить сюда. Хватит рисковать. Когда-нибудь тебя точно поймают, — шипит недовольно, усаживаясь на стул и подставляя другой к откинутой створке.       — У тебя будет новая сенсация, — хрипло и недовольно.       Поднимаясь, подходит к окну, но из вредничества выпускает едкий дым в сторону цветной головы.       Разгоняя руками облако, Чимин морщится. Он давно привык и смирился с пагубной привычкой друга, принимая её, как рок. Поднимаясь со стула, прижимается к чужой спине, укладывает голову на лопатку.       — Если так сильно вылезать в окно, то тебя точно заметят, — причитает, поглаживая плечо.       Переступая с ноги на ногу, Мину плевать на опасения. Когда к нему так прижимается друг, всё отходит далеко назад, но он ни за что не признается в этом.       — Будешь так на меня давить, я ещё из него и выпаду, — шутливо толкает друга назад. — Снимай штаны, кому говорю.       Чимин счастливо хихикает, пряча лицо между лопаток.       — Ни за что. Я хочу знать подробности.       — Какие подробности? — куксится Мин и скидывает тлеющий пепел пальцем. — Я опоздал сегодня на лекцию. В коридоре встретил Кима, — закрывает окно и, чувствуя, как от спины отлипает «сладкая пастила» ощущается невиданное прежде уныние.       Усаживаясь с другом на один стул, убирает розовую прядь в сторону. Чимин кивает головой, показывая, что ждёт продолжения.       Морща нос от недовольства и чужого дотошного любопытства, продолжает: «Тэхён первый заговорил».       — Не может быть! — удивляется Пак.       Кивая в подтверждение, Юнги ловит себя на мысли, что любит больше всего, когда Чимин удивляется.       Поглаживая мягкую щеку, целует в уголок губ, но стойкость парня переходит все привычные границы. Чуть отталкивая Юнги, Чимин выбирается из узких тисков стула.       — Что он сказал? Договаривай, — смотрит на самого худшего в мире рассказчика.       — Я сейчас быстро дорасскажу, а ты вставай на колени.       Чимин опускается. Не сводя жгучего взгляда с шевелящихся губ, сам охвачен этой затеей.       Юнги гладит голову одной рукой, а второй расстегивает ремень.       — Он сказал, что ему надоело изгнание. Надоело сидеть взаперти. Он уезжает в город, где имеет свою квартиру. Я всё сказал. Бери.       Чимин больше не ждёт подробностей. Расплачиваясь за услышанное, широко открывает рот. Юнги закатывает глаза, расплываясь на стуле. Это не то, чего он хотел, но и такой исход вполне приятен.

***

      Врываясь в безномерную дверь, Чонгук с облегчением выдыхает. Все вещи на месте. Разуваясь и проходя к столу, парень тяжело дышит. Садится и вновь набирает номер старшего, но вновь гудки обрываются.       «Что же ты делаешь, гадина? Решил меня извести?».       Ругаясь про себя, парень рывком бросается к шкафу. Открывает створки и шарит глазами по полкам и вешалкам.       «Вроде всё на месте». Перебирает в уме содержимое. Чон только этим утром выбирал футболку из стопки вещей соседа. Для большей убедительности открывает ящик с бельём. Тэхён навряд ли может так хладнокровно бросить самое дорогое.       Пересматривая изящные шёлк и кружева, Чонгук ощущается в груди дыру. Она из размера «ожога от сигареты» мгновенно разрастается и гигантскую пропасть, выворачивающую душу наизнанку. Сердце сбивается с ритма и тянет, ноет. Руки начинают дрожать.       Грузно, обессиленно парень опускается на кровать и, упираясь локтями в колени, низко вешает голову. Время замедляется, а слезы заполняют и мутят взгляд. Смаргивая их, Чонгук не боится быть пойманным на слабости. Он за один месяц врос в чужого человека и, разделив с ним лёгкие, теперь не может дышать.

***

      Не замечая Чонгука на ужине, Чимин тянет Мина в кафе. Парень извертелся весь в шумной столовой, предполагая, что первокурсника нет.       — Юнги, мне не спокойно. Давай сходим в первый корпус. Спросим у Джина, может он знает, где Чон? — тоскливо стонет всегда улыбчивый парень.       Юнги перестаёт жевать и пристально смотрит на оппонента.       — Тебе больше всех надо, не пойму? Сиди, ешь и радуйся жизни, — звучит очень грубо.       Юнги не скрывает своего стороннего отношения даже к тем, с кем мог бы по-настоящему сблизиться. Ограничивая своё общение только соседом по комнате, искренне не понимает, как Чимин может сидеть с ним за столом, а думать о ком-то другом.       — Нечего его искать. Он в комнате. Скорее всего, рыдает в подушку, — сухо добавляет, снова возвращаясь к трапезе.       — И ты так спокойно об этом говоришь? — ошарашенно смотрит на друга. — Мы должны рассказать Чону, где пропадает Тэхён. Должны поддержать в трудную минуту.       Юнги отталкивает поднос с едой. Смотрит на парня напротив усталым печальным взглядом.       — Нельзя быть хорошим для всех. Успокойся и ешь. Ты должен думать в первую очередь о себе.       Чимин хлопает глазками.       — Да что с тобой, Юнги? Это же Чонгук. Он наш младший. Мы должны позаботиться о нём.       Не собираясь больше попусту тратить время, Пак поднимается из-за стола. Мин окликает друга, но, собирая чужие взгляды, смолкает, продолжая без аппетита поглощать свой ужин.

***

      Настойчивый стук не давит на уши и не заставляет подняться, пока за дверью не слышится недовольный голос Мин Юнги.       — Открывай, паршивец! Из-за тебя я не доел свою лапшу, — стучит кулаком в дверь.       Чонгук спешит растереть по лицу слезы. Апатия и опустошение плотно придавили парня к кровати. Гоняя дразнящие мысли в голове, Чон корит себя за доверчивость, а Тэхёна – за обман. Старший же почти клялся, что никуда не уйдёт, пока первокурсник доучится этот день.       «Как я мог быть так наивен». С грустью вздыхая, силится не показать слез, открывая дверь для незваных гостей.       — Что вам нужно? — прячет слабость за грубостью.       — Ты только глянь на него, Чимин, — взрывается старший. — Я ужин оставил нетронутым, а он ещё огрызается. Пойдём отсюда, — толкает стоящего рядом друга.       — Подожди. Он же ещё не знает, зачем мы пришли, — заговорчески улыбается Пак. — Ты один? — словно не знает.       Просачиваясь между проёмом и дверью, Чимин манит Чонгука запахом ужина. Парень проголодался, несмотря на своё горе, но есть принципиально не собирается.       — Я не буду есть. Вам лучше уйти, — советует, с трудом удерживая голос. Хочется взвыть от тоски. Повиснуть на шее Мина и долго рассказывать о своей беде этому черствому человеку.       Юнги отстраняет младшего и самовольно проходит в комнату.       — Он ушёл без вещей? — хмыкает, осматриваясь.       У Чонгука округляются глаза.       — Ты что-то знаешь?! — бросается к старшему.       — Полегче, — фыркает Юнги, срывая с себя дрожащие руки. — Мог бы уже догадаться, что я просто так не прихожу.       Чонгук опускает голову. Если бы не очередной прилив отчаяния, он бы вцепился в гостя с новой силой.       — Перестань мучать его, Юнги, — устраивая бокс с ужином на стол, Чимин прикасается к плечу младшего.       — Где Тэхён? У вас? — вскидывая голову, Чонгук ищет ответ на чужом лице. Он не верит, что Ким мог далеко уйти. Он просто решил потрепать нервы своим отсутствием.       — Неет, — смеясь, мотает головой Мин. — Он к нам и под страхом смерти не пойдёт.       — Его нет в кампусе, — выкладывает Чимин.       Юнги хмурится на слишком скорого друга. Пак со своим языком порой влезает очень некстати. Желая потянуть время, теперь не видит смысла отнекиваться.       — Тэхён сказал, что уедет в свою квартиру. Ищи его там, — хмыкает.       Чон теряет цвет лица. Пак с ужасом хватает младшего под руку.       — Ты не знаешь адреса?       Только сейчас парень осознаёт, что кроме особенности Тэхёна, его строгого и властного отца, больше ничего не знает о своём любимом человеке. Они столько ночей провели в разговорах, и Ким делился своими мыслями, но о важных подробностях не упоминал.       — Тогда иди в деканат. Сегодня уже поздно, а завтра с утра вперёд, — выдаёт совет Мин.       — А они скажут? — неуверенно уточняет парень.       С момента пропажи главного элемента своей души Чонгук заметно потерял стойкость. Он хочет кричать, но у него нет сил. Хочет бить стену кулаками, но боится боли. Хочется лечь на постель и распустить слезы отчаяния, и, пожалуй, это единственное, на что он способен.       — Я пойду в деканат завтра, а сейчас я хочу остаться один, — игнорируя гостей, что не торопятся уходить, Чонгук ложится на кровать и сжимает в руках подушку Кима.       — Малыш, — Чимин тоскливо шепчет, присаживаясь на корточки у кровати.       — Оставь его, — грубо отдергивает Мин. — Уходим, Чимин.       Не решаясь противостоять, Пак послушно выпрямляется.       — Поешь хотя бы, — просит младшего.       Чонгук лежит без движения. Жалея себя за неудачу, молча пялится в стену и пускает слезы, бегущие через переносицу.       — Уходим, — требует Юнги и вскоре дверь хлопает.       Оставаясь один в своих пучинах гнетущих мыслей, Чонгук готов иссохнуть от тоски.       «Я снова остался один».

***

      Пролежав полночи в бессознательном состоянии, потерянный в сгустка кровоточащих размышлений, на парня снисходит озарение. Нет смысла жалеть себя, он никогда этого не делал. Нет смысла оплакивать неудачу, она в его жизни не первая, но им пора положить конец.       «Я ничего не знаю о тебе, но это не даёт тебе право бросать меня. Я заставлю тебя вернуться. Заставлю просить меня остаться рядом с тобой».       Разжигая внутри себя неопробованные ранее чувства, Чонгук вскакивает с кровати в кромешной тьме. В углу комнаты у стола видится образ Кима. Он сидит, установив стопу на сидушку, и молча смотрит в ответ.       «Думаешь убежал от меня, да?». Кивает видению, что исчезает, стоит лишь моргнуть. «Я найду тебя. Ты пожалеешь».       Выходя из тёмной комнаты в такой же мрачный безжизненный коридор, парень набирает скорость и бегом преодолевает пятьдесят четыре шага до света. Дежурная лампа тускло горит на лестнице, вычерчивая ступени и напрягая блеклой яркостью глаза.       Игнорируя важность чужого сна в комнатах третьего этажа, как гонимый, Чон сбегает по ступенькам и, не сбавляя скорости, стремится к лифту.       «Мне нужен Джин». Вертится спасительная мысль. «Он должен знать, где найти Хосока».       Обдумав свой утренний поход в деканат, парень вдруг неожиданно осознал, что ненавистный бывший друг его половины может знать куда больше. Тётки в секретариате ещё загнут претензии по потере вмененного под присмотр. Чон же скорее повыпендривается, но расскажет.       Выпрыгивая из лифта на первом, глазами находит вахтёршу, что в задумчивости бродит по коридору, как привидение. Заложив руки за спину, реагирует на шум разъехавшихся дверей кабинки. Лицо просветляется, стоит ей узнать первокурсника в свете ночников на стенах.       — Чон Чонгук, — наигранно грозно шепчет младшему, — ты почему не в комнате? Время видел?       Чонгук стопорится на секунду. Он не знает, который час. Его так ошарашило вдохновение, что контроль стрелок на часах потерял весь смысл.       — Я не знаю, — несколько растерянно мотает головой парень. — Мне нужно туда, — тычет пальцем вдаль коридора.       — Туда – это куда? — женщина вскидывает брови. — Здесь все спят. Два часа ночи, вообще-то.       Чонгук, не мешкая, шепчет очень тихо, словно боится кого-то разбудить.       — Мне нужно к Ким Сокджину, в тридцать вторую.       Старшая хмыкает, прищурив глаз.       — У него сегодня что, приемная ночь? Ты подожди пока, он ещё занят, — хмыкает, специально пытаясь навести младшего на подозрения.       Не располагая должным настроением, парень машет рукой, не осознавая подтекста: «Я быстро. Мне только спросить».       Пожимая плечами, вахтёрша не стремится остановить. Она получила взнос за молчание от одного посетителя злачной комнаты, планирует стрясти и со второго, если он задержится.       Чон стучит кулаком с таким нетерпением, что цифры на двери стремятся изменить номер в самое начало исчисления.       — Кто?! — доносится испуганный голос.       — Джин, нужно поговорить!       Признавая голос друга, парень щёлкает затвором замка, но не собирается пропускать.       Младший, подгоняемый идеей, не собирается ждать, пока весь коридор выглянет посмотреть. Толкая растерянного старшего, врывается в его комнату.       В темноте слышно чужое дыхание. Не обращая на это особого внимания, непрошенный гость молчит, давая глазам возможность привыкнуть.       — Что ты хотел? — напряжённый голос Джина звучит несдержанно.       Чонгук не утруждает себя размышлениями и бьёт пальцами по выключателю.       — Я не могу сконцентрироваться в темноте.       Яркий свет ударяет по глазам и заставляет зажмуриться. Джин напугано прикрывает собой кровать, но младший замечает, как под одеялом кто-то корежится.       — Кто здесь? — быстро скидывая тапки, в которых пробежал столько коридоров, стремительно приближается к кровати.       — Нет, — тараща глаза, выставляет руки Сокджин, но не успевает остановить наглого.       Чонгук хватает край одеяла и срывает его с накрытой головы. Намджун в шоке закрывается руками, но младший хмыкает: «Ты здесь. Не ожидал. Ну да ладно». Накидывает на лежащего одеяло.       Бледный, как полотно, Джин с трудом дышит, ожидая последствий. Не столько страшно, что скажет Чонгук, как то, что сделает Джун. Минута молчания затягивается.       — Зачем ты пришёл? — с прискорбием уточняет парень, уверенный, что друга ждёт неминуемая расправа в ближайшем будущем.       — Я хотел узнать у тебя… — начинает Чонгук, но, замерев, снова внаглую сдирает одеяло с лежащего.       Намджун таращит глаза от бесстрашия этого «бессмертного».       — Да я тебя… — начинает вставать.       — Ты лежи, лежи, — хитрец входит в азарт и играет на нервах старших. Выставляя руку вперёд, накидывает на поднявшегося на локоть старшего одеяло. — Не хочу видеть твои телеса. Прикройся, — хихикает.       Джун яростно сдирает повисшее на голове покрывало и готовится выпрыгнуть из кровати, но Сокджин присаживается на край, загораживая собой путь.       — Что ты хотел? — в который раз напряжённо изрекает старший. Поведение Чона граничит с безумием. Джин понимает, что подобные шуточки не сойдут первокурснику с рук.       — В какой больнице лежит Чон Хосок? — отходя на пару шагов, Чонгук плюхается в подвернувшееся кресло.       — Ты кроссворд, что ли, разгадываешь? — неожиданно смеётся Намджун.       Джин вздрагивает и с неверием смотрит на парня в своей кровати.       Чонгук мрачнеет, не поддерживая внезапного веселья.       Осматривая понурый вид, Джин уже не понимает, кого нужно вперёд бояться.       — Это из-за Тэхёна? — осторожно предполагает.       Младший взметает взгляд, полный решимости. Он думал, никто не знает. Весь вечер, продержав себя в заточении и плену своих мыслей, планировал, как это скрыть.       — Ты знаешь? — ужасается.       — Все знают! — гогочет Джун. Его поистине веселит ошарашенный вид младшего.       Чонгук не верит чужим словам, потому с требованием смотрит на Джина.       Теребя край одеяла, которое накинул на него Ким, друг сидит понурый.       — Это все знают. Тэхён очень громко уходил. Он заглянул к нам в кафе и во всеуслышание заявил, что покидает кампус. Попросил нас выдохнуть с облегчением.       — Что?! — поражается Чон. — Но почему он ушёл? — с трудом сидит на месте.       — А ты догадайся! — не унимается Джун. — Ты же у нас любитель неординарности. Разгадай её непостижимую душу. Какой таракан набил морду другому, — тыкается смеясь лицом в подушку, получая от Джина удар локтем.       Чонгуку не нравится подобное отношение. Он не намерен молчать и терпеть.       — Эта неординарность успешно била морду тебе, пока ты не принял допинг.       Смех прекращается. Обозленный старший вновь поднимается на локте.       — Чон в многопрофильном центре «Миз». Получил, что хотел? Теперь вали! — рыкает на младшего.       Чонгук больше не собирается терпеть этого недоумка. Фыркая, бросает на Джина прощальный взгляд и демонстративно одевает тапки.       Открывая дверь, ударяет ею вахтершу, что старательно подслушивает, разгоняя студентов по комнатам.       — Ты долго, — пытается выманить из первокурсника плату.       — Можете рассказать о моём визите всему корпусу. Мне плевать, — бросает недовольный Чон. Он задет этим разговором. Намджун никогда не будет приятным собеседником, но главное – цель достигнута. Зная, где искать Хосока, Чонгук на полпути к своей сбежавшей половине.

***

      Усидеть до утра невыносимо сложно. Чон порывается выйти на улицу уже в три часа, но здравый смысл требует выждать время. Чтобы скоротать непомерно длинную ночь, парень съедает принесённый Чимином остывший ужин.       Выстраивая план маршрута, с горечью понимает, что на такси не хватает средств, а добираться на автобусе долго. Но выбора больше нет. Прекратив работать, Чон вынужден потратить на эту поездку все накопленные на учёбу деньги.       Если Хосок не согласится выдать адрес, придётся поправить его новенький нос.       Дожидаясь пяти утра, Чонгук идёт в душ. Пользуясь гелем Тэхёна, с болью в сердце вспоминает соседа. Осознание безграничной пустоты укореняется.       «Нужно вернуть Тэхёна, или я загнусь от воспоминаний».       С чувством полного права открывает шкаф старшего и, перебирая вещи на плечиках, ищет то, что наиболее любимо Тэхёном. Появляется бешеная мыслишка примерить его трусы с бантиком на копчике, но, помотав головой, Чон отказывается это делать.       Худи, бомбер и джинсы с дырами – что может быть лучше. Присматриваясь к кроссовкам старшего, первокурсник сначала сомневается, а потом смело ныряет в «найки».       «Почему бы и нет? — усмиряет позывы совести. — Он же мне разрешил».       Глупо надеяться на забытые деньги. Ким не пользуется наличными. Обшарив карманы в надежде на удачу, Чонгук с жалостью достаёт свои скромные накопления.       — Это только на дорогу по городу. Вернуться назад будет не на что, — с тоской прикидывает факт.       Успокаивая себя тем, что возвращаться сюда он не собирается, быстро стирает налёт печали. Либо он вернётся за счёт старшего, либо нет смысла здесь показываться. Он канет в Лету, и студенты около месяца будут вспоминать странного первокурсника.       Хмыкая на свои припечальные мысли, парень выходит из комнаты и запирает дверь.       «Интересно, её когда-нибудь отопрут?». Прячет ключ в карман джинс. «Лет через десять откроют дверь, а там наша с Тэхёном история, покрытая толстым слоем пыли».

***

      Спускаясь намного спокойнее, Чон наполняет себя принятием неизбежного. Он заглядывается в окно, в котором рождается новый день. Проходит мимо него, вспоминая курящих старшекурсников.       Зарождающаяся грусть заставляет ещё больше усмирить шаг. Кажется, что реально сюда уже не вернуться.       «Неужели моя жизнь никогда не наладится? Я снова скачусь на дно?».       Тихо и медленно шагая по коридору, Чон улыбается незнакомому пареньку, что, ошарашенный, крадётся из одной комнаты в другую. Он планировал остаться незамеченным, но его засек острый глаз отчего-то радующегося Чонгука.       Становится светлее на душе. Жизнь кипит и продолжается, пусть даже не у него.       Неизвестный с трудом глотает ком в горле, округляя глаза, а ранний путник лишь хитро подмигивает.       «Кто-то провёл весёлую ночь, а я ухожу в никуда. Смогу ли найти Кима? Вернёмся ли мы сюда?».       Шум сонного лифта, красные глаза всклокоченной вахтёрши, дверь на улицу и порыв свежего воздуха. Снова свобода или обречение на муки. Снова дорога в неизвестность.       Вдыхая поглубже в лёгкие и прочищая уставший мозг, Чонгук, не оборачиваясь, идёт по дорожке к первому корпусу. Хочется проститься с кафе, в которое он больше не войдёт.       Прошло всего чуть больше месяца, а парень так и не прижился нигде. Смешивая тоску с тихой радостью, как краски в палитре, представляет, что ждёт за воротами. Когда настанет конец его пути.       Не вызывая такси, экономя сбережения, бредёт через квартал до ближайшей остановки. Накидывая на голову капюшон, прячется от ранних людей, что, не зная о долгом сне, в коматозе плетутся на работу.       «Мне тоже нужна работа». Проносится в голове.       Не зная истинных причин бегства, парень начинает бояться не вредничества Хосока, а непринятия Тэхёна. Не просто так старший сбежал, обещая не уходить. Он пудрил мозги, обманывая.       Солнце румянит горизонт, который Чонгук не видит. Чувствуя себя мусоринкой среди высоток и оживающих автобусов и машин, смотрит на мир, словно чужими глазами.       «А был ли вообще в моей жизни Тэхён? Может, я спал всё это время?».       Осматривая себя в витрину магазина и отмечая дорогие вещи на своём теле становится как-то тепло.       «Я не сошёл с ума. Ким существует, и я найду его».       Кивая сам себе, парень стремится нагнать приближающийся автобус. Запрыгивая в салон в последний момент. Занимает ближайшее место у окна.       «А всё-таки горизонт розовый». Подмечает постороннюю мысль, доставая телефон из кармана.       Отблески лучей играют в окнах чужих квартир и зданий с какими-то офисами. Чонгук не представляет, кто здесь живёт и работает, но знает наверняка, что кто-то из тех несчастных, что попадаются в пространство его окна.       Медленно трогаясь с места и слушая тишину и жужжание электромотора, парень открывает карту на экране.       «Два часа езды и три пересадки. Как же далеко тебя увезли».       Размышляя о местонахождении Хосока, парень поражается, что старший выжил и не отправился ещё дальше. Например, на тот свет.       Яркие воспоминания пускают по коже мороз. Тэхён колотил сокурсника, не соображая, что творит, или остановиться уже просто не мог.       «Сколько же в тебе боли и злости, душа моя? — сокрушается Чон. — Я всё равно найду тебя. Отогрею, если подпустишь».       Чем больше размышления о противоречивой натуре старшего будоражат Чонгука, тем больше он хочет обнять его и примирить две разнящиеся половины. Объединить в одно целое то, что никак не может срастись.       Прижимаясь лбом к холодному стеклу мысли растворяются, и сон накрывает. Трудная ночь забирает остатки сил, посягая на хорохорство бодрящего утра.

***

      Каждый раз засыпая в автобусах, Чонгук выходит из последнего с осадком песка в голове. Глаза щиплет от недосыпания, во рту сохнет и мысли путаются.       Поражаясь, как он вообще умудрялся просыпаться во время, парень заходит в первый же магазин за бутылкой воды.       На глаза попадаются корзины с фруктами. Идти к Хосоку в больницу с пустыми руками хоть и принято, но не тот случай. Чтобы получить от него информацию, лучше подкупить.       Не уверенный, что старший оценит, Чон рискует и подсчитывает в уме сбережения. Налички хватит только на среднюю корзину. Остаток на карте позволит купить большую, но тогда денег не хватит даже на воду.       Размышляя о своём бедственном положении, сам не понимает, как хватается за среднюю и просит упаковать.       «Всё равно я его не удивлю. Пусть радуется тому, что я и так на него потратился». Уговаривая себя, Чонгук стискивает зубы, но, лишая себя воды, идёт с презентом к кассе.       До центра «Миз» десять минут пешком.       Чонгук шагает быстро, стискивая ручку плетения в кулаках и оберегая ношу от столкновения. В час пик на оживлённой улице гудят сердитые машины, и толпы озлобленных людей толкаются плечами в разрозненном потоке.       Каждый спешит куда-то по своим делам. Разговаривая по телефону, уже решают рабочие вопросы. Чонгук улавливает медицинские термины из разговоров и предполагает, что половина этих злых людей – врачи. Сейчас они зайдут в медцентр, купят стаканчики кофе в автомате и, натянув фальшивые маски озабоченности чужими проблемами, начнут лечить таких же обездушенных пациентов.       Картина в голове рисуется довольно живописная. Кругом одни обманщики и те, кто этому обману рад. Чон и сам фальшивит, направляясь к старшему. Он войдёт в его палату с пожеланием здоровья, а на деле будет ждать только адреса. Чонгуку наплевать, сколько боли перенёс парень. Сколько ему ещё придётся пережить. Чона интересуют только данные, которые можно получить.       Круглый стол ресепшена и четыре улыбчивые девушки. Чонгук рассматривает их лица и с уверенностью знатока ставит им вердикт. Трое из четырёх не выспались. Небрежный макияж и помятый вид.       «Откуда мне знать, как они могут выглядеть в другое время?». Сомневается сам в себе. Не обладая природным чувством кинесики, парень чувствует этот день по-особенному. Видимо, бессонная ночь позволяет смотреть на мир изнутри, словно раскладывая его на атомы.       Получив нужные данные о местонахождении «лучшего друга», лживый Чон гордится своей находчивостью. Парень выбрал для диалога самого сонного администратора, что без проблем указал крыло, этаж и номер палаты.       Ориентируясь по наитию и движению остальных гостей больницы, парень находит лифт за углом и, сжимая корзину в руках, заботливо прижимает её к животу.       «Нужно доставить в приличном виде, а потом пусть хоть сгниет всё в один час». Думает парень, осматривая своих попутчиков в тесном лифте.

***

Людей вокруг много. Это как муравейник, как микромир. Чонгук идёт со своей корзинкой по коридору и, заглядывая в чужие лица, не понимает эмоций.       «Как заколдованные все».       Проходя мимо открытой двери палаты, наблюдает, как молодой мужчина преподносит кому-то цветы. У пациента замотана вся голова, и невозможно понять, как несчастный жив с такими увечьями.       Палата Хосока в дальнем крыле. Окно просторной светлой комнаты выходит на юго-восток, и солнце уже миновало его приделы. Только отблести лучей в стёклах других окон бросают свой свет на спящего.       «Спит счастливчик». С завистью думает Чон. Он и сам бы не против прикорнуть на креслице в углу, но как это будет выглядеть?       Собирая всю волю в кулак, младший подходит к койке и касается чужого плеча. Больной вздрагивает. Глаза открываются слишком резко, словно Хосок и не спал вовсе. Чонгук отступает на шаг назад и шуршит прозрачной упаковкой своего презента.       — Ты чего здесь делаешь? — гнусавит старший.       Чонгук, не скрывая интереса, исследует чужое лицо. Кожа на щеках зажила, а вот нос полностью заклеен пластырем и тканевыми салфетками.       «Наверное, отваливается». Глупость лезет в голову, и Чон усмехается.       — Ты что приперся? — агрессирует старший. Приподнимаясь на кровати, смотрит на посетителя с подозрением и ожиданием подвоха.       Замечая в руках корзину с фруктами, чуть смягчается, но продолжает ждать какой-то непредсказуемости.       — Я пришёл тебя навестить, — мямлит Чон, боясь чужого недружелюбия.       — Ну и как? Навестил? Вали отсюда, — огрызается старший.       Чонгук ставит корзину на тумбочку, чтобы не шуршала. Ладони потеют от напряжения.       — Я здесь не просто так, признаю. Но и ты не безвинная овца… — пытается подобрать слова, но выходит не лучшим образом.       — Ты прикалываешься? — злится старший.       — Нет, — судорожно гоняет воздух посетитель и не знает, куда деть непослушные руки. Прячет их в карманы джинс, потом в бомбер. В итоге, не пристроив их никуда, складывает за спину, а потом на груди.       — Ты что приперся? — настораживается Хосок, когда поза младшего становится всё более напряжённой, а лицо нечитаемым.       — Мне нужен адрес квартиры Тэхёна, — выпаливает на одном дыхании.       — Не понял, — хмыкает старший.       Окидывая Чона взглядом, внимательно приценивается к корзине.       — Он что, кинул тебя? — догадывается, и по палате начинает разноситься нарастающий неестественный хохот. — Я же тебя предупреждал, тупица. Он бросит тебя. Этому Янусу не нужны родные люди. Он же как змея. Сначала ты отогреваешь его холодное тело, а потом он задушит тебя.       — Замолчи! — требует Чон. Парень не собирается слушать насмешки и чужое мнение. Он о Тэхёне плохого не скажет и другим категорически не советует.       Хосок стихает. Смотрит на корзину и, кивая в её сторону, тихо просит: «Почисти мандаринчик».       Считая, что это шаг к достижению цели, младший с охотой рвёт упаковку и снимает с фрукта кожуру. Брызги цедры сластят и горячая кожу, а запах вызывает чувство голода. Оба смотрят на голый мандарин и хотят его.       Протягивая руку и получая угощение, Хосок делит дольки.       — На что ты готов пойти ради него? — тянет одну младшему.       Чонгук хмурит брови.       — Ни на что.       — Я не про мандарин, идиот. Я про Кима.       Чон смущается своей нерасторопностью уставшего мозга. Принимает дольку и кладёт себе в рот. Лишённый воды, желает смочить пересохшее горло хотя бы двумя каплями сока.       — Что ты хочешь в обмен на информацию? — не слишком настораживается Чон.       — Голые фотографии нашего общего друга, — смело заявляет Хосок и стреляет в младшего взглядом.       Чонгук давится соком и, закрываясь руками, пытается отыскать сквозь слезы в глазах дверь в туалет.       — Слева, — подсказывает старший и без доли смятения кладёт в рот мандарин.       Слушая кашель в раковину, качает головой и усмехается.       «Получилось выбить из колеи. Значит, я не совсем изменён». Думает старший.       Хосок сильно переживает за смену лица. Оно реконструировано по трехмерному макету и фотографиям, но первозданности уже нет. Не чувствуя себя натуральным, парень переживает моральную травму тяжелее физической. Кажется, что вся целостность личности нарушена. Его того, прежнего, больше нет. Имея иные формы лица меняется и форма самовыражения.       Выходя из уборной, Чонгук идёт к старшему боком, как рак.       — Я не знаю, насколько ты придурок, Чон, но творить такую мерзость я не буду, — заявляет с ходу.       — И не надо. Ты думаешь, что меня волнует эта скотина после того, что он со мной сделал? Я же всего лишь хотел вернуть нашу прежнюю дружбу. Он изломал меня, — голос начинает дрожать, и старший вот-вот готов расплакаться. — Намджун запретил мне разглашать тайну этого недоумка. Черт с ним. Я отомщу ему тем, что скажу тебе, где он может прятать свою двуликую душонку.       Чонгук старательно пропускает мимо ушей гадости в сторону Кима. Ещё мгновение, и Хосок выдаст нужную улицу, но лицо парня меняется.       Пациент хлопает глазами: «Забыл».       — Что?! — Чонгук подрывается к койке. — Что значит забыл?       — Этот ублюдок отбил мне память. Я не помню, где он живёт, — злится старший.       Чонгук повержено стонет и садится в кресло в углу. Трет виски, и не веря в происходящее недоразумение, требует: «Вспоминай».

***

      Ощущая осторожные прикосновения на шее, парень дёргается и открывает глаза. Осматриваясь по сторонам, цепляет взглядом изменение погоды. Утреннее розовое небо затянуто тусклыми серыми тучами.       Рядом стоит юная медсестра с широко раскрытыми глазами. Она продолжает тянуть руку, но больше не прикасается.       — Вы кто? — резко поднимаясь из кресла, Чон чувствует, как болит затекшее тело.       — А… вы? — неуверенно тянет незнакомка в костюмчике медперсонала.       Не зная, как разрулить сложившуюся дурацкую ситуацию, Чон крутит головой и с ужасом замечает пустую кровать.       — Пять минут назад здесь был Хосок. Парень с залепленным носом. Где он? — требовательно выспрашивает у незнакомки. Девушка, прижимая к себе ручонки, смотрит на неизвестного ещё более испуганно.       — Когда я пришла, здесь никого не было, — осторожно объясняется и замечает уныние на чужом лице. — Если вы о пациенте Чоне, так он ушёл на осмотр. Его готовят к выписке завтра утром. Сейчас доктор должен снять наложенные повязки, — торопливо добавляет и чувствует, как парень напротив снова начинает дышать. — С вами всё в порядке? — неуверенно.       — Всё отлично, — кивает Чон, чувствуя облегчение. Он не помнит, как заснул, но помнит, что Хосок так и не назвал ему адрес. Парень не покинет больницу, пока отшибленная память не вернётся, или её придётся восстанавливать тем же образом. — Я просто устал. Знаете, не спал ночь. Вот и накатило.       Медсестра заметно расслабляется.       — Хотите, я принесу вам чай?       Чонгук давно испытывает голод. С момента завтрака прошло полдня.       — Не нужно, спасибо. Когда придёт Хосок?       Думать о еде нет желания. Страх, что старший сбежит, слишком некомфортно сжимает горло.       Дверь в палату открывается, и обновлённый улыбчивый парень проходит внутрь.       — Проснулся? — хихикает. — Ну, как я тебе? — указывает на себя.       Чонгук внимательно рассматривает знакомое, но всё же изменённое лицо.       — Ты изменился, — небрежно брякает.       — Ещё бы, — фыркает старший. — Меня собрали по запчастям. Этот выродок стёр с моего лица нос.       — Выбирай выражения. Ты! — дёргается Чон, но тихий голос девушки останавливает.       — Не ссорьтесь, — просит, выставляя руки.       Парни выдыхают, перешагивая через желание сцепиться в драке.       — Адрес вспомнил? — недовольно.       Падая в кресло, Чонгук устало смотрит на старшего. Хосок лишь с досадой качает головой и проходит к кровати. Медсестру больше никто не замечает, и она тихонечко выходит за дверь.       — Не помню я, где он живёт. Я столько лет туда к нему не ездил. Окажись на месте, может, и сориентировался бы, а так не могу, — осторожно падая на подушку, гладит рукой восстановленный нос.       Не долго соображая, младший лезет в карман и выуживает из него телефон. Открывая спутниковую карту, увеличивает город до восьми километров.       — Ищи, — подносит и протягивает гаджет.       — Ты шутишь? — таращит глаза Хосок. — Думаешь, я смогу узнать его двор на карте?       — У тебя есть более лучший план? Хочешь, мы попробуем обратный эффект от удара? — сжимает показательно кулак.       Старший кривится, но берёт в руки смартфон.       — Думаешь, что на столько хорош? Я, между прочим, три года занимаюсь боксом, — предупреждает мелкого наглеца.       — Я со средней школы плотно изучаю правила выживания. Теперь давай посмотрим, чей навык лучше? — вскидывает одну бровь, затыкая старшего своим взглядом.       Хосок сдаётся и, уткнувшись в телефон, начинает искать нужный район на карте.       — Вот где-то здесь. Я помню, что Тэхён любит парки. Его якобы умиротворяет единство с природой, — кривится, изображая что-то мерзкое.       — Я тоже люблю природу, — забываясь, Чонгук ослабляет собранность и присаживается на край кровати, не скрывая улыбку.       Пристально осматривает младшего Хосок снова кривится. Он бы сморщился ещё сильнее, если бы не страх, что с лицом может что-то случиться.       — Теперь понятно, почему вы спелись. Тэхён странный. Вкусы у него старомодные, — игнорирует недобрый взгляд Чона. — Я раньше думал, это влияние отца так отпечаталось. А нет. Похоже, это не наследственное.       Чонгук подаётся чуть вперёд и, опираясь кулаками в кровать, тихо шепчет: «У тебя зубы идеальные. Не похожи на настоящие».       Хосок довольный, улыбается. Радуясь, что младший заметил обновку, хвастается: «Намджун оплатил импланты. Ты же выбил, — осекается. Замечая недобрый взгляд на свой рот, перестаёт улыбаться. — Не смей бить мне в зубы. Они стоят дороже твоей потасканной шкуры. Даже бирки Gucci тебя…       — Ещё одно слово, и я лишу тебя идеальной улыбки, — шипит Чон.       Не собираясь уступать, Хосок смотрит на гостя с презрением: «Давно в шкафу не сидел, щенок?».       — От былого щенка не осталось и пыли. Ищи адрес, беспамятный.       Старший вздыхает и снова тыкается в телефон. Увеличивая изображение, догоняя до сорока метров сверху, довольно лыбится.       — Вот оно! — счастлив. — Вот его многоэтажка. Он живёт на двадцать втором этаже. Номер квартиры не помню, но знаю, что она находится слева.       Чонгук забирает свой гаджет и тщательно рассматривает карту. Это место далеко от больницы, а парень остался без денег на проезд.       — Точно этот? — смотрит с сомнением исподлобья.       — Я не часто был в его квартире, но это место особенное. Его нельзя просто так забыть.       Мечтательно вспоминая необычную квартиру бывшего друга, Хосок заставляет младшего чувствовать острую ревность. Желание уговорить Кима сменить жилплощадь внезапно охватывает сознание.       — Ревнуешь? — хмыкает старший, чувствуя эмоции гостя на расстоянии.       — Ещё чего, — фыркает Чон. Слезая с кровати, направляется к выходу.       — Ты что, уходишь? — поражается старший и, догоняя, хватает Чонгука за локоть.       Парень трясёт рукой, скидывая с себя прикосновение. Трет руку, словно обжог.       — Что тебе нужно? — смотрит озлобленно.       Хосок отступает на шаг назад.       — Хотел предложить тебе остаться на ужин, но, видимо, тебе пора.       Поджимая губы, Чонгук чувствует за собой вину за грубость, но оправдываться он не собирается.       — Мне действительно пора. Я пойду.       С тяжёлым сердцем парень толкает дверь и, не прощаясь, выходит в коридор. Хосока утром выпишут, и он вернётся поражать студентов внешностью в кампус, а вот Чонгуку предстоит непростой путь. Добраться до квартиры не самое сложное, нужно найти в себе храбрость подняться и позвонить в нужную дверь.

***

      С трудом выдерживая на ногах собственный вес, Чонгук выходит из лифта, словно пьяный. Состояние расхлябанности длится равно до того момента, пока у двери слева не возникает незнакомая фигура.       Подтягивая свою разбитость в плотный ком собранности, Чон окликает незнакомца.       — Эй! — подзывает, махая рукой.       Парнишка мешкает приближаться, но и на звонок двери не жмёт.       — Что вам нужно? — осторожничает.       — Ты доставщик? — догадывается Чон. Парень в кепке выглядит совсем школьником. — Что тебе заказали?       Пятясь назад, мальчишка готовится бросить в наступающего старшего свой рюкзак, а сам бежать быстрее вниз по лестнице.       — Не пугайся так, — усмехается Чон, приближаясь на измученных ногах. Ему пришлось преодолеть рекордное расстояние пешком, и даже фирменные «найки» показались железными калошами за это время. Кажется, парень стёр стопы до крови, и сейчас они дымятся в протертые подошвы кроссовок.       — Что вы хотите? — повторяет подросток и готовится швырнуть в Чона рюкзак.       Понимая, что выдержать удара этого короба он не сможет, Чонгук не растягивает момент и, кивая на дверь, приказывает: «Звони».       Оглядываясь на странного взрослого, что скидывает с плеч усталось и заметно преображается, как по волшебству, парень давит на кнопку звонка. Чонгук распрямляет плечи и смахивает с лица усталость. Принимая невозмутимое выражение лица, опускает голову, упираясь рукой в стену для равновесия.       Пока доставщик пялится в камеру, Тэхён в квартире замирает у двери. Он не видит младшего, что нервничает от затягивания выдачи заказа. Его глаза устремлены на опущенную голову и скованные плечи второго визитера.       «Это Чон!». Кричит девичье сознание. «Он нашёл меня!».       «Это Чон». Внутренний голос, полный прискорбия, подытоживает конец кратковременного бегства.       Ким хотел, чтобы его нашли, но не планировал, что Чонгук справится с задачей быстрее, чем через неделю.       Младшему понадобились сутки, чтобы оказаться у двери квартиры, которую не спешат открывать. Тэхён жмёт на кнопку ответа и старается разговаривать непоколебимо: «Кто пришёл?».       «Дурацкий вопрос. Как можно спросить у доставщика: «Кто пришёл?». Ругает сам себя.       Фигура в знакомой худи едва шевелится, и хриплый голос на повышенных тонах заявляет: «Доставка!».       Чонгук так сильно устал, что от бессилия готов лечь прямо у двери. Желудок давно уже не болит. Парень даже в худшие годы своей жизни не морил себя таким голодом.       Паренёк-доставщик неуверенно топчется на месте, не зная, стоит ли что-то сказать. Он должен идти, время на исходе, но завороженно смотрит на незнакомца рядом и продолжает стоять.       Поднимая голову и устремив взгляд в камеру над дверью, Чонгук смотрит через монитор Тэхёну в глаза: «Открывай. Я очень устал».       Связь с квартирой обрывается. На секунду кажется, что дверь не откроется, но через мгновение Тэхён щёлкает замком.       Его пробил взгляд младшего до мурашек. Тёмные глаза прожгли до самого нутра и сердце сжалось.       «Очень устал». Голос вибрирует в мыслях. Отталкивая дверь в сторону, Ким прижимается к стене, безмолвно пропуская гостя и забывая о доставщике.       — Простите! — торопится несчастный и тянет приготовленный заказ.       Тэхён едва оборачивается. Выхватывая преподнесение. Не заботясь должным образом об оплате, протягивает телефон, и парнишка сам ловит камерой QR-код.       — Готово, — с облегчением выдыхает и Ким захлопывает дверь, забывая поблагодарить.       Бегло осматривая просторный коридор, Чонгук разувается и с наслаждением ступает босыми ногами по полу.       — А ты неплохо живёшь, — хмыкает, не прочищая севшего голоса.Тэхён молча идёт следом. В его дрожащих руках с трудом удерживается бокс с готовым ужином на одного.       — Чонгуки, — осторожно окликает младшего, но Чон делает вид, что не слышит. Он столько километров прошёл за этот день, столько сил истратил. Сейчас нет желания даже злиться, не то что отвечать.       — Я есть хочу, — не оборачиваясь и медленно пробираясь вперёд, исследую чужую квартиру.       Все стены забрызганы краской. Местами вырисовывается очертание то ли лица, то ли чудовища, а порой кажется, что это просто разводы и фантазия.       — Проходи сюда, — подталкивает Ким, чуть дотрагиваясь плеча. Парню так хочется сжать гостя в руках и, целуя его щеки, шептать, как он счастлив, но Чонгук отталкивает своим молчанием.       Небольшая кухонька странно смотрится на фоне коридора и комнат. Здесь примитивная обстановка: три навесных шкафа и мойка. Небольшой стол и низкий диванчик, на полстены окно. Голые стены так же забрызганы краской и жутковатыми разводами. Чонгук ежится от этой картины и натягивает на кисти рукава бомбера. Думать не хочется, что Тэхён сам это всё натворил.       — У меня есть только этот заказ, — старший скромно улыбается. — Я не готовлю. Я вообще не очень хороший повар и ещё… — мямлит Ким, но Чон его перебивает: «Давай». Отнимает бокс и сам открывает крышку.       Ошарашенный хозяин квартиры только хлопает глазами на безучастное поведение своего долгожданного гостя. Чон не хочет разговаривать. Тэхён не раз представлял себе их встречу, и каждый раз она выглядела иначе. Он думал, что Чонгук закатит скандал с порога, будет требовать объяснения. Предполагал, что могут даже подраться, и заранее присматривал хрупкие вещи, что стоило бы убрать.       Наблюдая, как младший хмурится и быстро запихивает в рот спаржу, чувствует разочарование. Чон не настроен на бурные эмоции и выяснение отношений. Он молча жуёт и совсем не смотрит старшего.       — Ты не хочешь поговорить? — пытается сам привести Чонгука к гнетущему вопросу. Младший кивает в знак согласия, но больше заинтересованности никак не проявляет.       Выждав почти минуту, Тэхён двигается ближе и осторожно кладёт ладонь на рваное колено младшего. Узнаёт на нём свои джинсы, что приобрёл за месяц до знакомства с соседом, но из-за холодной погоды так ни разу и не надел.       — Ты не хочешь узнать, почему я ушёл? — мурлычет ласковым котом, а Чон лишь кивает в ответ.       Недовольно поморщившись, Ким вынужден сам задавать себе вопросы и сам же отвечать.       — Я устал от самого себя. Мне постоянно кажется, что я неправильно поступаю. Я занимаюсь чужое место возле тебя, — ломает длинные пальцы.       Тёмный злой взгляд младшего пускает по коже волну холода. Пытаясь реабилитироваться, Ким ищет себе оправдание: «Я устал бояться, что обо мне узнают». Словно предлагает другой вариант.       — Знают уже пять, а то и шесть человек. Пока ничего не произошло, — упрекает Чон, едва прожевав.       Тэхён склоняет голову, размышляя о сказанном.       — Я хочу угодить тебе. Хочу быть для тебя тем, кем не являюсь. Это ломает меня.       Чонгук перестаёт жевать и глотает большой кусок, морщится.       — А кто тебя просит это делать? Разве я хоть раз сказал, что хочу, чтобы ты был тем, кем не можешь?       Ким неуверенно кивает, припоминая нечто подобное. Младший трясёт головой.       — Нет. Не так, — противоречит Чон. — Я не хочу тебя переодеть и нацепить на волосы бантики. Мне нужна девушка только в постели. Хочу быть ведущим. Хочу, чтобы наедине со мной ты был таким, каким можешь быть только ты. Но показывать это никому не нужно, кроме… твоего отца. Ты же помнишь про смену документов?       Прикасаясь ладонью к щеке старшего, с обожанием смотрит в блестящие карие глаза. Тэхён льнет к руке, трётся об неё и тыкается носом.       — Я очень боялся, что ты не станешь меня искать, — шепчет признание, целуя большой палец.       Чонгук отнимает руку и, как ни в чем не бывало, продолжает есть.       — Ты громогласно покинул кампус, — упрекает, прожевав. — О твоём уходе знали все. Один я, как дурак, метался по комнате и боялся хоть кому-то об этом сказать. Я думал, что смогу скрыть твоё отсутствие.       — Я хотел, чтобы ты узнал, что я ушёл, — смущается и опускает голову. Волосы занавешивают Киму ресницы, и Чонгук отодвигает белую прядь пальцем. Смотрит в открытый глаз.       — Так делать нельзя. У меня мир на куски сыпался, когда я понял, что ты бросил меня.       — Я не бросал, — смотрит в глаза.       — Я не мог понять, что сделал неправильно. Не мог определиться: нужно тебя искать или нет? Нужен ли я тебе?       — Нужен. Всегда был нужен, — трепетно хватает за руку.       Чон вздыхает, ощущая родное тепло длинных пальцев. Прикрывает глаза и признается: «Я решил, что должен лично услышать от тебя причину ухода. Потому я здесь. Ты всё ещё мой?».       Отнимая миску из руки и отставляя её на стол, Тэхён роняет младшего на диван. Трётся об него лицом и повторяет без устали: «Твой, твой…».       — Не делай так больше, Ким. Мне это не нравится. Я дойду за тобой и до Луны, но только в том случае, если буду знать, что нужен тебе.       Перебирает прядки, тяжело дыша. Тэхён придавил своим телом, полностью забираясь сверху.       — Хочешь, я сделаю тебе ванну? — мурлычет старший.       — Не нужно. Сегодня я приму душ.                                     ***       Накинув на плечи халат, приветливо ждущий на крючке, Чонгук не верит в происходящее. Он нашёл Тэхёна. Ещё вчера вечером был уверен, что не найдёт, что этот бриллиант утерян навсегда. Усмехается, вспоминая свои стенания и скупые слезы, что давили комом в горле.       Это сейчас легко вспоминать, как прошлым вечером хотелось поскорее сдохнуть, чтобы не болело.       Затягивая пояс, парень наполняется необъятным счастьем и спокойствием. Даже ужасающие стены, что напоминают рисунки сумасшедшего, не портят общей картины. Чонгук нашёл свою половину. Находится с Кимом рядом в одной квартире и сейчас окончательно погрузится в него. Ещё несколько минут приятной тягостной истомы, и между телами и душами не останется пустого пространства.       Окрылённый осознанием надвигающегося единства, Чон немного путается в дверях, но, заслышав тихое бормотание старшего, ориентируется в пространстве.       Тэхён лежит в кровати, закинув руку за голову, и с ожиданием смотрит на дверь. Парень сменил несколько поз, выбирая подходящую, и успел удариться локтем об угол тумбочки. Это пробило электрическим зарядом от локтя к позвоночнику, что и услышал Чон.       — Ждёшь меня? — довольно улыбаясь, младший проходит в спальню и прикрывает дверь. Неспешно развязывает пояс и скидывает халат, наслаждаясь вниманием Кима.       Закусывая губы, старший старается убедить себя, что ему не страшно. Он ничего не боится. Столько выигранных боёв закалили его, как сталь, но при виде голого тела, что стремительно приближается, колени сводит судорога.       — Конечно, жду, — приукрашивает парень, позволяя Чонгуку откинуть одеяло и осмотреть своё странное и такое завораживающее тело.       — Иди ко мне, — сумрачным призраком Чон опускается на старшего, осыпая шею и грудь поцелуями.       «Я не боюсь. Чонгук любит меня. Значит, всё будет хорошо». Уговаривает себя Тэхён. Он обнимает прохладное тело. Наслаждается поцелуями и позволяет младшему устроиться между ног, но Чон постепенно замирает. Уложив голову на животе и поглаживая пальцами бок, слушает, как работает механизм под кожей. В животе слышно глухое бурление. Пустой желудок «жуёт» сам себя.       — Я очень люблю тебя, — шепчет, прислушиваясь к звукам. Парень никогда прежде не слышал, как работает пищеварительная система, и это убаюкивает.       Прикасаясь к волосам младшего, Тэхён робко пытается привлечь внимание потухшего любовника, но Чон не реагирует.       Прождав ещё минуту, Ким тихо зовёт: «Чонгук?».       В ответ раздаётся негромкое сопение, и на лице Кима расползается улыбка. Чонгук уснул прямо на нём. Это комплимент или стоит обидеться.       Подтягивая одеяло на плечи спящего, самому приходится остаться на половину раздетым. В комнате достаточно тепло, а под щекой Чона потеет кожа.